Собаки вредничают
Вопреки довольно распространенному мнению, собаки почти никогда не делают ничего назло. Делать что-либо назло, и главное – целенаправленно, на самом деле сомнительная привилегия людей. Чаще всего собаку обвиняют в том, что она нарочно нагадила в комнате. Или в том, что вопреки наказаниям снова и снова погрызла вещи. Причем чем больше вы давите на собаку, тем чаще и навязчивее становятся ее действия. Иногда навязчивая деятельность перерастает пределы нормального поведения, и собака кажется буквально невменяемой, продолжая наперекор одергиваниям и окрикам свою нежелательную активность.
В самом деле причиной такого поведения является реакция на стресс, а не сознательный саботаж. Предположим, что собака не выгуляна как следует или по иным объективным причинам не смогла дотерпеть. Получив нагоняй, она уже со страхом ждет возвращения хозяина, и может случиться, что перенервничает настолько, что грех случится снова. Хозяин обозлится и накажет собаку еще больше, и так получается замкнутый круг. Между прочим, никогда не случалось, что после сильных волнений вам скрутило живот? Такая реакция довольно типична и для людей. При том люди способны сознательно бороться со стрессом, но собаки-то не могут себе мысленно сказать: «Спокойствие, только спокойствие…»
Не приходилось вам, сидя перед кабинетом зубного врача, успокаивать расшалившиеся нервы тем, что вы непроизвольно теребили сумочку, сгибали и разгибали картонку или просто крутили в руках какой-то предмет? Такой деятельностью вы подсознательно помогаете себе снизить уровень стресса. То же самое делает собака, мучающаяся от скуки и одиночества или, наоборот, страдающая от слишком оживленного окружения.
Большинство собак безоговорочно подчиняются людям и просто не способны поступать наперекор их требованиям. В тех очень редких случаях, когда собака все же делает вам что-либо назло намеренно, никогда (в отличие от людей) не планирует свои действия вперед. Как правило, это просто отказ выполнить приказ, который собаке не нравится (чаще всего это запрет), и она, вопреки приказу, демонстративно сделает то, что ей запрещают. Огромная и довольно своенравная сенбернарица Лада с превеликим удовольствием врезается в лужу, поднимая тучи брызг. Потом ложится прямо в середину лужи, переваливаясь в жидкой грязи, как бегемот. Смотрит на хозяйку веселыми глазками и не только отказывается выйти из лужи, но и с наслаждением повторит процедуру у следующей лужи, несмотря на запрещающие команды своей хозяйки. Но если ее поведение игнорируют, вскоре вылезает из воды с выражением разочарования на лице.
Примечание переводчикаФрэнк был, в сущности, очень покладистым псом и слушался прекрасно. Но, будучи сильной личностью, на некоторые вещи имел свое мнение и иногда твердо его отстаивал. Например, с огромным рвением шел на задержание преступника. Показывая во всех защитных дисциплинах отличные результаты, неизменно проваливался на последнем этапе соревнований. На этом последнем этапе я должна была его остановить посреди атаки. Останавливаясь на тренировках, Фрэнк отказывался подчиниться на соревнованиях. Вопреки запрещающим командам, добегал до преступника и чисто символически прихватывал его за рукав. Потом отпускал и оборачивался ко мне с вызывающим выражением в глазах. Трудно сказать, почему он делал это именно на соревнованиях, знал, что я его не начну ругать и не накажу (по правилам соревнований это запрещено), или, как известный позер, рисовался перед зрителями, но факт остается фактом: на тренировке пес делал все как надо.
Собаки умеют скрывать эмоции
Не знаю почему, многие искренне думают, что у собак нет мимики. На самом деле у большинства собак мимика не менее выразительна, чем у людей или человекообразных обезьян. Не зря в этой книге слово «морда» упорно заменяется словом «лицо». Разумеется, существуют индивидуальные различия, и дело не только в длинной густой шерсти, покрывающей физиономию некоторых пород собак. Существуют сами по себе бесстрастные собачьи физиономии или, с другой стороны, очень выразительные. Для животных, обладающих высокоразвитой социальной жизнью, важно, чтоб сородичи как можно точнее знали о состоянии, эмоциях, настроении и намерениях каждого своего представителя. Тем не менее в жизни возникают ситуации, когда для вас выгоднее скрыть свое состояние. В частности, в некоторых ситуациях очень важно не показать страх.
В стычках между собаками далеко не всегда выигрывает физически сильнейший. Очень часто морально более слабая собака признает свое поражение без боя. Ярко выраженные сигналы страха провоцируют нападение, идет ли речь о выборе жертвы среди стада оленей или проявлении страха соперником. Именно поэтому дворовая шавка, увидев ваш страх, воспрянет духом и тяпнет вас за филейную часть – обычно именно эту часть вы показываете противнику при паническом бегстве. Но страх – естественное явление и имеет огромное биологическое значение. Герои, у которых инстинкт самосохранения и чувство страха подавлены, умирают первыми. Любое животное с нормальной психикой при определенных условиях чего-либо боится и, естественно, проявляет страх. В разной степени, в зависимости от устойчивости или лабильности психики. Другое дело, что о вашем страхе не обязаны знать все вокруг. По правде говоря, будет лучше, если о вашем страхе никто не догадается.
Далеко не каждая собака умеет скрывать боязнь, и, если боится по-настоящему, выражение страха все равно будет видно в ее мимике, позе и скованных движениях. Но уже сам факт, что пес перед вами старается не показать степень страха, говорит: перед вами боец, который не сдастся так легко. Будет бой или не будет, но пару очков к своему счету он может приписать еще перед его началом.
Примечание переводчикаФрэнк за всю свою долгую и достаточно бурную жизнь ни разу не проявил выраженных признаков страха. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не видела у него заметного испуга, скорее нечто вроде опаски или тревоги, и то в таких ситуациях, когда большинство собак ударились бы в панику. Он имел очень выразительную мимику, но я никогда не видела у него никаких стянутых назад уголков губ, бегающих глаз или испуганного предупредительного лая на непонятный объект. В случае, когда иные собаки поднимали шум из-за подозрительного объекта, Фрэнк просто шел туда, прямо и неотвратимо, как танк, и без обиняков разбирался, что это и почему там находится. Не боялся ни людей, ни собак – по отношению к собакам вел себя скорее по-человечески: к любой собаке подходил прямо и уверенно, глядел в глаза (без проблем удерживал контакт глазами и с незнакомыми людьми). Разумеется, и он имел свои страхи. Очень неуверенно чувствовал себя в глубокой воде или на высоких конструкциях, хотя и старался прикрыть свою неуверенность подчеркнуто агрессивным рычанием. Перенеся несколько очень болезненных операций (из-за обстоятельств без обезболивания), естественно, боялся ветврачей, но, опять же, его страх проявлялся только стиснутыми челюстями и напряженной позой. Точно так же, как опытный боец, мог оценить опасность ситуации, и по выражению тревоги я видела: мужик понимает, что наши дела плохи. Но при этом я знала – от боя не уклонится, не сбежит. В отношении Фрэнка выражение α-собака было верно на сто процентов.
Собаки сочувствуют
Сочувствие, или эмпатия, – очень сложная эмоция. Для ее проявления необходимо не только наличие самосознания, но и сознание иной личности. И самое главное – способность перенести свои чувства, эмоции на сознание того, другого. Здесь недостаточно простого переноса эмоций по типу: смех (или паника) заразен. Ученые нехотя признают существование сочувствия у высших приматов, но отказываются признать сочувствие у собак. Собачники же верят в искреннее сопереживание собак и приводят многочисленные и часто очень убедительные примеры такого поведения.
Начну с того, что эмпатия, по-видимому, прямо не связана с интеллектом. Известно, что умственно отсталые люди часто очень милы, нежны и эмпатичны и в то же время существуют холодные трезвые умы – гениальные, блестящие и острые. Как бритва. В которых сочувствия и нежности к ближним столь же мало, как в настоящей бритве. В каждом человеке скрывается разная доля эмпатии, что зависит от генетики и воспитания.
Заводчики давно заметили, что суки, которых нежно и заботливо выращивала мать, сами, как правило, отличные матери. Суки, которые отвергают потомство, будучи физически здоровыми (гормональные нарушения не в счет), как правило, воспитывались бесчувственными безалаберными мамашами. Сочувствие тесно связано с проявлением родительского инстинкта: охранять и заботиться о ком-то маленьком, слабом и беззащитном. Собака, воспитанная без понимания, любви и ласки, скорее всего, никогда не сможет стать эмпатичной. В этом причина того, что сочувствие проявляют далеко не все собаки.
Другая причина – в психической незрелости собак. Маленькие дети не способны сочувствовать. Достаточно только посмотреть, как они с нами, собаками, обращаются: хватают и тянут за хвост, уши, за язык – да за любую часть тела. Норовят запихнуть карандаш вам в нос или в ухо, не понимая, как это неприятно и больно. Так и от щенка или молодой собаки вряд ли дождетесь сочувствия. А вот в стае волков именно сочувствие ведет к тому, что остальные члены стаи защищают и подкармливают раненых и старых сородичей, с выражением страдания на лице зализывают им раны. Ими не движет только лишь инстинкт. Наблюдая за разными волчьими семьями, ученые обнаружили, что не во всех царят гармоничные отношения. Как и в людских семьях, отношения строятся по-разному: где-то на основе любви и уважения, сочувствия, где-то на подавлении и подчинении.
Собаки умеют сопереживать. Это вам скажет любой владелец, переживший тяжелую травму и которого утешала его собака. Это вам скажут инвалиды, прикованные к постели, о которых заботится специально обученная собака. Об этом говорят многочисленные примеры, когда собаки звали на помощь раненым и искалеченным людям или собакам. При этом поразительно, как порой мало сочувствия к себе подобным (не говоря уж о собаках) проявляют люди, гордо провозглашающие себя венцом творения.
Дела семейные
Демографическая проблема: восемь девок, один я
Волчья стая основана на несколько иных принципах, чем собачья. У волков в основе стаи – семейный клан, состоящий из примерно равного количества волков и волчиц. Собачья стая складывается с бору по сосенке. И в зависимости от планов и вкусов хозяина напоминает иногда футбольную команду, а иногда – женский монастырь.
Помню, в молодости я был единственным мужиком в стае. Скажете, демографическая проблема? А в чем проблема-то? Мне жилось очень неплохо. Можно расслабиться, вместо мускулов брюшко отращивать: конкуренции нет, и вашему авторитету ничего не грозит. Сознание того, что из-за меня девки дерутся, тоже греет душу. Все вам глазки строят, разные знаки внимания и все такое. Чувствуете себя как султан в гареме.
Да, вы правы, есть и минусы. На прогулках только и успевай ухажеров от своих девок отгонять, так что и на чужих девок поглазеть некогда. Вечно бабские склоки расхлебывай: она мне то-то взяла, а она мне то-то сказала. Пойти поговорить по-мужски не с кем и по башке дать некому. Скучно. Но зато спокойно.
Второй мужик в стае
Потом в стае появился еще один мужик. Марк. Точнее, еще перед Марком появился Хантер, но я, если честно, кокера за мужика не считаю. Ну какой это мужик? Просто унисекс какой-то.
В общем, появился Марк. Господи, говорю, другого мужика им не хватало! Ведь я умный, красивый и в меру упитанный мужчина и со своими обязанностями вполне справляюсь без посторонней помощи. Марка я принял сначала как родного. Думаю: будет у меня сын. Опора под старость лет. Я его всем мужским вещам научу: отстаивать честь наших женщин и интересы наших хозяев. По башке, значит, давать.
Но мне не нравилось, как вокруг него все бегали. Балуете его, говорю, без меры. Растет здоровый оболтус, выше меня уже, а толку никакого. Вот я в его годы… Вместо того чтобы ему спасать честь наших женщин, мне все время приходится спасать его шкуру. Вот, например, подкатывает к нашей Вошке здоровенный кавказец и без церемоний задирает ей юбку. Девушка закатывает глаза, кричит «Спасите мою честь» и, как у честных девушек положено, падает в обморок, одним глазом подглядывая, как ее честь спасать будут. И что делает этот интеллигент? Вместо того чтобы послать чужого мужика… э-э-э… лесом, он поправляет галстук, снимает шляпу и этой шляпой начинает хлопать кавказца по щекам. «Уходите, – кричит, – вы – мерзавец!» Кавказец так удивился (уверен, что он в жизни не слышал слово «мерзавец»), что даже сперва не разозлился. Почесал репу и спрашивает: «А если я не уйду?» – «Тогда, – пищит Марк, – я как дам! Больно!» – «А если я тебе дам больно?» – говорит кавказец и начинает давать.
Вошка, забыв, что ей полагается лежать в обмороке, вскакивает и начинает вопить: «Фрэнк, наших бьют!» Не могу же я девушку разочаровать! Пришлось вмешаться. Всего-то и потребовалось, что взять кавказца за ухо и выкрутить как следует. Сразу же все понял, извинился и ушел. Тоже молодой и неопытный.
«Ну, – говорю, – Марк, так дело не пойдет». Учу его, учу, как надо по башке давать, а он никак усвоить не может. Может, думаю, не по той башке даю? На чужих шишках учиться приятнее, зато на своих доходчивее. Ну и начал я периодически ему по башке давать. Чисто с учебной целью, вы не подумайте. И знаете, видимо, нажал на нужную кнопочку. Боец из него все равно не вышел, но хоть видимость бойца он создавать научился. Потом и наши отношения потеплели: все же в случае чего с напарником, даже и слабоватым, лучше, чем совсем без напарника.
Примечание переводчикаОтношения потеплели, когда Марк в первый раз ощутимо помог Фрэнку в стычке с крупным азиатом. Марку было два года, и они с Фрэнком впервые слаженно стали «пасовать» агрессора, по очереди переключая на себя, как лайки переключают медведя. Азиат, не привыкший к такому обороту, быстро сник и покинул поле боя. А Фрэнк и Марк весь оставшийся вечер время от времени, не сговариваясь, встречались глазами, и в воздухе буквально искрило взаимопонимание и ощущение содружества. В этот вечер они впервые стали союзниками, а я впервые увидела во взгляде Фрэнка дружеское выражение по отношению к Марку.
Дела семейные: у волков…
Как я уже говорил, волчья стая – это семья. Чужих в нее принимают редко. Основа семьи – родительская пара, супруги, так сказать. Потом их дети разного возраста, а иногда и старики (у волков жизнь нелегкая, до старости доживают редко). Порой, если есть необходимость, семьи объединяются в крупные кланы, но в период размножения семьи расходятся – каждая на свой участок – и занимаются семейными делами. У волков пары образуются фактически раз и навсегда. Супруги всю жизнь проводят вместе, причем их взрослые дети потомство не плодят, но помогают родителям заботиться о младших братьях-сестрах и о стариках.
В волчьей семье царят мир и согласие!
В семье царят совет да любовь. Молодые и горячие, конечно, порой выясняют отношения, но вообще-то, при нормальном течении дел, у волков сохраняются отношения взаимопонимания и взаимной поддержки. Не случайно многие народы волков глубоко уважают и берут с них пример. По сравнению с волками в семействе приматов – содом и гоморра! Недаром последние исследования показали, что у волков и собак эмпатия развита сильнее, чем у человекообразных обезьян. Но мы, собаки, к сожалению, нахватались от людей не только хорошего, но и плохого.
…И у нас
Большинство нас свел случай (в лице хозяина), и так получается, что в одной квартире или на дворе живут собаки всех возможных размеров, пород, возрастов. Некоторые по характеру диаметрально противоположны. Кроме того, подавляющее большинство собак инфантильны. Мы не взрослеем, остаемся психически незрелыми, как вечные дети или вечные подростки. И соответственно себя ведем. Какую ответственность и зрелость поведения вы потом хотите? Как типичные подростки, собаки склонны выяснять отношения насилием, зато не склонны трогательно заботиться о детях и стариках. Да и не умеют, не обучены. Нас же забирают из семьи очень рано! Все собаки, независимо от ранга, сексуально озабочены. О какой уж моногамии может быть речь? Геройские папашки способны спариваться хоть ежедневно и наплодить в течение жизни сотни потомков, но абсолютно не проявляют интереса к их воспитанию.
Исключения встречаются крайне редко. Правду скажу, для меня не была проблема умыть новорожденного потомка, но если бы все мои жены разом пришли вымогать заботу и алименты – повесился бы на собственном поводке. И у мамочек часто родительские инстинкты в той или иной мере подавлены, но в целом они остаются более ответственными, и некоторые даже свою заботливость излишне преувеличивают. Например, наша Вошка становится невероятно раздражительной и так боится за свои сокровища, что атакует каждого, осмелившегося сунуть нос в комнату с детьми. И меня прошлый раз цапнула за ногу…
Короче, стая собак может существовать только благодаря помощи человека. Волки выживут где угодно. А вот если бы нашу стаю выбросили на необитаемый остров, вряд ли многие прожили бы дольше чем пару недель. Я даже знаю, кого бы съели в первую очередь: Марка. Я сам лично бы его съел…