— Дело говоришь, — рассмеялся шеф. — Что ж, приступай к исполнению своих обязанностей, сэр Макс. Хочешь, открою тебе одну маленькую тайну, как ясновидец ясновидцу? В Зале Общей Работы топчутся сэр Мелифаро и твой любимчик, Нумминорих. Эти юные тугодумы мучительно соображают, в каком трактире сегодня следует пообедать. Если поторопишься, ты еще успеешь сказать веское слово в пользу заведения нашего общего приятеля Мохи. А у меня, как всегда, годовой отчет. — И заговорщически подмигнув мне, он снова зарылся в самопишущие таблички.
Тихий Город
В полночь, накануне Дня Середины весны, когда начинается нашествие мохнатоголовых перелетных бабочек на цветущие сады Левобережья, а речная вода переливается всеми оттенками молочно-зеленого перламутра, такого яркого, словно на дне Хурона хранится запасная луна, порог моего кабинета в Доме у Моста переступил тщедушный, но энергичный человечек. На его челе красовалась почти видимая моему наметанному глазу надпись: «Источник беспокойств».
Я обреченно вздохнул, поскольку его визит означал почти неизбежное крушение моих лирических планов. В те дни я по-прежнему был уверен, что весенние ночи специально созданы для того, чтобы стаптывать пару сапог за полдюжины дней, нарезая бессмысленные круги по узким переулкам колдовского города Ехо.
— Меня зовут Гретти Тумоис, я Мастер Совершенных Снов, — важно представился человечек.
У меня немного отлегло от сердца: Мастер Совершенных Снов — редкая, но совершенно безобидная профессия. Вряд ли этот человек мог стать вестником серьезных неприятностей.
Собственно говоря, такой способ зарабатывать деньги мог, наверное, возникнуть только в Ехо — в городе, где чуть больше ста лет назад тишайший обыватель был куда более могущественным колдуном, чем самый прославленный иноземный чародей, а потом все (вернее, почти все) законопослушные жители столицы были вынуждены распрощаться с чудесами, запрещенными Кодексом Хрембера.
Ностальгия есть ностальгия, ничего не попишешь: всем порой хочется волшебных приключений, да так, чтобы обошлось без риска для жизни и социального статуса. В таких случаях наши горожане обычно отправляются к Мастеру Совершенных Снов и заказывают себе подушки для волшебных сновидений.
Для изготовления такой подушки применять запрещенную законом Очевидную Магию не требуется: Мастера Совершенных Снов учатся ворожить где-то в горах Черухты. Тамошние сновидцы берутся за несколько лет обучить любого человека управлять собственными снами. Впрочем, мало кто из жителей Соединенного Королевства готов потратить время и деньги ради столь легкомысленной, по их мнению, забавы.
Но те немногие мечтательные чудаки, из которых получаются Мастера Совершенных Снов, вернувшись домой, обнаруживают, что нехитрая наука, усвоенная вдалеке от Сердца Мира, здесь, в столице Соединенного Королевства, приносит неожиданные плоды. В Ехо эти ребята могут командовать не только призрачным парадом собственных сновидений. Чужие ночные кошмары и сладкие грезы тоже целиком в их власти. Впрочем, все они как один мечтательны и добродушны (вернее, доброжелательно равнодушны к окружающим) — на наше счастье.
Мастера Совершенных Снов торгуют иллюзиями, наиболее хрупкой их разновидностью. Берут они за услуги недорого, дело свое знают крепко, с клиентами нянчатся, как продавцы игрушек с малыми детьми. Ничего удивительного, что у них не бывает Дней Свободы от забот, зато и пользоваться щедростью Короля, который в свое время приказал столичным трактирщикам кормить за его счет всех голодных, им, мягко говоря, не приходится.
Мой Мастер Совершенных Снов был, судя по всему, типичным представителем этого цеха. Отрешенный взгляд, руки унизаны драгоценностями, пальцы неспешно перебирают причудливые четки. Только вот брови нахмурены, а тонкие губы изогнулись озабоченно в форме подковы. Непорядок.
— У вас неприятности? — сочувственно спросил я.
К моему удивлению, человечек отрицательно покачал головой.
— У меня все в полном порядке, сэр Макс.
Я адресовал ему укоризненный взгляд. Дескать, какого же черта ты сидишь в моем кабинете, дядя, ежели жизнь прекрасна? Обычно тех, у кого все в полном порядке, в Дом у Моста палкой не загонишь.
Разумеется, вслух я не сказал ничего, только одарил господина Тумоиса в меру обаятельным оскалом доброго вампира. Если бы мне, не приведи господи, пришлось стать шефом Тайного Сыска, мой кабинет непременно украсился бы надписью: «Клиент всегда прав».
— Я пришел, чтобы просто поговорить с вами, — невозмутимо признался Мастер Совершенных Снов. — Именно с вами, сэр Макс. Дело в том, что мне в последнее время снятся ваши сны.
— Как это может быть? — изумился я. — И почему вы полагаете, будто это именно мои сны, а не чьи-то еще?
— Если вам когда-нибудь станут сниться чужие сны, сэр Макс, вы поймете, что невозможно видеть чужой сон и не знать, кому он принадлежит, — наставительно заметил господин Тумоис. — Кстати, в последнее время многих посещают чужие сновидения. Клиенты недовольны: им все чаще снится совсем не то, о чем они просили. Неслыханно! Приходится возвращать деньги. Поначалу я полагал, что утратил мастерство на старости лет — так ведь бывает… Но нет, похоже, у моих коллег те же проблемы. Впрочем, никому из них, по крайней мере, не снятся ваши сны. Им повезло. Ваши сны порой ужасны, сэр Макс, вы уж не обижайтесь!
Я озадаченно молчал, пытаясь припомнить, снилось ли мне хоть что-то в последнее время. Удивительное дело: ничего не вспоминалось. По всему выходило, что минувшей зимой я не спал, а временно умирал на ночь, а потом снова воскресал, как ни в чем не бывало. Я, признаться, не придавал этому особого значения: счастливая личная жизнь на фоне удавшейся служебной карьеры и избыточной коммуникабельности кого хочешь до цугундера доведет. Когда спишь по четыре часа в сутки, тут уж не до упоительных грез и полночных видений.
— Эти якобы мои ужасные сны, — я наконец прервал затянувшееся молчание, — о чем они? И в чем, собственно, состоит ужас? Прежде мне иногда снились кошмары, и почти всегда оказывалось, что это реальность стучится ко мне с черного хода.
— Ваша метафора хороша, но лишь для того, кто по невежеству не склонен полагать сновидения такой же существенной частью реальности, как, скажем, события, происходящие за окном, — покачал головой Гретти Тумоис. — Что же до ваших снов… Нет, это не кошмары. Во всяком случае, не то, что принято считать кошмарами. Ваши сны пугают меня, сэр Макс, поскольку они не слишком похожи на сны. Можно сказать, они сотканы не из того вещества, какое принято использовать для изготовления сновидений. Они чрезмерно правдоподобны и тягостны. Ни один Мастер Совершенных Снов не стал бы подсовывать своему клиенту сны вроде ваших: они кажутся изнурительным продолжением реальности. Тяжело жить две жизни: одну свою, другую — чужую. Особенно если эта чужая жизнь — ваша, сэр Макс. Простите за откровенность, но, судя по вашим снам, вы безумны. Или когда-то были безумцем… или же вам еще только предстоит им стать. Не знаю. Это не мое дело. Если ваши сновидения — расплата за могущество, мне остается только радоваться, что я — скромный знахарь, а не могущественный колдун. Надеюсь, рано или поздно ваши видения оставят меня в покое и вернутся к хозяину…
Честно говоря, я его не очень-то понимал. Мне, конечно, иногда снились кошмары, но в целом я своими сновидениями был вполне доволен. Никакого особого безумия в них я не обнаруживал; что же касается вещества, из которого они якобы были сотканы, — тут мне было попросту не с чем сравнивать.
— Вы пришли ко мне, чтобы я избавил вас от своих снов? — осторожно уточнил я.
— Откровенно говоря, я не слишком на это рассчитываю, — вздохнул маленький человечек. — Боюсь, что тут даже вы бессильны. Я, собственно, пришел, чтобы рассказать некоторые вещи, которые, возможно, покажутся вам важными. Считайте, что это визит вежливости. Все равно что отдать соседу газету, которую нерадивый разносчик по ошибке положил под вашу дверь.
— Очень любезно с вашей стороны, — я изобразил на лице еще один обаятельный оскал. Когда не знаешь, что сказать, следует улыбаться. — И что же это за важные вещи?
— Ну, прежде всего, наверное, следует упомянуть, что мне несколько раз снился Король Мёнин. Он постоянно говорит, что собирается вернуться. Мне показалось, что Его Величество отлично понимает, что снится не вам, а кому-то другому, но то и дело с подчеркнутой вежливостью называл меня «сэром Максом». Говорил о том, как приятно будет наконец-то увидеться. Просил заказать столик в каком-нибудь хорошем трактире. Ухмыляясь, прибавлял, что единственная область знаний, в которой вы являетесь настоящим специалистом, — это наука о столичных трактирах… Вы только не обижайтесь, сэр Макс, я просто стараюсь быть точным.
— Очень любезно с вашей стороны, — я изобразил на лице еще один обаятельный оскал. Когда не знаешь, что сказать, следует улыбаться. — И что же это за важные вещи?
— Ну, прежде всего, наверное, следует упомянуть, что мне несколько раз снился Король Мёнин. Он постоянно говорит, что собирается вернуться. Мне показалось, что Его Величество отлично понимает, что снится не вам, а кому-то другому, но то и дело с подчеркнутой вежливостью называл меня «сэром Максом». Говорил о том, как приятно будет наконец-то увидеться. Просил заказать столик в каком-нибудь хорошем трактире. Ухмыляясь, прибавлял, что единственная область знаний, в которой вы являетесь настоящим специалистом, — это наука о столичных трактирах… Вы только не обижайтесь, сэр Макс, я просто стараюсь быть точным.
— Да было бы из-за чего обижаться, — усмехнулся я. — Вы видели вещий сон, господин Тумоис. Мёнин сказал вам чистую правду.
— Ну… вам виднее, — смущенно пробормотал он. — Один раз Король Мёнин посулил принести хороший подарок, в другом сне пообещал вас удивить, а однажды сказал: «Двум Вершителям нет места в одном городе» — и стукнул кулаком по столу. Впрочем, в следующем сне он снова был любезен и разглагольствовал о сюрпризах и трактирах… Я подумал, что вам следует все это знать. Король Мёнин наверняка сам решает, кому присниться. Думаю, он был уверен, что я не поленюсь нанести вам визит.
— Ну… наверное, — растерянно согласился я. — Это все?
— По крайней мере, это самое важное… Еще мне часто снится сон про буривуха, — нерешительно сказал мой посетитель. — Будто я сплю в очень тесном помещении с маленьким окном. Окно открыто, за окном светит луна, но не наша, а какая-то желтая… И вот из темноты прилетает буривух и садится на подоконник. Это единственный хороший ваш сон, сэр Макс, после него я всегда просыпаюсь счастливым. Поскольку это вы должны были бы просыпаться счастливым, я решил, что должен непременно рассказать про буривуха.
— Вы очень любезны, — вежливо улыбнулся я. — Что-то еще?
— Много всего. Но чужие сны запоминать труднее, чем свои. Мне не кажется, что все остальное так уж важно. А если и важно, то в моей памяти осталось лишь смутное ощущение, что я схожу с ума, а во рту — дурной привкус, словно я заболел… В ваших сновидениях вершатся совершенно непонятные мне дела, мне то и дело снится какой-то иной мир… вернее, несколько разных миров; там суетятся странные люди, и почти всегда сердце ноет от тоски. Я просыпался очень усталым после этих снов, сэр Макс. Поутру я помнил все подробности, но забывать их было приятнее, чем хранить. И я забывал.
— Вас можно понять, — сухо кивнул я. — Что ж, сэр Тумоис, я очень благодарен вам за визит.
Он заторопился, покинул кресло, вежливо раскланялся. В процессе эвакуации посетителя из кабинета мы обменялись некоторым количеством взаимных любезностей, но я чувствовал, что мой гость еще не закончил выступление. Интуиция меня не подвела. Господин Тумоис эффектно остановился на пороге и с драматическим выражением лица резюмировал:
— Неспроста творится вся эта путаница со снами, сэр Макс. Помяните мое слово, грядут великие события и большие перемены. Оно и понятно: если уж сам Король Мёнин решил вернуться…
— Вполне может статься, что он просто морочил нам с вами голову, — с тоскливой надеждой сказал я. — Есть у него такая маленькая милая слабость.
— Кто знает, сэр Макс, — вздохнул Мастер Совершенных Снов. И с надеждой спросил: — Вы ведь перескажете сэру Джуффину Халли содержание нашей беседы? Я не решился обратиться к нему лично, поскольку в моем распоряжении нет фактов. Ничего, кроме смутных предчувствий. Я бы и к вам не решился обратиться, если бы не ваши сны…
— Разумеется я ему расскажу, — заверил я гостя. — Даже если бы не хотел, сообщать факты — это моя обязанность.
Мой гость удовлетворенно кивнул и слился с темнотой коридора, а я — узнаю старого доброго сэра Макса! — немного поторговался с Курушем, которому предстояло дежурить в мое отсутствие, сменил Мантию Смерти на неприметное серое лоохи и выскользнул в окно, благо мой кабинет находится на первом этаже. Я отчаянно опаздывал на свидание, отменять которое совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что моя прекрасная леди пребывает в том же настроении.
Я всегда подозревал, что самая ужасная история о любви непременно должна повествовать о так называемой счастливой любви. О взаимной. Что кошмар начинается сразу после финальной фразы: «Поженились и жили вместе долго и счастливо». Потому что «долго» и «счастливо» — две вещи несовместные. Человеческая природа, полагал я, этого не допускает. К счастью, я ошибался; убедиться в этом мне довелось на собственной шкуре — если уж везет, так везет!
Согласно моей прежней теории, наш с Меламори роман давным-давно должен был превратиться в нормальную спокойную (читай: смертельно скучную) жизнь вдвоем или же оборваться на какой-нибудь надрывно высокой ноте. Однако ни того ни другого не произошло. Минуло два года с тех пор, как она вернулась в Ехо на заднем сиденье моего амобилера; ночи, которые она провела под собственной крышей, а не в моем Мохнатом Доме, можно пересчитать на пальцах, а днем мы то и дело сталкиваемся нос к носу в коридорах Дома у Моста или за столом в Зале Общей Работы. Но всякий раз, отправляясь на свидание, я волнуюсь так, словно мне предстоит встреча с почти незнакомой женщиной.
Наверное, так оно и есть, по большому счету. Я никогда не знаю, какое у нее будет настроение, как она себя поведет, захочет ли остаться рядом со мной или быстро распрощается и растает в оранжевом тумане фонарей. Я даже не уверен, что она вообще придет, и почему-то стесняюсь послать ей зов и переспросить. Дело не в том, что Меламори ведет себя экстравагантно и непредсказуемо, — достаточно того, что я знаю: она может так себя повести. Я и сам, впрочем, могу. Стоит ли добавлять, что нам обоим это чертовски нравится.
Мне повезло, Меламори все еще сидела в «Синем Фонаре». Этот маленький уютный трактирчик я нашел в начале зимы и очень полюбил здешнюю бархатную тишину, безлюдный обеденный зал, ультрамариновый свет фонарей над столиками и скромную домашнюю кухню.
Ее лицо скрывалось за серебристой маской горной лисички: зима в этом году выдалась на редкость холодная, чуть ли не дюжину дней кряду стояли самые настоящие морозы, и столичные портные тут же ввели моду на маски из мягкой теплой материи, чтобы предохранять от холода чувствительные щеки и носы столичных жителей. Новшество пользовалось столь бешеным успехом, что с наступлением тепла сообразительные кутюрье начали мастерить маски из тонкой ткани, предназначенные уже исключительно для украшения наших физиономий. Как и следовало ожидать, мода на маски прижилась в Ехо. Одна только Меламори опустошила несколько модных лавок Старого Города, и теперь причудливые морды таращились на меня со всех вешалок, крючков, полок и просто гвоздей, вбитых в стены Мохнатого Дома. Я и сам иногда их ношу, хотя никак не могу привыкнуть, как в свое время не мог толком привыкнуть к очкам: лишняя вещь на лице мешает мне сосредоточиться.
— Тебя что, Джуффин припахал? Или ты опять полчаса топтался перед очередной дверью? — сочувственно спросила Меламори. — Ох уж эти мне двери…
— С дверями все в полном порядке, — улыбнулся я. — С шефом, как ни странно, тоже. Зато ко мне зашел один симпатичный человечек, Мастер Совершенных Снов. Гретти Тумоис, может быть, знаешь такого?
Она равнодушно помотала головой. Я вкратце пересказал содержание беседы. Меламори слушала, не перебивая, только хмурилась. Озабоченного выражения ее лица не могла скрыть даже маска.
— Звучит как полная чепуха, — решительно резюмировала она. Выдержала эффектную паузу и добавила: — Но мне почему-то очень не нравится эта история. Нелепость, а тревожит. С какой стати этот господин видит твои сны? И хотела бы я знать: кому снятся мои, если уж на то пошло?
Я вопросительно поднял брови. Она развела руками:
— По крайней мере не мне, Макс. В последнее время мне ничего не снится. Я думала, что просто забываю. Когда каждый день встаешь с такой неохотой, тут уж не до ревизии сновидений… А выходит, что мне, возможно, и забывать-то нечего.
Мы еще некоторое время обсуждали странные слова моего посетителя, наперебой успокаивали друг друга — безуспешно, разумеется. Прогулка вышла скомканная и бестолковая, поскольку тревога влачилась за нами тяжелым шлейфом, а прозрачный весенний туман, в котором утопали наши ноги, больше не казался романтической декорацией к ночным блужданиям. Не сговариваясь, мы оба решили, что туман — это тоже чужой сон, потерявший своего хозяина и готовый увязаться за первым встречным.
Дело кончилось тем, что Меламори отправилась со мной в Дом у Моста, поскольку поняла, что оставаться одной в темной спальне ей сейчас не хочется, а я не мог совсем уж откровенно манкировать своими обязанностями самого высокооплачиваемого ночного сторожа в Соединенном Королевстве.