Одна из моих последних поездок с Валентиной Васильевной, ее мамой и братом Сергеем – круиз в «страну эльфов» (Норвегия, Исландия, Фарерские острова). Только мы вышли с Фарерских островов и взяли курс на Исландию, как начался шторм в десять баллов. Я не преувеличиваю – мы попали в десятибалльный шторм, который продолжался трое суток. Начался он накануне Валиного дня рождения, который она планировала отметить выступлением.
Перемещаться по кораблю было небезопасно: в концертном зале перевернулся рояль, а на стол невозможно было поставить чашку – она улетала в другой конец каюты и разбивалась вдребезги. Судно было небольшим, его швыряло и болтало во все стороны. Пассажиры поднялись на верхнюю палубу и пластами лежали в спальных мешках в музыкальном салоне. Три дня корабль медленно-медленно разворачивался, чтобы не перевернуться. До Исландии мы не доплыли, но зато по окончании круиза получили из рук капитана памятные грамоты «Морскому волку, пережившему шторм в десять баллов».
Всем известно, что Валентина Васильевна родилась в Армавире, но считала себя москвичкой, так как ее семья переехала в столицу, когда Толкуновой исполнился год. Как это ни удивительно, за всю жизнь она ни разу не выступала на «малой родине» – не было предложений. А три года назад раздался звонок из Армавира с просьбой приехать. Состоялся большой концерт на центральной площади; принимали очень тепло, с любовью, как гордость города. Но главным сюрпризом для Толкуновой стала «экскурсия» в роддом, где она родилась. Ей показали палату, в которой она появилась на свет; нянечки и медперсонал устроили торжественную встречу, преподнесли цветы…
Толкунова успела еще дважды посетить Армавир. Последний концерт проходил на стадионе, под проливным дождем, но ни один зритель не ушел. Это удивительное, знаковое событие – вернуться к своим истокам незадолго до перехода в мир иной.
Пятнадцать лет работы с Толкуновой – лучшее время моей жизни. Благодаря Валентине Васильевне мне посчастливилось увидеть мир, объездить всю Россию, познакомиться с чудесными, талантливыми людьми. Для меня она была и всегда останется уникальной женщиной, великой певицей и человеком с большой буквы.
КАРИНА ФИЛИППОВА
Есть такие строки в одном старинном романсе: «Я не помню тебя после долгой печальной разлуки…» Вот и я совершенно не помню, как именно мы познакомились с Валечкой и когда. Помню лишь, что мой приятель и соавтор Володя Мигуля стоял в вестибюле ЦДРИ (Центральный дом работников искусств) и разговаривал с Валечкой, а я в очередной раз постеснялась подойти и попросить Володю представить меня. Даже не скажу точно, произошло это шестнадцать или двадцать лет назад, потому что в памяти высвечиваются моменты особых событий, которые для меня начинаются с Валиных песен. Они возникали одна за другой, по мере того как складывалась и крепла наша дружба. За эти годы она спела двадцать одну песню на мои стихи, и все они посвящались ей и только ей.
В далеком прошлом я была актрисой, окончила Школу-студию при МХАТ, потом – аспирантуру у великого чтеца Дмитрия Николаевича Журавлева, затем некоторое время концертировала. Валечка пела в моих концертах «Вальс на Голгофу» и «Турманы, турмалины».
Всех прекрасных артистов, исполнивших более шестидесяти песен на мои стихи, я люблю всем сердцем: Клавдию Шульженко, Людмилу Зыкину, Иосифа Кобзона, Майю Кристалинскую, Филиппа Киркорова, Анастасию, Юлиана… Но никто не сделал для меня столько, сколько сделала моя самая близкая, любимая подруга Валечка Толкунова.
Я часто бывала нездорова, и она всегда навещала меня в больнице, даже в реанимации, но никогда мне и в голову не могло прийти, что она уйдет раньше меня. Я оказалась не готова к такому исходу и до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что ее больше нет.
Я потеряла Атлантиду, на которой жила последние годы.
Совсем недавно, 11 февраля 2010 года, состоялся ее творческий вечер в ЦДРИ, и она мне сказала: «Карина, меня заедает желтая пресса. Пишут такое, что пересказывать неприятно». Тогда я предложила: «Не расстраивайся, а лучше запиши песню «Из разных мы конюшен, господа!». Она задумалась: «Как представить такую песню зрителю? Я ведь стараюсь отдавать только положительные эмоции, а выйдет конфронтация». – «Скажи открытым текстом, что это специально для представителей желтой прессы, не разбирающих репутацию, не считающихся с состоянием здоровья, с обстоятельствами жизни…»
На последнем концерте я прочла Вале посвящение в стихах и сказала все слова, которые накопились в моей душе за годы нашей дружбы и совместной работы. Какое счастье, что я успела это сделать!
После концерта Валюша подошла ко мне: «А я тоже приготовила тебе сюрприз – записала песню «Из разных мы конюшен, господа!». Эта запись стала для нее последней.
Мы с Валечкой чувствовали друг друга, понимали практически без слов, и я постоянно училась у нее, черпала вдохновение, согревалась светом ее удивительной души. Она часто бывала в святых местах и много общалась с духовными людьми. К сожалению, состояние моего здоровья далеко не всегда позволяло мне разделить с ней радость этих поездок, но Валя часто бывала у нас дома и красочно описывала новые места, которые ей довелось посетить.
Мой супруг, Борис Аркадьевич Диодоров, не только великолепный художник, но и замечательный повар, и к Валиному приходу он обычно готовил что-нибудь вкусненькое, а она наслаждалась его кулинарными изысками и каждый раз вздыхала: «Как же у вас хорошо! Так не хочется уходить!» Расставались мы глубоко за полночь.
Лет пять назад состоялся уникальный концерт в Зубцове, провинциальном городке в Тверской области. Об этом дне я вспоминаю как о маленьком волшебстве. С самого утра лил дождь, и я нервничала, боясь, что не все зрители смогут прийти. Как только подъехала Валечка, выглянуло солнце. Нам с Евгенией Николаевной, Валиной мамой, поставили два стула перед сценой – мы бы не выстояли на ногах. Зрители смотрели выступление стоя. Концерт был приурочен ко Дню города, и люди готовились отметить это событие с истинно русским размахом.
Буквально после первой же песни они начали пританцовывать, а еще через пять минут танцевали все до одного, шлепая по лужам, не обращая внимания на брызги… Из толпы то и дело взмывали к небу разноцветные фейерверки, отражаясь в стеклах домов. Это было похоже на сон или сказку. Люди улыбались и, положив руки друг другу на плечи, раскачивались в такт музыке.
После концерта случился забавный казус: ко мне подошла приятная старушка и со слезами на глазах сказала: «Спасибо, что ты ее нам родила!» Я так растерялась и растрогалась, что не успела даже объяснить, что благодарить надо не меня. Евгения Николаевна все слышала, но из деликатности промолчала, а после долго смеялась.
Поздно вечером Валечке передали из милиции благодарность: впервые за много лет в городе не случилось ни одного происшествия, ни одной драки, ни одного привода в отделение в нетрезвом виде. Ей было дано преображать мир вокруг себя.
Нечто похожее по духу и атмосфере было в Малоярославце, куда мы с Валечкой поехали, чтобы посетить Черноостровский женский монастырь. Она пела «Ангел мой, будь со мной», а я наблюдала ни с чем не сравнимое душевное слияние певицы и слушателей. То ощущение единства, какое все мы испытали, не поддается описанию. Везде, где появлялась Валя, жизнь человеческого духа становилась осязаемой.
Я счастлива, что мы с ней совпадали в ответах на три главных вопроса, применимых к каждому поступку и каждому принятому в жизни решению: красиво это или некрасиво? достойно это или недостойно? благородно это или неблагородно?
Московская патриархия неоднократно обращалась к Вале Толкуновой с просьбой исполнить песню «Вальс на Голгофу». К этому можно ничего не добавлять – понимающий да прочтет между строк, что значит для глубоко верующего человека такая просьба.
Я счастлива, что мы с ней совпадали в ответах на три главных вопроса, применимых к каждому поступку и каждому принятому в жизни решению: красиво это или некрасиво? достойно это или недостойно? благородно это или неблагородно?
Московская патриархия неоднократно обращалась к Вале Толкуновой с просьбой исполнить песню «Вальс на Голгофу». К этому можно ничего не добавлять – понимающий да прочтет между строк, что значит для глубоко верующего человека такая просьба.
За полторы недели до ухода из жизни Валечка мне сказала: «Готовь новую программу. Мы скажем то, о чем давно пора сказать». Название родилось само собой: «Россия, вспомни о себе!»
Через десять дней ее не стало.
Никто не знает Валентину Толкунову такой, какой знала ее я. И нет на свете подходящих слов, чтобы поделиться этим знанием с остальными. Королева умерла. Да здравствует Ее Величество!
ТОЛКУНОВА Монолог
Все начинается с любви. Жизнь соткана из чувств.
Я с юных лет была достаточно влюбчивым человеком, но влюблялась всегда тайно. Образ мальчишки, который мне нравился, я возводила в какую-то невероятную степень божества или превосходства, недосягаемого и возвышенного. По сути, я выдумывала себе объект любви, дорисовывала к привлекательной внешности те черты и свойства характера, которые казались мне идеальными. Скажу честно, мне нравились очень красивые мальчики. Я никогда не открывала им своих чувств, но впоследствии так получалось, что они сами искали моего общения. Однако к тому моменту, когда они обращали на меня внимание, острое чувство уже притуплялось, и с моей стороны восторженности уже не было. Объект обожания становился простым смертным. Обидно, что именно в этот момент мальчишки начинали проявлять активность: предлагали прогулки, назначали свидания. Но меня это уже не интересовало.
В десятом классе мне очень нравился один чудесный мальчик. К сожалению, взаимность наступила именно тогда, когда у меня уже прошел этот пик восторженности. Я не помню точно, но, кажется, этого мальчика звали Володей. В шестнадцать лет я влюбилась в студента. Я была еще школьницей, а он учился в Тимирязевской академии. Это был такой популярный, живой парень, который, как позже выяснилось, не оставлял без внимания ни одну симпатичную девчонку. Несмотря на репутацию ловеласа, ко мне он относился нежно и любовно, говорил: «Валя, я не могу понять, что со мной происходит. Не могу тебя коснуться, страх какой-то необъяснимый охватывает… Настолько ты искренняя и естественная, что мне страшно дотронуться до тебя; только и могу, что любоваться». История закончилась поцелуями, дальше них мы не заходили. У меня добрый и справедливый ангел-хранитель. Он никогда не позволял произойти тому, что в моей жизни оказалось бы лишним, неправильным. Исполняя песню, я мысленно благодарю своего ангела:
Я вообще-то всегда была пуританкой. Мне трудно сразу же проявить свое влечение к мужчине. Видимо, это оттого, что воспитывалась я в большой строгости. Родители уделяли пристальное внимание моей нравственности. Если я приходила домой позже одиннадцати, то отец делал мне внушение и долго выговаривал, но я очень благодарна родителям за такое воспитание. Независимость и смелость женщины – не в моментальной готовности к близости, к интиму, а в умении открыть сердце человеку, не боясь, что он может сделать больно.
С моим первым мужем, Юрием Саульским, я встретилась, придя в ВИО-66. Мне было девятнадцать, ему – тридцать восемь, и он фактически стал моей первой любовью, причем с первого взгляда. Это было огромное чувство, притяжение, страсть.
Мы являлись единомышленниками в творчестве, могли часами обсуждать джаз и чью-то исполнительскую манеру, интересные нюансы и тонкости мастерства. В течение пяти лет наш брак был очень счастливым: я исполняла в джазовом коллективе вокальные партии высокого сопрано, он направлял меня и помогал воспринимать музыку как явление природы. Не случайно, что я окончила два учебных заведения как дирижер-хоровик и на протяжении пяти лет пела джаз.
Мой голос соответствует тембру флейты, что прекрасно сочеталось с другими голосами, а как хормейстер я понимала: пение в ансамбле – это прекрасная школа, возможность почувствовать состояние гармонии. Потом, оставаясь с оркестром один на один, я уже знала, что там, внутри, происходит. Это был важнейший этап моего становления, поэтому для меня те годы в ВИО-66 были учебой, точнее, ее продолжением.
С десяти лет я пела в хоре у младшего брата Дунаевского – Семена Осиповича. Мэтр Исаак Осипович создал коллектив, а позднее его брат стал художественным руководителем. Меня привели туда с песней «То березка, то рябина», и судьба моя была решена. Нас, дунаевцев, очень много. Мы ежегодно собираемся в зале Чайковского или в ЦДДЖ (Центральный дом детей железнодорожников), при котором был создан коллектив, и поем наши песни.
Мы с Саульским постоянно находились рядом. Выходя за него замуж, я думала, что Юра – тот единственный мужчина, с которым проживу всю жизнь. Но, увы, он увлекся одной актрисой… Упрекать Саульского в его новом увлечении неправильно – это был порыв не только мужской, но и творческий; порыв большого художника, ставившего на первое месте не плоть как таковую, а музыку, которой он служил. Когда я это осознала, мне стало легко и просто.
Мы с Юрой расстались как интеллигентные люди, без дележа имущества, без скандалов. Потом встречались, дружили, я даже была в хороших отношениях с его последующими женами. Трудных отношений после развода у нас и быть не могло – он же из породы Трубецких, дворянин с благородным сердцем…
Я уехала за город, долгое время находилась на природе, лечилась ею, черпала из нее силы и мудрость. Через три долгих месяца после расставания с супругом я очнулась совершенно другим человеком, и моя жизнь, как ни удивительно, переменилась к лучшему.
Мало кому не доводилось сталкиваться с похожими ситуациями на собственном опыте. Я не верю, когда меня пытаются убедить, будто неверность кого-то оставляет безучастным. Ложь! Измена – это всегда боль, иначе и быть не может. В то же время случившееся дисциплинирует, помогает мужественно относиться к жизненным обстоятельствам и к жизни в целом. Безусловно, лучше, если измена происходит не в браке, в противном случае – тяжело вдвойне, особенно нам, женщинам, поскольку мы воспринимаем мужа как человека, раз и навсегда данного свыше, рядом с которым надеемся встретить старость.
Я пришла к простому выводу: женщина не может не учитывать, что мужчина – это существо, полигамно «запрограммированное», и если измена все-таки произошла, то с этим придется считаться. С другой стороны, ничего случайного в мире не бывает… Эта тема вечная, о ней можно долго рассуждать.
У меня есть песня об уходе любимого мужа к другой женщине – чисто женская песня, одна из тех, что помогают нам сопереживать и благодаря которым мы открываем свое сердце. Казалось бы, в ней описывается обычная житейская ситуация, но как справиться с чувством горечи, как пережить, что любимый живет рядом и не замечает тебя? Теперь он любит другую и мыслями с ней, но брошенная жена по-прежнему ждет его вечерами и после полуночи, мысленно говорит ему: «Я буду тебя ждать всегда, только приходи, потому что ты – мой единственный».
Однажды я познала разочарование и боль, которая стоит за этими словами… «Жизнь для меня – это ты, я буду тебя ждать, потому что для этого родилась на свет, и дождусь, что бы с тобой ни случилось, где бы ты ни был…» Как-то подошла ко мне женщина и призналась: «Ваша песня подсказала нам с мужем, как поступить в сложной ситуации. Мы поняли, что такова наша судьба – все прощать».
Моя бабушка говорила: «Самое главное – это терпение». К человеку, с которым живешь, должна быть еще и жалость. Да-да, именно жалость. Я уверена, что такие понятия, как любовь и жалость, совместимы. Несмотря на кажущуюся противоположность, они тем не менее составляют единое целое. Если ты человека не жалеешь, то не можешь ему сострадать, понимать его всей душой… Чрезвычайно важно в семейной жизни понимать и жалеть близких, любимых, родных людей.