– У меня.
– Надо его немедленно вскрыть. Там инструкция по завоеванию Земли.
– Нехорошо читать чужие письма.
– Алиса, неужели ты до сих пор не поняла, что мы имеем дело с волшебниками, которые никого не щадят?
– Волшебники вымерли.
– Нет, не вымерли. Они спрятались под землей. Ты это отлично знаешь, но пытаешься закрыть глаза на правду. Земле грозит опасность. Мой долг – проникнуть к Кощею и разбить стеклянное яйцо. Но, как ты понимаешь, без боя он не сдастся. Давай сюда письмо.
– Нет, не отдам!
– Я отниму силой!
Алиса поняла, что Пашка настроен решительно. Он уже сам верил в то, что они вступают в царство зла.
Алиса подошла к шлагбауму и хотела подлезть под него, но как только она до него дотронулась, раздался пронзительный вой.
Алиса отпрыгнула от шлагбаума, но вой не прекратился.
– Все, – сказал Пашка. – Поздно. Мы обнаружены.
– Ну и что? – сказала Алиса. – Мы ничего плохого не сделали.
– Бежим обратно к неандертальцам!
Но договорить Пашка не успел.
По берегу озера к ним спешили странные существа, похожие на людей, но в то же время не люди. Они были очень худыми, длинные руки болтались будто тряпичные, узкие лысые головы покачивались на бегу. Существа были покрыты короткой светлой шерстью, сквозь которую просвечивала голубая кожа. В руках они держали заостренные палки.
– Нарушение, – сказало первое существо, подходя к Алисе. – Это нельзя.
Лица у существ были неподвижны, глаза белые, невидящие, движения вялые.
– Пропустите, – сказал Пашка, – нам нужно к вашему царю.
– Слово неизвестно, – ответило существо. – Вы подлежите изоляции для выяснения личностей.
– Еще чего не хватало! – возмущался Пашка. – Мы сами пойдем куда хотим.
– Нет, – сказало существо, – вы не пойдете куда хотите, а пойдете куда положено.
Алиса оглянулась. Сзади подошли еще три таких же монстра.
Пашка протянул руку, чтобы отвести железную палку, которую существо уперло ему в грудь. Но как только он коснулся ее, из палки вылетела искра и Пашка скорчился от боли.
– Нет! – закричала Алиса. – Вы не смеете!
– Мы охраняем порядок, – сказало существо. – Вы не хотите слушаться, вы сами виноваты.
С этими словами оно направило палку на Алису, которая склонилась к Пашке.
– Мы пойдем, – сказал Пашка. – Но учтите, что я вам это припомню.
Существо кашлянуло, а может, засмеялось.
– Тебе больно? – спросила Алиса, когда они, миновав шлагбаум, шли по прямой, посыпанной песком дорожке.
– Я умею терпеть, – сказал Пашка.
Они миновали большое квадратное поле, окруженное изгородью из колючей проволоки. На поле трудились неандертальцы. Они выкапывали какие-то белесые корни. По углам поля маячили белоглазые существа с железными палками.
Затем они обогнали вереницу гномов, каждый из которых тащил большой тяжелый мешок, сгибаясь под его тяжестью. За гномами также брело существо с палкой. Один из гномов споткнулся и свалился под тяжестью мешка.
Вжжик! – вылетела молния из палки, и гномик начал корчиться по камням от боли, потом дернулся и затих. Остальные гномы остановились, но существо с палкой прикрикнуло на них:
– Вперед! Не останавливаться!
Ногой оно отбросило с дорожки тельце гнома, подобрало мешок и сунуло в сумку, прикрепленную к животу.
Пашка сжал кулаки.
– Нет, – прошептал он, – я не уйду отсюда, пока не прекращу этот фашизм.
Он с такой ненавистью поднял кулак, обернувшись к охранникам, что те отшатнулись, выставив вперед свои палки.
Это мгновенное отвлечение дало Алисе возможность наклониться и схватить лежащего у обочины гнома. Она сунула его в нагрудный карман. Никто вроде бы не заметил.
Дорога стала шире. Теперь она шла между совершенно одинаковых высоких каменных стен, в которых через равные промежутки были двери, забранные железными решетками. Из-за одной двери доносился плач.
– Кто там? – спросила Алиса.
– Не разговаривать, – ответил охранник.
У следующей двери Алиса увидела обитателей этих камер: прижавшись к решетке, стояли маленькие существа, во всем подобные тем, что вели Алису и Пашку. Они протягивали сквозь решетку покрытые белой шерсткой лапки и молили:
– Кушать! Кушать! Кушать!
Один из охранников на ходу ударил ногой по решетке – существа отскочили.
– Я думал… – начал было Пашка.
– Как видишь, и среди них не все равны, – поняла его Алиса.
Она осторожно прижимала руки к груди. Ей казалось, что тельце гнома все холодеет. А может, ей только кажется?
– Пашка, – сказала она по-английски, полагая, что охранники его не знают, – держи себя в руках. Никаких неосторожных поступков. Мы должны выбраться отсюда.
– Понимаю, не маленький, – сказал Пашка. – Только я очень злой.
Охранники остановились перед пустой камерой. Решетка была откинута.
– Входите, – сказал главный охранник, подталкивая пленников концом палки.
Решетка опустилась. Звякнул замок.
Охранники пошли прочь. Алиса осторожно выглянула. Один из них остался, стоит у стены, сторожит.
Внутри было темно. Лишь кое-где по стенам ползали зеленые светлячки.
– Мы требуем свидания с вашим начальником! – сказал Пашка, подходя к решетке.
– Молчать!
– Я буду жаловаться!
Молния из палки пролетела через всю камеру и ударилась, разлетевшись искрами, в дальнюю стену.
– Погоди, Паш, – сказала Алиса.
Она отошла в угол так, что охранник не мог ее увидеть, и осторожно достала из-за пазухи гнома. Гном уместился на ее ладонях, только босые ноги свешивались вниз. Глаза его были закрыты. Алиса осторожно приложила ухо к его груди. Вроде бы сердце бьется. Она погладила гнома пальцем по щеке. Щека теплая.
Алиса присела на корточки и открыла аптечку, что была вмонтирована в пояс ее комбинезона. Оттуда она достала мягкую ампулу со стимулятором. Пашка стоял рядом, закрывая Алису от решетки.
Алиса закатала рукав рубашки гнома и приложила ампулу к его руке. Чуть-чуть прижала, чтобы под кожу гнома попала капля лекарства.
– Чего делаете? – спросил неожиданно охранник, заглядывая сквозь решетку.
– Спим, – сказал Пашка. – Не приставай.
Гном пошевелился. Приоткрыл глаза. И в ужасе зажмурился. Алиса поднесла губы к уху гнома:
– Тише, – прошептала она, – а то они услышат.
Гном понял. Он так и остался лежать у нее на ладонях. Но терпения его хватило ненадолго, вдруг он стал биться, стараясь вырваться. Алиса опустила его на пол.
Гном кинулся к решетке, но увидел ноги охранника и бросился обратно к Алисе.
– Вам надо будет подождать, – прошептала Алиса, – пока нас уведут. Потом вы сможете уйти. А сейчас опасно.
– Спасибо, – сказал гном. – Я думал, что меня убили. А вы кто такие?
– Мы ваши друзья.
– Если вы наши друзья, вы должны убить Четырехглазого, – сказал гном убежденно.
– Я это обязательно сделаю, – сказал Пашка.
– Но сделать это можно, только если знаешь страшный секрет, – сказал гном. – Я вам его открою.
– Если вы про стеклянное яйцо, в котором жизнь Четырехглазого, то мы уже знаем.
– Как? Откуда вы знаете эту страшную тайну?
– Нам сказали об этом другие гномы.
– Тогда судьба всего нашего мира в ваших руках.
И в этот момент послышался шорох. Гном бросился в угол и сжался там в комочек. Плита в центре камеры поднялась, и оттуда хлынул яркий свет.
В люке появилась голова охранника.
– Следовать за мной! – приказал он.
Глава 8 Во дворце Четырехглазого
Вниз вела белая лестница. Возле нее стояли еще два охранника, такие же белоглазые, слепые, с такими же длинными, как хоботки, носами и большими ушами.
Коридор под камерами был ярко освещен и покрашен в белую краску, отчего создавалось больничное настроение.
Охранники быстро пошли вперед. Два охранника впереди, третий сзади.
По сторонам коридора были двери, такие же белые, как и стены. Из-за некоторых слышались голоса, одна была приоткрыта, и кто-то там плакал.
Поворот. За ним еще один охранник. При виде своих коллег он отступил, вжался в стену. Еще поворот. Еще охранник. Они бежали по лабиринту, и за каждым углом стоял охранник с палкой наготове.
Потом они попали в круглый зал. По сторонам большой двери в конце его стояли на страже два чудовища, которых Алисе и в книгах видеть не приходилось. Это были огромные карикатуры на людей, коренастые, корявые, с зубчатыми мордами и глазами навыкате. Чудовища качнулись навстречу друг другу, закрывая проход. Первый охранник остановился в шаге от них и прошептал пароль. Чудовища нехотя расступились. Проходя мимо, Алиса подняла голову и встретилась взглядом с чудовищем. И поняла, что оно слепое – белые глаза были без зрачков.
Пропустив пленников вперед, охранники остались снаружи. Дверь тихо закрылась.
Они стояли в самом настоящем тронном зале, как будто перенесенном в это подземелье из старинной сказки. Алисе даже показалось на секунду, будто она видела его на картинке в детской книжке.
Пропустив пленников вперед, охранники остались снаружи. Дверь тихо закрылась.
Они стояли в самом настоящем тронном зале, как будто перенесенном в это подземелье из старинной сказки. Алисе даже показалось на секунду, будто она видела его на картинке в детской книжке.
Широкая красная ковровая дорожка вела к возвышению, на котором стоял позолоченный каменный трон с высокой спинкой, наверху которой была прикреплена резная хрустальная корона. Балдахин над троном был сделан из белого меха, а под сводчатым потолком было прикреплено вырезанное из камня изображение огромного отвратительного насекомого, глаза которого светились и, казалось, наблюдали за каждым, кто посмел войти в тронный зал.
Прошла минута, может быть, две, пока Алиса и Пашка осматривались, не смея шагнуть вперед. Но зал был по-прежнему пуст и зловеще тих.
– Эй! – не выдержал наконец Пашка. – Кто тут живой?
– И-вой… – откликнулось эхо.
Алиса разглядывала стены зала. Они были украшены картинами, выложенными драгоценными камнями. На картинах были изображены мрачные горы, ущелья, высокие ели, тесно стоящие у подножия гор, между деревьев была протянута паутина, у подножия елей росли громадные поганки и мухоморы. На мухоморах сидели черные улитки. Картины эти были сделаны так тщательно, что не сразу сообразишь, что стоишь в зале, а не в темном лесу. Каждая картина была выпилена из малахита, горы выложены из сапфиров и бирюзы.
– Не прячьтесь от меня! – сказал Пашка. – Меня не надо бояться.
– Пашка! – укоризненно сказала Алиса. – Ты опять за свое.
– Нет, ты только подумай: притащить нас в подземелье, издеваться, а потом привести в минералогический музей.
– Храбришься? – спросила Алиса. – Мне тоже не по себе.
– Я ничего не боюсь, – ответил Пашка громко, чтобы тот, кто подслушивает, не сомневался в Пашкиной отваге. – Просто мне все это надоело.
С этими словами он повернулся и направился обратно к двери, толкнул ее, но дверь была заперта.
– Эй! – сказал Пашка. – Выпустите меня!
Он стучал в дверь кулаками. Но дверь была гранитной, так что он только отбил кулаки.
– Ну ладно! – сказал Пашка. – Тогда я объявляю здесь революцию! Отныне я и есть Четырехглазый! Кощей Бессмертный! Властитель подземного царства!
Он перебежал зал, поднялся на три ступеньки и сел на трон.
– Ну как? – спросил он. – Похоже? Где бы еще корону найти?
Но тут он вскрикнул, подскочил на троне, скатился по ступенькам вниз и сел на ковер.
– Что? Что случилось? – Алиса подбежала к нему.
– Дергается! Током бьет! – сказал Пашка. – Даже трон у них не настоящий.
– Я думаю, что за нами наблюдают, – сказала Алиса. – Наблюдают и посмеиваются. Пустили детей в тронный зал! Посмотрим, настоящие ли это противники или просто детский сад, который вышел сюда порезвиться?
– А что я такого сделал? – обиделся Пашка. – Я пошутил. Каждый может пошутить.
В тишине послышался тихий смех. Совсем рядом.
Он доносился откуда-то из-за трона.
Алиса быстро пошла туда, откинула тяжелую махровую портьеру и увидела за ней небольшую приотворенную дверцу.
– Пашка, смотри.
Пашка уже был рядом.
– Он туда спрятался?
– Может, это ловушка?
– Какая еще ловушка? Мы с тобой где? Разве не в ловушке?
– В ловушке.
– А из ловушки в ловушку можно ходить без пропуска.
С этими мудрыми словами Пашка первым ступил в тускло освещенный проход за тронным залом.
Это был узкий, чистый, безликий коридорчик, в который выходило несколько дверей.
За первой был какой-то склад, там грудами лежали вывески и плакаты: «Вход воспрещен», «В труде высшее счастье», снова «Вход воспрещен», «Норму выполнил дотла – будет свежей голова», «Сегодня недоел, завтра остался запас», снова «Вход воспрещен» и просто «НЕЛЬЗЯ!».
Они прошли ко второй двери. Она была закрыта на засов. Пашка хотел откинуть засов, но Алиса сказала:
– Если он спрятался, то не сюда.
– Разумно, – согласился Пашка.
В третьей комнате стояло несколько вырубленных из камня ящиков. Все они были наполнены драгоценными камнями. В одном – груды рубинов, в следующем – алмазы, затем ящик с изумрудами. Все камни были огранены и сверкали в полутьме, но оттого, что их было слишком много, они не казались драгоценными камнями, а выглядели как кучи стекляшек. Ведь драгоценный камень, чтобы быть драгоценным, должен быть одиноким.
Они повернули за угол. Коридор кончался небольшой лестницей и перилами. Двенадцать ступенек. Они поднялись на площадку, куда выходила дверь, обитая кожей. Обыкновенная дверь, какие бывают в старых домах.
На двери был прикреплен почтовый ящик. На стене рядом с дверью – кнопка звонка.
Пашка толкнул дверь – она была заперта. Тогда Алиса нажала на кнопку звонка. Внутри отозвалось мирно: дзинь-дзинь.
– Иду, иду, – послышался за дверью голос.
Дверь приоткрылась на цепочку, и в щели блеснули очки.
– Вам кого? – спросили изнутри.
Это было как во сне. Только что ты прошел мимо чудовищ, стоял в тронном зале, видел ящики с изумрудами – и вдруг как пробуждение, а может, провал в другой сон – мирный голос за обыкновенной дверью.
Алиса не нашлась, что сказать, ведь не Кощея же спрашивать. Но Пашка вдруг сообразил.
– Простите, – спросил он, – Гарольд Иванович здесь живет?
– Гарольд Иванович? А кто вас к нему послал?
– У нас письмо к нему от брата, Семена Ивановича.
– Не может быть! Сейчас отворю.
Звякнула цепочка, дверь растворилась. На пороге стоял невысокого роста худенький пожилой человек, в очках, одна дужка которых была сломана и подвязана веревочкой. Он был в синем халате и шлепанцах на босу ногу.
– Заходите, пожалуйста, умоляю вас, здесь опасно стоять снаружи. Проходите внутрь, проходите.
Алиса и Пашка прошли узким темным коридором, где стояло длинное, в рост человека, зеркало и на пустой вешалке висела шляпа, в небольшой кабинет. Стены кабинета были уставлены стеллажами с книгами, там стоял письменный стол, на котором лежали бумаги и тетради, и горела лампа под зеленым абажуром. Перед столом стояли два черных кожаных кресла.
Алиса посмотрела на Пашку, Пашка на Алису.
– Давайте знакомиться, молодые люди, – сказал хозяин квартиры. – Меня, как вы изволили проницательно догадаться, зовут Гарольдом Ивановичем.
– Я – Алиса Селезнева.
– А я – Павел Гераскин.
– Чудесно, чудесно. – Гарольд Иванович пожал гостям руки. – Уж я не чаял дождаться вестей из дома. А как же вам удалось меня отыскать?
– По фотографии, – сказал Пашка и протянул Гарольду Ивановичу его портрет, который вызывал такой ужас у обитателей подземелий.
Гарольд Иванович взял фотографию и принялся ее рассматривать.
– Как я изменился! – сказал он. – Даже не нужно смотреть в зеркало, чтобы понять, как промелькнувшие годы избороздили мое чело морщинами. О годы, годы!
С этими словами Гарольд Иванович прошел за стол, сел и поднес фотографию к глазам.
– У меня еще письмо к вам есть, – сказал Пашка и протянул Гарольду Ивановичу конверт.
– От брата? От Сени? Как я вам благодарен, мои юные друзья! Да вы садитесь, садитесь, отдыхайте, в ногах правды нет, как говорил Цицерон.
Гости послушались. Но как только Алиса опустилась в кресло, она от удивления подскочила – кресло лишь казалось кожаным и мягким. В самом деле оно было искусно вытесано из черного мрамора. Только ударившись об него, можно было понять, что кресло – обман.
Пашка вскочил, потирая ушибленный локоть.
– Это как понимать? – воскликнул он. – Зачем вы обманываете людей?
– В чем дело? – Гарольд Иванович поднял голову и удивленно уставился на Пашку сквозь очки.
– Это же не кресла, а камни!
– Ах, да. – Гарольд Иванович виновато улыбнулся: – Я виноват! Эти кресла стоят здесь так давно и так давно в них никто не садился, что я сам поверил, что они кожаные. Господи, как бежит время! Поймите, я старею, я теряю память, я становлюсь рассеянным. И мне так дороги все воспоминания о моем земном прошлом, о нашей с Сеней квартире, о дедушкиных креслах, что я стараюсь поддерживать в себе иллюзию того, что жизнь продолжается. Да, жизнь моя явно уже прекратилась, но я себя обманываю… Простите старого немощного человека.
– Ничего, – смутился Пашка, – я понимаю. Просто от неожиданности…
– Хотите, я уступлю вам мой стул? – Гарольд Иванович даже приподнялся. – А я постою…
– Нет, что вы! – возразил Пашка. – Сидите, я не устал.
Наступила тишина. Гарольд Иванович снова углубился в чтение письма.
Пашка отошел к полкам, стал смотреть на корешки книг. Потом, не подумав даже, что надо попросить разрешения, протянул руку, чтобы достать одну из книжек. И тут же отдернул руку, потому что между пальцами и стеллажом пролетела голубая искра.
– Ой! Током бьет!
– Что? – Гарольд Иванович был раздражен. – Из-за вас я не могу дочитать письмо! Что еще стряслось?