С другой стороны, Железный Феликс действительно мог и сам провернуть такую операцию. Главному чекисту страны для этого сильно напрягаться бы не пришлось.
«Все равно его никто не контролирует. Зачем только? Непонятно», — Владимир Ильич пожал плечами. Настойчивость Дзержинского в вопросе сейфа Свердлова выглядела, конечно, подозрительно, но не очень.
«Вполне нормальное желание для председателя ВЧК. Необходимо закрыть вопрос и работать дальше. Вполне в духе Железного Феликса», — Ленин кивнул сам себе. Его настороженность в большей степени вызывал новый и очень странный союз Троцкий-Сталин-Дзержинский.
«Если точнее, то не сам триумвират, а связка Троцкий-Дзержинский, — после короткого раздумья сформулировал для себя Владимир Ильич. — Не торчит ли из-за спины Феликса товарищ Бронштейн? Вот в чем вопрос».
Вождь отошел от окна, и некоторое время наблюдал за Васькой, который, сидя на кресле, методично вылизывал свою лапу. Кот не обращал на Владимира Ильича совершенно никакого внимания и явно считал хозяином кабинета себя. Видимо почувствовав на себе взгляд человека, Васька повернул голову и посмотрел на Ленина с таким начальственным видом, как будто спрашивал: «Вы ко мне, товарищ? По какому вопросу?»
Владимир Ильич рассмеялся. Домашний любимец отреагировал на смех как самый настоящий начальник. Он несколько удивленно посмотрел на Вождя мирового пролетариата и принялся наводить чистоту дальше. Всем своим видом мурлыка будто говорил: «Не мешайте работать, товарищ. Что вы смеетесь в присутственном месте? Где ваши манеры?»
Ленин подошел к креслу и погладил кота. После чего направился к маленькому столику, на котором лежали карты боевых действий. Их для Ленина рисовали персонально, чтобы он всегда находился в курсе событий, происходящих на фронтах. По необходимости Владимир Ильич сам наносил на них изменения обстановки. Вождь несколько минут рассматривал карту боевых действий на Восточном фронте, где сейчас находились Сталин и Троцкий.
Эти двое на удивление быстро нашли общий язык и вполне успешно претворяли в жизнь план, задуманный Львом Давидовичем. Дзержинский очень органично влился в «коллектив». Самое интересное заключалось в том, что все трое умудрились не только не переругаться, но и сплотились настолько, что в ЦК уже начали поговаривать о «трех богатырях». От царицынского скандала не осталось и следа. Очень многие почему-то решили, что первопричиной в конфликте Сталина и Троцкого стало их различное отношение к вопросу об использовании военспецов. Все совсем наоборот — личная неприязнь, ревность друг к другу и конфликт полномочий под Царицыным стали первопричиной дрязги. Военспецы послужили только поводом, но никак не почвой для ссоры. Военная оппозиция от удивления даже перестала мешать Предреввоенсовета в вопросах борьбы с партизанщиной и использовании в Красной армии на командных должностях бывших офицеров. Не вызывало сомнения, что главная заслуга в этом принадлежала Льву Троцкому.
Ленин начал размышлять о своем отношении к председателю Реввоенсовета.
Несмотря на некоторые политические разногласия, каких-то особых претензий к Троцкому в настоящий момент у вождя не было, как нет и принципиальных разногласий по вопросам военной политики. Ленину хорошо известны отрицательные отзывы видных партийных работников о Льве Давидовиче. Но Владимир Ильич ценил Троцкого и достаточно высоко отзывался о роли Председателя РВСР в военном строительстве и в организации побед на фронтах. Официально Ленин никогда не ставил вопроса о замене Троцкого на посту главы Реввоенсовета. Работа Льва Давидовича подвергалась критике, как и работа Ставки, и Реввоенсовета, и ВЦИК, и СНК. Троцкого критиковали за стиль работы и дерганье людей, за капризность и барство, за слабый контроль над военными специалистами и отдачу единоличных приказов, зачастую игнорировавших мнения членов РВСР. Не обходилось без личных обид и сгущения красок. Но, как бы там ни было, товарищ Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию, а самое главное — его усилия приносили плоды. Результаты деятельности Льва Давидовича, если судить по происходящему сейчас на Восточном фронте, могут оказаться блестящими.
«Хотя, очень уж он изменился», — подумал о Троцком Владимир Ильич.
С другой стороны, Ленин доверял и Сталину, и Дзержинскому. Владимир Ильич всегда прислушивался к их мнению. Обмануть сразу обоих практически невозможно и то, что оба не просто работали с Предреввоенсовета в таком плотном контакте и без конфликтов, а выдавали опять же блестящие результаты, говорило о том, что Лев Давидович, скорее всего, поубавил гонор и нашел-таки место в партии, где многие считают Предреввоенсовета чужаком и выскочкой. Еще одним знаковым моментом стало внезапное прекращение конфликта между РВСР и ВЧК по вопросу о контрразведке. Причем произошло это в рабочем порядке, даже как-то буднично. Троцкий оговорил свое обязательное право быть в курсе работы контрразведчиков и просто передал этот вопрос в ведение Дзержинского, занявшись наведением порядка в Реввоенсовете и, прежде всего, в Полевом штабе. Предреввоенсовета развил настолько бурную деятельность во взаимодействии со всевозможными структурами, что система сдержек и противовесов, созданная Лениным вокруг потенциального «Красного Бонапарта» рушилась на глазах. Остановить этот процесс Владимир Ильич сейчас не мог, поэтому возникала необходимость выстраивать новую паутину вокруг «Льва Революции».
Троцкий вообще в последнее время начал самым беззастенчивым образом пользоваться любыми подвернувшимися возможностями для воплощения своих военных планов. Чего только стоили постоянные обращения в специально созданный в пику РВС Совет рабочей и крестьянской обороны, хотя с момента образования СТО Лев Давидович демонстративно игнорировал заседания этого органа. Кроме того, все вокруг, так или иначе, но выполняли указания, просьбы и приказы Предреввоенсовета, умудрявшегося найти нужные аргументы практически для каждого и при любом ином случае апеллирующему к общему Делу, Партии, Ленину, а в особенности — к ВЧК, Дзержинскому и Ревтрибуналу. Льва Давидовича ругали по-прежнему, но теперь пропадали возможности возразить ему по существу. К примеру, против Троцкого стало невозможно использовать компромат, который Владимир Ильич скрупулезно собирал. «Трибун Революции» начал столь громогласную чистку собственного аппарата под своим же присмотром, что все доклады и доносы о положении в Полевом штабе и военных специалистах превратились в Филькину грамоту. При этом Лев Давидович не забывал и об обстановке на фронтах.
«Можно сказать, выбрал свою сторону? — Владимир Ильич с сомнением покачал головой. — Если это действительно так, то Лев Давидович оказался под постоянным присмотром Дзержинского и Сталина. С другой стороны, он присмотрит за Кобой, которого тоже иногда заносит».
При этом отсутствие Троцкого на похоронах Свердлова ясно говорило о том, что на пост председателя ВЦИК он не претендует, как и Сталин. Эти двое претендентов никак себя не проявляли. Во всяком случае, официально. Феликса Эдмундовича в качестве политической фигуры Ленин не рассматривал, а вот Зиновьев уже принимает кулуарные поздравления с будущим назначением.
«Или претендует? — Это тоже существенный и интересный вопрос. — Может быть так, что все задумано Львом именно для этого и он нацелен на пост председателя ВЦИК?»
Вопрос был сложным.
Троцкий, окруженный сейчас сотрудниками ВЧК, обязан заручиться поддержкой главного чекиста для проведения такой акции. Не договорившись со Сталиным — убедить Дзержинского практически невозможно. Лев не мог предложить Сталину и Дзержинскому что-то такое, чего не может дать им Ленин.
«Вдвоем они смогли бы убедить Феликса… Вот только в чем и зачем?» — Ответа на эти вопросы Владимир Ильич найти не мог. Ситуацию можно раскручивать и рассматривать с очень многих сторон, но, видимо, не в этом случае. Так как движений в сторону кресла председателя ВЦИК Троцкий не сделал, а смерть Свердлова практически никак не отразилась на работе наркомов, Ленин решил, что дело в чем-то другом. Необязательно, что Предреввоенсовета здесь вообще при чем-то. В этой связи усиление позиций «триумвирата» никакой видимой опасности для Вождя не несло, а только укрепляло его позиции. Хотя опасаться, несомненно, стоило. Чутье подсказывало Ленину, что не все так ладно и складно…… и он был почти уверен в том, что именно Троцкий, Сталин и Дзержинский, стоят за смертью Якова Михайловича. Но, как бы там ни было, по мнению председателя СНК, в работе ЦК главными были сплоченность и единство. Владимир Ильич прилагал все усилия для того, чтобы его соратники по партии не передрались между собой, дорвавшись до Власти. Поэтому, видя единство «нового триумвирата», Владимир Ильич пока не собирался ничего делать с этой хотя и странной, но очень дельной троицей. Главное — они прекратили грызню и начали сплоченно работать, а странности Троцкого не кажутся такими уж и особыми.
«Вся страна, весь мир меняется. Неужели не может как-то измениться в лучшую сторону всего один человек?» — Спросил себя Владимир Ильич.
Ответа не было. Речь-то шла о Троцком.
«Однако очень вовремя они это все провернули. Если это конечно они? … Ничего, утром Феликс все равно придет на доклад, вот и прощупаю его, — решил для себя Вождь. — Поживем-увидим».
Глава 3
10 января 1919 года.
Москва. Кремль. Кабинет В.И. Ульянова-Ленина. 10:35.
Утро выдалось великолепное. Метель прекратилась, облака раздуло, и над Москвой, наконец-то, показалось редкое этой зимой солнце. Город, в очередной раз, оказался совершенно не готов к трехдневному разгулу стихии и утопал в сугробах, хотя оставшиеся дворники столицы пытались очистить от снега дворы и некоторые тротуары перед домами. Получалось не очень, а чистить дороги никто даже не пытался.
Феликс Эдмундович вошел в приемную Ленина и поздоровался с Фотиевой. Вслед за Дзержинским в приемную зашел комендант Кремля Мальков. Посетители выглядели несколько смущенными.
— Лидия Александровна, мы с докладом. Спросите Владимира Ильича, может ли он принять сейчас?
— Раздевайтесь и проходите, Феликс Эдмундович. Владимир Ильич просил пропустить вас без доклада. Он ждет, и уже несколько раз интересовался.
— Хорошо, Лидия Александровна.
— Павел Дмитриевич, — обратилась секретарь к коменданту. — Вам придется подождать. Владимир Ильич просил никого не пускать к нему после прихода Феликса Эдмундовича.
— Мы по одному вопросу, товарищ Фотиева. Товарищ Мальков пройдет вместе со мной.
— Хорошо, товарищ Дзержинский.
Отложив папку с документами на стол Фотиевой, Дзержинский несколько суетливо снял фуражку, шинель. Повесив их на вешалку, он немного подумал и не стал расставаться с намотанным на шею теплым шарфом. Комендант тоже повесил шинель и шапку на вешалку. Посетители постояли, нервно одергивая френчи. Наконец, взяв подмышку бумаги, Дзержинский направился в кабинет вождя. Мальков за ним. Стучаться не пришлось, так как Фотиева сама открыла дверь и пригласила пройти в кабинет.
Владимир Ильич уже давно ожидал прихода председателя ВЧК. Он разбирал какие-то бумаги, сидя за рабочим столом. Увидев вошедших товарищей, Владимир Ильич порывисто поднялся и, попросив Фотиеву сделать чай, поздоровался с посетителями. После чего пригласил их присаживаться в кресла.
Про себя Ленин отметил возбуждение и нервозность Дзержинского, а также явное смущение коменданта Кремля.
— Что случилось, товарищи? — Владимир Ильич присел в кресло рядом с комендантом. — У вас обоих вид классных дам из Смольного института, заставших двух своих воспитанниц страстно целующимися на чердаке, при том, что вы этих новомодных тенденций не одобряете.
Владимир Ильич понял, что своей аллегорией он попал в точку. Дзержинский нервно заморгал глазами, а Мальков покраснел так, что стал похож на нашкодившего и пойманного с поличным мальчишку.
Сомнительная шутка, которой Ленин попытался разрядить обстановку, явно не удалась.
«Как интересно, — Вождь на мгновение задумался. — Что же они там такое нашли, раз Яцек притащил Павла с собой, и оба явно не в своей тарелке?»
— Рассказывайте, товарищи, — уже серьезно предложил Владимир Ильич.
— Хорошо, товарищ Ленин, — начал Феликс Эдмундович. — Сегодня утром с вашего разрешения и в присутствии коменданта Кремля, товарища Малькова, под моим непосредственным руководством был вскрыт несгораемый шкаф из кабинета бывшего председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова.
«Что это он так официально?» — Удивленно приподнял бровь председатель СНК.
— По результатам был составлен следующий документ, — Дзержинский достал из папки лист бумаги и положил его на стол перед Владимиром Ильичом.
«Председателю СНК РСФСР тов. Ульянову-Ленину.
ОПИСЬ сейфа Якова Михайловича Свердлова.В кабинете бывшего председателя ВЦИК хранился в запертом виде несгораемый шкаф покойного Якова Михайловича Свердлова. Ключи от шкафа утеряны.
Шкаф был нами вскрыт, и в нем оказалось:
1. Золотых монет царской чеканки на сумму сто восемь тысяч пятьсот двадцать пять (108 525) рублей.
2. Золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, — семьсот пять (705) предметов.
3. Семь чистых бланков паспортов царского образца.
4. Семь паспортов, заполненных на следующие имена:
A) Свердлова Якова Михайловича,
Б) Гуревич Цецилии-Ольги,
B) Григорьевой Екатерины Сергеевны,
Г) княгини Барятинской Елены Михайловны,
Д) Ползикова Сергея Константиновича,
Е) Романюк Анны Павловны,
Ж) Кленочкина Ивана Григорьевича.
5. Годичный паспорт на имя Горена Адама Антоновича.
6. Немецкий паспорт на имя Сталь Елены.
Кроме того, обнаружено кредитных царских билетов всего на семьсот пятьдесят тысяч (750 000) рублей.
Подробная опись золотым изделиям производится со специалистами.
Председатель ВЧК Дзержинский. Комендант Кремля Мальков. 10 января 1919 года». * * *Владимир Ильич несколько раз перечитал документ и надолго задумался. Теперь ему стали понятны как нервозность и смущение, пришедших с таким докладом, председателя ВЧК и коменданта Кремля, так и странное обращение к нему Феликса Эдмундовича. Близкие соратники не называли его «товарищем Лениным», обращались либо официально, как к председателю СНК, либо по имени-отчеству. Поразмыслив, Владимир Ильич решил, что Дзержинский обратился к нему абсолютно правильно — как к вождю и товарищу по партии.
Ленин внимательно посмотрел на председателя ВЧК.
«Все верно. Не играет. Он на самом деле не знает, что делать и нервничает», — Владимир Ильич не мог понять, специально товарищ Дзержинский обратился к нему так или это получилось интуитивно.
«В данном случае неважно, — Ленин решил не забивать голову этим нюансом. — Главное, что получилось правильно. Официальное обращение настраивает на официальную же реакцию. По имени-отчеству тоже нельзя, в кабинете присутствует комендант Кремля».
Владимир Ильич перевел взгляд на коменданта, — «Молодец Феликс, что привел с собой Малькова. Очень верное решение».
Смущение Павла Дмитриевича, который по работе постоянно общался со Свердловым и периодически выполнял его поручения, было совершенно не наигранным.
«Подумает еще, что мы тут, в кулуарах, по-дружески все вопросы решаем. Это тоже сейчас не нужно», — Ленин подпер правой рукой голову и еще раз очень внимательно перечитал опись.
Документ, лежавший на столе, представлял собой неразорвавшуюся бомбу.
«Если сведения выйдут из этого кабинета, нас не станет пинать только ленивый, — председатель СНК потер правой рукой лоб. — И будут абсолютно правы. Лучше бы не вскрывали этот сейф».
Ленин ругнулся про себя и задумался о странном еще вчера желании главного чекиста открыть этот шкаф. То, что Дзержинский сам не ожидал такого результата, было для Владимира Ильича очевидно. Сам Ленин думал о чем угодно, только не о золоте, украшениях, деньгах и паспортах.
«Пусть компромат. Любой. На кого угодно. Вскрыли, взяли папки, описали, посмотрели и все, — председатель СНК закрыл ладонью глаза. — А тут такое…».
Ему пришла в голову мысль о том, что все это подбросили Свердлову, но по здравому размышлению Ленин ее отбросил.
«Слишком большой объем. За один раз столько не подбросишь, а количество и стоимость такие, что Яшу за эти деньги проще сто раз убить и не мучаться», — Владимир Ильич всегда подозревал, что товарищ Андрей, под шумок, делает свой гешефт, но результат вскрытия несгораемого шкафа, поверг вождя в некоторое изумление.
Дзержинский и Мальков сидели молча, ожидая реакции Ленина. Они, практически не отрываясь, смотрели на Владимира Ильича. Фотиева, зашедшая в кабинет с подносом, на котором дымились три стакана с чаем, замерла на мгновение и, приняв решение, вышла из кабинета. «Не до того им сейчас», — думала Лидия Александровна, закрывая за собой дверь.
Железный Феликс, посмотрев на результат маневров секретаря Владимира Ильича, молча кивнул головой. Наконец вождь заговорил:
— Товарищи, этот документ — серьезный удар по большевикам и мы просто не имеем права из-за одного двурушника пятнать репутацию РКП(б) и всех ее членов. Если мы огласим эту опись, нам просто перестанут доверять. Вернуть утерянный авторитет в глазах людей будет практически невозможно, ведь речь идет не о рядовом члене партии, а о председателе ВЦИК, который фактически являлся главой нашего государства. Вы согласны, товарищи?
Мальков и Дзержинский практически синхронно кивнули, соглашаясь с Владимиром Ильичем.