Распространение христианства нанесло существенный ущерб численности драконов. Если раньше на борьбу с драконами могли выходить только особо выдающиеся воины, такие, как Геракл, Сигурд или Еруслан, то теперь ряды драконоборцев расширились за счет праведников и девственниц. Правда, справедливости ради надо отметить, что некоторые праведники проявляли по отношению к этим животным подлинную гуманность. Так, например, прославившийся своими аскетическими подвигами преподобный Симеон Столпник в пятом веке не только не уничтожил явившегося к нему дракона, но и излечил раненое животное. Эта история была подробно изложена учеником святого в его Житии:
«…Вслед за тем снова соорудили ему столп, сорока локтей в вышину, и стоял он на нем шестнадцать лет до кончины своей. В это время в северных землях, где даже травы не росло, не очень далеко от тех мест жил необычайной величины дракон, и попало ему в правый глаз дерево. И вот, однажды пришел этот окривевший дракон и, доковыляв, расположился у жилища, где проводил время сей человек Божий. Там он свернулся кольцом и, словно прося, начал трясти низко склоненной головой. Когда же блаженный Симеон увидел его, он тотчас же изъял из глаза его палку размером с локоть. Все видевшие это восславили Бога, однако из опасения убежали оттуда. Но зверь сей, свернувшись, лежал недвижно в одном месте, пока все люди не обошли его. После же, поднявшись, он почти два часа кланялся, стоя у входа в монастырь, а затем возвратился в свое жилище, не причинив никому вреда».
Но такие подвиги гуманности были редкостью, хотя нельзя не отметить, что драконы действительно наносили немалый ущерб и представляли опасность для населения и соблазн для язычников. Известен римский дракон, которому вплоть до начала четвертого века н.э. регулярно, в каждые календы (первый день месяца), приносили в жертву непорочных дев. Один из вариантов этой истории описан, в частности, в «Житии святого отца нашего Сильвестра, папы Римского», которое мы цитируем в изложении святого Дмитрия Ростовского.
«В то время в Риме, в глубокой пещере, под Тарпейскою скалой, гнездился огромный змей, которому язычники всякий месяц приносили жертвы, как богу; когда же этот змей выходил из пещеры, он отравлял своим ядовитым дыханием воздух, и многие из живых вблизи того места умирали, чаще всего дети. Святой Сильвестр, желая избавить людей от пагубного змея и обратить их от безбожия к истинному Богу, созвал живших в городе христиан и заповедал им три дня поститься и молиться, причем сам постился и молился больше всех. В одну ночь явился ему в видении святой апостол Петр и повелел, чтобы он взял с собою несколько священников и диаконов и пошел без страха к пещере, где жил змей. При входе в пещеру Сильвестр должен был совершить божественную службу, потом войти внутрь пещеры и, призвав имя Господа Иисуса Христа, заключить там змея, чтобы он уже никогда не выходил оттуда. Святой, по повелению Апостола, пошел к пещере и, по совершении божественной службы, вошел туда и, найдя в ней какие-то двери, затворил их говоря:
— Да не открываются сии двери до дня второго пришествия Христова!
Так заключив в пещере змея, он лишил его выхода навеки. Язычники же думали, что Сильвестр со своим клиром будет пожран змеем. Но когда они увидели его вышедшим без всякого вреда для него, то удивились; видя, что змей уже больше не выходит с тех пор, многие познали силу истинного Бога и присоединились к верующим».
Правда, некоторые христиане сомневались в достоверности этого чуда, равно как и в самом факте проживания дракона в самом центре столицы христианского мира. Итальянский гуманист пятнадцатого века Лоренцо Валла, которого никак нельзя заподозрить в атеизме (он был каноником церкви Иоанна Латеранского и собирался принять священнический сан), посвятил этой истории немало возмущенных строк в статье «Рассуждение о подложности так называемой дарственной грамоты Константина». Поскольку Лоренцо при этом сообщает интересные подробности по биологии драконов и истории античного драконоборчества, авторы настоящей книги взяли на себя смелость привести довольно большую выдержку из его статьи.
«Откуда явился этот дракон? В Риме драконы не рождаются. Откуда у него был яд? По рассказам, ядовитые драконы водятся в одной только Африке благодаря ее знойному климату. Откуда у него взялось столько яда, чтобы поразить чумой столь обширную страну? И это становится особенно удивительным, если учесть, что дракон находился в очень глубокой пещере, в которую вело 150 ступеней. Змеи, за исключением, может быть, василиска, вводят яд и убивают не своим дыханием, а укусом.
Катон, спасавшийся бегством от Цезаря и скитавшийся с большим отрядом среди песков Африки, не замечал, чтобы в пути или во время сна кто-либо из его спутников был умерщвлен змеиным дыханием. Туземные народы не считают воздух этих стран ядовитым из-за дыхания змей. И если хоть сколько-нибудь верить преданиям, то люди много раз видели и химеру, и гидру, и цербера и даже прикасались к ним, не причинив себе никакого вреда.
Пойдем дальше. Почему же римляне не убили этого дракона? Не могли, говоришь ты? Но Регул убил в Африке на берегу Баграды еще более громадную змею. А того дракона (что был в Риме) можно было убить легко; для этого достаточно было завалить отверстие пещеры. Или римляне не хотели его убивать? Наверное, они, подобно вавилонянам, почитали его, как бога. Даниил, как гласит легенда, убил вавилонского дракона, почему же Сильвестр не уничтожил римского дракона, которого он перевязал конопляной нитью и род которого погубил навеки?
…Кто построил для чудовища подземное жилище? Кто поместил его там и велел, чтобы оно не выходило и не улетало (ведь некоторые утверждают, что дракон умеет летать, другие же отрицают это)? Кто выдумал этот род пищи? Кто приказывал женщинам, и к тому же девам непорочным, чтобы они спускались вниз, и притом только в календы? Да разве дракон знал, что это за день — календы? Разве мог он довольствоваться такой скудной и редкой пищей? Неужели девы не страшились столь глубокой пещеры, неужели они не страшились столь громадного и столь голодного чудовища? Я думаю, дракон к ним ласкался как к женщинам, как к девам, как к приносящим пищу. Я думаю, он даже беседовал с ними. А почему бы ему (извините за выражение) и не сходиться с ними? Ведь рассказывают же об Александре и о Сципионе, что они родились от соития их матерей с драконом или змеей. Почему же позднее, когда ему отказали в пище, он не вышел наружу или почему он не умер?
О, сколь удивительна глупость людей, которые верят этим бабьим бредням!»
Нельзя не признать, что возражения Лоренцо Баллы небезосновательны, хотя и не всегда логичны. Тем не менее драконы в христианских землях водились согласно многим весьма достоверным источникам. Так, в начале пятого века об этих животных и об их взаимоотношениях с монахами, подвизающимися в Фиваидской пустыне, рассказал христианский епископ и писатель, ученик Иоанна Златоуста Палладий Еленопольский в «Повествовании о жизни святых и блаженных отцев». В одной из его историй идет речь о некоем авве Аммуне (словом «авва» древние христиане называли настоятеля монастыря), «совершившем в том месте весьма много чудес».
«…Большой дракон опустошал соседнюю страну и истреблял множество животных. Тогда жившие близ пустыни все вместе пришли к авве и просили истребить в их стране этого зверя. Но он, будто не умея ничего сделать для них, отпустил их в печали, а сам, вставши наутро, пошел по следам зверя. Когда авва трижды преклонил колена для молитвы, — зверь пришел к нему с сильным свистом, испуская страшное дыхание, надуваясь, шипя и издавая зловонный запах. Авва нимало не убоялся и, обратясь к дракону, сказал: “Да поразит тебя Христос, Сын Бога живого, имеющий сокрушить великого зверя”. Как только он сказал это, дракон тотчас расселся, изблевав изо рта весь яд вместе с кровью. Придя на другой день и увидев это великое чудо, поселяне никак не могли стерпеть запаха от дракона и засыпали зверя песком. Тут же с ними находился и авва, ибо они одни не смели приближаться к дракону, хотя он был уже мертв».
Этот же святой муж прославился тем, что использовал драконов в качестве сторожей, поскольку его келью часто грабили разбойники. Не вполне понятно, что могло прельстить грабителей в жилище аскета, тем не менее Палладий Еленопольский пишет: «К нему часто приходили разбойники и забирали у него хлеб и пищу». Тогда авва Аммун «пошел в пустыню, привел с собою оттуда двух больших драконов и велел им стоять на страже у своей двери». Когда разбойники в очередной раз навестили подвижника, они «увидев чудо, онемели от ужаса и пали ниц», после чего полностью переродились духовно, «а чрез несколько времени и сами стали совершать такие же знамения». Так драконы способствовали росту благочестия.
В Поднебесной и ее окрестностях
Китай издревле славился исключительным разнообразием мифического животного мира. Мириады самых невероятных, с точки зрения европейца, существ населяли и населяют всю китайскую вселенную — и небеса, и землю, и подземное царство… Одни мифозои исполняют обязанности богов, другие — злых демонов (впрочем, разница между ними весьма размыта), третьи просто живут в лесах, реках и озерах. Они обитают не только в далеких окраинных землях, но и рядом с любым самым заурядным селением. Исторические хроники периодически, причем совершенно обыденно, сообщают о появлении драконов, а созданный в III — IV веках до н.э. географический трактат «Каталог гор и морей» для каждой местности Китая перечисляет десятки животных, в том числе обладающих весьма удивительным строением и свойствами.
Для того чтобы дать представление о широчайшем распространении мифозоев на территории Древнего Китая, авторы настоящей книги рискуют привести довольно большой, причем взятый практически наугад, отрывок из упомянутого трактата. Обратимся к первой его части, в которой речь идет о «Южных горах» (современные ученые отождествляют их с юго-восточной территорией провинции Хунань).
«…В трехстах ли (около 75 — 80 километров. — О. И.) к востоку есть гора Основная (Цзи). На ее южном склоне много нефрита, на ее северном склоне множество удивительных деревьев. Там водится животное под названием бочи, похожее на барана, но с девятью хвостами и четырьмя ушами. Глаза у него расположены на спине. Имей его при себе, не будешь знать страха. Там водится птица, похожая на петуха, но с тремя головами и шестью глазами, шестью ногами и тремя крылами. Она носит название чанфу. Если съешь ее, не заснешь.
Еще в трехстах ли к востоку есть гора под названием Зеленый холм. На южном ее склоне много нефрита, на северном — много цинху (азурита? — Прим. пер.). Там водится животное, похожее на лису, но с девятью хвостами; звук его голоса напоминает плач ребенка. Оно может сожрать человека. Тому, кто съест его, не опасен яд змеи. Там водится птица, похожая на голубя, ее крик напоминает звуки “а… а…”, называется гуаньгуань. Если держать ее у себя, то не будешь испытывать сомнений. Отсюда берет начало река Цветочная (Ин), она несет свои воды на юг в озеро Цзии. В ней много красной жу, похожей на рыбу, но с человеческим лицом. Она кричит, как утка. Съешь ее, избавишься от чесотки…»
Множество мифозоев описано и в разделе «Каталога», посвященном Западным горам. Здесь, например, обитает существо под названием Небесный Бог, живущее, как это ни странно при таком имени, не на небесах, а в реке Инь: «Он похож на быка, но у него восемь ног, две головы и конский хвост… В том городе, где его увидят, быть войне». Ближайшим соседом Небесного Бога, согласно «Каталогу», является Бог Холма со знаменитой горной системы Куньлунь, — у него «туловище тигра и девять хвостов, человечье лицо и тигриные когти». Это замечательное животное управляет не только столицей китайских богов и первопредков, расположенной на Куньлуне, но и «девятью сводами неба». Здесь же, на Куньлуне, разбит мифический «Сад умиротворения Предка» — им управляет бог Инчжао. «У него туловище коня и человечье лицо. Он полосат, как тигр, но с птичьими крыльями. Носится над четырьмя морями».
На горе Средняя Цюй известны животные, похожие на лошадей. «…У них белое туловище, а хвост черный, один рог, клыки и когти, как у тигра. Их крик напоминает барабанный бой. Их называют бо. Они пожирают тигров и пантер. Могут предохранить от войны… Еще в двухстах шестидесяти ли к западу находится гора Гуй. На ее вершине водится животное, похожее на корову, но с иглами, как у ежа. Его зовут цюнци. Оно лает, как собака. Пожирает людей».
Богаты мифозоями и берега протекающей неподалеку Камыш-реки. «Там водится животное с лошадиным туловищем, но с крыльями, как у птицы, человеческим лицом и змеиным хвостом. Оно любит обнимать людей. Его называют шуху. Там водится птица, похожая на сову, но с человеческим лицом, туловищем обезьяны и собачьим хвостом. Ей дано имя по ее собственному крику. В городе, где ее увидят, быть большой засухе».
В Северных горах, на горе Гоуу, обитает замечательное животное, под названием баосяо, «похожее на барана, но с лицом человека». Глаза у баосяо расположены под мышками, что представляется несколько странным, ибо баран, в отличие от человека, не может расправить свои конечности, и злополучные баосяо навряд ли могут видеть что-либо, кроме травы у себя под ногами. Но, вероятно для компенсации этого недостатка, баосяо имеет «клыки как у тигра, ногти, как у человека». Проблемы со зрением не мешают ему охотиться и пожирать людей.
На горе Мачэн, по сообщению «Каталога», можно встретить животное, именуемое небесная лошадь. Почему «лошадь», авторы настоящей книги так и не поняли, ибо существо это — «вроде белой собаки, но с черной головой». Что же касается эпитета «небесная» — он вполне заслужен, поскольку удивительная лошадь-собака, «как увидит человека, взлетает», причем, по-видимому, без помощи крыльев, поскольку о них «Каталог» умалчивает. Надо отметить, что небесная лошадь «выкрикивает собственное имя» — впрочем, это — традиционная черта китайских мифозоев.
Другая редкостная собака, тоже выкрикивающая собственное имя — цунцун, — водится в Восточных горах. От своих обычных сородичей она отличается тем, что имеет шесть ног. В этом же регионе обитают птицы лиху, подобные уткам-мандаринкам, но с человечьими ногами. А южнее «водятся животные, похожие на лису, но у них по девять голов и девять хвостов, когти, как у тигра, их имя лунчжи». Они — людоеды, крик их подобен плачу ребенка. Еще южнее, в окрестностях горы Инь, обитают по крайней мере два мифозоя, имеющие немалое влияние на людей. «Там встречается животное, похожее на коня, но с глазами, как у барана, четырьмя рогами и бычьим хвостом; лает, как собака гао. Его называют юю. Где оно появится, в то царство прибудет много хитрецов. Там живет птица, похожая на дикую утку, но с крысиным хвостом. Ей нравится лазить по деревьям. Называется сегоу. В том царстве, где она появится, распространятся болезни».
Самым злокозненным существом из мифозоев, обитающих в Восточных горах, можно, вероятно, признать зверя по имени фэй, живущего на горе Великой. «Каталог» сообщает: «В тех местах есть животное, похожее на быка, но с белой головой, одним глазом и змеиным хвостом. Оно называется фэй. Если оно входит в воду, та высыхает; ступит по траве, та увянет. Когда оно появится, в Поднебесной начнется большой мор».
В Центральных горах Китая, на реке Светлой, обитают удивительные змеи хуа. Влияние их на природу противоположно тому, какое оказывает фэй, — их появление предвещает большое наводнение. Почему «Каталог» относит их к змеям, не вполне понятно, поскольку эти замечательные животные имеют «туловища, как у шакалов, крылья, как у птицы», а лица — как у людей. Правда, передвигаются они действительно, как змеи, причем «кричат хухэ, будто бранятся». Вообще, надо отметить, что анонимный автор (или, скорее, авторы) «Каталога» не всегда в ладах с зоологией — по крайне мере, в современном смысле этого слова. Так, рыба-дракон луньюй, по их утверждению, «похожа на дикую кошку», живет на суше (на холме) и служит чем-то вроде ездового животного для некоего бога. Почему это существо именуется рыбой, авторам настоящей книги не известно.
Весьма удивительным животным, связанным с метеорологией, был Куй, обитавший на горе Движущейся волны в Восточном море. В «Каталоге» говорится: «На ее вершине живет животное, похожее на быка, с туловищем изумрудного цвета и без рогов, с одной ногой. Когда оно входит в воду или выходит из нее, то тут же поднимается ветер и льет дождь. Оно светится, как солнце и луна, гремит, как гром. Его имя — Куй. Желтый предок схватил его, сделал из его кожи барабан. Палки к нему он сделал из костей Громового Животного. Его бой пугает Поднебесную и слышен на пятьсот ли». Интересно, что наличие одной-единственной ноги не мешало замечательному быку входить в воду и выходить из нее. Впрочем, согласно китайскому словарю первого века н.э. «Шовэнь цзе-цзы», Куй — это не бык, а дракон (правда, тоже одноногий). Но кем бы ни было это животное, гибель его от рук мифического основоположника китайской государственности не отразилась на существовании вида. Описывая гору Минь (в современной провинции Сычуань), «Каталог» сообщает: «Среди ее животных — носороги, слоны, быки куй. Среди птиц — фазаны». В районе истоков Хуанхэ, согласно тому же «Каталогу», «преобладают быки куй, лоси, зайцы и носороги».