– Понял, – полковник поднялся.
– И вот еще… – генерал тоже встал. – Попроси его приехать с тобой к нам.
– Он не согласится, – категорично заявил Кольцов. – Сам ведь понимаешь.
– Знаю, – генерал крепко потер лицо ладонями. – Но ты скажи, что я его очень прошу. Надолго не задержу. Вот это отдай, за хлопоты и неудобства.
Табаков вытащил из ящика контейнер и продемонстрировал содержимое Кольцову. Внутри лежал артефакт «колючка», бросая зеленые блики на грубую войлочную подложку. «Десять тысяч долларов», – подумал полковник, но вслух ничего не сказал. Он взял контейнер и спрятал в карман разгрузки.
– Скажи: Табакову необходимо с ним поговорить. Это и в его интересах. Понял?
– Понял, – ответил полковник. – Сделаю.
Трое экипированных бойцов поджидали Кольцова за дверью. Полковник взял у одного свой автомат и, махнув рукой, повел группу к лестнице в подвал. Спустились, прошли широким коридором до двустворчатой двери, возле которой стоял часовой.
– Открывай! – скомандовал Кольцов.
За дверью был такой же коридор, но с наклонным полом, уходящий в темноту. Часовой щелкнул рубильником на стене – гирлянда тусклых лампочек зажглась под сводчатым потолком, осветив путь вниз, где, метров через пятьдесят, темнела арка выхода.
Дверь сзади закрылась, гулкое эхо шагов наполнило подвал – под горку ноги сами побежали быстрее. Вот и выход, бойцы включили налобные фонари: тоннель, железнодорожные рельсы, уходящие в темноту слева, справа же упирающиеся в завал до самого потолка – обломки бетонного свода вперемежку с металлоломом и твердыми бугристыми комьями глины.
Полковник вспомнил, как лично организовывал подрыв тоннеля. О том, почему пришлось это сделать, вспоминать не стал – плохая примета перед выходом. Пусть и не в открытую Зону собрались, наоборот даже, в сторону Периметра, и ехать-то всего пару километров. Но все равно, о таком перед дорогой не вспоминают.
– Клименко, – окликнул Кольцов. – Седлай!
Слева, у невысокого перрона, стояла аккумуляторная дрезина с небольшим прицепом.
Отряд погрузился, Клименко щелкнул рубильником – электропривод загудел, мигнув, вспыхнул прожектор на носу. Протяжный скрип резанул по ушам – повозка тронулась.
Лейтенант Бехтерев, на встречу с которым ехали бойцы «Закона», представлял Коалицию. Представлял неофициально, потому что официально власти с нелегалами не сотрудничают. Но у Коалиции с «Законом» давно сложились особые отношения. Их в прошлом году вообще чуть было не оформили в качестве добровольческого батальона. И сейчас Кольцов вез артефакты, которые почти официальным запросом потребовал от «Закона» какой-то НИИ, а лейтенант Бехтерев, тоже почти официально, должен был за это расплатиться боеприпасами и прочим необходимым в хозяйстве хабаром. Ну и для себя кое-что возьмет, разумеется, – они с Кольцовым давно наладили взаимовыгодную дружбу.
Дальность освещения прожектора была довольно приличной. Рельсы тянулись идеально прямо. Можно было бы так, с ветерком, и до Большой земли домчаться, если бы не «меры безопасности», принятые сгоряча в самом начале Катастрофы. Поспешили вояки, перестраховались – подорвали все проходы, ведущие за Периметр. Ну, точнее, все, которые удалось найти. Кольцов, к примеру, знал еще два прохода, вполне себе действующие. И это притом, что полковник данной темой особо не интересовался.
Дрезина начала сбавлять скорость – луч прожектора выхватил из темноты перрон с зияющим в стене ходом. Клименко выключил рубильник, свет погас.
Они вышли к шахте лифта с железной спиралью лестницы по периметру. Самого лифта не было, вместо него на тросах свешивалась самодельная деревянная платформа. Бойцы вслед за Кольцовым принялись взбираться наверх.
Лестница вывела в бетонный бункер с толстой гермодверью в одной из стен. Отряд, выключив фонари, рассредоточился по углам. Один из «законников» подошел к двери и, провернув штурвал засова, потянул ее на себя.
Снаружи было темно. Солдаты некоторое время прислушивались к тихому шелесту дождя. Кольцов достал мобильник и попытался дозвониться Бехтереву – безуспешно. Тогда он сделал знак. Один, второй, третий – солдаты выскочили из помещения. Полковник вышел следом. И тут мир для него исчез.
Очнулся Кольцов, лежа на земле. Дождевые капли монотонно падали на лицо. Он быстро сел, пытаясь с ходу сориентироваться. Оружия не было, шлема – тоже. Сзади темнела стена бункера, из которого он вышел, прямо перед ним на поваленном дереве сидел какой-то человек с длинными волосами. За ним стояли еще три фигуры. Дальше смутно виднелась дорожная насыпь и поблескивал мокрым асфальтом съезд к бункеру. Коротко пожалев о ПНВ в пропавшем шлеме, полковник поднялся.
– Ба, знакомые все лица! – скучным голосом произнес сидящий.
– Ты кто? – резко спросил Кольцов.
– Лука моя фамилия, слыхали наверное?
Полковник всмотрелся в темное лицо и действительно узнал знакомые черты.
– Ты охренел, гнида? – прошипел Кольцов.
– Охренел, охренел, – покладисто согласился Лука. – Присаживайся, говорить будем.
Кольцов остался стоять, молча наблюдая, как вожак «Воли» обламывает торчащие рядом ветки и накидывает перед собой. Закончив с этим, Лука плеснул из пластиковой бутылки, поджег щепку и бросил в кучу – с легким хлопком взвилось пламя.
В его свете Кольцов смог увидеть лица тех троих. Клименко, Бунчук и Федоров – его бойцы! Они стояли спокойно, равнодушно глядя в одну точку перед собой. Больше всего солдаты сейчас напоминали роботов с выключенным питанием.
– Это что такое? – Кольцов перевел оторопелый взгляд с бойцов на Луку.
– Говорю же, садись, – отозвался Лука, – посидим, выпьем, о делах наших грешных покалякаем.
Полковник и вправду заметил, что на бревне стоит открытая банка тушенки, а под ней, на земле, – бутылка водки с накинутым на горлышко стаканом. Поколебавшись, Кольцов уселся прямо на мокрую траву. Он все еще косился на своих солдат, надеясь заметить в их лицах хоть какой-то проблеск эмоций.
– Видишь ли, брат, в Зоне теперь новая власть, – начал Лука.
– Ты, что ли? – огрызнулся Кольцов.
– Если бы! – фыркнул Лука. – Эта новая власть предлагает тебе альтернативу. Либо ты с нами, либо ты труп. Если с нами, тогда будешь командовать своей шайкой вместо вашего борова.
Кольцов презрительно сплюнул и потянулся за сигаретами. Неизвестно, чем накололи его людей, но сейчас должен подтянуться Бехтерев со своими… Скорее всего, Лука пришел не один, но это неважно – вряд ли он захочет идти на конфронтацию с вояками.
– Лука, ты войны хочешь? – спросил Кольцов.
– Не будет никакой войны, – успокоил Лука. – На Бехтерева не надейся. Он не приедет. С Большой земли вообще больше никто не приедет.
– Что так? – ехидно спросил Кольцов.
– Такое дело, понимаешь… Эпидемия какая-то. Только с Периметра выезжают – и сразу друг друга стреляют. Уже три случая за два дня. Последний вот только утром, у семнадцатого километра. Все специалисты по Зоне пребывают в недоумении. И пока, от греха подальше, объявлен карантин.
– Что ты гонишь? – презрительно бросил Кольцов.
– Я гоню? – оскорбился Лука. – Да вот, пожалуйста, сам полюбуйся.
Сержант Клименко за его спиной пришел в движение. Он аккуратно перелез через бревно, встал в круг света, отдал честь полковнику, достал из кобуры пистолет и, засунув ствол в рот, выстрелил. Тело, лишившись половины черепа, завалилось назад.
– Видал? – спокойно поинтересовался Лука.
– Как это? – прошептал Кольцов, выронив сигарету.
– А хрен его знает, – пожал плечами Лука. – Как-то умеют они.
– Кто «они»?
– Наша новая власть. Образованные люди. Ученые, можно сказать, с большой буквы.
– Какие ученые? Которые на «Янтаре»?
– И на «Янтаре» тоже, – кивнул Лука. – Так что, ты с нами?
Полковник молча смотрел на Луку. Тот покопался в разгрузке, достал сигареты и закурил. Кольцов перевел взгляд на оставшихся бойцов – они все так же стояли истуканами за спиной сталкера.
– Вы что, суки, творите? – пробормотал наконец полковник.
– Еще надо? – вздохнул Лука.
Сержант Федоров ожил и пошел к костру.
– Стой! – крикнул Кольцов, вскакивая.
Федоров остановился.
– Сядь, командир! – Лука указал на землю.
– Беспредельщики! – пробормотал Кольцов, усаживаясь обратно.
– Вот это точно, – согласился Лука и, обернувшись куда-то в темноту, крикнул: – Будьте добры, продемонстрируйте моему коллеге то же, что и мне.
И в следующий миг полковник Кольцов вылетел из своего тела. На огромной скорости он понесся куда-то в пустоту, с ужасом понимая, что у него больше нет формы, нет границ, нет ничего – и только какая-то сила все еще удерживает от распада его сознание, сохраняет связь с реальностью, из которой полковника выбросило. А вокруг клубилась тьма, холодная и чужая, цеплялась за Кольцова ледяными иглами. И было ощущение, что вот-вот его «я», натолкнувшись на что-то, разлетится на мелкие осколки, исчезнет в ядовитой черноте. Это ощущение вызывало такое отторжение, что полковник весь превратился в неслышимый вопль ужаса…
– Страшно? – сочувственно поинтересовался Лука.
Кольцов обнаружил себя лежащим возле костра. Пламя ласково припекало лицо, холодная земля была уютно тверда, а дождь приятно щекотал кожу… Действительность настолько восхитила полковника, что он, всхлипнув, заплакал. Лука протянул ему стакан, Кольцов отхлебнул водки, наслаждаясь обжигающим комком в горле.
– Спасибо, – прохрипел он.
– Не за что. Так что, ты с нами?
– Что надо делать? – спросил Кольцов, утирая слезы.
Глава 13
Шаман внимательно наблюдал за выражением лица Моры, пытающегося объяснить необъяснимое. Друг с трудом подбирал подходящие слова, злоупотребляя словом «типа» и щелкая пальцами в паузах…
Они приехали сюда уже под вечер. Место было хорошее, спокойное – холм в чистом поле. Ответвление шоссе вело к кирпичному боксу бывшей автомастерской. Трофейный УАЗ загнали под крышу, сами расположились у ворот под развесистым дубом, развели костер. Вот тут-то и пришло время подводить итоги.
Слушая рассказ Моры, Шаман украдкой рассматривал друзей и пытался понять: почему он, сотрудник Комитета – перспективный, надо заметить, сотрудник, – бросил все и пошел с ними.
Однажды Шаман уже связался с этой компанией, и тогда все закончилось не очень хорошо. В тот раз времени думать не было. Сейчас его было предостаточно: и когда валялся в лазарете, приводя в порядок раздвоившуюся память, и когда ехал за Молодым.
На «Янтаре» теперь правят люди Сахарова, но это не проблема. Неизвестно, кем этот яйцеголовый себя возомнил, непонятно, как собирается отбиваться от Коалиции… Главное, что Шамана очень удачно послали выкупать Молодого. Нужно было только дождаться, когда отъедут подальше, вырубить людей Луки и рвануть на УАЗе за Периметр. Это, кстати, был его прямой долг, потому что на Большой земле, наверное, толком не понимают, что тут происходит.
Но не вырубил и не рванул. Правильно сделал, как оказалось. «Вольные» получили приказ убить Молодого. Приказ от самого Сахарова. Шамана грела мысль, что он спас жизнь другу. Впрочем, возможно, его роль тут не стоит преувеличивать. Шаман имел возможность оценить потенциал друзей и вынужден был признать: они бы и без него справились. Мора с Зубром, сидящие в кустах, – страшная сила.
– Я видел Кристалл, но как бы изнутри, – тем временем говорил Мора. – Я словно был в нем. Но и он тоже был внутри меня. Понимаете?
Кивнул только Молодой. «Что неудивительно», – подумал Шаман.
– И что ты загадал?
– Понимаешь… – Мора замялся. – Все это, откровенно говоря, сказки – все эти желания и исполнения. Там, у Кристалла, что-то типа перехода в другую реальность…
– Точно, бро, – поддержал Молодой. – А меня за это дразнили.
– Он увидел меня со всеми моими желаниями, вобрал в себя, – продолжал Мора. – А потом – бац: я целюсь в Зубра, а он без бороды.
Зубр машинально провел огромной ладонью по отрастающей щетине. Шаман отметил, что вид безбородого товарища подсознательно воспринимается как какой-то «непорядок». А собственно, какое ему до этого дело? По большому счету, Шамана сейчас тут ничего не держит. Встретились с друзьями, покурили-поговорили – и счастливо оставаться!
– Так ты ничего не загадал? – спросил Зубр.
– Дружище, я не мог загадывать, – терпеливо пояснил Мора. – Это было какое-то… бессмысленное, а потому невыполнимое действие. Мы просто посмотрели друг на друга.
– Но я хочу заметить, бро: мы снова живы, – вставил Молодой.
– Это да! – согласился Зубр. – Но мы снова в Зоне. И у меня стойкое ощущение, что неспроста.
– Неспроста, – кивнул Мора. – Потому что в Зоне что-то не так. Не могу описать толком. По ощущениям, знаете… Где-то сломалось. Пошло вразнос. Опухоль как будто на теле, и невозможно ее удалить… Что-то происходит, но Зона не контролирует процесс. Она больна.
– А поконкретнее? – заинтересовался Молодой.
Шаману казалось, он понял, что хотел сказать Мора. Наверняка – и даже точно – это связано с деятельностью академика Сахарова. Неспроста его, лейтенанта Китаева, направили на «Янтарь». Опыты научников, все более впечатляющие, давно заинтересовали Комитет. Опоздали немного – Сахаров организовал переворот. Но зато теперь самое время лейтенанту Китаеву проявить себя. Разобраться с непорядком внутри Периметра. Привлечь вот этих ребятишек: Мору с его хитростью, Зубра с его мощью, Молодого с его непредсказуемостью… При грамотном руководстве они способны разнести всю Зону. А успех операции раскрывал перед Китаевым огромные перспективы…
– Нет никакой конкретики, – покачал головой Мора. – Я знаю, что что-то не так. Нужно разобраться. Помочь. Если хотите со мной – решайте сразу.
– Я иду, – не задумываясь, сказал Зубр.
Шаман отметил, что в глазах Моры мелькнула радость. Неужто боялся, что Зубр откажется? Он перевел взгляд на Молодого. Тот молчал, рассматривая пейзаж – с холма открывался прекрасный вид: ровный луг, за ним извилистая полоса реки с очерченными камышом берегами, над далеким лесом на фоне заката вьется стая птиц…
– Ты с нами или нет? – Зубр толкнул замечтавшегося друга локтем.
– С вами, с вами, бро! – встрепенулся тот и, грустно улыбнувшись, добавил: – Уже проверено, либо с вами, либо в канализационный коллектор.
И тут Шаман осознал то, о чем подсознательно догадывался с самого начала: не будет никакой хитрой операции под грамотным руководством лейтенанта Китаева. Будет Шаман, который снова отправится с друзьями хрен знает куда. Потому что это и есть его настоящая жизнь. Потому что Комитет – большая лужа дерьма! И сам он, бывший честный сталкер, за десять лет службы так вывозился в этом дерьме, что отмываться придется очень долго. А еще потому, что он должен. Должен вот этим ребятам, выкупившим его жизнь у Зоны. И должен Зоне, которая просит о помощи. Долги надо отдавать, как бы пафосно это ни звучало.
– Я с вами, ребята, – сказал Шаман.
Мора возбужденно хлопнул в ладоши, Зубр покивал, Молодой потянулся за рюкзаком и начал выбрасывать на землю консервы.
– И вот еще что, – поднял палец Шаман. – Мне кажется, я знаю, что мы ищем.
И он рассказал про научную группу академика Сахарова. Про опыты с энергетическими полями Зоны, про какую-то секретную лабораторию, о которой не знали даже на Большой земле. Про то, что его, сотрудника Комитета, специально послали на «Янтарь», чтобы разобраться. Но разобраться он так и не успел – сегодня утром на базу завалился Лука со своими ребятами и от имени Сахарова совершил военный переворот, объявив Зону независимой территорией, а всех ее обитателей – участниками проекта «Альтернатива».
– Что за проект?
– Научный эксперимент. Больше ничего не сказал. Велел безоговорочно подчиняться людям с нашивкой – символом проекта. И никаких контактов с Большой землей.
– А как же они без Большой земли? – удивился Зубр. – Жрать и стрелять они откуда возьмут?
– Лука заявил, что с Коалицией они договорятся.
– Раздавит Коалиция эту «Альтернативу».
– Не уверен, – ответил Шаман.
– Сколько у них людей? – спросил Зубр.
– Дело не в количестве. Сахаров, по-моему, научился управлять Зоной.
– А поконкретнее? – бросил традиционную фразу Молодой.
– Поконкретнее? – усмехнулся Шаман. – Всегда пожалуйста.
Шаман сходил к машине и вернулся с рюкзаком и мотком проволоки. Выбрав ровное место, принялся складывать из проволоки на земле какую-то ломаную фигуру. Сталкеры, заинтересовавшись, подошли. Закончив, шаман начал доставать из рюкзака контейнеры. Молодой присвистнул, когда увидел, какие артефакты в них содержались.
– Копил на старость, – мимоходом пояснил Шаман.
Он быстро разложил артефакты в местах пересечения полос проволоки. Потом критически осмотрел свое творение, поменял местами «шар» с «таблеткой» и обернулся к сталкерам.
– Вот, – гордо заявил Шаман. – Они называют это матрицей.
– Это пентаграмма, – определил Молодой.
– А чего «вот»-то? – пробурчал Зубр.
Вместо ответа Шаман поднял с земли камень и бросил внутрь «пентаграммы». Камень перелетел через провод и бесшумно исчез. Сталкеры довольно долго в молчании смотрели на собранную Шаманом конструкцию.
– Воздух внутри вроде колышется, как нагретый, – произнес наконец Зубр.
– Есть немного, – согласился Мора.
– А куда камень делся? – спросил Молодой.
– По идее, он теперь у них в лаборатории, – пояснил Шаман. – Я эту комбинацию подсмотрел, потому что они постоянно ею пользуются. Соберут хабар и, чтобы самим не нести, мастерят матрицу и кидают туда все. В подвале, под бункером, на полу такая же точно собрана, я сам видел. Там, наверное, все и появляется, а лаборанты принимают.
– Блин! – воодушевился Молодой. – Так надо им туда говна какого-нибудь накидать!
Не дожидаясь реакции друзей, он подхватил с земли ржавый ящик и запустил в «пентаграмму». Ящик пропал. Молодой взял палку и кинул следом.