А Марко вновь продемонстрировал зрителям двухфутовый деревянный заостренный стержень.
— Дамы и господа, я представляю… «Протыкатель».
— Давно пора, — пробормотала Лиз.
Другой рукой Марко взялся за маленький, но
тяжелый молоток.
— Если вы приглядитесь к передней части ящика, то увидите маленькое отверстие, просверленное в крышке.
Эми увидела отверстие. С нарисованным вокруг ярко-красным сердцем.
— Дыра находится напротив сердца добровольца. — Марко облизал губы, повернулся и осторожно вставил заостренный конец в отверстие. — Вы чувствуете острие кола, Дженни.
С ее губ сорвался нервный смешок.
— Да.
— Хорошо, — кивнул фокусник. — Помните… никакой боли вы не почувствуете. — Держа стержень левой рукой, он поднял правую, сжимающую ручку молотка. — Абсолютная тишина! Слабонервных прошу закрыть глаза. Боли она не почувствует… но это не означает, что не будет крови!
— Что? — переспросила Дженни. — Эй, подождите, я…
— Тишина! — воскликнул Марко и изо всей силы ударил молотком по торцу деревянного стержня.
«Нет!» — подумала Эми.
С чавкающим, леденящим душу звуком кол глубоко вонзился в грудь рыжеволосой.
Дженни вскрикнула, из перекошенного рта хлынула кровь.
Зрители ахнули. Раздались крики ужаса.
Голова Дженни склонилась набок. Язык вывалился. Глаза, уже невидящие, смотрели на собравшихся в павильоне людей.
Смерть чудесным образом трансформировала лицо женщины, согласившейся участвовать в смертельном представлении. Волосы из рыжих стали белокурыми. Более того, Эми видела перед собой не Дженни, незнакомку, которую выбрал из толпы Марко, а Лиз Дункан. Именно ее голова теперь торчала из ящика-гроба. И дело было не в игре света и тени. В гробу была Лиз. Именно ее сердце проткнул колом Марко. Именно Лиз умерла, а кровь струилась между ее полными губами.
У Эми перехватило горло. Она повернула голову и изумилась, увидев, что ее подруга все еще рядом. Лиз стояла среди зрителей… и при этом каким-то образом была на сцене, в ящике-гробе, мертвая. Ничего не понимая, совершенно сбитая с толку, Эми выдохнула:
— Но это ты. Это ты… там.
— Что? — спросила Лиз-среди-зрителей.
Лиз-в-гробу смотрела в вечность, и по ее подбородку стекала кровь.
— Эми? — спросила Лиз-среди-зрителей. — Ты в порядке?
«Лиз должна умереть, — подумала Эми. — Скоро. Это предчувствие… ясновидение… как ни назови. Неужели это правда? Такое может случиться? Лиз убьют? Скоро? Этим вечером?»
Шок и ужас, которые отразились на лице Марко в тот самый момент, когда кровь хлынула изо рта Дженни, теперь уступили место широкой улыбке. Фокусник щелкнул пальцами, и женщина в ящике внезапно ожила. Боль стерлась с лица, она тоже улыбнулась… более ничем не напоминая Лиз Дункан.
«Она никогда и не выглядела как Лиз, — подумала Эми. — Все дело во мне. Наркотическая галлюцинация. Никакое не предчувствие: Лиз скоро не умрет. Господи, нужно с этим завязывать».
Зрители облегченно выдохнули, когда Марко вытащил деревянный стержень из дыры в крышке. Вся его жуткость исчезла. Он вновь превратился в потрепанного жизнью, нескладного, жалкого человечка, который десятью или пятнадцатью минутами раньше споткнулся, выходя на сцену через разрез в брезенте. И никакое всемогущее злое существо более не смотрело на мир через глаза Марко. Он уже ничем не напоминал дьявола.
«Воображение, — говорила себе Эми. — Иллюзии. Это ничего не значит. Абсолютно ничего. Лиз не умрет. Никто из нас не умрет. Мне нужно держать себя в руках».
Марко помог Дженни выйти из ящика и представил зрителям. Это была его дочь.
— Еще один дешевый трюк, — Лиз перекосило от отвращения..
Когда они вышли из павильона Марко, Эми почувствовала, что ее спутники разочарованы увиденным. Словно ожидали, что сердце женщины действительно проткнут колом или голову отрубят ножом гильотины. Лиз добавила в марихуану какой-то очень сильный наркотик, потому что они уже не находили себе места. Им требовались новые острые ощущения, чтобы хоть как-то стравить распиравшую их нервную энергию. Обезглавливание или пролитая кровь — вот что требовалось увидеть Лиз, Баззу и, возможно, Ричи, чтобы сжечь отраву, которая сейчас бурлила у них в крови. Только такие впечатления, возможно, могли их хоть как-то остудить.
«Сегодня больше никаких наркотиков, — дала себе зарок Эми. — Вообще больше никаких наркотиков. Чтобы быть счастливой, наркотики мне не нужны. Зачем я вообще притрагиваюсь к ним?»
Они пошли на еще одно шоу, которое называлось «Странные животные», и от увиденного по коже Эми побежали мурашки. Коза с двумя головами, бык с тремя глазами, отвратительная свинья с двумя пятачками по бокам головы и второй парой глаз на лбу, из пасти у нее текла зеленоватая слюна, две лишние ноги подпирали левый бок. Наконец они подошли к загону, в котором стоял вроде бы нормальный барашек. Эми даже наклонилась, чтобы погладить его, но барашек повернул голову, она увидела третий, выпученный, затянутый бельмом глаз около виска и отдернула руку. Эти чудовищные животные только усилили действие наркотика, как пиво усиливает действие виски. Из павильона Эми вышла еще более оторванной от реальности, еще более навеселе.
Они прокатились на «Ракетном круге». Эми устроилась перед Баззом на сиденье, напоминающем мотоциклетное, в двухместной пулеобразной кабинке. Воспользовавшись относительным уединением, которое обеспечивали эти быстро вращающиеся кабинки, Базз положил руки на ее обтянутые только футболкой груди. Центробежная сила прижимала Эми к Баззу, и спиной и ягодицами она чувствовала, какой он разгоряченный и какой твердый у него член.
— Я тебя хочу! — прокричал он, прижимаясь ртом к ее уху, перекрывая рев «Ракетного круга» и вой ветра.
Эми радовало, что она такая желанная, и она подумала: а может, это и хорошо, быть такой, как Лиз. По крайней мере, рядом всегда находился человек, которому ты была для чего-то нужна.
В аттракционе «Клоун Бозо» и Базз, и Ричи смогли попасть бейсбольным мячом в центр мишени и утопить ухмыляющегося клоуна в чане с водой. Базз первые три мяча бросил мимо, но не отступился, купил еще три, потом еще и только девятым добился своего. Ричи такой подход не понравился. Он поступил более расчетливо. Не попал раз, другой, внес необходимые поправки, и третий бросок не оставил клоуну никаких шансов.
Позже, когда их кабинка на мгновение остановилась на вершине «Чертова колеса» и они могли полюбоваться залитой ярким светом центральной аллеей, Базз поцеловал Эми, поцеловал крепко, жадно, сунув язык ей в рот. Его руки гуляли по ее телу. Она знала, что этот вечер должен стать поворотным в их отношениях. Сегодня она должна или расстаться с ним, или дать ему то, чего он хотел. Тянуть она больше не могла. Предстояло решать, по какому она пойдет пути, кем станет.
Однако она пребывала в столь хорошем настроении, была столь раскована, что у нее не возникало ни малейшего желания (да она и не могла) думать о таких сложных проблемах. Ей хотелось плыть по течению, наслаждаться светом, шумом, суетой парка развлечений, пребывать в бесконечном движении.
После «Чертова колеса» они расселись по маленьким электрокарам на «Автодроме», принялись носиться друг за другом. От контактной сети над головой летели искры. Пахло озоном. И каждое столкновение вызывало у Эми дикий смех и приносило чувственное наслаждение.
С одной стороны «Автодрома» крутилась карусель, с другой раскачивались «Качели». Ярко сияли огни, музыка смешивалась с гулом толпы и пронзительными криками зазывал.
Эми нравился парк развлечений. И когда она погналась за электрокаром Ричи и врезалась в борт, после чего ее электромобиль развернуло, в голове мелькнула мысль, что парк развлечений, со всей его суетой, чем-то похож на Лас-Вегас. На смену этой мысли пришла другая: может, ей стоит поехать с Лиз в Неваду? Может, ей там понравится?
С «Автодрома» они пошли на «Шоу уродов», и от увиденного там Эми, пожалуй, окончательно утратила связь с реальностью: трехглазый мужчина с кожей будто у аллигатора; самая толстая в мире женщина, действительно невероятных размеров; мужчина со второй парой рук, которые торчали из живота; мужчина с двумя носами и без губ…
Лиз, Базз и Ричи думали, что «Шоу уродов» — это лучшее, что смогло предложить им Большое американское ярмарочное шоу. Они тыкали пальцами и смеялись над существами, выставленными на всеобщее обозрение, словно люди, над которыми они насмехались, не видели и не слышали их. А вот у Эми желания смеяться не возникало, хотя кайф, вызванный травкой, никуда не делся. Она помнила проклятие Джерри Гэллоуэя и уверенность матери в том, что ребенок будет дефективным. Вот почему «Шоу уродов» совершенно ее не веселило. Эми жалела и себя, и этих несчастных уродов, которым приходилось выставлять себя напоказ, чтобы заработать на жизнь. Она хотела бы найти какой-то другой способ помочь им, но, естественно, ничего путного предложить не могла, вот ей и не оставалось ничего другого, как; слушать шуточки друзей, вежливо улыбаться, прилагать все силы к тому, чтобы они все побыстрее добрались до выхода.
И как-то вышло, что самое пугающее впечатление произвел на Эми трупик ребенка, выставленный в огромном стеклянном сосуде. Все остальные участники «Шоу уродов» были живыми и потенциально, в силу своих размеров, могли представлять собой угрозу, но мертвый ребенок уж точно никому не угрожал, однако напугал Эмми больше всего. Его большие зеленые глаза слепо смотрели из стеклянной тюрьмы. Ноздри раздулись, словно ловя запах Эми, Лиз, Базза и Ричи. Черные губы чуть разошлись, открыв бледный, в трещинах, язык. Ребенок словно рычал на них, ни на кого другого, только на них, и, казалось, закрыл бы рот после того, как все они прошли бы мимо.
— Жуть! — вырвалось у Лиз. — Господи.
— Он не настоящий, — уверенно заявил Ричи. — Не могло быть такого ребенка. Слишком (уж он странный. Ни одно человеческое существо (не могло произвести его на свет.
— Может, он родился и не от человека, — предположила Лиз.
Как раз от человека, — Базз смотрел на большой щит, установленный за стеклянным сосудом. — «Родился в 1955 году от нормальных родителей».
Они все посмотрели на щит.
— Эй, Эми, — воскликнула Лиз, — его мать звали Эллен. Может, это твой брат?
Все засмеялись… кроме Эми. Она уставилась на щит, на пять больших букв, которые складывались в имя матери, и вновь по ее телу пробежала дрожь предчувствия. Внезапно она поняла, что ее присутствие в парке развлечений не случайность, а судьба. Ей вдруг стало совершенно ясно, что она прожила семнадцать лет только для того, чтобы оказаться здесь именно в эту ночь. Ею постоянно манипулировали, и если бы она сейчас подняла руки, то нащупала бы нити, за которые дергал кукольник.
Неужели это страшилище в бутылке действительно было ребенком мамы? И вот она, истинная причина, по которой мама настояла на немедленном аборте?
«Нет. Это безумие. Абсурд», — думала Эми.
Не нравилась ей сама идея, что жила она только для того, чтобы оказаться здесь и сейчас, в эту самую минуту из тех триллионов минут, которые составляют поток истории. Такие идеи особенно остро заставляют ощутить собственную беспомощность.
Нет, нет, причина — наркотики. Из-за наркотиков она более не могла доверять своим ощущениям. Больше никакой травки. Никогда.
— Я не виню его мать за то, что она убила такое страшилище, — Лиз не отрывала глаз от детского трупа в стеклянном сосуде.
— Это всего лишь резиновая модель, — настаивал Ричи.
— Я хочу взглянуть поближе, — и Базз поднырнул под ограждающую веревку.
— Базз, не надо, — пискнула Эми.
Базз подошел к возвышению, на котором стоял сосуд, наклонился к нему. Протянул руку, коснулся сосуда, медленно провел пальцами по стеклу перед лицом монстра. Резко отдернул руку.
— Сукин сын!
— Что такое? — спросил Ричи.
— Базз, пожалуйста, иди сюда, — позвала Эми.
Базз вернулся, показывая им поднятую руку,
по одному пальцу стекала кровь.
— Что случилось? — спросила Лиз.
— Может, острый выступ на сосуде, — ответил Базз.
— Тебе лучше пойти в медпункт, — предложила Эми. — В ранку может попасть инфекция.
— Нет, — Базз не мог подвергнуть опасности культивируемый им образ мачо. — Это всего лишь царапина. Странно, однако, острых выступов я не видел.
— Может, тебя поцарапало не стекло, — предположил Ричи. — Может, тебя укусил монстр.
— Он мертв.
— Тело мертво, — согласился Ричи. — Но душа, возможно, еще жива.
— Минуту тому назад, ты говорил, что в сосуде — резиновый муляж, — напомнила Эми.
— Мне тоже свойственны ошибки.
— А как он мог укусить через стекло?
— Психический укус, — ответил Ричи. — Укус призрака.
— Не пугай меня, — Лиз стукнула Ричи по плечу.
— Укус призрака? — переспросил Базз. — Это глупо.
Тварь в стеклянном сосуде наблюдала за ними затуманенными изумрудными глазами.
На щите имя Эллен, похоже, горело ярче других слов.
«Совпадение», — сказала себе Эми.
Должно быть совпадением. Потому что если нет, если это действительно ребенок мамы, если Эми привела в парк развлечений какая-то сверхъестественная сила, тогда и другие предчувствия могли реализоваться. Лиз могла умереть. А вот это было немыслимо, неприемлемо. Значит, совпадение.
Эллен.
Совпадение, черт побери!
На душе Эми полегчало, когда они покинули «Шоу уродов».
Они заглянули в «Сезам», покатались на «Качелях», а потом осознали, что умирают от голода. Те, кто курит травку, знают, как разжигает она аппетит. Вот они и набросились на хот-доги, мороженое, печеные яблоки в сахарной пудре.
И в какой-то момент оказались перед «Домом ужасов».
Крупный мужчина в костюме Франкенштейна прыгал на поднятой над уровнем земли платформе, строил жуткие рожи тем, кто рассаживался по гондолам и прогуливался по центральной аллее.
При этом размахивал руками, подпрыгивал и рычал, стараясь подражать Борису Карлоффу.
— Старается, — усмехнулся Ричи.
Они прошли несколько футов, оказались напротив платформы зазывалы. Высокий, представительный мужчина предлагал получить порцию острых ощущений, купив билет в «Дом ужасов». Посмотрел на них, продолжая говорить. Таких синих глаз Эми видеть еще не доводилось. А через несколько секунд она поняла, что гигантское лицо клоуна над «Домом ужасов» срисовано с лица зазывалы.
— Ужаснитесь! Ужаснитесь! — кричал зазывала. — Гоблины, призраки, вампиры! Пауки, размерами больше, чем люди. Монстры с других планет. Все это ждет вас здесь! Все ли чудовища, которые бродят по «Дому ужасов», механические… или одно из них живое? Посмотрите сами! Узнайте правду, подвергнув себя опасности! Сможете выдержать испытание, не поддаться страху? Проверьте, настоящий ли вы мужчина! Женщины, достаточно ли сильны ваши мужчины, чтобы успокоить вас в «Доме ужасов»… или вам придется успокаивать их? Ужаснитесь! Ужаснитесь!
— В «Дом ужасов» нужно идти, когда ты в полном улете, — сказала Лиз. — Только тогда можно поверить, что эти грубые пластиковые монстры бросаются на тебя.
— Так пошли, — предложил Ричи.
— Нет, нет, — покачала головой Лиз. — Пойдем туда, когда действительно закайфуем.
— Я и так хороша, — заметила Эми.
— Я тоже, — поддержал ее Базз.
— Мы не получим удовольствия, — стояла на своем Лиз. — Зря потратим деньги.
— Если я сегодня еще покурю, то меня отправят в дурдом, — сказал Ричи.
— Надеюсь, нас определят в одну палату, — пробурчал Базз.
— Отличная мысль! — воскликнула Лиз. — В полной мере оценить «Дом ужасов» можно лишь со съехавшей крышей.
«Только не я, — напомнила себе Эми. — Сегодня больше никаких наркотиков. Вообще никаких наркотиков».
Они купили билеты на аттракцион «Скользящая змея». За пультом управления аттракциона стоял карлик, и Лиз отпустила несколько шуточек насчет его роста. Тот услышал, бросил на Лиз злобный взгляд, и Эми подумала, что напрасно ее подруга обидела человека. А когда «Скользящая змея» тронулась с места, карлик воспользовался возможностью отомстить. Пустил аттракцион с максимальной скоростью, и сцепленные вместе вагончики при поворотах так кидало из стороны в сторону, что Эми насмерть перепугалась, как бы их не снесло с рельсов. Вцепилась в поручни так, что побелели костяшки, ее прошиб пот, а содержимое желудка норовило проделать обратный путь по пищеводу. А вот Базз, когда «змея» на несколько мгновений оказалась в тоннеле, воспользовался моментом, чтобы в очередной раз полапать Эми.
«Эта ночь похожа на «Скользящую змею», — подумала Эми. — Все вышло из-под контроля».
Потом они прокатились на «Осьминоге», вновь врезались друг в друга на электрокарах «Автодрома» и наконец еще раз оказались у обвитой плющом ограды за грузовиками, где Лиз достала из сумочки и раскурила второй чем-то сдобренный «косяк». Наступила ночь, и они видели только силуэты друг друга, когда передавали самокрутку по кругу. Шутили насчет того, что любой незнакомец может подойти к ним, затянуться и уйти, а они об этом даже не узнают. Парни пугали девушек тем, что под грузовиками могут прятаться извращенцы, только и ждущие, как бы наброситься на них.
Эми только сделала вид, что затягивается. Когда «косяк» попал к ней, набрала дым в рот, а потом выдохнула.
Даже в темноте, видя только красный кончик самокрутки и слыша дыхание, Лиз поняла, что Эми не затянулась как должно.
— Не сачкуй, детка, — резко бросила она. — Будь как все.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Черта с два. Затянись еще раз. Когда я в улете, мне нравится, чтобы все были в одной кондиции.
Вместо того чтобы спорить с Лиз, Эми затянулась уже как положено. Пусть и ненавидела себя за безволие.
«Но я не хочу терять Лиз, — подумала она. — Мне нужна Лиз. Кто еще у меня есть?»
Вернувшись на центральную аллею, они чуть не столкнулись с альбиносом. Его тонкие белоснежные волосы шевелил теплый июньский ветерок. Он оглядел их прозрачными глазами, напоминающими холодный дым.