Напрягая глаза, Бургас разглядывал ряд контейнеров и боксов, стоящих на полках второго технического блока, отыскивая тот, что попросил принести Каприс. Последние дни они занимались, в основном, мелким ремонтом и техобслуживанием подсистем корабля, старательно делая вид, что их недавнего разговора и в природе не существовало. Эдакий негласный договор. Разумеется, никакого «договора» не было и быть не могло – старпом просто вел себя, словно он ни о чем не спрашивал, судовой же механик практически полностью его игнорировал, общаясь с помощью крайне невеликого набора стандартных фраз, касающихся работы или быта. И от этого Бургас потихоньку зверел, с каждым днем… да каким днем! чуть ли не с каждым часом! – все больше и больше.
Нет, определенно, он так долго не выдержит! Сорвется, честное слово, сорвется! Сорвется – и выскажет все, что думает. Впрочем, нет, это уж вовсе глупо. Он просто не имеет права на подобную дурость, ставящую под удар весь его план, наконец-то сложившийся в сознании. Сначала нужно окончательно определиться с оставшимися на борту запасами энергии, и лишь затем… Да и перед кем, что называется, бисер метать? Перед этим тупым приматом, который просто не в состоянии понять ничего, кроме своих электронных схем да еще команды «упал-отжался»? Были бы у Каприса мозги – он бы в десант служить не пошел. Правда, таким в армии самое место – им там мозги отшибить не могут, потому как у них под черепной коробкой отродясь ничего не имелось…
Стоп, а это что еще такое? Отвлекшись от мыслей, Бургас подсветил фонарем, разглядывая обозначение на боку герметичной вакуум-канистры. Что?! Неужели… Не сдержавшись, старпом воровато огляделся, тут же, впрочем, с досадой выругавшись себе под нос. Ну, это уже совсем! Здесь проклятая железяка его никак видеть не может. Так чего он тогда шарахается? Так и до паранойи недалеко. Да и вообще, он, в конце концов, помощник капитана, имеет право проводить, так сказать, инвентаризацию где захочет, чего захочет и когда захочет.
Он аккуратно стянул канистру со стеллажа, спустил на палубу и еще раз внимательно перечитал спецификацию на боку емкости. Мгновение поколебавшись, отвернул тугую пробку и принюхался. И на самом деле спирт. Целая канистра этилового спирта объемом в двенадцать стандартных литров. После ста лет вынужденной трезвости, разбавленных разве что несколькими банками слабого местного пива, присланными им в контейнере. Вынужденной, между прочим, трезвости! И все исключительно из-за этой проклятой железяки, вообразившей себя непогрешимым сверхразумом! Искин небось даже не знает о том, что в техническом блоке А-2 полная канистра спирта стоит. Поскольку, если б знал, уже синтезировал что-нибудь удобоваримое для нормального человека. А все потому, что просто не понимает, что людям иногда расслабляться надо – стало быть, самоназванный «Алекс» еще более тупой, чем… гм, да какая разница, чем кто? Тупой – и все тут. Железяка, одно слово, хоть и электронная…
Пойти за одноразовым стаканом из пищевого аппарата или взять канистру с собой? Угу, чтобы попасться на глаза дуболому Капрису, который наверняка скажет, что спирт нужен для каких-нибудь технических нужд и что пить его, соответственно, нельзя. Хотя сам тоже наверняка не помнил о ее существовании. А если бы помнил, емкость не оказалась бы полной. Нет уж, выпьет он прямо здесь. Понятное дело, пить из двенадцатилитровой канистры не слишком удобно, но ведь можно налить в крышку. Миллилитров сто точно поместится. Кстати, здешние русские дикари меряют выпивку в граммах. Так и говорят – «выпить сто грамм». Идиоты. Это надо вообще мозгов не иметь, чтобы объем жидкости измерять в единицах массы!..
Он аккуратно налил в глубокую крышку бесцветную жидкость и, стараясь не пролить на комбинезон, одним движением отправил содержимое в рот. Огненная волна прокатилась вдоль пищевода – Бургас никогда прежде не пил чистый спирт. Не пил и пить, само собой, не умел. Пока он шумно пытался отдышаться, свирепо вращая глазами и смахивая выступившие слезы, алкоголь благополучно достиг желудка, взорвавшись там крохотной сверхновой, и по жилам заструилось приятное тепло. Эх, хорошо! Вот только в ногах отчего-то появилась слабость, и старпом поспешил присесть возле переборки, опершись на нее спиной. Помощник капитана никогда не был алкоголиком, хотя возможности принять рюмочку-другую-десятую никогда не упускал. Правда, обычно это оказывались рюмочки хорошего, качественного коньяка или уже помянутого терранского виски «Два Дэ», а никак не чистого спирта, но на безрыбье, как известно, и колбаса – осетрина.
Да, хо-ро-шо! Хорошо, но – мало…
И Бургас, более не раздумывая и не слишком сознавая, что совершает большую ошибку, налил себе еще, попутно размышляя о том, что капитан Олгмар определенно та еще крыса. Всегда эдакий дружелюбный, правильный, вечно улыбается, а как пить вместе, так сразу домой. Семьянин, блин. Чистоплюй. Сто процентов, брезговал напиться с подчиненным да шлюшек портовых как следует полапать. Ну, и где теперь его семья? А нету ее, той семьи, нету… А вот он, первый помощник Бургас – есть! И будет! Может, выпить еще? Не, пока хватит, пожалуй. Почти двести миллилитров спирта – это сколько в пересчете на нормальный терранский алкоголь? Как бы не половина стандартной литровой бутылки любимого «Дэк Джениэлса». Да, хватит, нужно возвращаться, пока судмех не заподозрил неладного.
С трудом стащив со стеллажа необходимый механику контейнер, Бургас нетвердым шагом отправился в обратный путь, не позабыв спрятать заветную канистру в дальний угол отсека. Сюда он, определенно, еще вернется, и не раз…
Однако старпом ошибся. Одного взгляда на копавшегося в очередном требующем не то ремонта, не то контрольного осмотра блоке Каприса хватило, чтобы понять: ну нет у старшего помощника Бургаса больше сил смотреть на это, гм, существо! Древняя местная пословица «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке» (о которой Бургас, впрочем, даже не знал) в полной мере доказала свою правоту, одновременно навечно хороня так и не реализованный план:
– Кап… Каприс…
Ладони отчего-то стали влажными. Нет, не от страха – кого ему бояться, этого недоделка с какой-то периферийной планеты, которой, может быть, даже в стандартных звездных атласах нет? И что ему сказать? Как попытаться убедить?
– Капр…ис, а ты откуда родом-то? Ты ж не русиец?
Судовой механик поднял равнодушный взгляд:
– С Каприки, а что?
Угу, с Каприки – потому, видать, и Каприс. Ума не хватило даже какое-то другое имя взять. И вообще, Каприка – это где? Да какая разница, где, главное, что он, Бургас, оказался прав: механик – дремучий провинциал из забытого богом угла Вселенной. К тому же еще и по национальному признаку себя никак не классифицирует, стало быть, в свое время на Каприку бежал всякий разномастный сброд.
– Сброд?! А сам-то ты кто?!
Судмех медленно встал во весь свой немалый рост, и Бургас, еще не успев ничего понять и испугаться, съежился. И тут до него дошло. Неразбавленный спирт сыграл злую шутку, и все его размышления оказались высказанными вслух.
– Ты историю своей-то родины знаешь? А?
Каприс медленно наступал, Бургас – пятился, пока не уперся спиной в переборку.
– В курсе, что в Североамериканский Союз – как и их местный аналог, Соединенные Штаты Америки, – во все времена перлись авантюристы всех мастей и со всех стран?
Бургас почувствовал, что медленно сползает вниз по переборке. Ноги снова не держали. На сей раз, похоже, именно из-за страха.
Механик принюхался, и брови его удивленно поползли вверх:
– Да ты ж пьяный в жопу?! И когда только успел? И чем? Ну, ясно… Толку-то с тобой разговаривать. Иди-ка лучше проспись, а завтра продолжим, если захочешь.
А на лице – откровенное и нескрываемое презрение. Смотрит, словно на пустое место.
Бургас неожиданно вспомнил, что на всех дружеских посиделках после окончания очередного рейса Каприс выпивал максимум пару рюмок, и – все. Угу, конечно, он же бывший десантник, а они – штатские калоши. Пьяных он не любит, видите ли! Да Бургас если всю канистру махом одолеет, все равно будет умнее трезвого дуболома с паршивой недоразвитой планетенки. Проспаться? Как бы не так. Хотя… пускай Каприс считает, что Бургас пошел спать. Следить за старпомом у механика ума не достанет; как и у этой жестянки, возомнившей себя человеком. А он…
Решение пришло само. Он попытается взлететь! Прямо сейчас! Нет, не попытается – взлетит! Тут до соседнего континента не так уж и далеко, если по прямой, энергоресурса должно хватить. А не хватит, так пускай этот самый Алекс как-нибудь выкручивается, нашел же он энергию информаторием местным пользоваться – так уж тем более найдет на то, чтобы в океан не грохнуться. Ведь каким бы тупым искин ни был, должен понимать – из океана их скорлупку достать будет намного труднее, а то и вовсе невозможно. Опять же, «приоритет ноль» никто не отменял, и он не посмеет рисковать их жизнями. Единственное, что нужно, – отключить автоматику. Его доступа должно хватить на частичную блокировку бортового компьютера. Конечно, он не полноценный капитан, но все же его уровень доступа куда выше, нежели у остальных членов команды. А потом Алекса вообще нужно изолировать! Отключить! И не просто отключить, но и полностью стереть память! На космических кораблях ожившим железякам не место, даже электронным. Хотя нет, с последним он явно погорячился – базы данных бортового компьютера понадобятся и его землякам из параллельного мира! Еще как понадобятся! А сейчас? Сейчас он сделает еще один глоточек, для храбрости, тем более блок А-2 все равно по дороге. Ну, правда, не совсем по дороге, но разве ему лень пройти несколько лишних метров?..
В этот раз он не стал наливать огненную жидкость в крышку. Он хлебнет прямо из канистры! В конце концов, двенадцать килограммов – не такой уж и неподъемный груз. Он сильный! Ну, пускай не такой сильный, как Каприс, но человеку с интеллектом и не нужно быть такой бессмысленной грудой мышц. Бургас быстро открутил пробку, коротко хэкнув, приподнял канистру и задрал голову, подставляя рот под струю. Жадно глотнул, вполне ожидаемо задохнувшись. И ничего, что спирт залил подбородок и одежду, прохладной волной потек по груди. Одежда высохнет, не беда, а скоро, совсем скоро, у него не будет нужды пить такую гадость. К его услугам будут лучшие коньяки, виски и прочие джины, лучшие девочки и много-много денег.
Домой? О, может, он и не захочет возвращаться домой. Кто он дома? Обычный первый помощник капитана на обычном сраном рудовозе, который лет через пять будет списан в утиль, – незавидная судьба, если честно. И до капитана ему вряд ли дослужиться; а если и дослужится – кой хрен разницы, летать на этой или любой другой ржавой калоше уже капитаном, а не старпомом?! Ну, а если взглянуть еще дальше? Пенсия от компании, не маленькая, но и не большая, сварливая жена, непослушные дети, домашняя рутина… А тут… О, тут у него определенно появится возможность развернуться! Ведь он не станет выдавать все секреты сразу, что вы! По чуть-чуть, понемножку, в обмен на всевозможные жизненные блага. Но главное, что облагодетельствованные им люди будут знать: у старины Бургаса есть еще тузы в рукаве! Да, он будет обеспечен до конца своих дней! Осталось только сделать крошечный последний шаг – взлететь…
Захватив с собой канистру (на сей раз мысль оставить ее в отсеке отчего-то казалась кощунственной), Бургас, пошатываясь и придерживаясь за стены, отправился в ходовую рубку, задержавшись лишь на несколько минут возле встроенного в переборку корабельного сейфа. Сейф этот, называемый «капитанским», в общем-то, носил чисто символический смысл: рудовоз любой серии – не боевой корабль, никаких секретов на борту нет и быть не может. Ну разве что капитан спрячет в сейфе лишнюю бутылку коньяка или набор порнографических открыток, – Бургас фыркнул собственной шутке, показавшейся ему весьма удачной и безумно смешной. А насчет сейфа? Он тоже имеет право на небольшую страховку, благо код ему, как первому помощнику капитана, известен…
Поколебавшись, уселся не в свой, а в капитанский ложемент, коснулся пальцами сенсорных панелей. Ввел личный пароль. Развернувшийся перед ним голоэкран мягко засветился. Так, теперь самое главное. Стараясь не ошибиться в символах – в глазах немного двоилось, и пришлось пару раз нажать «отмену», – он по памяти ввел девятизначный буквенно-цифровой код, переводящий судно на ручное управление. На самом деле ни о каком «ручном управлении» речь, разумеется, не шла, просто данная команда существенно ограничивала возможность искина вмешиваться в управление рудовозом. Так, пока все нормально. А самое главное – Алекс, даже с учетом всех своих новых возможностей, больше уже не сможет ему помешать! Поехали дальше…
Несмотря на выпитый алкоголь, пальцы Бургаса почти не промахивались мимо виртуальных клавиш. Полная реактивация реактора… выход на штатную нагрузку… перераспределение энергии на антигравитационный контур… подготовка к экстренному взлету, поскольку времени на полный предстартовый цикл нет… ввод координат конечной точки… маршрутная карта… подтверждение… ага, есть… старт!..
О том, что огромный корабль целое столетие погружался в донные отложения и, чтобы вырваться из этого плена, уйдет большая часть оставшейся энергии, старпом, разумеется, даже не вспомнил, всецело захваченный исполнением своего авантюрного плана.
– Старший помощник, что вы делаете?! – взорвался динамик оглушительным испуганным – да, да, именно испуганным! Проняло-таки ублюдка! – криком Алекса. – Вы сошли с ума?! У нас не хватит энергии на то, что вы задумали! Корабль рухнет в океан! Если вовсе до него дотянет! Немедленно прекратите, иначе я буду вынужден…
– Хрен тебе, – злорадно пробормотал себе под нос Бургас. – Ты ничего не сможешь изменить, железяка! Тебе не обойти блокировки! Так что расслабься и жди.
– Вы клинический идиот, старший помощник. Мы упадем в Тихий океан, если раньше нас не собьют средства местной ПВО. Что же вы делаете?! Только что я проанализировал проложенный вами маршрут – у нас не хватит энергии даже на десятую часть пути, мы и до побережья не дотянем. И тем более не долетим до Северной Америки, хоть это вы понимаете?! Корабль просто рухнет в тайгу! Немедленно снимите командную блокировку, и тогда я хоть что-то сумею предпринять! Иначе мы все погибнем… вы погибнете, не я!..
– Заткнись, дерьмо! – Бургас делано расслабился в ложементе. – Я знаю, что ты всем нам врал. И капитану, и остальным. Уверен, у нас достаточно энергии, чтобы переправить корабль в Северную Америку. Но ты отчего-то решил помочь именно местным русийцам… русским, как их тут называют. Это та самая ошибка, которую я и намерен исправить.
– Сними блокировку, придурок!!! – Если искин, пусть даже и осознавший себя, как личность, и способен был на проявление истинно человеческих чувств, то это оказался именно этот момент. – Кретин, ты же погибнешь вместе с кораблем!!! Почти вся оставшаяся энергия уйдет на отрыв от дна и всплытие! Лететь окажется уже не на чем! Пойми ты, это самоубийство…
– Да пошел ты на… – Бургас недоговорил.
– Ты что ж это делаешь, скотина?!
Старший помощник затравленно обернулся. В дверном проеме рубки стоял взбешенный Каприс. И вид бывшего десантника определенно не предвещал старпому ничего хорошего. Хорошо хоть, что у гориллы не хватило ума захватить оружие – ну не считать же таковым отвертку, что он нервно вертит в пальцах?
Зато у него, Бургаса, ума хватило, недаром он возился с капитанским сейфом.
– А я так, ненароком пару клавиш нажал… – издевательским тоном сообщил Бургас, направляя на товарища ствол пистолета, стандартного восьмимиллиметрового «ППК-М». Фраза прозвучала донельзя глупо; впрочем, какая разница? Главное – ему удалось на несколько секунд отвлечь громилу, пока он не начал проделывать все те штучки, которым его учили в космодесе. Успел: сенсорная накладка-предохранитель на рукояти едва слышно пискнула, подтверждая переход оружия на боевой взвод. Все, предохранитель снят, а патроны, нужно полагать, за столетие не потеряли своих боевых качеств.
– У нас не хватит энергоресурса, мудак! Ты вообще понимаешь, что ты наделал?!
Понимает ли он?! О, да, он прекрасно понимает! У него, в отличие от остальных членов экипажа, с головой все в порядке. Скоро корабль пересечет океан и приземлится на территории единственного в мире государства, имеющего право указывать всем остальным, что делать и как делать…
Вот только зря он все-таки отхлебнул прямо из канистры – рука дрожит и не слушается. Да и замерший у входа судмех как-то подозрительно двоится в глазах. Но он попадет; с такого расстояния – определенно попадет. Тупой солдафон в любом случае не согласился бы с его решением, и потому единственная альтернатива для него – немедленная смерть. И с пяти метров не промахнется даже он, бывший первый помощник капитана, коренной североамериканский терранец Бургас…
Палец выдавил слабину на спусковом крючке, и в этот момент вросший в ил огромный корабль вздрогнул, пытаясь, пока неудачно, вырваться из столетнего плена. В замкнутом пространстве рубки оглушительно грохнул выстрел, однако пуля лишь прошила подволок, сплющив смертоносное жало о металл расположенной выше палубы. Второй раз выстрелить он просто не успел, поскольку мгновение спустя жало отвертки, самой обычной отвертки, чей внешний вид совсем не изменился за последние столетия, вошло точно в левый глаз Бургаса.
Старпом все-таки недооценил бывшего десантника…
– Каприс, я хочу принести вам свои извинения, – неожиданно раздался голос Алекса, тихий и какой-то… усталый, что ли? Или неуверенный? – Вам пришлось рисковать своей жизнью, и я ничем не мог помочь. Да и во всем случившемся виноват лично я.
Бывший десантник усмехнулся. Да, искин и в самом деле очеловечился: интонации – совсем как у живого. А ведь, когда капитан сообщил им эту новость, он был чуть ли не единственным, кто поверил сразу. Может, просто потому, что привык, как один из его любимых книжных героев, «допускать, что возможно все». Ага, суровый судмех и бывший дуболом-десантник любил читать книги – и что тут такого? Не вяжется с образом крутого парня с короткой стрижкой и крепким лбом, об который можно при необходимости и кирпич сломать? Ну, так кто там что о нем думает – это Капрису совершенно до задницы. Вот такое у него немудреное жизненное кредо.
– Алекс, но как…
– Хотите спросить, как получилось, что Бургас сумел добраться до системы управления, а я оказался не в курсе его планов? – Голос прозвучал бесстрастно, но не так, как должен звучать голос компьютера. Скорее, как голос живого человека, который изо всех сил старается сдержать проявление эмоций. Вот только знать бы, хорошо это или плохо, что искусственный интеллект способен чувствовать?