– Я? – возмутилась Элеонора. – Да я сколько раз предлагала убить Левку, но ты же отказываешься…
– Надо не убивать, а заставить его уйти, тогда ускорится выход на рынок. А уж потом разделаться со старичком, если, конечно, он сам не сдохнет. А вот Горца нужно убрать, он мне очень не нравится. Льву он, кажется, приглянулся. Ведь на вокзале в Хабаровске Алимов случайно попался, а Горец утверждает, что…
– Да и черт с ним, – перебила Элеонора, – со Стасиком. Почему ты на него взъелся? Неужели не понимаешь, что лучше дружить с Горцем, а не настраивать его против себя, как это делаешь ты. Если что-то произойдет, то Горец примет сторону Льва. У него есть люди, почти все они прошли Чечню, и нам с ними не справиться. Ты хоть это понимаешь?
– Да начхать я хотел на этого Горца с его солдатиками! Мои парни по горам с автоматами не скакали, но сделают любого. Да за Левушку и не влезет никто. Все видят, что он просто чокнутый, возомнивший себя неизвестно кем…
– Ты не прав, – возразила Элеонора. – Лев делает все не торопясь, уверенно. И люди получают деньги за работу, они его считают прямо-таки богом. Так что за Льва пойдут многие. В течение нескольких лет у нас никого не задерживали и вообще не было ни одного провала. К тому же…
Перебив ее, громыхнула распахнутая с силой дверь. В комнату ворвались двое крепких парней и направили на Элеонору и Аркадия пистолеты. Те замерли. Неторопливо вошел Лев Игнатьевич. Осмотревшись, взял стул, поставил около двери и сел.
– Лева, – Элеонора шагнула вперед, – что происходит?
– Зачем твои люди перебили старателей у Ключа? – негромко спросил у Аркадия Лев.
– Ну, – Аркадий сглотнул, – я же говорил, что…
– Я запретил даже думать об этом.
– Но там все чисто, – поспешно заверил Аркадий, – следов никаких. Как будто они…
– Тем не менее я знаю это, – вздохнул Лев Игнатьевич, – значит, не все чисто. Я запретил работы, а ты все-таки…
– Да я же хотел как лучше, – громко начал Аркадий, – только…
– Ты помнишь, о чем я тебя предупреждал? – Лев Игнатьевич посмотрел на Элеонору. – Если узнаю, что ты с Аркашкой, убью.
– Да мы просто говорили, – пролепетала она.
Лев Игнатьевич кивнул. Ударили выстрелы. Аркадий получил две пули в живот и рухнул вниз лицом. Элеонора с двумя пулями в груди опрокинулась на спину.
– Обыщите все, – поднимаясь, распорядился Лев Игнатьевич. – Деньги, золото и то, что вам понравится, заберите себе или раздайте рабочим.
– А он зверь, оказывается, – подождав, пока Лев Игнатьевич выйдет, прошептал один из парней. – Я думал, дуру гонит, а он…
– Он молоток! – отозвался второй. – Аркашка с Элькой ему рога ставили, вот он их и сделал. Молодец мужик!
– Может, и так, – выдвигая ящик шкафа, кивнул первый. – Но я не ожидал, что он всерьез. Думал, просто попугает, и все дела.
– А стрелял ты спокойно, – усмехнулся второй.
– А что было делать? – вытаскивая шкатулку, вздохнул первый. – Не стрелял бы, самого потом закопали бы. Сейчас жизнь такая: или ты, или тебя. Выбирать не приходится. Но я не думал, что Лев такой зверюга.
– Она правильно делает, – сказал Суриков, – что не выходит на Барона. Вполне возможно, за ними следят. Ведь…
– Тогда на кой черт она туда вообще поехала? – зло перебил его Исак. – Я думал, для того, чтобы встретиться и, если это необходимо, вмешаться, чтобы исправить ситуацию. Мы вообще ничего не знаем о происходящем там, и это беспокоит. Я не знаю, посылать за товаром или нет. А у нас имеются обязательства перед покупателями, которые заплатили аванс.
– Да что там аванс, – усмехнулся Суриков, – ничего не стоит вернуть эти бабки.
– Во-первых, платить придется с процентами. Во-вторых, клиенты потеряют веру в нас, и мы… – Не договорив, Исак махнул рукой. – Тебе-то что до этого? Ты не лезешь в наши дела. И в случае чего станешь лишь свидетелем. Надеюсь, будешь говорить в нашу пользу.
– Как будет выгодно, – усмехнулся Суриков. Исак удивленно посмотрел на него. – Неужели не понимаешь, что не получится у меня остаться в стороне? Я вместе с вами сидеть буду, а ты несешь какую-то ахинею. Надо думать, как отмазать Торбу. Он сейчас клянется и божится, будто бы со страха говорил, что нас сдаст. Но и на самом деле сдаст. Я уж подумываю, не убрать ли нам его? – Он посмотрел на Исака.
– Тогда милиция поймет, из-за чего его убрали, – помолчав, ответил тот. – К тому же я опасаюсь, что в сейфе Торбы были компрометирующие нас документы и его бумаги для отчета, а о них Торба молчит. Поэтому и нужна эта Люсьен, а ее не взяли, даже не знают, где она, и, кроме того, еще засветили «скорую» и прибили нашего врачишку. С одной стороны, это и неплохо, потому что рано или поздно милиция все равно вышла бы на него. Догадался кретин сделать укол…
– Дважды это срабатывало безотказно, – возразил Суриков. – Но кто убрал ветеринара?
– Я и сам об этом думаю. Уже лет пять наших людей не трогают. Только вот этот Горец с Баркасом… А кстати, где Глеб? Я же велел доставить его мне. Сухой! – крикнул он.
В кабинет вошел худой высокий мужчина. Черный пиджак и черная рубашка подчеркивали его бледность.
– Что с Баркасом? – недовольно спросил его Исак.
– Его нет, – ответил Сухой. – Парни уже дважды ездили и не могут его найти. В городе его тоже дня два никто не видел. Я думаю, что он уехал с тем деятелем, который был у вас.
– Найти Баркаса, – приказал Исак. Сухой вышел. – Вот тоже морока, – кивнул ему вслед Исак. – Уже высох весь со своими наркотиками, а остановиться не может. Давно бы отделался от него, но специалист он прекрасный, такого очень трудно найти.
– Я подключу своих людей к поискам Люсьен и Глеба, – пообещал Суриков. – И сообщу результат.
– Он должен быть положительным.
– А что насчет Торбы?
– Пока ничего. Правда, я побаиваюсь, что решение о нем будет принято слишком поздно.
– То есть?..
– Тебя это не касается.
«Еще как касается, – мысленно возразил Суриков, но высказывать это не стал. – Значит, над тобой кто-то стоит. Интересно кто? И вполне вероятно, что ветеринара убрал тот, кто примет решение по поводу Торбы. Это новость, причем довольно неприятная. Выходит, и меня вполне могут шлепнуть. И кто же?..»
– Ты чего башкой качаешь? – пристально глядя на него, спросил Исак.
– Да просто размышляю о том, кто, кроме тебя, может принимать решение?
– Ну, я с самого начала прикидываю – убирать Торбу или нет? Но точного ответа не знаю.
«Неубедительно говоришь, – подумал Суриков. – Значит, есть третья, точнее, вторая сила, а это опасно. Я думал, этот кретин стоит во главе нашей компании, поэтому и позволил себе несколько операций… Надо что-то решать».
– Чего молчишь? – внимательно взглянув на него, спросил Исак. – Как быть с Торбой?
– Его надо убирать, – быстро ответил Суриков.
– Разумно. Не знаю почему, но я думаю, что в деле с похищением драгоценностей из сейфа замешана и его жена. А ты говоришь, что…
– Нет, – перебил его Суриков, – она не при делах. Зачем все эти размышления? – Он пожал плечами. – Убирать надо обоих, его и ее. Если поодиночке, то…
– Поодиночке? – переспросил Исак. – Но Ганну…
– Ее нельзя оставлять в живых, – сказал Суриков, – она все знает.
– Снова верная мысль, – улыбнулся Исак. – Я подумаю над этим. Но до разговора с Ганной ты не предлагал убрать Молдаванина… Ладно, о них мы решим позже. Сейчас мне Люська Лапшина нужна. Робот обещал, грозился, а только операцию провалил, и ветеринара мы потеряли. Но кто его мог пришить?
– Так, парни, – негромко сказал Сухой, – к вечеру я должен знать, где находится Люсьен. Вы понимаете, о ком я говорю?
– Да въехали, – кивнул один из трех крепких парней. – Но где эту шкуру шарить?
– К вечеру жду информацию. – Сухой сел в «БМВ». Машина сразу же тронулась.
– С Сухим шуточки хреноваты, – пробормотал парень. – Он отморозок голимый. Для него завалить – что раз плюнуть.
– Да и мы особо не базарим, – усмехнулся другой.
– А где ее шарить? – спросил третий.
– Знал бы, – огрызнулся другой, – не спрашивал!..
– Надо ее подружек поприжать, – предложил парень с забинтованной левой рукой. – Может, кто-то из них знает.
– Вряд ли, – сказал светловолосый парень. – Какой-то мужик тогда увел ее от Клена в метро. Ловко они с «хвоста» спрыгнули. А Сухой-то в это дело чего влез?
– Воевода впряг, – объяснил верзила со шрамом. – Сухой ему многим обязан. Его тут не было, когда все началось. Вроде Воевода себе новую родину в Израиле готовит, – понизив голос, добавил он.
– Видать, крепко ему зад прихватили, – усмехнулся блондин.
– Еще нет, – возразил верзила. – Но вроде как на подходе. Нам бы мозги не пропарить, а то попадем под раздачу.
– Успеем, – хмыкнул другой, – только жареным запахнет, мы сразу в разбег, и ищи-свищи.
– Верно, – усмехнулся блондин. – А пока жареным особо не пахнет, надо дело делать.
– Сестренка его приехала, – зевнув, проговорил в сотовый телефон Гусар. – Ничего себе бабенка, в форме. Видно, со спортом дружит. Она на него в аэропорту наехала, а он стоял молча. Башку опустил и слушал.
– Успеем, – хмыкнул другой, – только жареным запахнет, мы сразу в разбег, и ищи-свищи.
– Верно, – усмехнулся блондин. – А пока жареным особо не пахнет, надо дело делать.
– Сестренка его приехала, – зевнув, проговорил в сотовый телефон Гусар. – Ничего себе бабенка, в форме. Видно, со спортом дружит. Она на него в аэропорту наехала, а он стоял молча. Башку опустил и слушал.
– О чем говорили? – спросил его Семен.
– Далеко было, – вздохнул Степан, – я не рискнул светиться. Может, заприметил меня этот сержантик. Хотя вроде все было как всегда. Он завел в гараж иномарку, сел в свою «девятку» и поехал в аэропорт. Правда, странно, что он снова тачку поменял. Что он ее брал, сестра так и так поймет. К тому же, мне кажется, без доверенности он ездить не стал бы. В общем, темный мужик этот сержант.
– А ты думал, чист, как младенец? – насмешливо спросил Семен.
– У него было четыре встречи, – сообщил Степан. – Два раза с мужиком, он деньги получал, на фотографии видно. Один раз его какой-то тип воспитывал, даже в пах разок зарядил. Этот момент я тоже зафиксировал. И перед аэропортом с каким-то серьезным господином разговаривал. Точнее, больше говорил серьезный господин, а сержантик изредка кивал. Сфотографировать господина не получилось, он его в машину посадил. Я только увидел, как кто-то в дорогом костюме и при галстуке открыл дверцу и махнул рукой сержанту. Окна тонированы, но номер имеется. Тачка двухместная, спортивный «ягуар». В Москве я такие видел всего раза два. Описать господина не могу, так как видел мельком и…
– А раньше сказал, – перебил Семен, – что тот говорил, а сержант только кивал.
– Он вышел из тачки минут через пять. Дверцу захлопнул, но не отходил. И видно было, что молчал и только иногда кивал.
– Ладно. Номер машины есть, тем более «ягуар». Выясним, кто это такой.
– Ну все, я отдыхать буду. – Степан зевнул. – Если что, звони. Да, шеф, а как с зарплатой?
– Завтра получите.
– Надоело все до чертиков, – пробормотала Людмила, причесываясь. – И не выйти никуда без мента, и… – Не договорив, она махнула рукой. – Хотя, правда, живая еще. А если бы не они, мне бы хана была. Интересно, что с Клавкой? Вообще-то что спрашивать – замочили ее. Хорошо, я тогда не растерялась и этого Ягунина дядей признала. А ведь это он меня из бара тогда уволок. Ну, Зинка, гадина, придушила бы сучку!.. Интересно, когда привезут Отмычку? Меня, наверное, вызовут на очную ставку. Хотя зачем? Я же все рассказала. Да и Отмычка не запирается. Злой он на меня, конечно, – она вздохнула, – а я просто повыделываться решила, вот и нацепила те бирюльки. Да ничего бы и не было, если б Зинка эта не начала подкалывать. Ну и пошло-поехало. А тут Ягунин вызвал ДПС, нас повязали. Он эти побрякушки и заприметил. А Федоров этот, из угро, как начал говорить, что за драгоценностями трупы, я испугалась. Купил он меня, ментяра поганый, я и кольнулась об Отмычке. Прости уж меня, Илюшка, – она вздохнула, – я взаправду подумала, что кровь на них есть…
– С кем разговариваешь? – спросил вошедший в комнату капитан.
– Сама с собой. С кем еще говорить здесь можно? Я в город выйду! – вызывающе заявила она. – Или…
– Хочешь сдохнуть, – Александр зевнул, – иди. Тут стукачи передали, что кто-то шарит Люсьен. Ее подружек спрашивают. Бабки пообещали тому, кто выведет. Хочешь судьбу испытать – топай! – Он достал сигарету.
– Чешешь ты, наверное, мне, мент, – помолчав, подозрительно сказала она.
– Я тебя больше не держу. – Александр кивнул на дверь.
– Как это не держу? Сам говоришь, что меня…
– Надоело уговаривать. Не понимаешь по-хорошему – дергай на хрен. И так из-за тебя неприятности заимею, если начальство узнает. Вообще-то тебе осталось быть затворницей недолго. Привезут Отмычку, тогда ты уже никому нужна не будешь. Торбу зацепят, и к тебе интерес пропадет. А тебе, видите ли, на волю хочется. Ну, если уходишь, то давай. И больше чтоб я тебя не видел.
– А когда Отмычку привезут?
– Да там Ларионов уже психует. Но что-то тянет начальство. Им, конечно, виднее, у них звездочки на погонах большие, но я никак не пойму, что к чему. Хотя зачем я тебе-то это говорю, ведь ты и стукануть можешь. Мента сдать среди уголовщины западло не считается.
– Не за ту меня держишь! – вспылила Людмила.
– В общем, тебе решать. Хочешь жить, останешься здесь, нет – вперед на минное поле. Для тебя сейчас московские улицы таковым и являются.
– За что меня хотят замочить?
– Мы об этом уже сто раз говорили, – отмахнулся капитан.
В дверь позвонили. Вытащив пистолет, он быстро вышел в прихожую. В руке Людмилы появился газовый пистолет. Александр, встав справа от двери, сдвинул пятак глазка.
– Да я это, – услышал он голос Ягунина. – Новости есть.
Александр открыл замок и снял цепочку.
– Правильно делаешь, – входя, кивнул Ягунин. – Я дома тоже на повышенном уровне безопасности живу. Связались мы с очень плохой компанией. Сейчас кое-что покажу…
«Что у них там?» – думала Людмила, пытаясь услышать, о чем говорят мужчины. Однако из-за плотно закрытой двери доносились только обрывки фраз.
– Понял, что здесь все не просто так? – спросил Ягунин. – И знаешь, ведь мы ничего не сможем, только неприятностей наживем. Во дела! – Он выматерился. – Толстуху при мне, можно сказать, замочили, а я ничего не могу! – Он снова выругался.
– Это тоже не доказательство, – кивнул на фотографии Александр. – Заявлений ни от кого нет, а нас за вмешательство в личную жизнь…
– Не нас, – поправил его майор, – а Семену хорошую жизнь устроят. Он, кстати, предупредил, что ничего подтверждать не будет. А этот господин, конечно, заявления не подаст, тут ты прав. Но ведь что-то с него требуют. Били с перерывами и пытались увещевать. – Он взял фотографию, на которой полный мужчина в белой рубашке что-то говорил пытавшемуся подняться человеку.
– А где это было?
– Около Долгопрудного, на берегу у дачного поселка. Надо установить, кто этот мужичок. Здесь морду видно. – Майор ткнул в фотографию, на которой мужчина в спортивном костюме стоял, разведя руки в стороны.
– И номера на двух машинах видны. – Александр отодвинул в сторону два снимка.
– Номера записаны, Семен в этом деле профи, он раньше оперативником был. До капитана дослужился, а потом его подставили и вышибли из органов. Он организовал частное детективное агентство, лицензию получил и все такое. С ним еще двое работают – баба какая-то и бывший спецназовец. Конечно, размах не такой, как в милиции или на Западе. Неверных мужей и жен по заказу на чистую воду выводят, ну там мелкие кражи. Например, кто-то из прислуги у новых русских что-то увел и так далее. За серьезное по закону браться нельзя. Пару раз мафия обращалась, но Семен отказался. А мне по старой дружбе помогает. Я его поддержал после увольнения, помогал в его частных расследованиях. Вот и он нам помог.
– А Семен не выяснил, кто это такие? – спросил Александр. – По номерам…
– Выясняет… – улыбнулся Ягунин.
– Слушай, – недовольно проговорила светловолосая красивая женщина, – если ты еще раз возьмешь мою машину…
– Чего? – насмешливо перебил ее Допорин. – Не забывай, благодаря кому ты все это имеешь.
– Хватит, братик, это ты кое-что запамятовал. Если бы не я, то ты бы сейчас так и жил на свою зарплату. Брать взятки ты боялся, да никто и не давал тебе ничего. Ведь ты и в милицию пошел только ради денег. Все завидовал…
– Хватит! – рявкнул он. – Заткнись!
– Не ори не меня! – прошипела сестра.
– Майя, – вдруг виновато сказал Допорин, – ты это, – он вздохнул, – ну, в общем, извини. Просто с телкой одной познакомился… – Не договорив, он замолчал.
– Вот, Мишка, всегда так. Сначала на меня наезжаешь, а потом каешься. Не думаю, что это понравится…
– Только не заводись, – остановил ее брат. – Просто нервы ни к черту стали. Я ведь никто, и звать меня никак. Хожу там, где поставят. Думал, в ментовке буду бабки хорошие иметь, поэтому и пошел. А получается как в анекдоте: один пришел в милицию, ну, оформили, пистолет дали. А он зарплату не получает. Его через полгода начальство вызывает и спрашивает: ты чего деньги не получаешь? А он так удивленно: какие деньги? Зарплату, говорит начальник. Так мне ж пистолет дали, отвечает, я и думал, что самому крутиться надо.
Майя рассмеялась.
– Поесть что-нибудь имеется? – спросила она.
– Так я обычно в кафе ем или в кабаке.
– Ты зря светишься, – недовольно заметила Майя. – Ведь сейчас, сам знаешь, у вас в органах проверка за проверкой идет. Если уж полковников сажают, то…
– А мне осталось чуть-чуть в форме ходить. Потом медики спишут, обещали мне это устроить. Сейчас тут канитель одна началась, меня уже дважды светанули. Правда, никто ничего обо мне не вякнул.
– Ветеринара поэтому и убрали?
– Скорее всего да, – хмуро ответил Михаил. – Я тогда очень перетрухал, думал, и мне кранты. В милицию-то не пойдешь. Хотя если бы на меня кто-то не так глянул, пошел бы… Ну дали бы лет пять, не больше. Уж лучше срок отсидеть, чем…