— Да, Сибилла, превосходное, — едва слышно согласилась та.
— Я уверен, что кушанье очень вкусное, но, леди Сибилла, мой управляющий…
— Поговорим об этом потом, лорд Белкот.
— Сибилла, выслушайте меня, — упрямо повторил Оливер.
Она подняла на него глаза, и ее ледяной взгляд мгновенно заставил его замолчать. Впрочем, ему показалось, что за надменной властностью скрывалась потаенная мольба.
— Я уже знаю все, что вы хотите мне сказать. Уверяю вас, это не так важно, как вы думаете.
— Но откуда такая уверенность… — возразил было Оливер, но упрямая Сибилла оборвала его:
— Давайте ужинать, лорд Белкот.
— Ну хорошо, — с явным неудовольствием согласился Оливер, поклонился и медленно двинулся к своему месту за столом рядом с Джоан.
— У тебя действительно пропал аппетит? — весело прощебетала она, когда Оливер сел за стол рядом с ней. — Поверить не могу, чтобы Оливер Белкот отворачивался от кушаний и вин! Кстати, мы только что обсуждали одну чудесную вещь, которая есть у леди Сибиллы. Смотри, вот она, рядом с ней на столе.
Оливер снова взглянул на гроздь кристаллов и пробурчал что-то вежливо-одобрительное.
— Это кристалл грез, Правильно, леди Сибилла? — оживленно проговорила Джоан и, получив одобрительный кивок от Сибиллы, продолжила: — Его нашли на землях поместья Фолстоу! Правда, красивый?
Оливер физически чувствовал присутствие Сесили, его неудержимо тянуло к ней. Он едва сдерживался, чтобы не попытаться, вытянув шею, увидеть ее хоть на мгновение.
— Чудесный, — пробормотал он в ответ Джоан.
— Ну что ты такой ворчливый и недовольный! — укоризненно улыбнулась Джоан, шутливо хлопая его по плечу. Потом она снова повернулась к Сибилле: — Прошу вас, рассказывайте дальше, миледи. Вы остановились на старинной легенде.
Едва слышный скрип дерева прервал ее просьбу, и Оливер увидел появившуюся за спиной Сибиллы голову Сесили.
— Извини, Сибилла, можно мне уйти? Завтра рано утром уезжать, а у меня еще не все собрано.
У Оливера замерло сердце.
— Уезжать? Куда уезжать? — невольно вырвалось у него. — Куда вы уезжаете, леди Сесили?
Две женщины с любопытством уставились на него. К сожалению, ни одна из них не была Сесили.
— Леди Сесили — моя сиделка, — заикаясь, пояснил он, чувствуя, что лицо заливает краска смущения, как у юнца, впервые увидевшего обнаженную женскую грудь. — Я боюсь, мне станет хуже в ее отсутствие.
Тут Сесили взглянула на него, но веселый смех Джоан Барлег сразу заставил ее отвернуться.
— Ах, Оливер, как драматично! Я уверена, ангелу Фолстоу есть о ком позаботиться помимо тебя, как это ни обидно для твоего самолюбия, — со смехом проговорила Джоан.
Впервые в жизни Оливеру нестерпимо захотелось ударить женщину. Точнее, Джоан Барлег.
— Ступай, Сесили, — сказала Сибилла. — Вели Грейвсу дать тебе продуктов побольше и мешок покрепче — зима была тяжелая.
Сесили улыбнулась всем присутствующим за столом, но на Оливера так и не взглянула.
— Спокойной ночи, леди Джоан, лорд Белкот, — тихо сказала она и повернулась, чтобы уйти.
— Постойте! Куда же вы?.. — воскликнул Оливер, но Сесили уже скрылась через маленькую потайную дверь в задней стене.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как спросить у Сибиллы:
— Куда она собралась ехать?
— Раз в месяц леди Сесили сопровождает нашего священника в его поездке по всем деревням поместья. У нее дар исцелять, как вы сами это уже почувствовали, поэтому она всегда берет с собой лекарства и продукты для бедных и больных. Не волнуйтесь, лорд Белкот, ваша сиделка скоро вернется. Уверена, с вами не случится ничего дурного в ее отсутствие.
Хотя Сибилла говорила совершенно спокойно, Оливер явственно слышал в ее голосе предостерегающие нотки.
— Какое благородство! Какое милосердие! — восхищенно воскликнула Джоан и, наклонившись к уху Оливера, чуть хрипло прошептала: — Хоть я и не такая искусная целительница, как дорогая леди Сесили, думаю, смогу принести тебе некоторое облегчение в ее отсутствие.
— А вот это совсем не обязательно, Джоан, — процедил он сквозь зубы, но тут его прервал голос Сибиллы, как ни в чем не бывало начавшей рассказывать о молочно-белой грозди кристаллов.
— Да, некоторые называют его кристаллом грёз. Ложась спать, человек должен положить под подушку кусочек этого камня, и тогда все самые сокровенные приснившиеся желания сбудутся.
— Это правда, леди Сибилла? — ахнула Джоан.
Хозяйка замка пожала плечами, словно ей было все равно.
— А вы сами пробовали когда-нибудь так делать? — спросила Джоан взволнованным шепотом.
— Да, когда я была совсем юной девочкой, — кивнула Сибилла и, пристально посмотрев на Джоан, предложила: — Хотите получить кусочек этого камня?
Оливеру хотелось, чтобы Джоан прикусила язык, но этого не произошло.
— А можно? — прошептала она.
— Разумеется, — пожала плечами Сибилла. По ее знаку Грейвс придвинул к ней большую сверкающую гроздь кристаллов.
Взяв столовый нож, она стала осматривать камень со всех сторон, словно оценивая его. Потом ткнула кончиком ножа в самый длинный кристалл, который был похож на палец, указывавший прямо на Джоан Барлег.
— Такой подойдет?
— О да! Он просто чудесный!
— Хорошо, — кивнула Сибилла. — Возьмите ваш столовый нож, леди Джоан, и приложите его тупой стороной вот сюда, к месту соединения. Вот так.
Затем Сибилла взяла свой нож и зажала в кулаке его рукоятку острием вверх.
— А теперь не шевелитесь. Осторожно!
И буквально в ту же секунду деревянная рукоятка ножа Сибиллы с силой опустилась на лезвие ножа Джоан Барлег, от чего та испуганно вскрикнула. Раздался громкий треск, и отколотый длинный кристалл с грохотом покатился по столу, остановившись прямо перед Джоан. Первые несколько секунд она глядела на него, раскрыв рот в немом изумлении, а потом схватила обеими руками и принялась любоваться.
— О! Благодарю вас тысячу раз, миледи! — сказала она благоговейно. — Я еще никогда не получала такого чудесного подарка.
— Вы воспользуетесь им? — как бы невзначай поинтересовалась Сибилла.
— Сегодня же ночью!
— Потом расскажете, что из этого вышло, — улыбнулась Сибилла. — Если и впрямь все получится, возможно, я тоже попробую прибегнуть к этому магическому средству.
Потом она резко встала и подошла к месту, где сидели Джоан и Оливер. Он с удивлением ощутил на своем плече легкое прикосновение руки Сибиллы. Повернувшись, он заметил, что она дотронулась и до Джоан. Оливер хотел было подняться с места, но Сибилла остановила его:
— Продолжайте трапезу, лорд Белкот. Мне очень жаль покидать такую славную компанию, но этого требуют неотложные дела. Веселитесь, молодежь!
— Мне кажется, леди Сибилла, что я все же старше вас, — фыркнул Оливер.
Она лишь загадочно улыбнулась.
— Кроме того, я все же хотел бы поговорить…
— Ах, Боже мой! Зачем это Грейвс положил себе на голову селедку? — изумленно ахнула вдруг Сибилла.
— Что? Селедку? — засмеялась Джоан и повернула голову, чтобы посмотреть на Грейвса.
Сибилла мгновенно наклонилась к уху Оливера и очень быстро — так быстро, что он едва уловил смысл, — прошептала:
— Утром приходите ко мне в комнату. Я встаю рано.
Потом столь же быстро выпрямилась и громко произнесла:
— Слава Богу, я ошиблась! Это вовсе не селедка, это его волосы! Прости меня, Грейвс.
Оливер посмотрел на престарелого дворецкого.
У того на лице не дрогнул ни один мускул.
— Миледи желает, чтобы я носил на голове селедку? — невозмутимо спросил он без тени улыбки.
— Я подумаю над этим предложением, — так же невозмутимо ответила Сибилла.
Глава 13
К тому времени, когда Сесили и отец Перри добрались до самой далекой деревушки поместья Фолстоу, солнце окончательно поднялось над невысокими восточными холмами. Ночь выдалась холодной, замерзшая прошлогодняя трава была покрыта сверкающим инеем, словно алмазной крошкой, горячее дыхание лошадей клубилось паром в морозном воздухе.
Священник, которого Сесили знала с самого детства, ничего не сказал ей по поводу ее отсутствия в часовне в течение последних нескольких дней. Собственно, он вообще мало говорил. Когда Сесили еще до рассвета появилась в часовне на утренней молитве, он лишь удивленно поднял брови, но так ничего и не сказал.
Сесили почти не спала в ту ночь.
Все шло из рук вон плохо. Казалось, после Сретения она потеряла способность делать правильный выбор. Порой ей даже казалось, что она уже не может отличить хорошее от плохого. Ее переполняло желание быть с Оливером Белкотом, пусть даже самым невинным образом. Ей хотелось говорить с ним, смеяться, расспрашивать о его планах относительно родового поместья. Это напоминало болезнь, которой она заразилась в круге Фоксов, и не было средства, способного облегчить ее состояние.
Когда Сесили оказывалась рядом с Оливером, ее здравый рассудок, понимание правил приличия, чувство собственного достоинства и гордость уступали под натиском сильнейшего физического влечения к нему.
Испытывать греховную страсть было само по себе плохо, но совершать поступки, руководствуясь ею, да еще и не один раз — в старой крепости и потом в комнате Оливера, когда она позволила ему целовать себя, — это уже выходило за всякие рамки дозволенного. К тому же еще неизвестно, до чего бы все дошло, если бы им не помешало неожиданное появление Джоан Барлег.
Джоан Барлег. Женщина, которая была рядом с Оливером целых два года и искренне полагала, что он женится на ней.
Самым большим унижением Сесили считала свою неспособность остановиться, хотя знала, что совершает грех. Она должна прекратить думать об Оливере, ходить к нему в комнату, даже ради его излечения, раз он способен обидеть любящую его женщину, которая ожидает за дверью его спальни.
И все же в глубине души она понимала, что, окажись Оливер настойчивее, она не смогла бы устоять. И это было отвратительно!
Оливер — болезнь, от которой нет лекарства.
— Отец Перри! — обратилась она к священнику.
— Да?
— Уверена, вы заметили, что я… перестала выполнять свои обязанности в часовне…
Священник ответил не сразу. Когда их лошади сравняли неторопливый шаг и пошли рядом, он сказал:
— Конечно, мне не хватало вас, леди Сесили, но у вас и без меня немало забот и хлопот. К тому же Фолстоу — не аббатство, и я не вправе приказывать вам. Вы совершенно не обязаны исполнять какие-либо работы. Но мне очень приятно, что сегодня утром вы сопровождаете меня в поездке по поместью.
Сесили с трудом сглотнула. Разумеется, он поймет ее.
— Я не приходила потому, что… — она вдохнула холодный воздух и едва не закашлялась, — мое сердце было занято суетными помыслами и желаниями. Что, если я… одержима бесами?
— Бесами? — засмеялся священник. — Такое, конечно, бывает, но я в высшей степени не склонен думать, что ваша душа для них идеальное прибежище. Вы влюбились, я полагаю?
Сесили была удивлена его проницательностью.
— Не знаю. Может быть. Если то, что я чувствую, и есть любовь, то лучше бы я не влюблялась.
— Значит, вы и впрямь влюблены, — сделал вывод отец Перри. — Я знаю его?
— Да, — неуверенно ответила Сесили. — Но не слишком близко. Честно говоря, я и сама плохо его знаю.
— Дворянин?
Сесили кивнула:
— Да, но до недавнего времени не первой руки. Он второй сын в семье и не имеет права первородства.
Отец Перри понимающе взглянул на нее:
— Он хочет жениться на вас?
— Нет. — Она на мгновение отвела глаза в сторону, а потом пожала плечами: — Не знаю.
— Всякое возможно, — со вздохом проговорил отец Перри. — Разумеется, если вы выйдете замуж, в Хэллоуширском аббатстве вас уже не примут.
— Меня не волнует, что он захочет жениться на мне и таким образом лишит меня возможности постричься в монахини, — горестно сказала Сесили. — Гораздо больше меня беспокоит, что он вообще никогда не захочет связать себя узами брака. Тогда все мои планы будут нарушены. За то недолгое время, что я его знаю, мне стало ясно, что никто кроме него не сможет сделать меня по-настоящему счастливой.
— Когда мы ищем человека, который сделает нас счастливыми, наши ожидания практически никогда не оправдываются. Рано или поздно наступает разочарование, потому что люди несовершенны и ни один человек не может сравниться с величием Господа нашего. Только Он совершенен, только Он может сделать нас по-настоящему счастливыми.
— Да, я знаю, — прошептала Сесили.
Священник сердечно улыбнулся ей и остановил свою лошадь. Сесили сделала то же самое.
— Именно поэтому я не тревожусь за вашу душу, леди Сесили, — мягким голосом проговорил отец Перри. — Не думайте, что я не заметил вашего отсутствия на службах. Заметил, еще как заметил. Но я верю всем сердцем, что вы идете по пути, уготованному вам самим Господом — будь то Хэллоушир, Фолстоу или… — Он пожал плечами.
— Я ходила к кругу Фоксов, — призналась Сесили.
— Неужели? — улыбнулся священник и кивнул ей через плечо. — Я тоже там часто бываю. Очень удобное место для медитаций.
— Но я ходила туда не медитировать, — сокрушенно проговорила Сесили. Но прежде чем она успела начать рассказ о своих прегрешениях, священник широко улыбнулся и повернулся к ней со словами:
— Похоже, сегодня в нашей поездке примет участие еще один человек. Надеюсь, его общество придется вам по душе, леди Сесили. — Священник указал на ближайшие холмы.
Нахмурившись, она повернулась в седле в указанном направлении, чтобы увидеть того смельчака, который не побоялся отправиться в морозную погоду на рассвете вместе с обесчещенной дворянкой и старым священником помогать больным и бедным.
— Поздновато встаете, лорд Белкот, — проворчал Грейвс, завидев Оливера, подходившего к покоям Сибиллы Фокс. Старик стоял в коридоре напротив двери, словно в карауле.
— Солнце только что взошло, — буркнул Оливер. — Если бы я встал раньше, была бы еще ночь. Она уже проснулась?
— Разве я осмелился бы упрекать вас, человека со столь безупречными манерами, в опоздании, если бы миледи не была еще готова принять вас?
— Однако ты нахально ведешь себя, старик, — прорычат Оливер, прищурив один глаз и искоса глядя на дворецкого.
Грейвс тут же зеркально скопировал его действия.
Оливер раздраженно вздохнул и закатил глаза.
— Следуйте за мной, милорд, — сказал старик и постучал условным знаком в толстую деревянную дверь. Потом отпер замок и широко распахнул дверь, пропуская Оливера.
Тот вошел в комнату, ожидая, что дворецкий останется в коридоре, но Грейвс вошел вслед за ним, плотно притворил за собой дверь и почти беззвучно закрыл на задвижку.
Сибилла Фокс, полностью одетая, включая чепец и сеточку для волос, сидела за большим столом в глубине комнаты перед окном. Казалось, она была погружена в созерцание вида за окном. На середине стола красовалась большая гроздь кристаллов, которую Оливер видел накануне.
— Сибилла, — тихо позвал он ее.
— Доброе утро, Оливер, — отозвалась она, нисколько не испугавшись его появления. — Как спалось? Как ваша рука?
— Доброе утро. Спалось плохо, рука все еще не срослась.
Сибилла на мгновение приподняла тонкие брови, потом понимающе кивнула.
Оливер оглянулся через плечо на Грейвса, который, казалось, никого вокруг себя не замечал. Старик стоял спиной к господам и, глядя в небольшое зеркало, поправлял редкие седые усы.
— Я думал, мы сможем поговорить с глазу на глаз, — тихо сказал Оливер.
— Вас смущает Грейвс? Уверяю, его присутствие и есть гарантия нашего полного уединения.
— Что ж, хорошо, — недовольно буркнул Оливер. — Я получил официальное письмо от короля Эдуарда, в котором он приказывает явиться ко двору двадцать четвертого июня, на праздник летнего солнцестояния.
— Знаю, — коротко ответила Сибилла.
— Мой брат очень нежно относился к вам, и мне бы не хотелось сообщать о грядущих неприятностях в такой прямолинейной форме, но, увы, это не в моих силах. Сибилла, король намерен направить войско к Фолстоу.
— Знаю.
— Знаете? И так спокойно об этом говорите?
— У меня было много времени, чтобы привыкнуть к этой мысли, — едва заметно улыбнулась Сибилла. — Король самолично предупредил об этом мою младшую сестру Элис. И Огаст говорил мне о планах Эдуарда, когда был еще лордом поместья Белмонт.
Она не сказала «когда ваш брат был еще жив» или «до его смерти», и Оливер не знал, обижаться ему на ее бесчувственность или же горевать по поводу того, что она не смогла заставить себя произнести эти слова.
— Вы собираетесь сдаться? — спросил он.
Сибилла слегка поморщилась и покачала головой.
Сзади едва слышно фыркнул Грейвс.
— Нет, не думаю, что сдамся, — сказала Сибилла. — Мы с Огастом придумали план, но теперь все пошло не так, как было задумано.
Похоже, она была опечалена не столько смертью Огаста, сколько нарушением ее планов. Оливер почувствовал, как кровь стала сильнее пульсировать в ранах и стучать в висках. Неужели эта женщина настолько холодна и бессердечна, чтобы говорить о смерти его брата как о досадной помехе?
— И все же мне кажется, я знаю, как хотя бы отчасти воплотить идеи Огаста, — продолжала Сибилла, — а заодно обеспечить немалую выгоду для поместья Белмонт. Насколько я понимаю, король признал за вами право владения поместьем и всеми его авуарами.
— Да, признал, но с какой стати вам заботиться о моей выгоде? Это Огаст любил вас, Сибилла, а не я. Кстати, мне кажется, вы никогда его не любили. Так зачем вам заботиться не только о его младшем брате, но и о поместье Белмонт?