— Нет, я вовсе не имела в виду, что он… я только хотела сказать, что, поскольку вы… Ходили слухи, что вы были небезразличны друг другу.
Сибилла удивленно подняла тонкие брови, словно Джоан Барлег сказала что-то крайне интересное.
— Видите ли, леди Джоан, для меня очень небезразличны несколько людей. Некоторые немного больше, чем другие, как мне кажется. Если кто-нибудь из них внезапно умрет, я буду очень расстроена.
Джоан Барлег слегка нахмурилась и, вздохнув, сказала:
— Похоже, мне тоже пора собирать вещи.
— С чего это?
— Оливер сказал, что уезжает домой.
— Но он также сказал, причем весьма грубо и недвусмысленно, что вы можете остаться в Фолстоу, если пожелаете. Теперь, когда леди Сесили уехала в Хэллоушир, у меня совсем не осталось приятных собеседников.
Глаза Джоан Барлег загорелись.
— Это правда, леди Сибилла? Вы хотите, чтобы я осталась и составила вам компанию?
— Да, Джоан, сейчас это мое самое сильное желание, — улыбнулась Сибилла. — Ничего, что я зову вас по имени, просто Джоан? Если хотите, можете тоже звать меня по имени — Сибилла.
Джоан пришла в сильное волнение. Казалось, она сейчас разрыдается или упадет в обморок.
— Ну конечно, вы можете называть меня просто Джоан! А я стану звать вас… Сибилла, — смущенно улыбнулась она, но тут ее лицо сильно изменилось. — Нет, я не могу остаться с вами. Мне нельзя. Оливер все еще чувствует себя очень плохо, за ним нужен хороший уход. Поскольку этот отвратительный Арго уже уехал в Белмонт, я не могу позволить Оливеру отправиться в путь в полном одиночестве. Кроме того, — она сделала паузу, словно мучительно размышляя о чем-то, — он должен сделать мне предложение, и мне необходимо предоставить ему максимум возможностей для этого.
Откинувшись на спинку кресла, Сибилла поманила Джоан пальцем и хрипло проговорила:
— Хотите, я открою вам маленький секрет?
— Да! Хочу! Конечно! — быстро закивала головой Джоан.
— Я думаю, — Сибилла осторожно огляделась по сторонам, — что Оливер не уедет сегодня в Белмонт.
Джоан подняла брови в немом изумлении.
Сибилла кивнула и продолжала:
— Я также думаю, что причиной этого являетесь… вы.
— Я? — задохнулась Джоан.
Сибилла снова кивнула:
— Обещайте мне не говорить ему ни слова о нашем разговоре. Обещаете?
— Ну конечно! — прошептала Джоан.
— Не далее как сегодня утром мы с Оливером говорили о вашей с ним помолвке.
— Он просил у вас совета? — побледнела Джоан.
— Да. — Сибилла откинулась на спинку кресла.
— И что же он вам сказал?
— Он еще не решил. — Сибилла снова поднесла к губам бокал. Он оказался пуст. Черт побери! Она постучала им по столу, и в следующее мгновение появилась служанка с бурдюком вина в руке.
— Я могу как-нибудь повлиять на него? — спросила Джоан.
В ответ Сибилла лишь пожала плечами и снова поднесла к губам бокал с вином.
На мгновение лицо Джоан приняло смущенное выражение.
— Но ведь он велел мне не ходить за ним. Не думаю, что сейчас нужно сердить его. — Она сделала паузу, испытующе глядя на Сибиллу. — А вы что думаете?
Та многозначительно подмигнула ей.
В следующую секунду Джоан отбросила салфетку в сторону и, поднявшись из-за стола, решительно направилась к выходу.
Сибилла смотрела ей вслед.
Оливер не успел разложить все вещи, привезенные ему из Белмонта его управляющим. Арго, поэтому подготовиться к отъезду не составило труда и не заняло много времени. Оставалось лишь достать меч и ножны, которые Арго спрятал на шкафу. Оливер посмотрел на огромный шкаф высотой футов девять, не меньше. Достать меч было невозможно. Но и оставить его там он тоже не мог.
— Проклятая Сесили Фокс!
Оливер оглядел комнату, освещенную мерцающим огнем камина и неярким пламенем единственного светильника возле постели. В углу комнаты он заметил стул с высокой прямой спинкой — то, что нужно!
Обрадовавшись находке, Оливер потащил стул к шкафу, чтобы использовать его в качестве импровизированной стремянки. Когда стул зацепился ножкой о край ковра, Оливер раздосадованно выругался и с силой дернул стул на себя.
— Значит, предпочитаешь проводить время со старым замшелым викарием? Вот и отлично! — пробормотал он. — Превосходно! Замечательно!
Поставив стул возле шкафа, он покачал его одной рукой, проверяя на устойчивость и прочность.
— Неужели она всерьез полагает, что я буду сидеть здесь и ждать ее, словно потерявшийся щенок? Ха! И не подумаю! Я Оливер Белкот, лорд поместья Белмонт! И я никогда не жду женщин!
Поставив правую ногу на сиденье стула, он оттолкнулся левой и встал во весь рост, отпустив спинку стула. По правде говоря, ему трудно было сохранить равновесие. Сильно билось сердце, кружилась голова, сломанная рука нестерпимо болела. Он был удивлен тем, насколько резко ухудшилось его здоровье после падения с лошади. Запас жизненных сил заметно истощился.
Постояв несколько мгновений неподвижно, чтобы выровнять пульс, он осторожно потянулся левой рукой к верхнему карнизу шкафа. Туго стянутые бинтами сломанные ребра тут же взмолились о пощаде. Сцепив зубы, Оливер все же провел рукой по верху шкафа, однако его пальцы ничего не нащупали.
— Замечательно! — процедил он, опуская руку.
Очевидно, декоративный карниз был выше, чем казалось снизу. Судя по всему, место, где лежал меч было вне досягаемости, глубиной дюймов двенадцать как минимум. Пальцы Оливера не могли его достать.
Он попробовал встать на цыпочки, чтобы иметь возможность запустить пальцы поглубже за карниз. В это мгновение он чувствовал себя пареньком в буфетной, тайком ворующим вкусное печенье из особой коробки повара.
Вот если бы можно было опустить руку по локоть за декоративный карниз…
В этот момент в дверь постучали, да так неожиданно и громко, что Оливер вскрикнул и чуть не потерял равновесие. В последний момент ему удалось ухватиться за карниз, и это спасло его от падения. Режущая боль в ребрах заставила его задержать дыхание.
В дверь снова постучали, и в следующее мгновение раздался скрипучий голос Грейвса:
— Лорд Белкот? С вами все в порядке?
Чертов дворецкий!
— Все в порядке, Грейвс! — отозвался Оливер, все еще держась за карниз.
— Но я слышал ваш крик, милорд.
— Это был не крик, а… возглас удивления. Со мной все в полном порядке.
— Вы уверены, милорд?
— Абсолютно!
За дверью наступила тишина. Некоторое время Оливер слышат только оглушительное биение собственного сердца и болезненную пульсацию крови в сломанных ребрах. Решив, что дворецкий наконец ушел, он снова потянулся за карниз, но в самый интересный момент скрипучий старческий голос раздался снова, на этот раз подозрительно близко:
— Могу я помочь вам собрать вещи, милорд?
Оливер снова вскрикнул и, вытянув шею, увидел, что старый дворецкий стоит посреди комнаты, заложив руки за спину.
— Как ты сюда попал? — рявкнул Оливер.
— Разве вы не слышали, как я стучал в дверь? — недоуменно поднял кустистые брови Грейвс.
— Слышал! Но я не давал тебе разрешения войти!
— Хотите, чтобы я ушел, милорд?
Оливер внезапно вспомнил, что до сих пор стоит на стуле, безуспешно пытаясь достать из-за карниза самую ценную личную вещь.
— Постой, — сказал Оливер. — Иди сюда и сложи руки вот так, словно стремя. Может, хоть так у меня получится…
— Что это вы делаете, милорд?
— Там мой меч, Грейвс, — нетерпеливо пояснил Оливер. — Мой слуга положил его на этот чертов шкаф, и я никак не могу его достать из-за травмы руки и ребер.
— Давайте я достану вам меч, лорд Оливер.
— Я и сам смогу это сделать, если ты…
— Разумеется, сможете, — с изрядной долей сарказма сказал старик. — Но разве не будет разумнее предоставить эту честь мне и не рисковать получить еще одну травму?
— Я же сказал, Грейвс, я сделаю это сам! Или закрой рог и помоги мне, или уходи!
Дворецкий подошел к стулу и покорно сложил кисти рук, как ему показал Оливер. Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, и он старался не глядеть на Оливера, время от времени сокрушенно вздыхая.
Оливер поставил правую ногу на сплетение пальцев Грейвса и снова изо всех сил потянулся к карнизу. И снова безуспешно!
— Выше руки, Грейвс! Подними меня!
— Милорду известно, что он очень тяжелый? — пропыхтел тот.
— Ладно, опускай!
В следующее мгновение обе ноги Оливера коснулись стула, и Грейвс ловким движением стащил его на пол. Потом достал из кармана белоснежный носовой платок и стал вытирать им испачканные руки.
— Понимаешь, я не могу уехать отсюда без меча, — повернулся к нему Оливер. — Это меч Огаста. Придется тебе принести лестницу.
— Позвольте мне попытаться достать ваш меч, — предложил Грейвс.
— Понимаешь, я не могу уехать отсюда без меча, — повернулся к нему Оливер. — Это меч Огаста. Придется тебе принести лестницу.
— Позвольте мне попытаться достать ваш меч, — предложил Грейвс.
— Что я скажу твоей хозяйке, если ты упадешь и сломаешь шею? Впрочем, я не обязан отчитываться перед ней. Поступай, как знаешь.
С этими словами Оливер присел на край кровати, чтобы перевести дыхание и дать отдых телу.
Дворецкий сложил платок и убрал его в карман. Потом поставил стул на место и повернулся к Оливеру, привычно заложив руки за спину.
— Надо думать, ты умеешь летать? Впрочем, это вряд ли. Этот стул мог бы помочь тебе дотянуться до меча брата, — сказал Оливер, но Грейвс не сделал ни шагу в сторону шкафа.
Оливер начинал понемногу злиться.
— Так ты собираешься доставать меч или так и будешь тут стоять, глядя на меня словно старый стервятник?
— Надеюсь, милорд понимает, насколько важно для миледи, чтобы он остался в замке и выполнил ее просьбу?
— Нет, не понимает! И ему все равно. Пусть леди Сибилла найдет себе кого-нибудь другого для участия в ее интригах. Я сыт по горло эксцентричностью сестер Фокс. Похоже, деньги сделали их безумными.
— Вы полагаете, это всего лишь интриги? — искренне удивился Грейвс.
— Честно говоря, я не знаю, что это такое, Грейвс. И мне наплевать на это. Я просто хочу уехать домой и забыть о… — Он чуть было не упомянул имя Сесили, но вовремя остановился. — Теперь мне нужно сосредоточить все свое внимание на собственном поместье, и я не стану играть роль моего брата ради развлечения леди Сибиллы.
— Как вы думаете, зачем миледи хочет, чтобы вы обручились, пусть и притворно, с леди Джоан?
— И зачем же?
— Вы знали, что лорд Огаст ехал в Фолстоу, когда с ним случилось несчастье?
— Нет, не знал! — удивленно воскликнул Оливер, глядя на дворецкого широко раскрытыми глазами. — А откуда тебе это известно?
— А вы знали, — продолжал старый слуга, и в его голосе зазвенели нотки негодования, — что лорд Огаст был не один?
— Не один? А с кем же? — озадаченно нахмурился Оливер.
Слова дворецкого, казалось, не имели смысла. Зачем Грейвс стал вспоминать день смерти брата? И как это связано с просьбой Сибиллы сделать предложение Джоан Барлег? Если в тот день рядом с братом была Сибилла, то почему она держала это в тайне от него? Значит, это была не она. Джоан была в постели Оливера в то утро, когда Арго принес известие о гибели Огаста. Кто еще был знаком с Огастом достаточно хорошо, чтобы оказаться вместе с ним в поездке в Фолстоу?
— Всякий, кто был знаком с Огастом, любил его, — покачал головой Оливер, — и сделал бы все от него зависящее, чтобы спасти ему жизнь. К тому же мой брат не взял бы с собой незнакомого человека. Я ничего не понимаю! — Он пристально посмотрел на дворецкого.
Грейвс тоже продолжал смотреть на Оливера.
Оба молчали. Оливер не знал, что делать дальше.
Впрочем, это длилось недолго. Вскоре он сказал:
— Ты, кажется, хотел помочь мне достать со шкафа меч брата. Для этого тебе понадобится стул.
— Милорд, вы останетесь в Фолстоу; чтобы помочь миледи и выполнить ее просьбу? — спросил Грейвс.
— Нет, — отвернулся Оливер. — Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я позову другого слугу, чтобы он помог мне достать меч.
— Хотите пари, милорд? — неожиданно предложил Грейвс.
Оливер лишь вздохнул и потер переносицу.
— Если я сумею достать меч лорда Огаста, не отрывая ног от пола, вы выполните просьбу леди Сибиллы?
Оливер неудержимо расхохотался:
— Грейвс, этот шкаф в два раза выше твоего роста!
Грейвс кивнул в знак согласия. На его лице не было ни тени улыбки.
Ситуация граничила с абсурдом.
— Ладно, старый ворчун, у тебя есть одна попытка. Если она окажется неудачной, я ни за что не останусь в Фолстоу, хоть умри на моих глазах. Валяй! Доставай!
Грейвс невозмутимо направился к шкафу и осторожно открыл дверцу.
— Никаких лестниц! Ноги на полу! — напомнил ему Оливер, весело посмеиваясь. Еще немного, и он позовет другого слугу, чтобы тот помог ему достать меч, и навсегда уедет из Фолстоу.
По мере того как он следил за действиями старого дворецкого, его лицо начинало приобретать все более озадаченное выражение. Грейвс протянул куда-то в верхний угол одну руку, резко дернул — раздался тяжелый стук падения чего-то металлического. После этого Грейвс протянул вверх обе руки и извлек из недр шкафа… ножны и меч.
— Значит, у шкафа нет верхней доски?! — воскликнул изумленный Оливер.
Дворецкий торжественным шагом приблизился к нему, протягивая на повернутых ладонями вверх руках фамильное оружие, словно на какой-то грандиозной церемонии.
Выхватив меч из рук дворецкого, Оливер прорычал:
— Ты обманул меня, обвел вокруг пальца!
В это мгновение в дверь комнаты снова постучали.
— Я впущу вашего гостя, милорд, — невозмутимо проговорил Грейвс, учтиво поклонился и направился к двери. От Оливера не укрылось появившееся на лице старика довольное выражение.
Едва он открыл дверь, как в комнату влетела Джоан Барлег. Ее лицо раскраснелось, пальцы теребили переброшенную на одно плечо длинную светлую косу.
— Оливер, я знаю, ты не велел мне ходить за тобой… — Она замолчала, словно не зная, что сказать. Ее состояние сильного волнения не осталось незамеченным. — Ступай, Грейвс, ты больше не нужен, — сказала она дворецкому.
Старый слуга несколько мгновений невозмутимо смотрел на нее, потом перевел взгляд на Оливера:
— Вы покидаете нас сегодня вечером, лорд Белкот?
Оливер молча посмотрел на него, потом процедил сквозь зубы:
— Нет, я передумал, Грейвс. Пожалуй, останусь еще на день-два.
Старик понимающе кивнул и вышел из комнаты, всем своим видом показывая, что полностью доверяет его честному слову. Как только дверь за ним закрылась, Джоан снова взволнованно заговорила:
— Оливер, ты сказал, что я не должна ходить за тобой, но…
— Тише, Джоан, — устало проговорил Оливер. — Дай мне небольшую передышку.
С этими словами он подошел к окну и стал смотреть сквозь волнистое от времени стекло.
На самом деле он не чувствовал себя обязанным оставаться в Фолстоу, поскольку дал честное слово под воздействием хитрого обмана со стороны Грейвса. Однако многое из того, что он узнал со вчерашнего вечера, заронило в его сердце сомнение. Если Сибилла действительно была так неравнодушна к Огасту, как она это утверждала, — при этом Оливер точно знал, что его брат был влюблен в нее, — и если ее что-то тревожило в обстоятельствах его гибели, не должен ли и он, Оливер, хотя бы попытаться разобраться в этом?
Что скрывала от него Сибилла? Что скрывала Джоан?
Ночь за окном была такой темной и непроглядной, что стекло отражало комнату не хуже зеркала. Оливер видел отражение Джоан, которая стояла совершенно неподвижно, и только пальцы продолжали нервно теребить косу.
Была ли она каким-то образом причастна к гибели Огаста?
Где-то там, далеко в ночи, Сесили Фокс лежала в какой-нибудь темной сырой келье, дрожа от страха. Она боялась Оливера, боялась самой жизни… Останется ли она там навсегда, забыв то, что произошло между ними, что может повториться снова и снова, стоит ей только захотеть этого?
Оливеру казалось, что его приезд в Фолстоу открыл ящик Пандоры. Его жизнь уже никогда не будет прежней независимо оттого, вернется ли он домой или останется в Фолстоу, чтобы помогать Сибилле и ждать возвращения Сесили. Перед ним встали такие вопросы, о существовании которых он прежде и не подозревал. И эти вопросы требовали от него ответа. Если ему удастся помочь разгадать тай ну, в существовании которой Сибилла не сомневалась, возможно, это докажет всем, кто считал его безответственным и ни на что не способным, что они ошибаются, что он достоин уважения. Достоин звания лорда и… Сесили.
Краем глаза он снова увидел неясное отражение Джоан Барлег.
— Джоан, — медленно и задумчиво произнес он.
— Что, Оливер?
Пальцы, теребившие косу, замерли.
Он сжал в руке меч брата. Внутри у него все переворачивалось.
— Выходи за меня замуж, Джоан, — с трудом выдавил он.
Глава 15
Поначалу Сесили была немало напугана всеобщим переполохом, который вызвал ее приезд в аббатство. Молодые монашки суетились вокруг нее больше всех. Для них она была кем-то вроде знаменитости — богатая дворянка, которую уже называли святой. Потребовалось вмешательство викария, чтобы Сесили смогла все-таки удалиться из общей комнаты и избавиться от навязчивых послушниц, буквально хватавших ее за руки.
Вопреки опасениям, ужин прошел тихо и спокойно. Сесили была рада наблюдать скромное поведение урезоненных послушниц, собравшихся за столом рядом с ней и Джоном Греем. Было совершенно очевидно, что епископ сделал правильный выбор, послав именно его наводить порядок в аббатстве, в умах и душах молодых непокорных девушек.