– Как?! Почему? – изумилась Ольга.
– Сказал, что ему нужна полноценная семья. С детьми. И я его не осуждаю. Наоборот, благодарна… Было бы хуже, если он из жалости со мной остался, а потом упрекал бы всю жизнь.
Вовсе не было уверенности в ее словах «наоборот, благодарна»… Скорее – сарказм и боль.
– Марин, извини… Столько лет прошло… Почему ты не замужем? Кроме Коли есть же еще мужчины на свете!
– Для меня – нет, – покачала головой Марина и, словно подчеркивая категоричность своего заявления, отодвинула от себя чашку с недопитым чаем.
– Это в тебе обида говорит, – вздохнула Ольга, вспомнив, как долго после предательства первого мужа боялась впустить кого-нибудь в свое сердце и какой шрам в душе оставила измена Сергея. – Я знаю, ты боишься, что тебя опять бросят.
– Боюсь, – согласилась Марина и невесело рассмеялась. – Как вспомню этот наш с Колей «честный» разговор! Жить тогда не хотелось…
– Не все же такие…
– Не знаю… И не хочу знать! Мы же когда с Николаем расстались, Юра Градов мне предложение сделал. Второй раз. И я опять отказала.
– Не жалеешь?
– Нет, – и снова в ее голосе появилось сомнение. Словно почувствовав это, Марина поспешно добавила: – Юра мне, конечно, нравился, но так, как Колю, я его никогда не любила! Да и не в этом дело… Не могу я еще раз услышать, что мужчине нужна «полноценная семья», а я не могу ему ее дать.
Ольга хотела возразить, что на свете много холостяков, у которых уже есть дети, но Марина вдруг улыбнулась и со счастливым лицом добавила:
– А теперь у меня Ванька появился. И больше мне никто не нужен!
– Да, знаю, – улыбнулась Ольга. – Видела его «проект»… Домик, солнце, он и ты держитесь за руки…
Надя впервые за долгое время села за руль.
Утром она пригнала своего «жука» к барышевскому дому, чтобы ближе к обеду съездить в гости к Ангелине Васильевне, которая уже неделю звонила почти каждый день и звала «на пироги с клубникой по новому рецепту, и с Сашенькой познакомиться, с внуком».
– Мне его теперь каждый день привозят, Надюш, представляешь? – голосом, в котором слышались слезы счастья, сказала в последнем разговоре соседка.
– Мы приедем, – пообещала Надя. – Дим Димыч мой каждый день ноет: «К Ангелине хочу!»
Она собралась как на светский прием – накрасилась, заколола волосы в высокую прическу, словом, сделала то, чего не делала уже полтора года…
Да, кстати, ни одно собственное платье ее не устроило, поэтому она позаимствовала его у Ольги – цвета морской волны с широкой летящей юбкой.
– Мам, ты одна поедешь? – увидев ее, чуть не расплакался Димка.
– С чего ты взял?
– Ты такая красивая!
– Я теперь всегда такой буду. – Надя взяла сына за руку и пошла к машине с подзабытым чувством, что она сногсшибательна. Предстояло еще заехать на рынок, за фруктами.
У ворот стояла чужая машина. Вызывающе-красный гоночный «Лотус Эклипс» беспардонно и нагло припер ее «жука», уткнувшись бампером в бампер.
Надя хотела возмущенно крикнуть: «Другого места не нашел?!», но из спорткара выскочил Олег.
Высокий, загорелый, в черной майке, джинсах и солнцезащитных очках.
Со щекой, перечеркнутой шрамом, и нарочито бодрыми движениями, скрывающими хромоту.
Этот парень ее бесил. И от этого бешенства отчего-то становилось весело.
– Доброе утро! – дурашливо поклонился «Шумахер» и, не дожидаясь ответа, выгрузил из багажника три объемных пакета из супермаркета.
– Что это? – нахмурилась Надя.
– Продукты, по поручению коллектива! – За его учтивостью Наде почудилось издевательство.
– Какие еще продукты?! – повысила она голос.
– Разные. Экологически чистые!
– И зачем? У нас все есть!
– Мама, чего ты ругаешься? Ты ж сама говорила, что у нас шаром покати! Тут и фрукты для Ангелины есть… – Димка бесцеремонно заглянул в пакет. – На рынок ехать не надо!
Олег засмеялся, обнажив ряд белоснежных зубов.
Как же он ее бесит… И как она рада, что именно сейчас так хорошо выглядит. И как ей хочется сделать что-то такое, чтобы его умыть!
Надя достала из сумки кошелек и протянула Олегу деньги. Если не возьмет, она бросит их на капот его выпендрежной тачки и уедет…
Но он взял и все с той же любезностью, в которой сквозила насмешка, спросил:
– Вы куда едете? Давайте я вас подвезу…
– Нет уж! – перебила его Надя. – Я сама люблю водить!
И она эффектно села за руль, взмахнув подолом широкой юбки… В его взгляде ни на йоту не стало меньше насмешки. Он подмигнул Димке и успел пожать ему руку, прежде чем тот запрыгнул в машину.
Стрелка спидометра приблизилась к сотне.
Надя выехала на трассу и минут пятнадцать уже гнала на предельно допустимой для себя скорости.
Красный «Лотус» шел сзади – бампер в бампер…
Да, конечно, мы же крутые гонщики – Ольга рассказывала… Интересно, если дать резко по тормозам, у крутого гонщика хватит реакции, чтобы уйти на обочину? Она еще прибавила скорость, обошла длинную фуру и успела повернуть на зеленый… Красный «хвост» больше не появился… Ага, значит, светофоры мы уважаем, весело подумала Надя. Значит, не такие уж и «безбашенные»…
– Мама! – закричал Димка, пристегнутый в детском кресле на заднем сиденье. – Смотри… Разве это едят?
Он достал из пакета букетик фиалок.
Черт знает что!
Теперь гадай – купил он цветы по поручению агентства или…
Она чуть не проскочила нужный поворот.
Ангелина Васильевна встретила их во дворе.
Она расцеловала Дим Димыча и обняла Надю.
– Ну, здравствуйте, мои дорогие! У тебя хорошее настроение, Надюша?! – Ангелина удивленно посмотрела на ее платье. – По-моему, даже… романтическое?!
– Ой, ну что вы, Ангелина Васильевна! – Надя почувствовала, что краснеет, будто ее застукали в чем-то неприличном, а не просто в красивом платье. – Погода сегодня отличная! А это вам! – Она вручила Ангелине букетик фиалок.
– Правда? – От ее недоверчивого взгляда Надя опять покраснела, а Дим Димыч собрался что-то сказать по поводу происхождения этого букета.
– Пойдем, – Надя поспешно взяла его за руку и повела в подъезд.
Новый друг – Сашка – принял Дим Димыча с восторгом и сразу повел в комнату показывать свою железную дорогу.
– Внук-то ваш просто прелесть! И на вас похож! – заявила Надя, садясь за стол, в центре которого красовался пирог, украшенный свежей клубникой и больше похожий на торт.
– Ой, Надя, я так счастлива… – У Ангелины заблестели глаза – то ли от подступивших слез, то ли от восторга, с которым она выпалила следующую новость: – А меня Алексей Романыч из третьего подъезда в ресторан позвал! – Она расхохоталась и поставила фиалки в керамическую вазочку рядом с тортом-пирогом.
– А вы-то что? – стараясь не прыснуть, спросила Надя.
Алексей Романович был довольно моложавым профессором медицины и, по слухам, вдовцом.
– Да как – что, – смущенно отмахнулась Ангелина. – Лет-то мне сколько, Наденька? Я уже не девочка, чтобы на свидания бегать!
Надя хотела возразить, что профессор тоже не мальчик, но прибежал Дим Димыч и с разбегу схватил кусок пирога, который Ангелина на лопатке только подносила к Надиной тарелке.
– Дима! – шлепнула его по руке мать, но он уже откусил кусок, перемазавшись взбитыми сливками и уронив несколько ягод ей на платье. – Ты как себя ведешь?!
Следом примчался Сашка и повел себя точно так же – схватил с лопатки второй кусок и постарался заглотить его целиком…
Ангелина с Надей расхохотались.
– Кажется, нам не достанется! Ангелина Васильевна, там фрукты в пакете – ананас, апельсины и, кажется, виноград…
– Нам дядя Олег привез! – с набитым ртом хвастливо уточнил Димка.
Ангелина подняла брови и многозначительно посмотрела на Надю… потом на фиалки, потом – снова на Надю.
– Да это водитель из «Солнечного ветра», – поспешно объяснила та, опять чувствуя, что краснеет. – Трудовой коллектив взял надо мной шефство! Даже продукты мне с водителем присылают!
– Надо же, какой заботливый коллектив!
Надя пропустила мимо ушей колкое замечание, потому что в голову ей вдруг пришла совершенно обескураживающая мысль: а что, если Олег сам, без указаний сотрудников, привез ей продукты?!
– Что? – растерянно переспросила она Ангелину.
И тут же с веселой злостью подумала – слава богу, деньги ему отдала.
Ольга снова варила суп, когда позвонил Тимур.
Не дав ей вставить ни слова, он выпалил на одном дыхании:
– Оль! У нас только что был директор «Питер Ренессанса»! Он хочет, чтобы кто-то из сотрудников «Солнечного ветра» приехал к ним в Питер! Оля, это должна быть ты!
– Но…
– Это наш последний шанс, Оля! – крикнул Тимур и отключился, чтобы у нее не было возможности возразить.
Суп оказался безнадежно пересолен.
Все, с этими кулинарными промахами надо заканчивать, твердо решила Ольга и, сняв фартук, пошла в кабинет к Сергею – делиться своими соображениями, планами и резонами.
– Но…
– Это наш последний шанс, Оля! – крикнул Тимур и отключился, чтобы у нее не было возможности возразить.
Суп оказался безнадежно пересолен.
Все, с этими кулинарными промахами надо заканчивать, твердо решила Ольга и, сняв фартук, пошла в кабинет к Сергею – делиться своими соображениями, планами и резонами.
Барышев лежал на кожаном диване с газетой и… спал. Ольга прилегла рядом и, пока он окончательно не проснулся и не попал во власть своих страхов – быстро-быстро на ухо, шепотом, стала рассказывать ему про «Ренессанс», про Питер, про сумасшедший заказ и перспективы, которые, кстати, и ему могут быть интересны… В смысле – «Стройкому». Она рассказывала все это как сказку и не жалела эпитетов…
– Оля… – Сергей обнял ее и окончательно проснулся. – Это так неожиданно… Реставрация! Мы такого еще не делали.
– Но тебе интересно?
Кажется, ее маленькая хитрость сработала! Барышев не сможет отказаться от интересной работы и выгодного заказчика.
– Заманчиво, – кивнул Сергей, и глаза его загорелись привычным рабочим азартом. – Но надо все хорошо продумать! Отправить в Питер надежного человека, который изучит все плюсы и минусы. Я должен понимать, что от проекта получит «Стройком». А кого я пошлю? Пока я здесь, на Петре нагрузка огромная…
– Я могу поехать, – собравшись с духом, сказала Ольга. Ради этого она и завела разговор…
– Ты?! – Он приподнялся и заглянул ей в глаза.
– Ну да. Я поеду от «Солнечного ветра», изучу вопрос. Если все нормально, будем работать вместе.
– Вместе?! Мы с тобой? – Эта мысль так поразила его, что он потянулся к тумбочке и надел очки, которые использовал, только когда изучал чертежи.
– «Солнечный ветер» со «Стройкомом», – мечтательно улыбнулась Ольга. – Представляешь, как здорово? И Наде поможем. Помнишь, как я твоей фирме рекламную кампанию делала? Ты остался доволен!
– Еще бы! Это была лучшая рекламная кампания «Стройкома», – загадочной улыбкой он намекнул, что под «рекламной кампанией» подразумевает свой бурный роман с ней.
– Так что же ты теперь имеешь против совместной работы? – Ольга сделала вид, что не поняла намека.
Барышев снял очки и поцеловал ее долгим поцелуем…
– Я суп пересолила, – виновато сказала Ольга.
– Это ничего. Я тоже не дружу с солью…
Именно эти слова она восприняла как согласие.
Как его маленькую победу.
Как свой личный робкий рассвет…
– Спасибо, Сереж…
Теперь она поцеловала его – и больше со страстью, чем с благодарностью.
В аэропорту дул холодный пронзительный ветер.
Перебивая, они давали друг другу советы.
– Основной упор делай на то, что ты – рекламщик и художник, – наставлял ее Барышев. – Не дай заморочить тебе голову строительными терминами, ты все равно в них ничего не поймешь!
– Сереж, ты когда макароны будешь варить, обязательно опускай их в кипящую воду! Там рецепты прямо на пачке есть, но ты их не читай – все равно не поймешь…
– И попроси подготовить архивные материалы, мне нужны старые чертежи!
– Сереж, у Маши зуб криво растет, я боюсь, придется ставить скобки! Но ты ей пока ничего не говори, она расстроится… Я вернусь и займусь этим сама!
Он опять хотел ее перебить, и она торопилась сказать что-то важное, быстро-быстро, чтобы успеть – но они замерли, посмотрели друг другу в глаза и… рассмеялись.
– Ни пуха! – поцеловал ее Барышев.
– Редкий случай, когда можно послать мужа к черту! – Ольга подхватила легкий чемодан, пошла на посадку, но обернулась и помахала ему рукой.
* * *Долгий пятичасовой перелет из Новосибирска в Санкт-Петербург ее утомил.
Впрочем, еще больше изматывала неизвестность – какой он, директор «Питер Ренессанса»? Жесткий, хитрый и резкий или мягкий и обходительный? Молодой или в возрасте?
Хоть бы иметь какую-нибудь зацепку, чтобы выстроить линию своего поведения… Но зацепки не было, ведь до Тимура дозвониться она не смогла, а больше в агентстве загадочного директора никто не видел.
Чтобы легче настроиться на разговор, Ольга мысленно нарисовала себе портрет: пожилой мужчина среднего роста, с седой бородой, в очках, с проницательным взглядом. Бороды и очков могло и не быть, но возраст около пятидесяти и проницательный взгляд – обязательно.
Потому что идея реставрировать старые здания могла прийти в голову только зрелому и умному человеку. И лишь такому подходило солидное имя – Егор Апполинарьевич Погодин.
В аэропорту ее именно такой мужчина и встретил.
– Ольга Михайловна? – отделился он от толпы встречающих и мягко забрал у нее чемодан. – Я из «Питер Ренессанса»… Тимур Евгеньевич сообщил о вашем приезде.
Он открывал перед ней двери, упаковывал чемодан в багажник, но только когда сел за руль и сказал: «Я отвезу вас в гостиницу», Ольга догадалась – шофер.
Этот приятный пожилой человек в очках и с седой бородой – водитель «Питер Ренессанса». А она чуть было не заговорила с ним о делах…
Сережа бы умер со смеху.
Или отругал.
А она просто потеряла нюх и деловую хватку, пропадая на кухне. Хотя… и на кухне в последнее время у нее тоже не очень-то ладилось.
Ее мысли прервал голос водителя.
– Обратите внимание, слева по курсу – офис «Питер Ренессанса»! – не без гордости сообщил он.
Ольга посмотрела в окно – «слева по курсу» проплывало архитектурное чудо в стиле Екатерининского классицизма. Бело-голубой фасад со строгими колоннами и геометрической декоративной отделкой придавал зданию деловую сдержанность и монументальность в стиле Фельтена[2].
– Ой, а что же мы мимо-то?! – воскликнула Ольга. – Я хочу познакомиться с вашим директором!
– Прямо сейчас? – водитель удивленно посмотрел на нее в зеркало заднего вида.
– А зачем терять время?
– Как скажете, Ольга Михайловна!
Он перестроился в левый ряд и включил поворотник.
В самом здании царила эклектика – массивные колонны соперничали с изысканной лепниной под потолком.
Но Ольгино внимание привлек стенд с видами Петербурга. Фотографии были талантливые – неожиданные ракурсы, интересное освещение, – в них чувствовалась рука художника.
– Нравится? – раздался позади бархатный баритон.
Ольга обернулась и увидела высокого черноволосого парня с пронзительно-синими глазами и правильными чертами лица, похожего на греческого бога.
– Очень! – улыбнулась она. – Вы хороший фотограф!
– Я?! – засмеялся парень. – Нет, нет, что вы… Я директор «Питер Ренессанса» Егор Погодин.
Ольга очень смутилась – хоть водитель и предупредил, что директор сейчас выйдет со срочного совещания, но кто мог подумать, что он… юный красавец с великосветским шармом.
– Ольга, – протянула она ему руку, и Егор конечно же поцеловал ее.
Чем-то он напоминал Грозовского. Та же самоуверенность, та же неотразимость и манеры…
– Познакомлю вас с нашей фирмой, а потом сам отвезу в гостиницу. Не возражаете?
Разве можно было ему возразить? Во всяком случае, он такой вариант не рассматривал, потому что сразу же взял Ольгу под руку и повел ее по кабинетам, представляя сотрудникам.
– Познакомьтесь, это Ольга Михайловна, наш добрый гений…
Обожание, с которым смотрели на него женщины, и очевидное уважение со стороны мужчин еще больше усиливало его сходство с Грозовским.
В своем кабинете, точно воспроизводящем кабинет Петра Первого в Летнем дворце – с черно-белыми плитами пола и настоящей изразцовой печкой, – Погодин сам сварил кофе в кофеварке, стилизованной под медную утварь Петровских времен, и рассказал Ольге о своих взглядах на рекламную политику.
– Понимаете, мы хотим не только реставрировать здания или стилизовать их под определенную эпоху. Надо, чтобы клиент, останавливаясь в гостинице, был буквально окружен комфортом в интерьерах эпохи. Но главное – мы хотим, чтобы он совершил путешествие во времени. Только в этом случае реставрация, и тем более стилизация, имеет смысл…
В серебристом «Мерседесе» с дверями в виде «крыльев чайки», – а какая же еще могла быть у этого эстета машина – Ольга беспрестанно вертелась и оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть урывками рассмотреть пролетающий за окнами удивительный, завораживающей красоты город. Будь у нее бумага и карандаш, она стала бы делать наброски прямо сейчас.
– Вы раньше бывали в Петербурге? – заметив ее интерес, спросил Егор, бросив на Ольгу быстрый взгляд – такой же бархатный, как и его голос.
Машину он вел виртуозно. Перестраивался в микроскопические просветы между машинами, легко обходил поток, не нарушая правил, тормозил мягко, ускорялся плавно. Ольгу не тряхнуло ни разу, хотя езда казалась стремительной.
– Два раза я приезжала в Петербург с детьми, – ответила Ольга, чувствуя отчего-то неловкость от его взглядов, голоса, загорелых и сильных рук, лежащих на руле, и этой расслабляюще-манящей езды…