Семеркин поспешно запер дверь изнутри, уселся на старенький диван и закатал оба рукава.
— Ты чего это? — спросил Гуров.
— Это чтобы вы видели, что я не ширяюсь! Я завязал, понятно? Да, и заодно, если сюда кто заглянет — пусть видят, что это наркоконтроль пришел чисто по мою душу. Хотя, честно скажу, мне и этого не надо! Я из-за вас работы лишиться могу, понимаете?
— Почему? Вас разве менты не крышуют?
— Одно дело крыше платить, а другое — стучать, — пояснил Семеркин.
— Ладно, понял, — кивнул Гуров. — Но я тоже своей работы лишаться не хочу.
— Я-то тут при чем? — искренне изумился Семеркин. — Чего вы до меня докопались?
— Грубый ты, Вадик! — попенял ему Гуров. — А ведь молодой совсем!
— Зато вы старый! — огрызнулся Семеркин.
— Не старый, а мудрый и опытный. — Гуров покачал головой. — Чувствуешь разницу?
— Ладно, кончайте! — быстро сказал Семеркин. — Говорите, что хотели.
— Я же тебе уже сказал. — Гуров снова показал ему фотографию.
— Ну а что конкретно-то? — спросил тот, едва взглянув на фото.
— Знаешь его? По глазам вижу, что знаешь.
— Не знаю! Ну, бывает здесь… Что я, всех должен знать?
— Часто бывает? — спросил Гуров, пропустив мимо ушей последние слова.
— Часто, нечасто, пару раз в неделю, может, — сказал Семеркин.
— Играет? — прямо спросил полковник.
— О чем вы? — изумился Семеркин.
— Да ладно! Меня ваш левый бизнес не интересует! Я здесь по другому делу. — Гуров ткнул пальцем в фото и добавил, внимательно глядя Вадику в глаза: — По поводу Лени Кораблева. Так играет?
— Бывает, — кивнул тот, глядя в сторону.
— Проигрывает много?
— Ну, чтобы что-то огромное — нет. Так, по мелочи. Иногда выигрывает. Тоже, правда, по мелочи. Так что баланс соблюдается.
Семеркин уставился на полковника честным взглядом, надеясь, что вопросов больше не последует. Однако Гуров не унимался:
— Вчера тоже был?
— Был, — мотнул головой Семеркин.
— А почему ты сразу ответил? — подозрительно сощурился Гуров.
— Так он вчера выиграл! Штук десять, кажется. Так радовался, прямо как ребенок!
Гурову показалось странным, что любовник Абрашиной, избалованный куда более крупными суммами, радуется выигрышу в десять тысяч рублей. В том, что речь шла именно о рублях, полковник не сомневался. Он знал принцип работы подпольных — и не только — казино и знал также, что десять тысяч долларов там никому выиграть не дадут. Если только это не оговорено заранее, как часть мошеннической схемы. Хотя, может быть, это была просто ребяческая радость от самого факта выигрыша, а не от суммы?
— Вадик, а ты ничего не путаешь? — пристально смотрел на него Гуров.
— Нет, — неожиданно улыбнулся он.
— Он один был?
— Да, он почти всегда один. Ну, или с приятелем одним. Иногда с ним приходит.
— Сейчас приятеля нет? — быстро спросил Гуров.
— Нет, не видел. Может, позже подойдет.
— А вчера был?
— Нет. Говорю же, этот один приходил. — Он вернул Гурову фотографию Кораблева.
— Так, во сколько он ушел? — спросил Гуров.
— Около двенадцати примерно.
— В каком виде?
— В смысле? — удивился Семеркин. — В нормальном!
— Он ни с кем не дрался здесь?
— Боже упаси! Он никогда не дебоширит. Да такого сопляка просто вышвырнули бы отсюда, — важно добавил он, хотя по комплекции сам мало отличался от Кораблева.
— С деньгами? — уточнил Гуров.
— Ну да. Он как выиграл, сразу заторопился. Больше играть не стал, распрощался и ушел.
— Он на машине был?
— Вот этого не знаю, — покачал головой Семеркин. — Я за залом слежу, а не за входом. Там своя охрана есть. Но базарить с ней не дам! — тут же добавил он решительно. — Я не хочу с места слететь, меня тоже поймите.
— Понимаю, — кивнул Гуров. — Ты уверен, что он не проиграл вчера? Ну может, то, о чем ты рассказываешь, не вчера было, а, скажем, позавчера? Или два дня назад?
— Слушайте, если вы мне не верите, для чего вообще спрашиваете? — начал злиться Семеркин.
— Просто это немного не стыкуется с моей информацией, — задумчиво сказал Гуров.
— Значит, проверьте свою информацию! — отрезал Вадик. — А я говорю как было.
— Угу… А не могло так получиться, что здесь на нем висел старый долг и он оставил в счет него свои часы и машину?
Семеркин усмехнулся.
— Да у нас вообще такое не принято, — возразил он. — Игра идет на наличные. Если ставить нечего — игра прекращается. Кому нужны эти цацки. Возись с ними потом!
— А машина? — тут же спросил Гуров. — Машину можно же забрать!
— Да не забирал у него никто машину! — усмехнулся Семеркин. — Я бы в курсе был. Такие вещи сразу становятся известны. Не верите — можете пройти на стоянку, посмотреть. Какая у него машина?
— Ладно, верю, — задумчиво сказал Гуров.
Версия полковника рушилась на глазах. Он был уверен, что Кораблев крупно проигрался в казино, а потом разыграл перед Абрашиной слезливую сцену, уверяя, что его ограбили и избили. Кстати, при этом в полицию он не обратился, а вот если бы ограбили по-настоящему — побежал бы как миленький. В эту версию укладывались все. Но она оказалась ложной. Считать, что Семеркин вешает ему лапшу на уши, у Гурова не было оснований.
— Так, а сегодня он придет? Не говорил? — Гуров все отчетливее понимал, что беседа лично с Леней Кораблевым становится полковнику крайне необходима.
— Ха! Он вообще-то не докладывает. Но, думаю, вряд ли.
— Почему? — поднял бровь Гуров.
— А он вообще у нас последнее время редко появляется.
— Ты же говорил, два раза в неделю. Путаешься в показаниях, Вадик! — погрозил ему пальцем Гуров.
— Это раньше, — принялся объяснять Семеркин. — Раньше часто тусовался, почти каждый день. Потом — два раза в неделю. Сейчас вообще редко.
— А почему?
— А кто его знает? Наверное, другое место нашел.
Семеркин смотрел мимо Гурова. Полковник крепко взял его за плечо и развернул к себе.
— Какое место, Вадик? — выразительно спросил он, глядя прямо в глаза Семеркину.
Тот вздохнул.
— Ну, он как-то обмолвился, что в «Бессоннице» зависает. Да не знаю я! У нас не говорят о конкурентах!
— Ладно, Вадик, — полковник поднялся. — Если он вдруг появится, позвони майору Балабанову, не сочти за труд…
— А майор ничего не просил мне передать? — Семеркин испытующе посмотрел на Гурова, глаза его заблестели. — Ну, за сотрудничество!
— Велел, — серьезно сказал Гуров. — Уголовный кодекс. И подчеркнул там красным карандашом статью двести двадцать восемь.
— Обижаете, — расстроился осведомитель.
Гуров достал купюру в тысячу рублей и протянул ему.
— Держи. Купи ящик молока, оно полезнее наркоты.
Семеркин ничего не ответил, с независимым и достойным видом сунул деньги в карман и, отперев дверь, выглянул в коридор. Стрельнув глазами туда-сюда, коротко кивнул полковнику:
— Выходите! Идите в зал.
Гуров неторопливо вышел из кулуаров. Кажется, никто не заметил их с Семеркиным отсутствия, тем более что Вадик очень скоро появился совершенно с другой стороны — видимо, обошел здание через улицу. Дальнейшие действия полковнику нужно было обдумать…
Глава 8
В половине десятого вечера в дверях клуба «Бессонница» появился щеголеватый брюнет в модном асимметричном полупальто, с седеющими висками и мужественно-интеллигентными чертами лица. Он не спеша прошел по залу, окинул взглядом присутствующих, облюбовал свободный столик, сел и небрежно бросил на столешницу элегантные перчатки. На среднем пальце брюнета блеснул брильянтом многоярусный перстень.
Мужчина взял меню и принялся его изучать. Но вскоре отложил это занятие, поднялся и прошел к барной стойке, возле которой стоял крупный усатый господин в возрасте.
— Добрый вечер, — поздоровался полковник Гуров.
— Добрый, — кивнул собеседник.
Гуров заказал себе коктейль и закурил.
— Впервые здесь, — сообщил он. — Как место?
— Место неплохое, — проговорил усатый. — Случайно зашли?
— Да нет, рекомендовал один знакомый, — улыбнулся Гуров. — Приятель моего сына. Леонидом звать. Такой молодой, симпатичный. Он посоветовал ваш клуб. Не знаете его, случайно?
— А, Леня? — небрежно спросил мужчина. — Знаю, знаю. Только его нет сегодня. Редко бывает.
Гуров кивнул, затем, стрельнув глазами по сторонам, нагнулся к уху собеседника:
— Я вообще-то поиграть хотел. Понимаете?
— Нет, не понимаю, — отстранился усач.
Гуров посмотрел на него выразительно:
— Да не переживайте, я ж по рекомендации. Я недавно из Лондона вернулся, там скука смертная. Ну, и вот… Захотелось на родине оттянуться, тоску, так сказать, компенсировать…
На лице собеседника появилась едва заметная улыбка.
— Понимаю. Компенсация, так сказать… За Лондон.
— Ну да, психологическая. Финансовую я уже получил. — Он похлопал себя по карману. — И знаешь, не жалуюсь! За такую компенсацию стоит годик посидеть без тепла и солнца. Но вот душа теперь праздника просит, понимаешь?
Собеседник посмотрел на Гурова оценивающе, что-то прикидывая в уме.
— А ты во что любишь?
— Да во все помаленьку, — засмеялся Гуров. — Я вообще-то неважный игрок — так, любитель.
— Посиди тут минутку, — собеседник поднялся. — Я скоро вернусь.
Гуров кивнул и стал потягивать коктейль. Собеседник вернулся минут через семь. На его лице сияла улыбка.
— Ну что ж, пойдем. Вижу, мужик ты нормальный. Меня Евгением зовут.
Они пожали друг другу руки, Гуров отставил недопитый бокал и последовал за своим новым знакомым. Тот уверенной походкой — видно, был в этом заведении частым гостем — провел полковника в соседний зал. Там он отодвинул темно-зеленую занавеску, висевшую на стене, за которой оказался узкий коридор. Евгений шагнул туда первым, Гуров за ним.
Очень скоро они оказались в помещении с закругленными углами. Здесь царил полумрак. Тусклые лампы источали приятный голубоватый свет, кое-где на стенах в старинных канделябрах горели электрические свечи.
В комнате стояло несколько столов: рулеточный, карточный и еще для какой-то игры. Гуров с любопытством осмотрелся.
— Вот, — радостно рапортовал Геннадий. — Это Лев. Очень приятный человек, азартный игрок. Любитель. Впрочем, мы все здесь любители, — засмеялся он.
Навстречу Гурову шагнул молодой высокий мужчина с кучерявыми темно-рыжими волосами, одетый в темную водолазку и клетчатую рубашку поверх нее. На рубашке висел бейдж с надписью «ЧИЛИКИН А. В.»
— Добрый вечер, — он протянул руку полковнику. — Алексей Викторович. Но лучше по имени — просто Алексей.
— Очень приятно, — глядя на рулеточный стол, сказал Гуров.
Алексей отвел Гурова в сторону и сказал:
— Надеюсь, нет нужды предупреждать вас о том, что нужно сохранять максимальную осторожность?
— А у вас что, — прищурился Гуров, — нет крыши? Или плохо работает?
Собеседник, казалось, смутился.
— Да нет, — сказал он. — Платим мы исправно, о всяких облавах и проверках нас предупреждают заранее, мы к ним готовы. Но всякое может быть. Бизнес, сами понимаете, такой… — Он потер палец о палец, что должно было символизировать доходность подпольного дела.
— Да все я понимаю, — кивнул Гуров.
— Просто вы у нас человек новый, так что я обязан ввести вас в курс дела. И без обид, сразу предупреждаю: если что — я спасаю себя, а вы себя. Сами. Я ведь лицо официальное. То есть в случае чего играю роль зиц-председателя Фунта. А мне она не слишком нравится. Надеюсь, знаете, как себя вести?
— Да не учи ученого, малыш, — улыбнулся Гуров.
— Ну вот и славно. — Чиликин нисколько не обиделся. — Тогда желаю приятного вечера.
Гуров кивнул и прошел к столу с рулеткой. Он присел на стул, поглядывая на игровое поле и одновременно присматривая за Геннадием. Тот, видимо, был здесь кем-то вроде менеджера-администратора. За столом играли несколько человек. Крупье — длинноволосый мужчина с лошадиным непроницаемым лицом — вполголоса объявил начало новой партии. Гуров сделал вид, что очень интересуется игрой, но на первых порах присматривается, побаивается делать крупные ставки.
Высокая, очень худая, похожая на испуганную птицу девица смерила полковника презрительным взглядом, поставила на красное и тут же проиграла. Наигранно-равнодушно усмехнувшись, она поставила снова на это же число. Проигрыш повторился. Девица постаралась скрыть нервную дрожь в руках и обратилась к своему спутнику:
— Эрик, принеси мне «Секс на пляже».
Коротышка Эрик исчез и вскоре вернулся с бокалом, на край которого была наколота половинка апельсиновой дольки. Девица приняла бокал и стала тянуть коктейль, но изобразить равнодушие у нее никак не получалось — слишком сильны были эмоции после проигрыша. Бокал стремительно опустел.
— Эрик! — хрипловато позвала она спутника. — Повтори!
— Инга… — Эрик склонился к ее уху. — Я полагаю, достаточно.
— Я сама знаю! — прошипела Инга, примеряя на свое лицо притворную улыбку. — Пятнадцать красное, пожалуйста. — Она кинула на стол фишки и засмеялась.
Крупье с бесстрастным видом принял ставку и крутанул колесо. Девица следила за его движениями с замирающим блеском в глазах. Колесо остановилось на пяти. Проигрыш.
Инга швырнула фишки и резко поднялась из-за стола. Приблизившись к Эрику, она зашипела ему в лицо — видимо, просила денег. Тот отрицательно качал головой, пытался что-то сказать. Инга отступила на шаг и топнула ногой. В ее глазах читалась ненависть. Эрик схватил ее за плечи и сильно сжал. Инга вскрикнула.
Возле них тотчас же возник охранник:
— Кажется, вашей даме пора на воздух. Будем рады видеть вас завтра.
— Да-да, конечно, — закивал Эрик, накидывая на плечи спутницы меховое манто.
Та стала махать руками. Охранник вежливо предложил:
— Разрешите вас проводить.
Железными пальцами он сжал руку Инги и повел ее на выход. Девица нетрезвой походкой поплелась за ним.
Гуров решился сделать ставку. Он поставил несколько фишек на красное и тут же проиграл. Поставил еще — снова проигрыш. Настроение начинало портиться. Однако в следующий раз ему повезло, полковник выиграл пару тысяч.
— Ну как? — послышался над ухом знакомый голос.
Гуров обернулся. Сзади стоял Евгений и улыбался.
— Да… Я вообще рулетку не очень, — признался полковник. — Больше карты.
— Ну так пойдем, — пригласил Евгений.
Он провел сыщика к карточному столу, за которым уже сидела пара игроков. Гуров внимательно всмотрелся в их лица — Лени среди них не было.
Стали играть. Евгений был партнером Гурова, и они вдвоем даже выиграли несколько конов.
Позади стола появились двое охранников. Один — средних лет, обычной внешности, по имени Анатолий. Имени другого Гуров не знал, к нему все обращались по прозвищу — Бугай. Надо сказать, что прозвище свое он полностью оправдывал: здоровый, с широкой шеей и неприветливым взглядом. Почему-то с первых же минут полковник почувствовал, что этот Бугай его невзлюбил. Когда охранник стоял за спиной, Гуров ощущал на себе пристальный, изучающий взгляд Бугая.
Вечер закончился. Гуров забрал свой выигрыш и пошел на выход. В принципе, можно было считать, что знакомство с подпольным бизнесом прошло успешно. Жаль только, что он так и не встретил здесь Кораблева. Может быть, тот все-таки в «Оазисе»? На всякий случай полковник решил наведаться и туда.
У дверей Гуров почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку. Обернувшись, он увидел Бугая. Тот смотрел на него неприветливо.
— Слышь, дядя, — процедил он сквозь зубы, — ты бы не ходил к нам, а?
— Что так? — удивился Гуров.
— Ну, считай, что не прошел фейсконтроль, — проговорил Бугай мрачно. — В моем лице.
— Ну, ты в моем тоже не прошел, племянничек, — холодно произнес Гуров и вышел на улицу.
— Лев! Лев! — послышалось сзади.
Гуров повернулся. Ему махал рукой Евгений. Гуров остановился в ожидании. Евгений подошел к нему и спросил:
— Ну как? Доволен? Еще придешь?
— Не знаю, мне охрана запретила, — улыбнулся полковник.
— Чего? — удивился тот. — Что еще за новости?
— Да вон тот, — Гуров кивнул на стоявшего в дверях Бугая. — Говорит, лицо мое ему не нравится.
— Он себя-то в зеркало видел? — фыркнул Евгений. — Ты на них вообще внимания не обращай! Мало ли что скажут. Это шестерки! Главное, чтобы хозяева тебя пускали. Так что приходи завтра! Сыграем вместе. Придешь?
— Постараюсь, — ответил Гуров и пошел к своей машине.
Поездка в «Оазис» оказалась напрасной. Лени Кораблева не оказалось и там. Раздосадованный Гуров поехал домой.
* * *— Ну, что скажете? — В голосе хозяина легкое беспокойство.
— Нормальный мужик. Обычный, — спокойная реплика.
— Лох полный! Продул сразу десятку! Играть не умеет вообще! — нервное хихиканье. — Если б ему не помогли — сроду бы не выиграл! Такого лошару даже обувать неинтересно!
— Не верю я ему! — мрачное восклицание.
— Почему? — любопытство хозяина.
— Я ментов за версту чую! Мент он! Зуб даю!
— Зуб! — насмешливо. — Аргументы какие?
— Говорю — мент! — тупое упрямство. — Проверить его надо.
— Ну так вы же вели его сегодня! Проверили?
— Да. Он после нас в «Оазис» подался, но там долго не задержался, поехал к себе домой. Поднялся и больше не выходил. Мы подождали полчаса и уехали.
— Ну? — поворот головы. — В чем проблема-то?