Стас тут же вскочил на ноги и увидел перед собой разъяренного Макса.
- Ты что, шутки шутить вздумал? – хрипло спросил тот, глядя так, словно ища место, куда больнее ударить.
- Я?.. – отряхиваясь от земли, испуганно пролепетал Стас.
- И с кем – со мной?!
- Да что с тобой, Макс? Когда?!
- Где крест? – закричал Макс, хватая за грудки Стаса.
- Как где… - растерялся тот. - У тебя! Я же тебе его отдал!
- Вот что ты мне дал! – Макс открыл коробку, и Стас увидел лежащее в ней… большое свинцовое грузило. – И это, по-твоему, крест?
- Нет… - Стас зачем-то тронул грузило пальцем и поднял ничего не понимающие глаза на Макса. – А… где крест?
- Вот березовый пень в дубовой роще! Это ты у меня спрашиваешь?
Макс внимательно посмотрел на Стаса и уточнил:
- А ты сам-то его видел?
- Что – крест?
- Ну, не грузило же!
- Ну да… На отце Тихоне!
- Ты что, издеваешься надо мной? Позже! Когда тебе Ванька сумку принес!
- Нет… - протестующе затряс головой Стас. - Я её даже не трогал! Честно, Макс!
- Всё ясно… - Макс положил коробку в карман и процедил сквозь зубы: – Я к Ваньке. А ты бегом домой и неси то, что я тебе дал!
- Но, Макс… - Стас виновато развел руками и, заикаясь, принялся объяснять: - Это уже н-невозможно! Плеер и рубль у меня сразу забрал отец…
Макс, направившийся было к забору, за которым стоял мотоцикл, вновь с подозрением посмотрел на Стаса:
- Забрал, говоришь?
- Да, сразу…
- Ладно. Допустим. Садись, поехали!
- Куда? – отшатнулся Стас.
- К Ваньке! – отрезал Макс. - Там разберемся!
- Да ты что, я же наказан! Родители убьют, если узнают, что я куда-то ушел!
- Родители не убьют, а я могу! – пообещал Макс, сказав это, как и дядя Андрей с Игорем Игоревичем, явно не для красного словца.
И посмотрел таким взглядом, что ноги сами понесли Стаса к мотоциклу…
8
- Не слушай его, Макс! – закричал Стас…
Фары с ревом несущегося по деревне мотоцикла безжалостно резали ночь надвое.
Белое и черное… Черное и белое…
«Только бы отец еще был в медпункте… только бы не кончились мамины сериалы!..» - лихорадочно повторял про себя Стас.
Встречный ветер взбивал волосы, мешал дышать.
Черное и белое… Белое и черное…
«А Ванька-то, Ванька каков? Говорит, крест у тебя оставлю, а сам его подменил! И меня из-за какого-то дурацкого грузила заставил целый день на кухне торчать! А теперь еще и так рисковать на свою голову!»
Какая-то идущая по дороге женская фигура едва успела отскочить в сторону. И что-то прокричать им вслед.
И вновь – белое и черное… черное и белое…
У Ваниного дома Макс резко затормозил и пронзительно свистнул.
Дверь почти сразу распахнулась, и на пороге – веник в одной руке, совок в другой - появился Ваня. Разглядев в темноте Макса, он торопливо кивнул и подбежал к мотоциклу.
- Где крест? – так же, как на Стаса, сразу набросился на него Макс.
Ваня, не желая выдавать друга, замялся… Но, разглядев на заднем сиденье Стаса, видно, сообразил, что раз тот здесь, то Макс уже знает всё. К тому же привычный страх перед Максом быстро взял верх над всем остальным, и он кивнул на Стаса:
- Вон… у него!
- Да нет, Ванек, нет у него креста! – притворно вздохнул Макс.
- Как нет? – не поверил Ваня. - Я же его у них дома - в сумке оставил. Стас, подтверди! В коробке!
- В этой?
Макс достал коробку и, раскрыв, поднёс к самому лицу Вани.
- Да! – подтвердил тот и, увидев грузило, заморгал. – Что такое? Ничего не понимаю… Стасик, а где крест?!
- Это… ты у меня спрашиваешь?! – чуть было не задохнулся от возмущения и обиды Стас.
- А у кого же еще? – изумился Ваня.
- Короче! – оборвал его Макс. – Твое грузило?
- Не знаю… - замялся Ваня, явно боясь говорить правду. - Может, моё! А, может, и нет… На нём ведь не написано!
- Крутите вы что-то оба! – нахмурился Макс.
- Я?! – в один голос вскричали Стас и Ваня.
- Ну, не я же!
- Макс! Ну сам подумай, даже если б я его взял – кому я его здесь продам? – простонал Ваня.
- Ты что, хочешь сказать, это я взял? - возмутился Стас. - А потом повезу в Москву продавать?
- Зачем в Москву? - хитро прищурился Ваня. – У тебя тут и Ник есть!
- Какой еще Ник? – насторожился Макс.
- Сын нового русского! – охотно пояснил Ваня. - Он, знаешь, сколько за него может заплатить? Хоть миллион! Особенно, если ему в придачу пару упаковок димедрола предложить.
- Это еще почему? – не понял Макс.
- Так он же – наркоман!
- Не слушай его, Макс! – закричал Стас, перебивая Ваню. – Ничего я этому Нику не предлагал! Да и не нужен ему никакой крест. Ему вообще ничего не нужно! Он – жить и то не хочет! Он даже анекдот придумал: «Ты кто? - Я смерть твоя. - Ну и что? - Ну и все!»… А ты, - повернулся он к Ване. – Ты бы молчал лучше! Это всё ты сделал! Сам украл крест, а теперь всё на меня валишь! У вас в семье это, как говорит мой отец, уже - генетически! Думаешь, я про твоего отца ничего не знаю? И про бабку твою? И прабабку?
Ваня как-то сразу сник, замолчал, не зная, что возразить на это.
Стасу тоже вдруг стало неловко за вырвавшееся…
Макс с нескрываемым презрением посмотрел на них и сказал:
- Сейчас я вам другой анекдот расскажу, последний: «Ты кто? - Я – Макс. - Ну и что? - Ну и всё!». Поняли?
С лица готового уже было подобострастно засмеяться Вани стерло остатки улыбки. Стаса тоже словно обдало ледяным кипятком…
А Макс, насладившись произведенным на них впечатлением, запрыгивая на мотоцикл, предупредил:
- Этому наркоману, если крест у него, я помогу - он же ведь всё равно жить не хочет? А вам, если только узнаю, что это ваша работа, обоим по инвалидной коляске обеспечу!
9
«Чучело» вдруг выпустило изо рта клуб дыма и осветилось огоньком сигареты…
«И обеспечит!..»
Размазывая по лицу слезы, Стас торопился домой, не разбирая дороги. Стараясь сократить путь и, чтобы его не заметил отец – вдруг как раз он будет возвращаться из медпункта, он решил пойти огородами. И теперь, то и дело спотыкался о кочку и попадал в какую-нибудь очередную канаву…
После того, как Макс уехал, и им не о чем стало говорить с Ваней, на крыльцо выскочила Лена. Она попыталась что-то объяснить, но, как всегда, так пересыпала речь своими словечками, что он ничего не понял, да и больше никогда в жизни не хотел видеть ни Ленку, ни ее брата.
- Макс такой, с него станется! - выбираясь из очередной ямы, бормотал он и чувствовал, что всего его охватывает животный ужас, от которого цепенеет всё тело и немеет ум. – Так и до старости, когда умирать не страшно, не доживешь…
«А почему это я должен умирать? – вдруг подумал он. – В большом бизнесе и не такое бывает. Там, что ни шаг, то опасность. Стоп!.. опасность… опасность… Охранник Саша просил меня сообщить, если Нику вдруг будет грозить опасность, и если я…»
Стас резко изменил направление и побежал в сторону темнеющей на фоне звездного неба двухэтажной конторы.
Огибая ее, он едва не налетел на молчаливо стоящую долговязую фигуру.
- Фу, ты! – возмущенно воскликнул Стас. – Нашли, где чучело ставить!
Но «чучело»… вдруг выпустило изо рта клуб дыма и слегка осветилось огоньком сигареты.
- Ой, это вы, дед Капитан, то есть, простите, Капитон! – с облегчением узнал Стас.
- Я, кому же еще быть! А ты уж решил - пугало огородное? - послышалось в ответ. – Нет, я пока еще здесь - сторож!
- Простите… - виновато пробормотал Стас.
- Ничего… Я привык! – улыбнулся старик. - Вот Ленка Будко, твоего, значит, друга сестра, та знаешь, что мне недавно сказала? «А почему это вас, дед Капитан, сторожем зовут? У вас же только одна…» «Что, – говорю, - одна?» А она: «Ну, эта… лицо!»
В другой раз Стас непременно бы посмеялся над этим. Но сейчас ему важно было другое.
- Дед Капитон! – умоляющим голосом начал он. - От вас позвонить можно?
- Смотря куда! – важным голосом ответил старик. – Если, скажем, в Москву, или в какой другой город, то нельзя. А если с кем в Покровке поговорить, то, пожалуйста!
- А в соседнюю деревню – можно?
- И это не возбраняется! Кого тебе там надо?
- Да мне – маму Игоря Игоревича!
- Сейчас найдем!...
Дед Капитон первым вошел в контору, включил свет и, полистав общую тетрадь с телефонными номерами, ткнул пальцем в нужный:
- Вот, пожалуйста! 2-47…
- Спасибо! – обрадовался Стас и снова умоляюще посмотрел на старика.
Тот понимающе кашлянул и, хоть только что курил, деликатно сказав, что ему надо покурить, вышел.
- Вот, пожалуйста! 2-47…
- Спасибо! – обрадовался Стас и снова умоляюще посмотрел на старика.
Тот понимающе кашлянул и, хоть только что курил, деликатно сказав, что ему надо покурить, вышел.
Стас, торопясь, набрал нужный ему номер.
- Алло! – сказал он, услыхав в трубке заспанный женский голос. - А Сашу, охранника, можно?
- Можно… - послышалось в ответ недовольное. - Всё звонят и звонят… Сейчас!
Стас переложил вспотевшую трубку к другому уху.
- Да! – сменил женский голос приятный мужской.
- Саша! – волнуясь, начал Стас. – Ты просил, если Нику будет что-то грозить, сразу же сообщить тебе…
- Да-а! – насторожился охранник.
- Так вот… - понизил голос Стас. – Сейчас к вам на мотоцикле подъедет Макс. Ты его не знаешь, но он грозится убить Ника!
- Да-а?! – зарокотало в трубке.
- Говорит, ему все равно жить не хочется, ну, так я помогу ему!
- Так и сказал?
- Да он не просто сказал, он и сделать может!
- Да я ему… молодец, что позвонил! Вон он уже, кажется, подъезжает! Ну, сейчас я поговорю с ним!..
- Постойте, его надо ударить сзади в правую почку…- попытался предупредить Стас. Но было уже поздно: охранник, не дослушав, повесил трубку.
- Ну и ладно! Саша – олимпийский чемпион, да еще с автоматом! Он и так с ним разделается – с облегчением выдохнул Стас и положил трубку на клавиши.
Всё! Теперь он спасен. Можно опять без забот делать большие деньги, стремиться к власти, наслаждаться жизнью – и так до самой старости!
Радости Стаса не было границ… Но видно, ему было мало её, что он решил убедиться в правоте слов Юрия Цезаревича прямо здесь и сейчас:
- А что, дедушка, - спросил он вошедшего деда Капитона. – Вам не надоело еще жить?
- Что-что? – поперхнулся последней затяжкой старик. – Ты прямо, как разбойник какой говоришь!
- Да нет, я просто хотел уточнить, во сколько лет начинают уставать от жизни.
- От чего?!
- От… жизни… - почувствовав, что тут что-то не так, сбивчиво пробормотал Стас и принялся объяснять: – Ну, говорят, природа так разумно устроена, что к старости человек устает жить и ему совсем не страшно умирать! Разве… это… не… так? – угасая под взглядом деда Капитона, докончил он.
- Как устает? Кто говорит? – с трудом пытаясь понять, что к чему, уточнил старик.
- Юрий Цезаревич…
- Мало я этого Юрку в свое время крапивой стегал! Всё каркает и каркает, как ворон. Слушай его больше… - проворчал дед Капитон и вздохнул: - Да разве можно устать жить? Дышать, глядеть на небо, есть хлебушек, пить воду… Наконец, просто ходить по земле! А рыбку ловить? На рассвет любоваться? Не-ет! Я хоть восемь десятков годков прожил, а кажется, что и не жил еще! Будто вчера, ну, самое большее, позавчера был таким вот, как ты, мальцом!
- Вы?!
- А ты как думал? Или вон, взять покойную теперь Пелагею… Полюшку… Полю… Первую мою любовь!
- Как! Баба Поля - ваша… первая… любовь?! – только и смог, запинаясь, вымолвить Стас.
- А ты думаешь, её всегда бабой Полей звали? Как бы не так! Первой красавицей в округе считалась! Мы с ней, считай, целую жизнь назад под такими же соловьями сидели! А глаза закроешь, будто и сейчас сидим! Откроешь, а её уж и нет… Так что не слушай ты никаких Юриев Цезаревичей! Если природа в чем мудро устроена, так только в том, что к старости спать меньше хочется. Вот уж за что ей спасибо! Тут ведь каждый час, каждый миг дорог. Но разве перед смертью надышишься? Да и как её не бояться, треклятую?..
Словно сто, нет – тысяча воронов разом каркнуло вдруг над головой Стаса.
Всё рухнуло. В одну минуту. В одно мгновенье.
Последняя его надежда была перечеркнута этими безжалостными словами.
И это было неизмеримо страшнее даже ужаса перед угрозой Макса, который он только что пережил и, казалось бы, так счастливо сумел избежать…
10
Вдруг словно лучик пробил наступавший мрак…
Как он добрался до дома, как залез в окно и оказался в своей комнате, Стас почти не заметил.
Со стены на него смотрели Деций-Гиппократ, Пушкин, Гагарин, президенты, генералы, министры… Но что ему было теперь до них! Быстро раздевшись, он спрятал грязную одежду, выключил свет и нырнул в постель.
И – вовремя.
Сразу же после него домой вернулся отец.
- А что это наш так рано улегся спать? – послышался его усталый голос.
- Как! Уже? – удивилась мама.
- Да, я шел мимо – в окне темно!
- Может, заболел?
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату неслышно вошли родители.
Стас притворился спящим.
Мама потрогала его лоб и, совсем как когда-то маленькому, подоткнула под бок одеяло…
- Мокрый совсем! – с тревогой прошептала она. – Не удивительно – столько времени без воздуха…
- Ладно, завтра выпустим!
Дверь опять скрипнула, и родители заговорили громче.
- Ну, как там Тихон Иванович? – спрашивала мама.
- Плох! – сердито отвечал отец. - Чуть было не уморили его своими просьбами. Это просто чудо, что он после такого остался жив! Если так дальше пойдет, и трех дней не протянет!
- Жалко, все говорят – такой хороший… Может, хотя бы неделю, а?
- Нет, вряд ли…
- Ну, а месяц?
- В таком режиме? С его сердцем? Нет, таких чудес не бывает! Тогда, клянусь, я сам в церковь пойду!
«Совсем как отец Криспа!» - как ему ни было тяжело, усмехнулся про себя Стас.
В другой раз он был бы счастлив, узнав, что семидневное наказание сократилось до трех дней. Но сейчас он был самым несчастным человеком на земле.
А тем временем мама вновь заговорила о нем:
- Какой-то он потерянный был весь этот день…
«Еще бы, будешь тут не потерянным, когда потерял смысл жизни! Совсем, как тот Крисп! – опять мрачно подумал Стас. – Какой может быть у неё смысл, если всё равно всё перечеркивает смерть! Нет у нее никакого смысла! И не было никогда!»
Он накрепко зажал себе уши, чтобы не слышать своих мыслей. В голове стало темно-темно…
И вдруг словно лучик пробил наступавший мрак:
«Как это никогда? А… Крисп? Да, ему хорошо – у него был отец Нектарий … - позавидовал Стас и, не слыша себя, вздохнул. - А тут разве кому о самом главном скажешь? А скажешь – поймут? И даже, если поймут, чем помогут?»
Лучик приблизился, стал еще ярче…
«Постой-постой… А может, мне тоже отец Тихон может помочь?.. Ну, как Криспу – отец Нектарий?»
И тут всё то, что Стас слышал об отце Тихоне – слова деда Капитона, поведение Григория Ивановича, лицо счастливой Ленки, которая неспроста, ох неспроста так переиначивает слова, её уверенный голос: «Я - вечная!», наконец, то, что вся деревня ринулась к нему, и все, даже мать «сражанта», которую, как говорила мама, ничем нельзя утешить, получили помощь - вдруг разом всплыло у него в памяти.
Луч вспыхнул так, что разогнал весь мрак.
Стас отнял от ушей ладони и услышал рев сирены, какой издает милицейская машина или «скорая помощь».
- Что, к Тихону Ивановичу? Это… конец? – раздался за дверью срывающийся голос мамы.
- Скорее всего, да. Я сейчас! – выбегая из дома, крикнул отец.
- Как конец! Это что же - отец Тихон - умер?… ахнул Стас. - Но ведь папа только что говорил, что он проживет еще несколько дней? Опоздал! Опоздал! Опоздал! – в полном отчаянии прошептал он и принялся бить кулаками ни в чем не повинную подушку…
Снова наступил еще более темный мрак, но… ненадолго.
Быстро вернувшийся Сергей Сергеевич сказал, что отец Тихон, как ни плох, но жив. А «скорая помощь» приезжала, чтобы отвезти кого-то в реанимацию.
- Какая-то серьезная драка в соседней деревне, - пояснил он и принялся перечислять: - Многочисленные переломы, сотрясение мозга, ушибы…
«А-а, так это же Саша отделал Макса! – вдруг понял Стас. – Ну и правильно. Так ему и надо! А… отец Тихон, стало быть, жив?! Жив!.. Успел!!! Только бы он теперь дожил до завтрашнего утра!.. - умоляюще взглянул он в окно, где еще глубоко-глубоко под горизонтом набиралось сил для нового дня солнце, и лишь теперь понял Криспа, почему тот так стремился к своему отцу Нектарию…
11
Это же не Саша избил Макса…
Как ни ждал ночью наступления утра Стас, а надолго проспал его. Так надолго, что когда открыл глаза, солнце уже высоко стояло над горизонтом.
Родители нарочно громко, чтобы разбудить его, разговаривали между собой.
- Па! – наскоро одевшись, выскочил из своей комнаты Стас. – Отец Нектарий еще жив?
- Кто?.. – не понял отец.
- Ну, я хотел сказать – отец Тихон! – быстро поправился Стас.
- Не знаю… - пожал плечами Сергей Сергеевич. – Я еще не ходил к нему.