— Совесть и триппер вряд ли равнозначны, — раздраженно сказал Лорсен.
— В самом деле, — многозначительно сказал Коска. — Триппер редко смертелен.
Лицо инквизитора побагровело даже больше обычного.
— Правильно я понимаю, что вы рассматриваете данную глупость?
— Правильно, рассматриваю. В конце концов, город окружен, никто не убежит. Возможно, это сделает наши жизни чуть легче. Что думаешь, Темпл?
Темпл моргнул.
— Я?
— Я смотрю на тебя и использую твое имя.
— Да, но… я? — Была серьезная причина, по которой он перестал делать трудный выбор. Он всегда выбирал неверно. Тридцать лет нищеты и страха среди несчастий, с финалом в этом месте, были достаточным доказательством. Он смотрел на Сафина, Коску, Лорсена и назад. Где большая выгода? Где меньше опасности? Кто был на самом деле… прав? Было чертовски сложно выбрать легкий путь из этого клубка.
— Ну…
Коска надул щеки.
— Человек совести и человек сомнений. Боже помоги нам. У вас есть час.
— Я должен выразить протест! — гавкнул Лорсен.
— Если вы должны, значит вы должны, но боюсь, я не смогу вас услышать за всем этим шумом.
— Каким шумом?
Коска воткнул пальцы в уши.
— Бла-бла-бла-бла-бла-бла-ла-ла…!
Он продолжал, пока Темпл спешил прочь через возвышающиеся деревья за Сафином. Их сапоги хрустели по упавшим веткам, сгнившим шишкам, почерневшим сосновым иголкам. Звуки людей стихали, оставляя только шуршание веток наверху, щебет и пение птиц.
— Ты спятил? — прошептал Темпл, стараясь не отстать.
— Я в своем уме.
— Что ты будешь делать?
— Поговорю с ними.
— С кем?
— С кем угодно, кто послушает.
— Разговорами мир не исправишь!
— Что тогда использовать? Огонь и меч? Контракты?
Они прошли последнюю группу озадаченных часовых, Берми вопросительно посмотрел, и Темпл ответил лишь беспомощным пожатием плеч. Затем они вышли на открытое пространство, солнечный свет неожиданно осветил их лица. Несколько дюжин домов Аверстока цеплялись к изгибам реки внизу. Название «дома» было слишком великодушно по отношению к большинству из них. Они были чуть лучше хижин, с грязью между ними. Они были не лучше хижин, с дерьмом между ними, и Сафин уже целенаправленно шагал с холма в их направлении.
— Какого черта он собрался?.. — прошипел Берми из безопасной тени деревьев.
— Думаю, он следует за своей совестью, — сказал Темпл.
Стириец выглядел неубежденным.
— Совесть плохой проводник.
— Я часто говорил ему это. — Сафин не показывал признаков замедления. — О, Боже, — пробормотал Темпл, содрогаясь и глядя на голубые небеса. — О, Боже, Боже. — И поскакал следом, в траве по икры, по маленьким белым цветам, названия которых он не знал.
— Самопожертвование не благородно! — крикнул он, догнав. — Я видел, оно уродливо, бессмысленно, и никто не поблагодарит тебя за него!
— Возможно Бог поблагодарит.
— Если Бог и есть, у него есть более важные вещи, о которых нужно волноваться, чем такие как мы!
Сафин прибавил, не глядя влево или вправо.
— Возвращайся, Темпл. Это не легкий путь.
— Это я, блядь, уже понял! — Он схватил рукав Сафина. — Давай оба вернемся!
Сафин стряхнул его и продолжил.
— Нет.
— Тогда я с тобой!
— Хорошо.
— Блядь! — Темпл поспешил, чтобы снова догнать его. Город приближался и все меньше и меньше походил на вещь, ради которой он бы рискнул жизнью.
— Какой у тебя план? У тебя ведь есть план?
— Есть… частично.
— Это не слишком убедительно.
— Убедительность не моя цель.
— Тогда, друг мой, ты охуенно успешен. — Они прошли под аркой из грубо обработанных досок, служившей воротами. На вывеске под ней читалось «Аверсток». Они обошли самую заболоченную часть заболоченной главной улицы между просевшими маленькими зданиями, большей частью из покореженной сосны. Все — одноэтажные, и некоторые едва ли даже такие.
— Боже, какое бедное место, — пробормотал Сафин.
— Напоминает мне о доме, — прошептал Темпл. Что было далеко не хорошо. Высушенная солнцем нижняя часть Дагоски, бурлящие трущобы Стирии, труднодоступные деревни Близкой Страны. Всякая нация богата по-своему, но бедна одинаково.
Женщина в грязной шкуре, из кролика или из кошки, и Темпл чувствовал, что ей без разницы. Пара полуголых детей, бессмысленно махавших деревянными мечами на улице. Длинноволосый древний пьянчуга, сидящий на крыльце одного из немногих каменных домов, а меч, который определенно не был игрушкой, был прислонен к стене за ним. Все они смотрели на Сафина и Темпла с мрачным подозрением. Несколько ставней со стуком закрылись, и сердце Темпла заколотилось. Затем залаяла собака, и он чуть не обосрался. Пот на бровях стал холодным, когда пронесся зловонный ветерок. Он размышлял, не был ли этот поступок глупейшим в его жизни, граничащим с идиотизмом. Вверху списка, решил он, и все еще есть много времени, чтобы закончить его путь к вершине.
Блестящим сердцем Аверстока был сарай с пивной кружкой, нарисованной на доске над входом, и незадачливой клиентурой. Парочка, выглядевшая как фермер и его сын — оба рыжеволосые и костлявые, у парня была сумка на плече, — сидели за одним столом и ели хлеб с сыром, на вид далеко не свежие. Печальный парень, наряженный в изношенные обноски, склонился над чашкой. Темпл принял его за странствующего барда и надеялся, что он специализируется на грустных песнях, поскольку одного его вида было достаточно, чтобы вызвать слезы. Женщина готовила на огне в черном очаге и бросила кислый взгляд на Темпла, когда он вошел.
Прилавком был покореженный горбыль со свежей трещиной по всей длине и большим пятном, неприятного, как кровь, оттенка. За ним был трактирщик, который тщательно вытирал тряпкой чашки.
— Еще не поздно, — прошептал Темпл. — Мы могли бы просто проглотить чашку той мочи, которую они здесь продают, выйти, и не будет никакого ущерба.
— Пока не прибудут остальные из Компании.
— Я имел в виду, никакого ущерба нам… — но Сафин уже направился к прилавку, оставив Темпла тихо чертыхаться в дверях перед тем, как с неохотой последовать за ним.
— Чем могу помочь? — спросил трактирщик.
— Около четырех сотен наемников окружили ваш город с намерением атаковать, — сказал Сафин, и надеждам Темпла избежать катастрофы был нанесен сокрушительный удар.
Повисла многозначительная пауза. Очень многозначительная.
— Это была не лучшая моя неделя, — проворчал трактирщик. — Я не в настроении шутить.
— Если б мы были настроены посмеяться, думаю, мы бы придумали что получше, — тихо сказал Темпл.
Сафин заговорил за ним.
— Это Компания Милосердной Руки под предводительством печально известного наемника Никомо Коски, и они наняты Инквизицией Его Величества, чтобы выкорчевать повстанцев из Близкой Страны. Если вы не окажете им полного содействия, ваша плохая неделя станет намного хуже.
Теперь трактирщик обратил на них внимание. На них обратили внимание все в таверне, и не было похоже, что они отстанут. Если только им не надоест, но Темпл не был настроен оптимистично. Он не мог вспомнить, когда был настроен в последний раз.
— А если в городе есть повстанцы? — фермер прислонился к прилавку рядом с ними, многозначительно закатывая рукав. На его мускулистом предплечье была татуировка. Независимость, свобода, правосудие. Таким образом, здесь был бич могущественного Союза, коварный враг Лорсена, вселяющий ужас повстанец во плоти. Темпл посмотрел в его глаза. Если это было лицо зла, оно было весьма изможденное.
Сафин осторожно подбирал слова:
— Тогда у них есть менее часа, чтобы сдаться и уберечь людей этого города от кровопролития.
Костлявый мужик улыбнулся без нескольких зубов, и без радости.
— Я могу отвести вас к Шилу[17]. Пусть выбирает, во что верить.
Видимо, он не верил ничему из этого.
— Тогда веди нас к Шилу, — сказал Сафин. — Хорошо.
— Хорошо? — прошептал Темпл. Чувство грядущей катастрофы теперь почти душило его. Или, возможно, это было дыхание повстанца. У него определенно было дыхание зла, если не чего-нибудь еще.
— Вам придется сдать оружие, — сказал он.
— С величайшим уважением, — сказал Темпл. — Но я не уверен…
— Сдавай. — Темпл был удивлен, увидев, что женщина у огня держала заряженный арбалет и решительно направляла на него.
— Теперь уверен, — прохрипел он, вытаскивая нож из ремня двумя пальцами. — У меня лишь один, очень маленький.
— Неважен размер, — сказал костлявый, вырывая его из руки Темпла, — главное, куда его воткнуть. — Сафин расстегнул свой пояс для меча, и тот его тоже забрал. — Пойдем. И будет хорошо, если без резких движений.
— Теперь уверен, — прохрипел он, вытаскивая нож из ремня двумя пальцами. — У меня лишь один, очень маленький.
— Неважен размер, — сказал костлявый, вырывая его из руки Темпла, — главное, куда его воткнуть. — Сафин расстегнул свой пояс для меча, и тот его тоже забрал. — Пойдем. И будет хорошо, если без резких движений.
Темпл поднял ладони.
— Я всегда стараюсь их избегать.
— Полагаю, одно ты сделал, когда последовал за мной сюда, — сказал Сафин.
— И как я об этом жалею.
— Заткнитесь. — Костлявый повстанец повел их к двери, женщина следовала на безопасной дистанции, держа их на прицеле. Темпл уловил синеву татуировки на ее запястье. Парень шатаясь шел позади, на одной из его ног была шина, и ремень сумки крепко сжимал его грудь. Если б не страх смерти, это могла быть смешная процессия. Темпл всегда находил страх смерти лучшим антидотом к комедии.
Шил оказался тем стариком, который наблюдал, как они входили в город несколькими мгновениями раньше. Какими счастливыми они казались сейчас. Он чопорно стоял, отгоняя муху, а затем, словно в раздумье, даже еще более чопорно наклонился к своему мечу и шагнул с крыльца.
— Что тут, Данард? — спросил он каркающим голосом с желчью.
— Поймал этих двоих на постоялом дворе, — сказал костлявый.
— Поймал? — спросил Темпл.
— Заткнись, — сказал Данард.
— Ты заткнись, — сказал Сафин.
Шил проделал нечто среднее между отрыжкой и прочисткой горла, затем с трудом проглотил результаты.
— Давайте все посмотрим, сможем ли мы найти компромисс между тем, чтобы болтать чересчур много и не говорить вовсе. Я Шил. Я говорю от имени здешних повстанцев.
— Всех четверых? — спросил Темпл.
— Было больше. — Он выглядел скорее грустным, чем злым. Он выглядел полностью выжатым и, можно только надеяться, готовым сдаться.
— Меня зовут Сафин, и я пришел предупредить тебя…
— Мы, видимо, окружены, — усмехнулся Данард. — Сдадимся Инквизиции, и Аверсток простоит следующий день.
Шил повернул свои серые водянистые глаза на Темпла.
— Согласись, история притянута за уши.
Легко или трудно, уже неважно, каким извилистым путем они попали сюда, был только один способ пройти через это — убедить этого человека в том, что они говорят правду. Темпл посмотрел на него с самым искренним выражением лица. С тем самым, которым он убедил Кадию, что не будет больше воровать; с тем самым, с которым он убедил жену, что все будет хорошо; с тем самым выражением, с которым говорил Коске, что ему можно верить. Разве они ему не поверили?
— Мой друг говорит правду. — Он сказал это медленно, осторожно, словно здесь были только они. — Пойдемте с нами, и мы можем спасти ваши жизни.
— Он лжет. — Костлявый ткнул Темпла в бок навершием меча Сафина. — Там никого нет.
— Зачем нам просто приходить сюда и лгать? — Темпл проигнорировал тычок и продолжил смотреть на истощенное лицо старика. — Что бы мы с этого получили?
— А зачем вам это делать? — спросил Шил.
Темпл помедлил мгновение, с полуоткрытым ртом. Почему не сказать правду? По крайней мере, это было оригинально.
— Нас тошнило от того, что никто этого не делал.
— Ух. — Похоже, эти слова что-то в нем задели. Рука старика убралась с рукояти меча. Не сдача. Долгий путь до сдачи, но уже что-то.
— Если ты говоришь правду, и мы сдадимся, что тогда?
Слишком много правды всегда ошибка. Темпл добавил искренности.
— Людей Аверстока пощадят, обещаю.
Старик снова прочистил горло. Боже, звук был плохой. Могло ли быть, что он начал верить? Возможно ли, что это на самом деле работает? Может, они не только переживут этот день, но и сохранят жизни при помощи сделки? Может, он сделает что-то, чем Кадия бы гордился? Мысль на мгновение принесла Темплу чувство гордости. Он отважился на улыбку. Когда в последний раз он чувствовал гордость? Когда-нибудь?
Шил открыл рот, чтобы сказать, чтобы признать, чтобы сдаться… затем замер, хмуро глядя Темплу через плечо.
Еле слышный звук донесся с ветром. Копыта. Копыта лошадей. Темпл проследил за взглядом старика и увидел, как вверху, на травянистой части долины, галопом спускался наездник. Шил тоже его увидел, и его лоб озадаченно сморщился. За первым всадником появились еще, вытекая на склон, дюжина, и еще.
— Нет, — прошептал Темпл.
— Темпл! — прошептал Сафин.
Глаза Шила расширились.
— Ах ты ублюдок!
Темпл поднял руки.
— Нет!
Он услышал ворчание и, когда повернулся, чтобы сказать Сафину, что сейчас вряд ли подходящее время, увидел, что его друг и Данард шатаются, сплетенные в объятьях. Он с открытым ртом уставился на них.
Им должны были дать час.
Шил неловко вытащил меч, металл царапнул, и Темпл поймал его руку, прежде чем тот смог ударить его, и боднул в лицо.
Не было никаких мыслей, это просто случилось.
Мир встряхнулся, Шил хрипло дышал у его щеки. Они боролись, потом разошлись, потом кулак ударил Темпла по лицу, и в ушах зазвенело. Он снова боднул, почувствовал, как нос треснул под его лбом, внезапно Шил споткнулся, а за ним стоял Сафин с мечом в руках, и выглядел весьма удивленным.
Темпл постоял минуту, пытаясь понять, как они сюда попали. Потом — что им теперь делать.
Он слышал звук арбалета, возможно шелест болта.
Потом он увидел, как Данард старается подняться.
— Ты ебаный… — и его голова отлетела.
Темпл моргнул, кровь брызнула ему на лицо. Увидел, как Шил тянется к ножу. Сафин ударил его, и старик хрипло кашлянул, когда металл вошел в его бок, сжался, лицо скривилось, кровь потекла между пальцев.
Он бормотал что-то, что Темпл не мог понять, пытался снова вынуть нож, и меч ударил его прямо над глазом.
— Ох, — сказал он, кровь полилась по лицу из щели на лбу. — Ох. — Капли оросили грязь, когда он шатался из стороны в сторону, стукнулся о крыльцо и упал, перекатился и изогнулся дугой, качая одной рукой.
Сафин уставился на него.
— Мы собирались спасать людей, — пробормотал он. На его губах была кровь. Он упал на колени, и меч выпал из его безвольной руки.
Темпл схватил его.
— Что?
Нож, который он отдал Данарду, был воткнут по рукоятку под ребра Сафина, его рубашка быстро чернела. Очень маленький нож, по любым меркам. Но его более чем достаточно.
Собака все еще лаяла. Сафин завалился на лицо. Женщина с арбалетом исчезла. Заряжала ли она его где-то, выскочит ли снова, готовая выстрелить? Темплу, наверное, следовало укрыться.
Он не двинулся с места.
Звук копыт усилился. Кровь разливалась грязной лужей вокруг разбитой головы Шила. Парень медленно пятился, внезапно перейдя на быстрый шаг, волоча изуродованную ногу. Темпл смотрел, как он уходит.
Затем Джубаир с высоко поднятым мечом выехал из-за гостиницы, грязь разлеталась из-под копыт его огромной лошади. Парень снова попытался повернуться, сделал еще один отчаянный шаг, прежде чем клинок попал ему в плечо и отбросил через улицу. Джубаир пронесся, что-то крича. За ним последовали еще всадники. Люди бежали. Кричали. Слабели от грохота копыт.
У них должен был быть час.
Темпл встал на колени перед Сафином, потянулся чтобы перевернуть его, проверил его раны, сорвал бинт, чтобы сделать все, чему его учил Кадия, но лишь увидев лицо Сафина, он понял, что тот мертв.
Наемники атаковали через город, воя, как стая собак, крутя оружием, будто это были победные карты в игре. Он чуял дым.
Темпл подобрал меч Шила — зазубренный клинок теперь был покрыт красными точками — постоял и пошел к хромому парню. Тот ползал перед гостиницей, одна рука не действовала. Он увидел Темпла и захныкал, загребая горстями навоз здоровой рукой. Его сумка раскрылась, и из нее вывалились монеты. Серебро было разбросано в грязи.
— Помоги мне, — прошептал парень. — Помоги мне!
— Нет.
— Они убьют меня. Они…
— Закрой свой ебаный рот! — Темпл толкнул парня в спину мечом, и тот захлебнулся, съежился, и чем больше он съеживался, тем больше Темпл хотел проткнуть его мечом. Это было на удивление нетрудно. Так легко было это сделать. Парень видел это в его лице, съежился еще сильнее, и Темпл снова ткнул его.
— Заткнись, еблан! Заткнись!
— Темпл! Ты в порядке? — Коска появился над ним на своей высокой серой лошади. — Ты весь в крови.
Темпл посмотрел вниз и увидел, что рукав его рубашки был порван, кровь сочилась по руке. Он не был уверен, как это случилось.
— Сафин мертв, — промямлил он.
— Отчего Судьба всегда забирает лучших из нас?.. — Но внимание Коски зацепилось за блеск монет в грязи. Он протянул руку Дружелюбному, и сержант помог ему спуститься с его золоченого седла. Старик наклонился, вылавливая одну из монеток двумя пальцами, активно стряхивая навоз, и улыбнулся той светящейся улыбкой, на которую лишь он был способен, его морщинистое лицо излучало благодушие и добрые намеренья.