Мальков и Дзержинский практически синхронно кивнули, соглашаясь с Владимиром Ильичем.
— Хорошо. Решим так. Результаты вскрытия сейфа покойного председателя ВЦИК не должны выйти из стен этого кабинета и они отсюда не выйдут. Павел Дмитриевич, — обратился вождь к коменданту Кремля, — для всех в сейфе находились только папки с документами. Вы их описали по количеству и передали товарищу Дзержинскому. Вы согласны с такой версией, товарищ Мальков?
— Полностью согласен, Владимир Ильич, — комендант уже понял, что попал в какую-то невероятную интригу высших партийных функционеров. При этом он прекрасно понимал, что разглашение этих сведений, даже в частном разговоре, будет стоить ему жизни. Член РКП(б) с 1904 года, Павел Дмитриевич Мальков плохо разбирался во внутрипартийных делах, но противоречить сидящему рядом с ним Вождю, да еще в тот момент, когда напротив, сузив глаза, его ответа ожидает председатель ВЧК, не собирался. Тем более что из речи обычно предельно вежливого и обаятельного Ленина исчезли и «голубчик», и «батенька», и его обычная мягкость в обращении. Говорил даже не председатель СНК, а именно Вождь партии большевиков, который почувствует любую фальшь, никогда ее не забудет и не простит, готовый ради достижения нужной ему цели абсолютно на все.
— Павел Дмитриевич, вы старый большевик, и я вам очень доверяю. Иначе никогда не допустил бы вашего присутствия при этом вкрытии. Вы, как комендант Кремля, обязаны присутствовать. Я очень надеюсь, что вы никогда не забудете нашего сегодняшнего разговора, товарищ Мальков, и оправдаете мои надежды.
— Конечно, товарищ Ленин. Спасибо за оказанное мне доверие.
— Вот и славно, Павел Дмитриевич, — Ленин помолчал, обдумывая что-то. — Сделаем так. Вы заболели и сейчас пойдете домой. Вам надо отдохнуть пару дней, отлежаться. Скажете, что это я вас отправил.
— Сделаю, Владимир Ильич.
— Вот и хорошо, голубчик. Можете идти. Выздоравливайте, а послезавтра приступайте к исполнению своих обязанностей. Можете быть свободны.
Павел Дмитриевич встал, распрощался и вышел из кабинета.
После того как комендант Кремля закрыл за собой дверь, Ленин негромко сказал.
— Яцек, необходимо присматривать за товарищем Мальковым. Он хороший комендант.
— Обязательно, Владимир Ильич.
Помолчали.
— Феликс Эдмундович, а что с запасом партии?
— Все на месте Владимир Ильич. Я заходил к Новгородцевой. Эти ценности не оттуда.
— Феликс, объясни мне, с чего это ты, голубчик, так хотел этот шкаф открыть и что ожидал там увидеть?
— Владимир Ильич, я не знал, что находится у Свердлова в сейфе, а идея посмотреть, что там внутри, принадлежит Троцкому.
— Льву?
— Да, Владимир Ильич. Мы с ним разговаривали после смерти Якова, и Лев подал эту идею. Сказал, что содержимое скорее всего очень интересное.
— Вот как? — Ленин некоторое время размышлял над словами Дзержинского.
— Троцкий подозревал наличие у Свердлова компромата на товарищей по партии. Кроме того, никто и никогда не видел этот шкаф открытым. У Сталина в сейфе папки с документами, у меня тоже, Троцкий тоже не прячется, а Яков никогда не открывал сейф при посетителях. Поэтому я тоже заинтересовался.
— Феликс Эдмундович, здесь уже не так важно, кто что думал и чего подозревал, важно то, что ситуация получилась некрасивейшая, архиглупая и очень опасная для всей партии.
Дзержинский кивнул, соглашаясь. Ленин вскочил из кресла и нервно заходил по кабинету.
— Сейчас уже вопрос не в том, что Свердлов оказался негодяем и мерзавцем, а в том, что, узнав об этом, люди плюнут нам в рожу и мы будем достойны только того, чтобы нас развесили на вонючих веревках из-за этого недоноска.
— Верно, Владимир Ильич. Ситуация опасная, надо срочно что-то предпринимать.
— Что, например?
— Может уничтожить документ?
Ленин остановился.
— Дело не в том, чтобы уничтожить и забыть. Надо обязательно его сохранить, чтобы помнить. Придется засекретить эту опись. Феликс, у нас вообще есть совершенно секретные документы, которые предназначены исключительно для внутреннего пользования?
— Таких нет, Владимир Ильич. Есть секретная переписка, но такие бумаги хранятся в личных архивах. Циркулярные секретные письма хранятся в архивах наркоматов, но по необходимости ознакомиться с ними может каждый член партии или ответственный работник.
— Тогда эта опись станет документом с грифом «Совершенно секретно» номер один. В Кремле необходимо выделить специальное помещение под архив и выставить охрану. Думаю, что таких бумаг скоро станет не одна и не две. Сам знаешь, Яцек, с кем приходиться работать, — Ленин пожал плечами. — После всего найденного у Свердлова уже не знаю, кому верить можно.
— Хорошо, Владимир Ильич. Все будет сделано, согласно вашему распоряжению.
Председатель ВЧК придвинул к себе документ и карандашом дописал в самом верху — «Совершенно секретно», а внизу, под датой — «№ 1».
Ленин никак не прокомментировал манипуляции Дзержинского. Кивнул, соглашаясь, и все. Дождался, пока председатель ВЧК закончит оформление документа, и вернулся в кресло.
— Феликс Эдмундович, как думаешь, есть возможность, что все это инсценировка, а содержимое в шкаф подброшено?
Дзержинский ответил практически сразу.
— Я уже размышлял об этом, Владимир Ильич. Честно говоря, такую махинацию практически невозможно провернуть.
— Почему?
— Слишком много там всего… За один раз не пронесешь. Мы, конечно, поднимем журнал посещений кабинета председателя ВЦИК, но думаю, что это не поможет. В отсутствие Якова в кабинет никто не заходил, а охрана подчиняется мне. Единственный, кто имел неограниченный доступ в кабинет — сам Свердлов. Количество же говорит о том, что он прилагал немалые усилия для того, чтобы собрать эти ценности. Почему мы не рассматриваем возможность того, что находящееся в сейфе было как раз самым главным для покойного? Может, он для этого и затевал свои инициативы?
— Что ты имеешь в виду, Феликс?
— Если мы сумеем опознать хоть одно из украшений сейфа Якова, как драгоценность принадлежащую уничтоженной царской семье, к тому же не вошедшую в опись, присланную Уральским Советом, то можно будет с уверенностью говорить о том, что убийство царской семьи задумано и исполнено, с санкции бывшего председателя ВЦИК, с целью самого обычного грабежа.
— Вряд ли, Феликс. Где мы теперь найдем тех, кто точно знал, какие бриллианты были на Романовых в Екатеринбурге? Слишком сложно и поздно. Попробуй, конечно, может, что и выйдет?
— Хорошо, Владимир Ильич. Не мешало бы внимательно приглядеться к ближайшему окружению Свердлова. Как вы считаете?
— Согласен, Феликс Эдмундович. Посмотри. Это не лишнее.
Некоторое время помолчали.
— А товарищ Троцкий не мог провернуть такую махинацию, Феликс?
Задавая этот вопрос, Ленин очень пристально всматривался в лицо председателя ВЧК.
Дзержинский глубоко задумался, но ненадолго.
— Сомневаюсь, Владимир Ильич. Последний раз Лев приезжал в Москву в ноябре прошлого года. Подложить заранее, конечно, можно, но нет никакой гарантии, что это сработает. Могут и найти. Сумма там — серьезное состояние для любого человека. Проще из-за угла пристрелить, чем столько подкладывать. В последнее же время, у Троцкого и возможности такой нет. Он сам себе целую толпу чекистов потребовал, каждый шаг на виду. Да и сложно слишком. Надо собрать мешок драгоценностей. Кого-то с ним отправить в Москву. Потом залезть в Кремль и проникнуть в охраняемый кабинет. Сомнительно и совершенно не нужно.
— А Блюмкин?
— Давно уже в Омске, Владимир Ильич. Информация проверенная.
— Допустим, — Ленин прикрыл голову ладонями и нервно потер лицо. — С другой стороны, Лев — единственный, кто заинтересовался этим сейфом. Ты уже потом. Почему?
— Может, знал о содержимом, Владимир Ильич?
— Вполне возможно. Мог Троцкий сам убрать Якова с дороги?
— Теоретически мог. С другой стороны, зачем ему так подставляться и акцентировать ваше, Владимир Ильич, внимание на себе?
— Тоже верно, Феликс Эдмундович. Тоже верно.
Ленин потирал лоб правой рукой, делая вид, что его глаза закрыты, и он пребывает в глубокой задумчивости, слушая Дзержинского. В действительности, он внимательно следил за мимикой и жестами Феликса Эдмундовича.
«Слишком быстро ответил на вопрос, — размышлял вождь. — Это странно. С другой стороны, даже если Троцкий это осуществил, у него все равно есть железное алиби — опись сейфа. Знай Дзержинский о таком положении вещей, то убил бы Свердлова сам. За контрреволюцию. Судя по реакции, Феликс ничего не знал о ценностях».
Ленин убрал руки от головы, положив их перед собой на стол, и еще раз внимательно присмотрелся к Железному Феликсу, сидящему напротив.
Ленин убрал руки от головы, положив их перед собой на стол, и еще раз внимательно присмотрелся к Железному Феликсу, сидящему напротив.
«Может, его прямо спросить — не ты ли Якова спровадил на тот свет, товарищ Дзержинский? — Владимир Ильич раздумывал несколько минут и отказался от этой идеи. — А вдруг ответит, что это он, что тогда? Ругать ни за что? Хвалить за прекрасно выполненную работу, с отличной доказательной базой? Сам же дал полномочия на борьбу с врагами Советской власти. Вот он и воюет. Если же это не он, тогда объявить выговор за то, что такого врага пропустил? Тоже не дело».
— Со Свердловым понятно. Бывали и не такие совпадения, Феликс Эдмундович.
Дзержинский утвердительно кивнул. Ленин продолжил:
— Необходимо очень внимательно пересмотреть все его инициативы и распоряжения. Вполне возможно, что Яков хотел, как можно дольше ловить рыбку в мутной воде.
— Согласен, Владимир Ильич. Кто этим заниматься будет? Выносить сор из избы никак нельзя.
— Я сам пока этим займусь.
Ленин встал из-за стола и прошел к двери ведущей в приемную. Открыв ее, он позвал секретаря.
— Лидия Александровна, голубушка, сделайте нам с товарищем Дзержинским чаю.
— Хорошо, Владимир Ильич. Уже все готово.
Фотиева, ожидавшая этого распоряжения, подошла к отдельному столику, взяла только что закипевший чайник и налила кипятка в стаканы. Ленин не стал закрывать дверь и дожидался момента, когда Лидия Александровна войдет в его кабинет. Она поставила поднос на стол и спросила о распоряжениях.
— Пока никаких, Лидия Александровна, — Вождь тепло улыбнулся своему секретарю. — Спасибо вам за чай, и можете идти.
Фотиева вышла, а Ленин вернулся в кресло напротив председателя ВЧК и пригласил Феликса Эдмундовича угощаться. Владимир Ильич тоже отхлебнул несколько глотков обжигающе горячего, крепкого чая.
— Яцек, — Дзержинский насторожился, но вождь только улыбнулся, заметив эту реакцию, — расскажи-ка мне про товарища Троцкого.
Дзержинский начал рассказывать. Ленин немного послушал и прервал председателя ВЧК:
— Читал я твои телеграммы и письма, Яцек. Сталин тоже держал меня в курсе происходящего. У меня другой вопрос. Почему вы с Кобой поверили Льву? Так поверили, что не только сработались, но и про ваш триумвират в кулуарах ЦК уже начали говорить. Вот об этом мне расскажи.
Дзержинский задумался. Пока Феликс Эдмундович размышлял, Владимир Ильич опять пытался понять, не он ли, а точнее, не Троцкий ли через Дзержинского, убрал Якова Свердлова.
Председатель ВЧК начал свой рассказ с того момента, как они со Сталиным приехали в Пермь. Честно и подробно рассказал о своем первом впечатлении от встречи со Львом в тот день, и о работе, проделанной Троцким для организации обороны города. Не забыл упомянуть о том, как Троцкий «договорился» в Вятке, на что Вождь удивленно поднял брови.
Ленин до этого момента еще не разговаривал о событиях на Восточном фронте ни с кем из «триумвиров» в приватной обстановке. Сталин безвылазно сидел в Перми, подготавливая капкан колчаковцам, Троцкий мотался по городам и весям на востоке, организовывая, требуя, агитируя, наказывая. В общем, занимаясь тем, что он и раньше делал.
«Только как-то по-другому. Это не тот знакомый мне Лев Бронштейн, а кто-то другой», — размышлял вождь, слушая повествование председателя ВЧК, который тем временем начал рассказывать о проверке Троцкого, проведенной чекистами, и ее результатах.
После того как Дзержинский рассказал об обмороке Троцкого на встрече в Казани, Владимир Ильич рассмеялся.
— Яцек, очень топорно и грубо сработано. Невероятно примитивно и совершенно в духе царской охранки.
Дзержинский смутился и пожал плечами.
— Владимир Ильич, так времени совсем не было.
— Вас с Кобой извиняет только и исключительно это. Все остальное проделал исполнитель. Именно он и запутал Льва настолько, что тот растерялся, — Ленин махнул рукой на открывшего для оправданий рот председателя ВЧК. — Троцкий не мог принять такое предложение. Слишком просто, авантюрно и незатейливо.
— Согласен, Владимир Ильич.
— Он же вас просчитал, Яцек? И тебя, и Кобу?
— Да, Владимир Ильич, просчитал практически полностью.
— Так зачем вы ее проводили?
— Хотели посмотреть, как он отреагирует, если мы ему дадим шанс нас с Кобой утопить. Нам было совершенно неважно, примет или нет он наше предложение.
— Тогда молодцы, что провели такую проверку, — Ленин улыбнулся. — И как его реакция?
— Сделанные выводы совершенно нехарактерны для Льва, как и все поведение, но мы решили поверить и ввязались в «проект» Троцкого.
— Так почему решили поверить?
Дзержинский немного помолчал, раздумывая.
— Потому что во Льве появился некий внутренний стержень. Он перестал носиться по всем фронтам ради гипотетической победы мировой революции и принялся вдумчиво, планомерно и достаточно талантливо заниматься конкретным участком работы. При этом он не выполняет функции пожарной команды, которая мчится туда, где пожар уже полыхает вовсю, как это раньше происходило. Он очень серьезно занимается именно планированием на будущее. У Льва всегда в голове достаточно четкая картина. Иногда складывается впечатление, что он наперед точно знает, что и как будет происходить, — Дзержинский сделал несколько глотков чая. — И он стал как-то мягче к людям.
— Мягче к людям? — Владимир Ильич. — Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что Троцкий начал видеть самых простых людей — рабочих, крестьян, казаков и думать об их нуждах и чаяньях. Он вообще перестал говорить о перманентной мировой революции.
Ленин удивленно вскинул левую бровь.
— Именно так, — Дзержинский немного помолчал, допивая уже остывший чай. — Обаял он меня, Владимир Ильич. Ничего не могу с этим поделать. Может, Сталин другого мнения?
— Я с ним разговаривал по прямому проводу, читал его письма и телеграммы. Не хочет он доверять Троцкому, и не может не доверять. Вот такой каламбур, Яцек.
— Да уж, Владимир Ильич, ситуация странная. Кто же он такой, этот Троцкий?
— Пока не знаю, Яцек. Лев столько раз менял свою позицию и мнение, что от него можно ожидать всего чего угодно.
— Например, Владимир Ильич?
Ленин допил свой чай и отставил в сторону стакан.
— К примеру, он мог организовать смерть Свердлова для того, чтобы освободить пост председателя ВЦИК для себя, — Владимир Ильич очень пронзительно взглянул на Дзержинского. — А ты и Коба сейчас помогаете Троцкому поднять авторитет на недосягаемую высоту. Вот такая многоходовая шахматная комбинация. После занятия Екатеринбурга, потом Омска и разгрома Колчака лучшей кандидатуры на кресло Якова не будет. Все остальные не дотянут до политического веса Льва. А если ему удастся перехватить еще и золотой запас? Нет никакой гарантии того, что он поделится своими лаврами победителя с тобой, Яцек, или с Кобой. Совершенно никакой.
— Что будем делать, Владимир Ильич, в этом случае?
Ленин хитро улыбнулся, услышав вопрос.
— Ничего, Яцек. Пока ничего. Сначала посмотрим, после уже решим по обстоятельствам. Пока Лев работает прекрасно и выдает блестящие результаты. Кто же режет курицу, несущую золотые яйца, сразу? Вот и мы подождем.
— Я понял, Владимир Ильич.
— Хорошо, Яцек. У меня пока нет к тебе вопросов, поэтому занимайся своими делами. Я подумаю, что можно сделать в сложившейся ситуации, и сообщу тебе свое решение на днях. Не уезжай покамест из Москвы. Какие-нибудь вопросы ко мне есть?
— Нет, Владимир Ильич, все ясно. Буду ждать ваших распоряжений.
Ленин поднялся с кресла, чтобы проводить председателя ВЧК к выходу.
В тот момент, когда уже полностью одетый Феликс Эдмундович попрощался с Лидией Александровной и собрался выйти из приемной, дверь кабинета вождя внезапно приоткрылась.
— Феликс Эдмундович, голубчик!
Дзержинский повернул голову и увидел тепло улыбающегося ему Ленина.
— Феликс Эдмундович, а журнальчик вы все же посмотрите внимательно, батенька. Вдруг найдете что-то занятное и заслуживающее внимания. Хорошо?
— Конечно, Владимир Ильич. Обязательно все изучу.
Вождь кивнул, и председатель ВЧК стремительно вышел из приемной.
Глава 4
10 января 1919 года.
Москва. Кремль. Кабинет В.И. Ульянова-Ленина. 12:10.
Вернувшись в кабинет, Ленин сел за свой рабочий стол. Немного подумал и написал на бумагах Свердлова, касающихся расказачивания, резолюцию — «тов. Сталину. Для ознакомления. Жду ваших предложений».
В это время к нему в кабинет вошла секретарь с сообщением о том, что приема ожидает крестьянин Чеканов.
— Зовите его, — приказал Ленин. Фотиева повернулась к Владимиру Ильичу спиной, собираясь покинуть кабинет.