– А это тоже в занятия входит? – криво улыбаясь, кивнул влево Глеб.
Один из парней зажал горло противника локтем, схватил его за кисть, взвалил себе на спину и сразу захватил подколенный сгиб соперника.
– Это удушающий, – сказал Глеб. – А если с падением направо, труп будет. Да и…
– Это рукопашный бой, – недовольно перебил его Чемпион. – Надо всему учиться. Ну ладно, пошли. – Он шагнул к выходу.
– А если эти парнишки будут так прохожих ловить вечерами? – спросил Глеб. – Представляю…
– Забудь! – жестко оборвал Чемпион.
– Есть, командир! – Глеб засмеялся.
– Тебя отвезут, – выходя из спортзала, сказал Чемпион, – куда пожелаешь.
– Доеду сам, – отмахнулся Глеб.
– Как знаешь. Будет звонить Стас, передай, чтобы связался со мной.
– Понял.
Чемпион смотрел вслед Глебу до тех пор, пока он не вышел из ворот.
– Внимательный ты, – пробормотал Чемпион, – моя школа. А вот плохо это или хорошо? Почему Горец ничего не передает с ним? Горец, – он усмехнулся, – Станиславу в группе такой позывной дали. Хороший воин был и сейчас не дурак.
– Сэнсэй, – подошел к нему лысый атлет, – вас просят. – Он протянул ему сотовый телефон.
«Значит, говоришь, тренируешь парнишек? – усаживаясь на заднее сиденье автобуса, усмехнулся Глеб. – Но на этом капитал не сделаешь, да и помощникам платить нечем будет. А еще бабы у тебя занимаются. Темнишь ты, командир. Хотя мне до этого дела нет. А почему ты Горцем постоянно интересуешься? Но тот молчит, а ведь обещал звякнуть. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Мне совсем не хотелось бы в эти дела влезать. Воевода тот еще тип, скользкий и себе на уме. Что у него может быть общего с Горцем?»
– Все решим, – заверил абонента Чемпион. – Не волнуйтесь. Сегодня же этим вопросом займутся. – Отключив сотовый, посмотрел на лысого. – Есть задание в твоем стиле.
– Отлично, – довольно улыбнулся тот.
– Сейчас твое мастерство очень даже понадобится. Возьми кого хочешь из парней. И запомни: мне нужен ответ.
– Сделаю.
– Слушай, Торба, – невысокий подполковник милиции посмотрел на сидевшего перед ним молдаванина, – может, все-таки покаешься? Облегчишь себе душу, а нам работу. Да и припаяют меньше.
– Извините, товарищ подполковник, – официально произнес Торба, – не понимаю вас. Я уже не единожды обращался в соответствующие органы с жалобой. Надеюсь, вас информировали и, может, даже кого-то наказали. Я честный человек и не понимаю, в чем меня обвиняют. Почему-то верят какому-то уголовнику, тогда как меня, добропорядочного гражданина…
– Хватит, Торба, – поморщился милиционер. – Мы же оба знаем, какой ты добропорядочный. Было бы сейчас прежнее время, давно все нашли бы. А сейчас таких, как ты, полно, и ничего поделать с ними не можем. Демократия, – вздохнул он. – Знаем, что вор в законе, а посадить не получается. Уверены, что Отмычка именно у тебя украшения спер, а ты на свободе. Но его привезут не сегодня-завтра, он нам все покажет, и тогда хана тебе, Василь. И все ты нам как миленький выложишь. Это ты сейчас хорохоришься, жалобы пишешь и строишь из себя невинную овечку. А ведь все равно боишься. В сердце у тебя страх живет, по глазам видно. Я бы на твоем месте не пудрил мозги и рассказал все как есть.
– У вас все, господин подполковник? – Торба поднялся. – Я могу быть свободным?
– Да уж иди, – подписывая ему пропуск, недовольно проговорил милиционер. – Но я тебя лично арестовывать приеду.
– Я сообщу о вашем поведении в соответствующие органы, – предупредил Торба и, взяв пропуск, вышел.
– Я тебе устрою соответствующие органы! – зло пообещал подполковник. – Почему Отмычка там не колется? Накрыли бы этого молдаванина, и все дела.
– Адвокаты его уже в Генеральную прокуратуру обращались, – сообщил вошедший майор.
– Да знаю я, – отмахнулся подполковник. – Вчера меня на ковер вызывали. А я специально этого гада допросил снова, чтобы не думал, что закон на его стороне.
– Влипнешь ты, Степаныч! – хохотнул майор.
– Не привыкать. А этому я все равно расслабиться не дам, и где-нибудь он сорвется. Нервы часто заставляют человека ошибаться. Я уж думаю – может, подбросить ему что-нибудь? А то морда такая самодовольная, аж тошнит меня от него.
– Покоя не дают! – Сев на заднее сиденье, Торба достал сигареты. – Мне порой кажется, что однажды зайду в кабинет, а оттуда выйду под конвоем в наручниках. Но я тогда всех сдам. И буду знать, что не я один в камере, а по соседству со мной сидят Воевода и…
– И тогда твое место будет у параши, – не дал договорить ему сидевший за рулем Суриков. – И будешь выполнять роль путаны.
– Перестань, я же просил…
– Слушай, Торба, – притормозив перед светофором, адвокат ожег его взглядом, – если еще раз услышу подобное, я сам тебя прикончу, надоело твое нытье. Тебя брали, но выпустили, в апартаментах твоих обыск не производили. Значит, просто берут тебя на понт, нет у них против тебя ничего существенного. А ты все ноешь. Денег тебе дали, хотя я думаю, что зря… – Сзади просигналили две машины. Суриков завел свою. – В общем, хватит скулить и пугать, что ты нас сдашь. А не думаешь, что терпение не безгранично и тебя могут просто пришить?
– Не могут. У меня бумаги имеются, и там черным по белому написано, кто чем замаран и кто чем занимается. Я подстраховался, так что ничего вы мне сделать не сможете. А вот я вас всех посажу. Как только меня убьют или арестуют, что для меня одно и то же, сразу на стол…
– Идиот! – усмехнулся Суриков. – Даже если тебя арестуют, это не значит, что будешь сидеть. А вот если твои бумаги окажутся у ментов, точно сядешь и сдохнешь в камере. Впрочем, мы только об этом в последнее время и говорим. Хватит. Тебя сегодня хочет видеть Воевода, обговорить нужно что-то.
– А он не боится, – помолчав, спросил Торба, – что за мной установлено наблюдение?
– Проверяли мы, – успокоил его Суриков, – чисто за тобой. Сейчас на это тоже санкцию надо иметь. И на прослушивание, и на всякое такое. В общем, пока все нормально.
– Дай-то Бог, – Торба перекрестился, – чтобы все обошлось.
– Все будет в порядке. Только ты о том, что всех сдашь, прекращай болтать, а то точно шлепнут. Уж слишком все серьезно. Слушай, а что у тебя за дела с Григоряном были и с Петровым?
– А это тебя не касается. Что мое, то мое. И тебе до этого дела нет. С чего ты вдруг спросил?
– Да просто их имена в разговоре с Ганной всплыли. Ганна, правда, сразу прекратила этот разговор, но мне интересно стало. Ведь они дело с Воеводой имели, а потом в сторону ушли.
– Хорош, – недовольно проговорил Торба.
«Ганка – сучка! – подумал он. – Тянули ее за язык, что ли? Хотя этот адвокат хренов тот еще тип. Наверняка он не просто так упомянул этих двоих. Надо будет у Ганки все выяснить. Неужели она что-то ему сказала? Но если да, то когда? Странно…»
– А почему ты вспомнил о Петрове и Григоряне? – вслух спросил он.
Адвокат посмотрел на него в зеркальце и усмехнулся:
– Просто так. Они проявили неожиданную и непонятную мне тревогу за тебя. Неужели ты с ними за спиной Воеводы дела делал?
– Какие дела? – испуганно переспросил Торба.
– Значит, что-то ты с ними прокрутил! – Суриков засмеялся. – Да не дрожи ты, – успокаивая мгновенно побледневшего Торбу, проговорил он. – Мне все эти дела до лампочки. Просто дал тебе знать, что о тебе и они беспокоятся.
– За мной никто не следит, – уверенно говорила в сотовый Ганна. – Я бы обязательно заметила. Меня Василь предупредил, что могут следить, поэтому я… – Замолчав, стала слушать. – Да уж быстрее бы, а то все только обещаешь… – и снова замолчала. – Хорошо, – наконец улыбнулась она, – подожду. Василь сейчас нервничает очень. И все говорит, что, если его арестуют, сидеть он один не станет, а всех милиции продаст. Он так и сделает.
– Привет! – Войдя в комнату, Семен с улыбкой подхватил подбежавшего к нему мальчика лет семи и, подкинув, поймал и поставил на ноги. – Завтра поедем тебе грушу покупать, – сказал он. – Повесим ее у тебя в комнате. Но чтоб время тренировки знал, – строго предупредил он.
– Обязательно! – радостно воскликнул сын.
– Ужинать будешь? – выглянула из кухни молодая женщина.
– Конечно. Сейчас умоюсь и поем. Мне завтра с утра опять ехать.
– Семен, – недовольно проговорила жена, – неужели ты так и будешь сутками пропадать? К маме хотели съездить, и все никак не получается.
– На следующей неделе, – подойдя, он поцеловал ее, – обязательно поедем. Ты мне, Рита, ванну налей, а я кое-что посмотрю пока.
– Ох, Шерлок Холмс ты мой! – Улыбаясь, Рита вошла в ванную.
Семен достал из барсетки несколько фотографий и стал их рассматривать. Услышал звонок телефона.
– Пашка, – громко сказал он, – возьми трубку и узнай, кто там.
– Я возьму, – послышался голос жены.
Достав лупу, Семен стал рассматривать одну из фотографий.
– А я его где-то видел, – пробормотал он. – Это точно. Надо будет припомнить, где и когда.
– Пашка, – громко сказал он, – возьми трубку и узнай, кто там.
– Я возьму, – послышался голос жены.
Достав лупу, Семен стал рассматривать одну из фотографий.
– А я его где-то видел, – пробормотал он. – Это точно. Надо будет припомнить, где и когда.
– Семен, – позвала жена, – это тебя.
– Иду.
– Здравствуй, – услышал он, – это я, Кузьма Валентинович. Я говорил с твоим другом и сказал ему…
– Знаю, – перебил его Семен. – А что случилось?
– Мне надо срочно с тобой поговорить. Приезжай, если можешь.
– Хорошо. Через полчаса буду. Рита, ванну пока отставить. Я сейчас в одно место съезжу, когда вернусь, тогда и вымоюсь, и поем.
– Шарят ее по городу, – негромко говорил Ягунин, – уже трижды информация от стукачей приходила. Ищут Люсьен люди Сухого. Вот сучонок, по нему островок на Вологодчине плачет, а он парней по Москве на розыск Люсьен посылает. Интересно, на кого он сейчас работает?
– Давненько о Сухом слышно не было, – сказал Федоров. – Я даже предположить не мог, что Сухой хоть как-то связан с Торбой.
– Не с Торбой. Воевода здесь засветился. Дело становится все интереснее. Воеводу уже дважды брали за незаконный оборот драгметаллов и оба раза ничего доказать не могли. Лет пять-шесть он вообще ни с чем не попадался. И тут неожиданная новость: оказывается, Торба – человек Воеводы. Видишь, как оно все повернулось? Хорошо, что ты уговорил меня вмешаться в это, все очень и очень серьезно. Значит, Исак снова за старое взялся. Кто-то в управлении упоминал его, но вскользь. А оказывается, все это звенья одной цепи. Теперь я, кажется, понимаю, почему домушника не везут в Москву. Надеются, что он там все расскажет. Ведь если доставят его сюда, а он в отказ пойдет, все накроется. Все-таки молоток наш генерал, хочет до конца это дело раскрутить. И Степаныч Торбу вызывает и вызывает. Тот уже жалоб написал штук пять, а Степаныч говорит – я его до инфаркта доведу. Молодец старик! Ему на пенсию пора, а смеется: пока Торбу в торбу с решетками не упрячу, не уйду.
Семен подошел к воротам гаража и, достав ключи, открыл два замка. Стал распахивать ворота. Сзади послышался шум. Повернувшись, он успел увидеть взмахнувшего рукой парня. Отшатнулся, но удар по макушке толстой резиновой дубинкой выбил из него сознание. К упавшему Ярову подскочили два парня и потащили между двумя недостроенными гаражами.
– Вы не можете этого сделать, – дрожащим голосом, пятясь назад, говорил Кузьма Валентинович.
– Нехорошо, дедуля, сдавать своих знакомых! – Коренастый молодой мужчина, стремительно шагнув вперед, полоснул старика лезвием опасной бритвы по горлу, а потом ударил ребром ладони по шее.
Захрипев, тот упал. Из короткого разреза на горле обильно текла кровь. Мужчина и двое парней быстро осматривали кабинет.
– Валим! – посмотрев на часы, кивнул мужчина.
От вылитого ему в лицо ковшика холодной воды Семен кашлянул, открыл глаза и попытался встать.
– Никак проснулся! – усмехнулся сидевший перед ним лысый. – Что ж ты, частный детектив, не теми делами занимаешься? Ментовскую работу выполняешь.
– О чем это ты? – вздохнул Семен. – Вы, похоже, мне череп проломили.
– Еще не проломили, – рассмеялся лысый. – И сейчас выбор за тобой: либо ты получаешь пару кусков евро и едешь к женушке и сынишке, либо тебя будут долго и нудно убивать, а потом доставят сюда твоих драгоценных родственников. Что выбираешь?
– Я что-то не пойму, чего вы хотите? – пошевелив плечами, руки у него были связаны за спиной, промычал Семен.
– Значит, желаешь помуроваться? – усмехнулся лысый и коротко ударил его указательным пальцем в плечо.
Семен вскрикнул. Левая рука сразу после вспышки боли в плече начала неметь.
– Кто тебя послал? – спросил лысый.
– Куда? – стонуще спросил Семен.
– Не дури, – достав сигарету, посоветовал лысый. – Вот монета, – он показал пачку денег, – а вот что тебя ждет… – Он воткнул в розетку паяльник. – Кипяток на голову, ноги в кипяток, утюг, в общем, мало ли что можно придумать, чтоб развязать тебе язык.
– У меня сердце больное, – нашел в себе силы усмехнуться Семен. – Долго у вас не получится, сдохну. Вы лучше объясните, что от меня надо. Я что-то не пойму ни хрена. Кто куда кого послал?
Лысый внимательно посмотрел на него.
– Тачка у тебя есть? – спросил он.
– Ну да, вы же меня у гаража по черепу звезданули. «Москвич». Только вчера вернули. Не верите, спросите у тех, чьи гаражи рядом. У меня машину мужик один брал на пять дней. Я ему доверенность оформил. Капустин Александр Петрович. Шестьдесят третьего года рождения. Из Тулы он сам. В день сто баксов платил. А с бабками сейчас…
– Опиши, какой он.
– Среднего роста, небольшие усы, волосы темные, длинные. В очках. Одет был в майку и джинсы. На ногах кроссовки. На левой кисти браслет циркониевый, на правой – какая-то цепочка. Часы у него карманные. Да вы у соседей по гаражу спросите, они вам то же скажут. Ритка, жена моя, просила отвезти ее к матери, в Тверскую область, а я как раз машину отдал. Ругалась крепко.
– Адрес?
– Без понятия… – Семен замер от стрельнувшей в голове боли. – Просто он бабки сразу дал, а доверенность я ему на пять дней написал и предупредил – если машину не вернет, заявление в милицию подам.
Лысый задумчиво смотрел на него.
– Не веришь? – Семен вздохнул. – Я ж говорю, поспрашивай у мужиков из гаражей. Они видели почти все. Как он тачку брал и как сегодня пригнал назад.
– Товарищ майор, – обратился к стоявшему перед пожилой женщиной оперативнику старший лейтенант ДПС, – только что сообщили… – Он посмотрел на женщину и опустил глаза.
– Что с ним? – тихо спросила она.
– Ему порезали горло, а потом ударили по шее, – вытирая руки, говорил судмедэксперт. – Бил тренированный человек. Скорее всего ребром ладони. Это, кстати, уже третье такое убийство.
– Да, я помню, – хмуро сказал куривший у окна оперативник. – Инсценировка ограбления. Взяли, что сверху лежало, а деньги так и остались, и драгоценности. А этот кому помешал? – Он посмотрел на лежащее на полу тело Кузьмы Валентиновича.
– Погоди, Ритка, – остановил плачущую Риту Ягунин. – Давай сначала. К кому именно он поехал?
– Да не знаю я… Кто-то позвонил, и он уехал. Я ж говорю, только ему ванну наливать начала, а тут…
– Может, по делам своим детективным?
– Да в том-то и дело, что звонили они, и Нинка, и Степка. И заволновались, когда я сказала, что он уехал. Степан-то его «Москвич» брал. Вернее, какой-то мужик уезжал на машине. Он и пригнал ее. Господи, – Рита зарыдала, – ведь говорила я ему, что…
– Цыц! – прикрикнул на нее Ягунин. – Погоди ты его отпевать-то. Мало ли к кому мог уехать…
– Он бы сообщил, если б задерживался.
В дверь позвонили.
– Вот и Семен заявился, – улыбнулся Ягунин.
Сын Семена открыл дверь. Вошли Нина и Гусар. Увидев их, Ягунин покачал головой, посмотрел на плачущую Риту и кивнул на дверь.
– В общем, мы поедем по знакомым, – проговорил он для Риты. – Если Семен позвонит или приедет, пусть сразу мне на сотовый позвонит.
– Конечно, – кивнула Рита.
– Странно, – перелистывая альбом, удивился майор милиции, – нет двух фотографий. Неужели из-за них ему шею и сломали?
– Выходит, что так, – кивнул плотный оперативник.
– И что это были за фотографии? – спросил другой оперативник.
– А черт его знает, – недовольно отозвался майор. – И спросить не у кого, жену в больницу увезли с сердечным приступом.
– Где же он может быть? – покачал головой Ягунин.
Раздался вызов сотового.
Ягунин поднес его к уху.
– Нашли твоего частного детектива, – услышал он голос Федорова. – Забит, – немного помолчав, добавил Александр. – Его еще теплого нашли. Из какой-то машины выбросили возле гаражей. Номер, понятное дело, никто не запомнил.
– Ты где находишься? – спросил Игорь.
– Возле дома. Жену твоего знакомого на «скорой» увезли. Сейчас должна ее сестра приехать, мальчишку забрать.
– Еду, – сказал майор.
Выматерившись, он сунул телефон в карман. Нина и Гусар молча смотрели на него.
– Семен убит, – открыв дверцу «Волги», процедил Ягунин.
– Нет такого мужика в Туле, – недовольно проговорил лысый. – Лапшу нам на уши навешал этот частный детектив, мать его. Так что поторопились мы. Надо было его…
– Да и так уж чего только не делали, – вздохнул кудрявый рослый парень. – Все одно твердил, вот и пришлось…
– Проверьте его друзей, – приказал Сухой. – Он бывший мент, так что, вполне возможно, кто-то из бывших знакомых и попросил его. Со стариком разобрались? – взглянул он на вошедшего толстого молодого мужчину.
– Курган с ним разбирался, что-то ему там понадобилось.
– Понятно, – кивнул Сухой. – В общем, проверьте друзей Ярова. Зря, конечно, вы его…
– Видно, мотор не выдержал, – проговорил лысый. – Да все равно его пришлось бы…
– Это понятно, – недовольно сказал Сухой. – Но мы так ничего и не узнали.