– На, пригодится, – он подобрал артефакт и протянул Молодому.
– Что их убило? – спросил Мора, разглядывая землю вокруг.
На первый взгляд ничего необычного: пучки травы, сухие стебли полевых цветов, колышущиеся на легком ветру, проплешины глины… Зубр вытащил гайку и бросил вперед.
Никакой реакции. Молодой уже собрался сделать шаг, но Шаман остановил его.
– Что-то же их убило, – сказал он, подозрительно разглядывая гайку, мирно лежащую в пыли.
И тут на гайке блеснула синяя искорка, потом рывком вздулась небольшая прозрачная полусфера.
– Валим, – заорал Мора.
Они рванули вниз. Сзади раздался хлопок – и сталкеры покатились по склону, с шумом подминая кусты репейника. А на вершине расцвел густой пучок электрических разрядов, ломаные синие линии, ветвясь и изгибаясь, заерзали по земле, словно ощупывая ее. И так же внезапно все исчезло, только в воздухе завис крепкий аромат озона.
– Что это было? – спросил Молодой, с треском вылезая на дорогу.
– Это, брат, была аномалия! – веско заявил Шаман из зарослей.
На другом склоне, к счастью, оказалось чисто. Перевалив на ту сторону, прибавили скорости – Выброс набирал обороты: поднялся ветер, тучи над центром искрились разрядами, раскаты грома доносились все чаще. К воротам градирни подбегали уже под дождем: крупные, как ягоды шиповника, капли вмиг перекрасили растрескавшийся асфальт в черный цвет, дробью ударили по ржавым створкам сорванных ворот. Сталкеры, сделав отчаянный рывок, влетели под защиту очистного цеха.
Не задерживаясь, быстро проскочили несколько пустых залов, завернули в коридор, спустились по лестнице в подвал. Снова коридор, несколько поворотов, железная дверь – и сталкеры очутились в громадном помещении.
В нос ударил густой запах солярки. Луч фонаря выхватил из темноты зеленый корпус тепловоза, покрытый пятнами расползающейся ржавчины. Далее была платформа из бетонных плит, отгороженная железной решеткой. Под высоким потолком – массивная кран-балка, установленная на не менее внушительных швеллерах.
Коротко оглядевшись, сталкеры перебрались через рельсы и расположились в кабине локомотива.
– Успели, – выдохнул Шаман, с грохотом опустившись на металлический настил.
– Выключи фонарь, – посоветовал Зубр Молодому.
Молодой щелкнул кнопкой. В подземелье под хутором он опять побрезговал взять испачканную кровью снарягу, поэтому единственный в отряде остался без ПНВ – Шаман разжился отличным шлемом, с кучей каких-то нужных и полезных функций, одну из которых, видеокамеру, сталкер сразу же оторвал.
Друзья сидели молча, в полной темноте, прислушиваясь к подземелью. Вокруг было тихо, только где-то под платформой журчала вода, да изредка можно было не столько услышать, сколько почувствовать далекие удары – на поверхности бушевал Выброс. Нужно было как-то скоротать час, а то и два.
– Ну, ты чего-нибудь интересное в планшете научника вычитал? – спросил Зубр.
– Более чем, – хмыкнув, отозвался Молодой.
– А поконкретнее? – передразнивая друга, спросил Шаман.
– Короче, мужики, судя по всему, мои бывшие коллеги научились управлять сознанием.
– Это, типа, как телепаты, что ли? – уточнил Мора.
– Нет. Сознанием как определенным видом энергии… – Молодой замялся. – Ну, в общем, они научились отделять сознание от тела. И возвращать его в тело. Короче, обращаться с ним, как с предметом.
– Я один ничего не понял? – поинтересовался из темноты Зубр.
– Блин… – Молодой защелкал пальцами. – Ну вот, смотрите. Короче, человек: он имеет сознание, свое собственное «я». Это «я» – типа, как душа. Ну, вот я, к примеру, вернул Хвостницкого…
– Ты просто оживил труп, – напомнил Мора.
– Ничего подобного, – горячо возразил Молодой. – Просто ожившие трупы, зомбари – это которые по Зоне ходят. Реально трупы, ходячие мертвецы. Какой-то вид энергии запускает в умершем теле биологические процессы. Они двигаются, но не осознают себя. Это действительно трупы – без разума, без понимания. А Хвостницкий соображал, на вопросы отвечал. И, между прочим, прекрасно осознавал, кто он!
Молодой замолк, ожидая вопросов, но сталкеры молчали.
– Это величайший научный прорыв! – пояснил на всякий случай Молодой.
– То есть, – Мора поерзал на месте, – ты хочешь сказать, что тогда в подвале при помощи матрицы и артефактов ты по-настоящему оживил Хвостницкого?
– Нет, бро. Точнее, не совсем так. Тут нужно не забывать, что тело в биологическом смысле было мертво. То есть какой-то функционал к нему вернулся, но это все равно был труп. Я, типа, подсоединил тело Хвостницкого к розетке и вернул ему сознание. Это был… биоробот, что ли.
– Как компьютер? – помог Молодому Шаман.
– Точно, бро! Сознание – это процесс, ну как компьютерная программа. Она существует в нашем теле, пока тело функционирует. Как только тело умирает, оно больше не может поддерживать процесс сознания. Но само сознание не исчезает, как не исчезает компьютерная программа, когда выключаешь питание.
– А как же сознание может существовать без тела? – озадаченно спросил Шаман.
– Видишь ли, бро… – воодушевился Молодой, но тут же уточнил: – Обзываться не будете?
– Не будем, – успокоил Мора. – Умничай, лектор.
Молодой включил фонарь, направив его в потолок, поднялся и вышел в центр кабины. С планшетом в руке он и вправду стал похож на научного работника, делающего доклад.
– Только не злоупотребляй! – пригрозил Зубр.
– Ладно, – кивнул Молодой. – Короче, мужики, что такое сознание?
– В смысле? – удивился Шаман.
– Ну, вот как ты осознаешь, что ты – это ты?
– Глупый какой-то вопрос. Мозгом.
– А вот и нет! До сих пор наука не смогла доказать связь мозга с личностью, с человеческим «я». Сейчас даже можно утверждать, что научно доказано как раз обратное: психика не является функцией мозга. Мозг управляет организмом, получает и обрабатывает информацию… Но сознание – это способность посмотреть на все со стороны. То есть осмыслить. Понятно?
– Нет, – покачал головой Шаман.
– Примерно, – кивнул Мора.
– Давайте, я брошу в него чем-нибудь? – предложил Зубр.
– Спокойно, – попросил Молодой. – Ловите наглядный пример. Возьмем вот этот вот планшетник. Он выполняет определенные функции: аккумулятор подает энергию, процессор производит вычисления, видеокарта выводит картинку на экран… Но смысл всем этим действиям придает человек, пользователь, способный оценить результат работы компьютера. Вот мозг – это компьютер, а пользователь компьютера – это сознание.
– Как-то вы загнули, профессор… – протянул Шаман.
– Получается, сознание – это и есть та самая душа? – спросил Мора.
– Ну, в определенном смысле да, – кивнул Молодой. – На самом деле, тема безумно интересная. Я вам, парни, об этом не одну лекцию прочитать мог бы. Но ведь побьете! Так что буду краток: сознание есть нечто, физически не связанное с человеческим телом и не зависящее от физиологических процессов, протекающих в нем.
– То есть смерть человека не означает смерть его сознания? – уточнил Шаман.
– В этом вы сами могли убедиться, – напомнил Молодой.
– Значит, труп Хвостницкого под хутором даже сейчас может быть… в сознании? – опасливо уточнил Зубр.
– Не знаю, – пожал плечами Молодой. – Как проявляется сознание, если смотреть на человека со стороны? Только через какие-то действия. И вот та конструкция, матрица, запускает «с толкача» в организме те физиологические процессы, которые прекратила смерть. При помощи какого-то вида энергии, присутствующего в Зоне. Кстати, именно так зомби и получаются. Но только матрица еще и сознание в тело притягивает.
– А чего же тогда наш Хвостницкий только внутри матрицы мог жить? – спросил Шаман. – Зомби-то по всей Зоне шатаются.
– Не по всей Зоне они шатаются, – хмуро уточнил Зубр. – Только в определенных местах.
– Наверное, там, где эта энергия сама по себе присутствует, – предположил Мора.
– Наверное, – согласился Молодой. – Или «мощности» Зоны хватает, чтобы зарядить их на длительное время, а у матрицы мощность ограничена. Но зато ожившие в матрице мертвецы осознают себя. Точнее, можно сделать так, что они начнут осознавать. Как написано у Хвостницкого, тело «притягивает» обратно сознание. Тут, кстати, есть и обратная зависимость: если у живого человека сознание отобрать, постепенно биологические процессы в организме заглохнут.
– Не хочется думать, что они установили это опытным путем, – сказал Зубр.
– Думаю, что все-таки именно опытным, – мрачно произнес Шаман.
– К сожалению, да, – Молодой помахал планшетом. – В опыте участвовал сталкер по имени Чек. И вряд ли он согласился на это добровольно. Тут еще несколько экспериментов описано, и тоже со сталкерами.
– Суки! – сморщился Зубр.
– Постой, – поднял руку Мора. – Что же выходит: наше тело как радио, которое ловит сознание, как некий сигнал?
– Суки! – сморщился Зубр.
– Постой, – поднял руку Мора. – Что же выходит: наше тело как радио, которое ловит сознание, как некий сигнал?
– По сути, да, – подумав, кивнул Молодой.
– Значит, можно уловить любое другое сознание?
– Не уверен. Каждое тело настроено на определенную частоту, на свое собственное сознание. Хотя, может быть, и можно. Слышал о переселении душ?
– Медиумы еще есть, – вставил Шаман.
– Во-во, – покивал Молодой. – Короче, так. Я думаю, что мы сами, наше «я» существует где-то в другом измерении. А человеческое тело – это приспособление, которое позволяет сознанию попадать в наш трехмерный мир. Ну как видеокамера, которую человек спускает в Марианскую впадину, к примеру. Сам он сидит на берегу, но при помощи видеокамеры видит те места, в которые лично добраться не способен. А из этого следует…
– Пните его кто-нибудь, – попросил Зубр.
– Слышал я и другую версию, – встрял Мора. – Сознание, или душа, если хотите, – сгусток какого-то вида энергии, несущий определенный набор информации. Получается, что его можно поместить в любой носитель, ну типа флешки…
– Это заразно, – грустно поглядел на Мору Зубр.
– Чего заразно? – не понял тот.
– Ну, вот его умничанья, – показал Зубр на Молодого.
– Погоди, солдат, – вмешался Шаман. – Мы тут разбираемся в сути проблемы.
– Суть проблемы, Шаман, заключается в том, что яйцеголовые не должны баловаться со всем этим, – произнес Зубр, закуривая.
– А Зоне, значит, баловаться можно? – обиделся за «яйцеголовых» Молодой.
– Зона не балуется, – сказал Мора каким-то таким тоном, что оспаривать его утверждение никто не захотел.
– Да, чудеса в решете, – пробормотал Шаман.
– Знаете, коллеги, – Мора поднялся и встал рядом с Молодым. – С умничаниями, конечно, давайте пока завяжем. Но я тут подумал: если средний научный работник с «Янтаря» спокойно оперировал такими знаниями (Мора постучал пальцем по планшету в руках у Молодого), то что же известно, так сказать, руководителям проекта, а?
Сталкеры помолчали, пытаясь прикинуть, какие тайны бытия удалось разгадать научникам под руководством Сахарова.
– Короче, – жестко завершил свою мысль Мора. – Все это нужно пресечь!
– Послушай, бро, – осторожно начал Молодой. – А почему, собственно, пресечь? Это же научный прорыв! Представь себе, что мы станем бессмертными!
– Мы вроде и так бессмертные, – откликнулся Зубр. – По твоим же рассказам о сознании.
– Ну, мы будем бессмертными тут, на Земле! – Молодой воодушевился. – Научимся управлять собственным «я» после смерти тела.
– Или кто-то другой будет управлять нашим «я»… – вставил Шаман.
– Твои бывшие коллеги научились нарушать законы мироздания, – сказал Мора. – Но мне почему-то кажется, что они не удосужились выяснить, какие это может иметь последствия. И еще я подозреваю, что все это было затеяно не ради научного интереса. Они преследуют вполне конкретные цели, иначе бы не скрывались. И ты ведь тоже чувствуешь, как это все воспринимается Зоной? Скажешь, нет? Чужеродный организм, опухоль. Которую нужно удалить.
– Послушай, Мора, для человечества…
– Нет, это ты послушай! – резко прервал его Мора. – Человечество еще не доросло до таких знаний. И вряд ли дорастет вообще.
Молодой задумчиво опустил голову. Мора хлопнул его по плечу и уселся к двери, доставая сигареты.
– А ты что думаешь? – спросил Шаман Зубра.
– Ничего хорошего от вашей науки никогда не было! – уверенно произнес Зубр.
– Дикари! – пробормотал Молодой еле слышно.
Глава 18
– Это откуда? – окликнул Круглов лаборантов, тащивших блок электронного микроскопа.
– Из четвертой, – сдавленно ответил один, с красным, блестящим от пота лицом.
– Аккуратнее, пожалуйста, – попросил Круглов.
Он завернул за угол, успев услышать, как один из сотрудников шепотом высказал предположение о том, куда профессор может засунуть свои просьбы и советы. Спустившись в лабораторный блок, Круглов заглянул к Игнатьеву и тут же закашлялся: все помещение было наполнено густым табачным дымом.
– Сергей Степаныч! – позвал Круглов.
– Тута я! – дурашливым тенорком отозвался Игнатьев.
Профессор сидел за столом в своем удобном кожаном кресле и пыхтел трубкой. Перед ним находилась наполовину пустая бутылка конька, рюмка и несколько яблок.
«С утра, видимо, пьет», – понял Круглов.
– Профессор, вы бы хоть вытяжку включили, – добродушно посоветовал он, усаживаясь напротив.
– Будешь? – Игнатьев указал мундштуком на бутылку.
– Нет, спасибо, – отмахнулся Круглов. – Мне, видишь ли, надо за погрузкой следить.
– Ага, за погрузкой, – добродушно покивал Игнатьев, пропуская намек мимо ушей. – Как она там, погрузка-то? Все погрузили?
– Заканчиваем. Четвертая лаборатория пошла.
– Это хорошо. А первую, значит, оставляем?
– Ну, пока да, – вздохнул Круглов.
– Василий Сергеевич, товарищ мой дорогой, скажи, пожалуйста, что означает твое «пока»? Ты запамятовал, что после отбытия в неизвестном направлении нам велено нарушить в подземном блоке гидроизоляцию и отключить дренаж?
– Сережа, голубчик, ну чего ты взъелся-то? Второй день грузимся, вымотались все. Не успеваем если, что делать-то?
– Куда не успеваем?
– В сроки не укладываемся, – нашелся Круглов.
– А откуда у Сахарова эти сроки? – безмятежно поинтересовался Игнатьев. – Зона нашептала? Аль боится чего?
– Я не знаю, – нахмурился Круглов. – Сказано – делаем. Со мной это обсуждать без толку. Я только исполнитель.
– Ты, Василий, очень исполнительный исполнитель, – похвалил коллегу Игнатьев и наполнил рюмку.
– Хватит уже, – посоветовал Круглов.
– Отчего же? – поднял брови Игнатьев. – В пьяном виде я еще более исполнительный. Сахарову должно нравиться. А первую лабораторию затопим. На хрена она нам, да?
– Послушай, он же с Большой землей все решил. Они дадут любое оборудование. Там такие старперы сидят, что за одну надежду на бессмертие ему весь золотой запас страны передадут.
Игнатьев опрокинул рюмку, сочно хрустнул яблоком.
– Точно, – выдохнул он, зажмурившись. – Сейчас выйдем, я тебе покажу, как выглядит бессмертие. А пока скажи мне, ты давно от Хоффера весточку получал?
– От какого Хоффера? Что возле Агропрома сидит?
– От него. От руководителя немецкой научной миссии Отто Карловича Хоффера.
– А к чему ты это спрашиваешь? – насторожился Круглов. – Я с ним контактов не поддерживаю.
– Я поддерживаю, – успокаивающе отмахнулся Игнатьев. – Поддерживал. И вот что-то мой фашистский коллега молчит. Уже две недели.
Игнатьев похлюпал трубкой, вытряхнул пепел прямо на пол и снова набил.
– И Свенсон замолчал, – невнятно пробормотал он, раскуривая. – С Филчем, американцем, я, конечно, не дружу, но решил вдруг привет ему послать. Молчит, америкашка проклятый. Что ты будешь делать, а?
Игнатьев весело уставился на Круглова. И тот по-настоящему испугался этого взгляда. Шальной задор, светившийся в глазах коллеги, отдавал настоящим безумием. Круглов мимоходом подумал о том, что сейчас в лаборатории они, по сути, одни, а Игнатьев, между прочим, значительно крупнее его. И в верхнем ящике стола у него лежит пистолет.
– Если тебе так все не нравится, уходи! – посоветовал Круглов.
– Уходи… – Игнатьев разгладил пальцами усы. – И я говорю: уйду. А он, видишь ли, свои резоны имеет.
– Не отпускает? – насторожился Круглов.
– Отчего же. Выбирай, говорит. Либо со мной, либо…
– Либо?
– Либо уезжай… В Америку. «Преступление и наказание» читал?
– Чего?
– Достоевского! Свидригайлов, персонаж такой… не помнишь? По его рецепту. Билет у меня давно есть, – Игнатьев постучал по ящику стола.
– Что-то ты, Сергей Степаныч, совсем ахинею понес, – осторожно заметил Круглов.
– Ахинею? – добродушно ухмыльнулся Игнатьев. – Ну тогда слушай дальше. Я тут обнаружил интересную информацию по поводу «Декодера».
– Что там опять? – Круглов поник. – Мне тоже жалко Хвостницкого…
– Погодите, коллега, я не об этом. Хвостницкий сам виноват. Ему нужно было встать внутрь круга, тогда бы они его не достали.
– Кто они?
– О, это очень интересно! Я все думал, откуда мне знаком рисунок этой контактной матрицы. И вот сегодня утром вспомнил. Полез в Сеть – точно: данный рисунок встречается во многих антинаучных магических трактатах, в частности – в книге некоего Папюса «Практическая магия». Рекомендован для обряда вызова демонов.
– Кого? – Круглов даже привстал.
– Демонов, – безмятежно попыхивая трубкой, повторил Игнатьев.
– Сергей Степанович, пойдем на улицу, проветримся, – предложил Круглов.
– Пойдем, – неожиданно поддержал Игнатьев.
Он тяжело поднялся, налил коньяку, выпил и, закусывая на ходу яблоком, проследовал вслед за Кругловым наверх.