Но как найти этих двух «елдыринцев»?
Человек в нумере гостиницы «Европейская» отложил «Биржевой листок». И уставился в потолок. Но на нем не было ничего написано…
Глава 10 Присаживайтесь, молодой человек
– Мне бы поговорить со Всевидящим Оком.
– Да? А просто со Всевидящим вам переговорить не хочется? Или, что уж там дробить, со Вседержителем?
– Нет. Только с человеком, который подписывается Всевидящее Око, – серьезно ответил Ленчик.
Было морозное утро, и он, крепко продрогнув в студенческой шинельке, пришел в редакцию «Биржевого листка», чтобы начать поиски того, кто был ему нужен. Нет, это был не репортер с псевдонимом Всевидящее Око, хотя первым шагом в его плане было знакомство именно с ним. Ленчик намеревался найти бывшего «червонного валета» господина D., о котором было упомянуто в «Редкой афере». А для этого следовало поговорить с репортером…
– А зачем он вам?
– У меня личное, – ответил Ленчик-студент и смутился.
– Да? – несколько косо посмотрел на него человек, с которым он разговаривал.
– Да, – просто ответил Ленчик.
– Ла-адно, – протянул человек и указал на дверь. – Всевидящее Око там. Длинный такой, худой и бородатый. Иваном Васильевичем его кличут.
– Благодарю вас.
– Да не за что, – человек ухмыльнулся. – Вы уже второй человек, который его сегодня спрашивает.
– А кто был первый? – мимоходом спросил Ленчик.
– Дама.
– Какая дама?
– Обыкновенная, в шубке песцовой. Весьма привлекательная. Он у нас становится популярным.
– Так я пошел? – спросил Ленчик.
– Иди же, – последовал ответ.
Длинный, худой и бородатый был в комнате не один. Когда Ленчик открыл дверь, на него уставилось три пары глаз. И все их обладатели показались Ленчику худыми и длинными. А бородатыми были все трое.
– Мне бы Ивана Васильевича, – робко произнес Ленчик.
– Зачем? – спросил один их худых и бородатых.
– Поговорить.
– О чем? – спросил другой.
– Это личное, – ответил Ленчик и потупил взор.
– Ну, я Иван Васильевич, – сказал третий бородатый.
– Так это вы Всевидящее Око? – произнес Ленчик, постаравшись, чтобы это прозвучало с оттенком восхищения.
– Я, – ответил бородатый и худой. – А что, не похоже?
– Что, еще один из почитателей? – обратился к Ивану Васильевичу другой бородатый.
– Не знаю, – пожал плечами Всевидящее Око. И пригласил Ленчика в другую комнату.
– Ну, – спросило Око, внимательно глядя на Ленчика. – Чего тебе надобно, студиозус?
– Я много читал ваших статей, – начал Ленчик издалека, – и мне очень нравится ваш слог. Поэтому-то я и пришел к вам.
– Следует говорить не «статей», а «материалов», – заметил Ленчику Иван Васильевич. – Так будет правильней. И профессиональней.
– Хорошо, – ответил Ленчик. – Спасибо.
– Что, небось тоже хочешь стать газетчиком? – прищурил глаз Всевидящее Око.
– Мечтаю, – выдохнул Ленчик и посмотрел на репортера каким-то преданным взглядом.
– Собачья работа, учти, – уже мягче произнес Иван Васильевич, пропитываясь симпатией. – Но интересная. Ты на каком факультете?
– На филологическом, – не моргнув глазом соврал Ленчик.
– Хороший факультет, – сказал Всевидящее Око.
– Неплохой, – согласился Ленчик. И дабы Око не стал расспрашивать его о профессорах, быте и прочем из студенческой жизни, о чем он знал лишь самую малость, быстренько перевел разговор в иную плоскость:
– Я имею к вам большую просьбу, – сказал он.
– Валяй, – просто ответил Иван Васильевич.
– У вас недавно была опубликована статья… – Всевидящее Око поморщился, и Ленчик тут же поправился: – То есть материал об одной необычной афере. Назывался он «Редкая афера, или По стопам «червонных валетов»…
– Было такое дело, – подтвердил Иван Васильевич, просветлев. – И как тебе?
– Здорово! – восхищенно произнес Ленчик. – Я четыре раза прочитал (это была правда). – Так вот…
– И что тебе особенно понравилось? – спросил Иван Васильевич. Его, как, собственно, и любого пишущего человека, сочинителя или репортера – неважно, – интересовало мнение относительно его творчества и тянуло об этом поговорить. И, конечно, чтобы ко всему, что он делает, относились с «должным» пиететом.
– Ваша манера излагать материал, – ответил Ленчик домашнее и заготовленное. – Мне очень импонирует (это слово он вычитал где-то год назад в «Казанских губернских ведомостях» и время от времени вставлял его в свою речь – ну, нравилось оно ему очень) то, как вы пишете. Остро, хлестко и вообще очень точно.
– Ты думаешь? – Всевидящее Око принял задумчивый вид. Студент нравился ему все больше.
– Да, – твердо ответил Ленчик. – И я бы тоже хотел научиться писать так, как вы…
– Научишься, – заверил его Иван Васильевич. – Ладно, говори свою просьбу, студиозус.
– В том вашем материале об афере вы начали с того, что предположили участие в ней одного из «червонных валетов», некоего господина «Дэ», который приехал в наш город после отбытия наказания, – сказал Ленчик. – Вы упомянули также, что он поселился в одной из гостиниц Казани. Получается, что вы знаете, где поселился этот господин «Дэ» и как его зовут. Так ведь?
– Ну, так, – не сразу согласился Иван Васильевич.
– Я хочу сделать материал о «червонных валетах», – Ленчик заискивающе посмотрел на Всевидящее Око. – О том, что с ними стало после того, как они отбыли сроки наказания. Чем занимаются теперь, исправились или же ожесточились. Ну, в общем, знать о них все.
– Я бы тоже этого хотел, – заметил Иван Васильевич. – Но Долгорукий даже разговаривать со мной не стал…
– Так его зовут Долгорукий? – едва не воскликнул Ленчик, конечно, слышавший о похождениях «князя» в Первопрестольной. – Вольдемар?
– Почему Вольдемар? – переспросил репортер. – Его зовут Всеволодом. Всеволод Аркадьевич.
– И где он остановился? – спросил Ленчик, сгорая от нетерпения.
– Он тебе все равно ничего не расскажет, – не ответил на вопрос Всевидящее Око.
– А я попрошу, – сказал Ленчик.
– Проси не проси – ты из него и слова не вытянешь, – заверил его Иван Васильевич.
– Но попробовать же стоит? – возразил ему Ленчик-студент.
– Попробовать? – усмехнулся Иван Васильевич. – Может, и стоит… Ну что ж, попробуй, студиозус. Отчего же не попробовать.
– Так где, вы говорите, он остановился? – спросил Ленчик.
– Я не говорил, – ответил Иван Васильевич и почесал шею под бородой.
– Ну так скажите, – попросил Ленчик. – Буду вам премного благодарен.
– В «Европейской», – ответил Всевидящее Око. – Только он тебе все равно ничего не скажет.
– Посмотрим, – ответил Ленчик. – У меня к нему свой подход имеется.
– Поглядим, – снова усмехнулся репортер. – У тебя ко мне все?
– Все, благодарю вас, – сказал Ленчик.
– Будь здоров, студиозус, – сказал Иван Васильевич и протянул руку.
– Буду, – ответил Ленчик и пожал руку Оку.
* * *Славно хрустел снежок под ногами. Дышалось легко и свободно, настроение было замечательное, ведь первая часть плана была выполнена – Ленчик теперь знал, где искать Долгорукова. Весьма радовало то, что «червонным валетом», осевшим в Казани, оказался именно он.
О, об этом человеке он знал больше, чем о других «валетах»! Из когорты членов «Клуба «червонных валетов», о которых в свое время писали газеты, фигура «князя» Вольдемара Аркадьевича Долгорукова была одной из наиболее значительных. Наряду с Павлом Карловичем Шпейером, Сонькой Золотой Ручкой, казначеем клуба Огонь-Догановским, держателем «клуба» Кешей Симоновым, Самсоном Африканычем Неофитовым и Эдмондом Массари.
Несомненно, одну из сольных партий в «Клубе «червонных валетов» играл Долгоруков. Именно его направляли в различные присутственные места «червонные валеты», чтобы он «пробивал» нужные «валетам» дела и решал вопросы. И он их успешно решал и пробивал. Причем без особого труда, потому как, войдя, скажем, в Московскую городскую управу, он скромненько так, потупив взор, представлялся «князем» Вольдемаром Долгоруким и «племянником» самого московского генерал-губернатора. Естественно, после такого представления «племянник самого» принимался высокими чинами с особым почетом и уважением и не знал ни в чем отказу. А владельцы разного рода предприятий охотно ссужали «племянника» и «владельца фабрик и заводов» с фальшивыми документами денежными суммами и векселями – и, главное, не торопили с их возвращением.
С именем «князя» Долгорукова была связана прогремевшая на всю Москву афера с конезаводом.
Заполучив документы на открытие в Москве конного завода, Долгоруков попутно открыл контору по найму на работу служащих завода: чиновников, конторщиков и прочих специалистов, знающих толк в казенных бумагах и лошадях. В нескольких газетах было напечатано объявление о таковом найме, обозначен залог, каковой должны были, как и положено, внести претенденты на службу в обмен на предоставление высокооплачиваемой работы на конном заводе, и в контору валом повалили желающие.
С именем «князя» Долгорукова была связана прогремевшая на всю Москву афера с конезаводом.
Заполучив документы на открытие в Москве конного завода, Долгоруков попутно открыл контору по найму на работу служащих завода: чиновников, конторщиков и прочих специалистов, знающих толк в казенных бумагах и лошадях. В нескольких газетах было напечатано объявление о таковом найме, обозначен залог, каковой должны были, как и положено, внести претенденты на службу в обмен на предоставление высокооплачиваемой работы на конном заводе, и в контору валом повалили желающие.
Вольдемар принимал всех и каждого. Желающие служить на конном заводе и получать за это превосходное жалованье охотно расставались с залогом в тысячу рублей, после чего получали должность.
Поскольку завод находился покуда в зачаточном состоянии, «в фазе появления», как говорил сам Долгоруков, у новых служащих никакой работы не было.
– Будет, – успокаивал их Долгоруков, – погодите. Скоро завалю вас работой по самое темечко. Еще вопить будете!
– А жалованье? – спрашивали вновь принятые служащие.
– А жалованье вам всем будет выплачено независимо от того, была у вас в данный месяц работа или нет, – раздавал щедрые обещания «князь» и «племянник».
Наконец, полностью укомплектовав завод служащими и получив на руки что-то около тридцати тысяч, Вольдемар Долгоруков исчез. Говорили, что он уехал в Италию с Эдмондом Массари, своим приятелем и тоже «червонным валетом», к родственникам последнего. А служащие конезавода, которого, как оказалось, не существовало в природе, остались с носом. То есть их просто надули!
Однако эта история имела продолжение. В Риме Долгорукову попалось на глаза одно газетное сообщение, что конный парк итальянской армии совершенно устарел, требует обновления и немедленнейшей реорганизации. Поскольку в последнее время Долгоруков надел на себя личину конезаводчика и она ему пришлась впору, он решил посмотреть, насколько она ему будет впору в Италии. Заимев нужные связи, «князь» и «племянник московского генерал-губернатора» представился итальянскому правительству как крупный русский конезаводчик и предложил себя в качестве поставщика лошадей для кавалерии и артиллерии. Причем предложил не кому-нибудь, а самому военному министру. Министр же предложил «князю» составить проект по обновлению конного парка итальянской армии и план поставок лошадей.
– Если проект и план нас устроят, вы получите такой заказ, который позволит заработать вам лично целое состояние, – заверил его министр.
Владеть «целыми состояниями» Вольдемар любил, поэтому охотно согласился.
– Хорошо, – ответил он военному министру, а еще через пару дней как проект, так и план были подготовлены.
– Не буду скрывать, это просто замечательно! – сказал, ознакомившись с бумагами Долгорукова, военный министр и передал проект обновления и план поставок на рассмотрение Особой комиссии при итальянском военном министерстве в Риме. Комиссия же признала план русского конезаводчика настолько рациональным и дельным, что по распоряжению самого итальянского короля Долгорукову персонально была поручена поставка лошадей для всей армии.
«Князь» получил весьма значительный аванс и принялся за поставку лошадей. Их он брал в аренду у разного рода владельцев и конезаводчиков, выплачивая, естественно, меньшую цену, нежели настоящая стоимость лошадей. Посему некоторое время лошади в итальянскую армию поступали исправно по плану и были лучшего качества. На Долгорукова не могли нарадоваться. Он уже стал считаться довольно крупной фигурой даже в среде видных государственных деятелей Италии. Всеволоду Аркадьевичу, будь он натуры иной и менее авантюристической, можно было бы на этом и остановиться: закрепить политический капитал и преспокойно делать карьеру в военном министерстве Италии, однако у «червонного валета» склад характера был иной. Отработав аванс и заручившись полным доверием военного министра и его окружения, Вольдемар получил для закупки остальных лошадей огромную сумму. И в одно солнечное и безоблачное утро исчез из Рима, как, впрочем, и из королевства, именуемого Италией. Полиция ринулась на поиски мошенника, но попробуйте найти «племянника московского генерал-губернатора», которого и в природе-то не существует. В общем, итальянская афера наделала много шума в дипломатических кругах и кое-как была замята, что значило прекращение уголовного дела относительно Вольдемара Долгорукова. И эта афера сошла ему с рук, хотя он и попал под негласный надзор полиции везде, где бы он ни появлялся. Вернувшись в Россию, он отсидел за мошенничество полгода и вышел на свободу, уже никем не преследуемый и готовый к новым махинациям и авантюрам. Так что в среде «червонных валетов» он был весьма и весьма примечательной фигурой.
В гостиницу «Европейская» Ленчик пришел запорошенный снегом и долго очищался от него в прихожей. Затем твердым шагом направился к служащему, что ведал журналом для приезжих и встречал вновь прибывших постояльцев, записывая их в этот журнал и выдавая им ключи от нумеров.
– Добрый день, – поприветствовал Ленчик-студент служащего.
– Здравствуйте, – ответил тот. – Чем могу служить господину студенту?
– Мой дядя… Он остановился у вас, – произнес Ленчик уверенно и посмотрел в глаза гостиничного служителя чистым и пронзительно-голубым взором, который, естественно, не умел лгать. – Он сказал мне прийти к нему и назвал нумер, но я, – здесь Ленчик сделал виноватое лицо, – забыл его. Вы не поможете мне?
– Отчего же, помогу, – ответил портье и спросил: – В некотором роде это наша обязанность… А кто ваш дядя?
– Его зовут Всеволод Аркадьевич Долгоруков, – спокойно сказал Ленчик. И выжидающе посмотрел на гостиничного служителя.
– Сей момент, – ответил портье и открыл книгу для приезжих. Немного полистал ее, ткнул пальцев в строчку и произнес: – Ага, вот. Нумер восемнадцатый.
– Ну, конечно же, восемнадцатый, – обрадованно воскликнул Ленчик и благодарно посмотрел на служителя. – Спасибо вам.
– Это было не очень трудно, – ответил служитель.
– А… дядя… Он сейчас у себя? – спросил Ленчик.
– Да, – сказал служитель.
– Ну, так я пройду?
– Конечно, – ответил служитель и ободряюще улыбнулся.
Он ведь тоже когда-то был студентом, учился на юридическом факультете. Правда, всего-то год, покуда его не отчислили за участие в студенческих беспорядках: группа студентов, приняв на грудь приличное количество померанцевой водочки, устроила бузу в актовом зале. Им не нравился новый университетский устав, запрещающий курить в аудиториях во время лекций, распивать горячительные напитки в стенах университета и устраивать несанкционированные ректором сходки. Утихомиривать студентов пришел университетский инспектор, которого мало что оскорбили словесно, так еще и поколотили до крови и малость попинали ногами. Вызванный им полицейский наряд арестовал студентов – здесь тоже не обошлось без драки – и препроводил в следственную тюрьму, после чего приказом ректора все участники бузы были из университета отчислены. Восстановиться не удалось и пришлось искать работу. А привычку бузить тюрьма отбила…
Восемнадцатый нумер находился на втором этаже, от лестницы налево четвертая дверь.
Ленчик подошел к двери, не без труда унял небольшой мандраж, который вдруг появился, и постучал.
– Войдите, – донеслось из-за двери, и Ленчик открыл дверь.
– Здравствуйте.
– Добрый день, – ответил на приветствие Долгоруков и внимательно посмотрел на вошедшего. – Чем могу служить, господин студент?
Взгляд Всеволода Аркадьевича стал насмешлив. Заметив это, Ленчик немного смутился.
– Я не студент, – сказал он.
– Заметно, – улыбнулся Долгоруков. – Итак?
– А почему заметно? – спросил Ленчик.
– Вы немного не так держитесь, – ответил Всеволод Аркадьевич.
– То есть?
– Студенты – народ весьма развязный, – произнес Долгоруков. – Или нет, я бы сказал иначе… Отвязный. Они считают себя лучше других и, главное, умнее других. С годами это проходит… А другие – это все остальные, кто не студенты. Многие из них считают себя умнее профессоров, которые им преподают. Мол, все профессора – ретрограды, и их давно пора менять. Ими, студентами, что в скором времени и произойдет. Всенепременно. Они уверенны и самоуверенны, это как хотите… Их суждения – это всегда истина в последней инстанции. Они дерзки и безапелляционны. Чего, – Всеволод Аркадьевич снова окинул взглядом Ленчика, – никак не скажешь о вас. Ежели бы вы были в действительности студентом, то, разговаривая со мной, испытывали бы внутренне превосходство и каким-нибудь образом дали мне это понять.
– Как? – быстро спросил Ленчик, понимая, что человек из нумера восемнадцать совершенно прав: расположение поменялось на искреннее восхищение.