Последний бой комбата - Александр Тамоников 15 стр.

И Лихолетов, петляя между деревьями, валунами, кучами стройматериалов, полуразрушенными строениями пробежал на север, выдерживая курс на одинокую, единственную в квартале высокую сосну. За ним змейкой перемещались подчиненные. В 13.40 разведгруппа седьмой роты вышла к своим. Лихолетов доложил об уничтожении шести боевиков, после чего вернулся к командованию взводом, сменив заместителя командира роты старшего лейтенанта Илюхина.

А рота безуспешно обстреливала особняк. Капитан Лоскунов предпринял попытку отправить взвод Гротова в обход дома со стороны реки, но и у Сунжи десантников встретил сильный огонь из небольших одноэтажных домов. Гротову пришлось отойти на исходные позиции. Взвод Сурова начал было выход во фланг опорных пунктов боевиков, сдерживающих продвижение разведывательной роты, но поступил приказ Голубятникова прекратить маневрирование в центре «зеленки». Это решение командир батальона принял после того, как девятая рота в западном секторе первого района встретила ожесточенное сопротивление противника. Сыграли свою роль два больших особняка, отмеченных в докладе командира разведгруппы старшего лейтенанта Гришина. Как только взводы продвинулись в глубь «зеленки» на те же, что и остальные подразделения, тридцать-сорок метров, как из домов, запирающих улицу, боевики открыли интенсивный огонь из гранатометов, пулеметов, автоматов, винтовок. Лишь отменная подготовка и уже приобретенный опыт на этой войне помогли избежать потерь. Два человека были ранены, но легко; одного солдата контузило. И раненых, и контуженого командир роты после доклада комбату отправил в тыл, в медпункт батальона. В докладе капитан Боревич отметил, что рота подверглась массированному обстрелу и вынужденно перешла к обороне.

– У тебя есть возможность обойти «духов» с запада? – спросил Голубятников.

– Пока не знаю, Аркан! – ответил капитан Боревич.

– Что значит «не знаю», Рыбак?

– У меня впереди и западнее в бой вступила разведгруппа. Посмотрим, чем он закончится, тогда я и смогу определиться, можно обойти противника в домах или нет!

– Держи меня в курсе.

События на позициях разведгруппы девятой роты развивались быстро и далеко не по сценарию боевиков. Как только из двух домов по взводам девятой роты открыли огонь боевики Расула Гамаева, Доку, присланный на помощь к Вахе, поднял гранатомет и выстрелил в штабель бруса. Взрыв разбросал бревна, они задымили. У бандитов не было сомнений, что тройка разведчиков, вышедшая в зону обстрела одного из опорных пунктов группы Гамаева, уничтожена. Доку, довольный своей работой, повернулся к подельнику.

– Ну, и как я всадил русским, Ваха? Их души вместе с дымом поднимаются к облакам...

– Ты хорошо выстрелил, Доку! А теперь ступай к Расулу, он скажет, что делать дальше, где занять позицию. Доложи ему, что разведчиков ты уничтожил.

Но уйти с позиции гранатометчик не успел.

Увидев, как боевики разнесли брус, Гришин довольно усмехнулся:

– Ну что, Рудин, не зря ползали по канаве?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, не зря.

– Ну а теперь, Тарасюк, залепи-ка ты «духам» в ответ из «Мухи»! Окно, из которого стреляли по брусу, заметил?

– А как же? Сейчас оприходуем...

Он вышел из-за сарая, прицелился и выстрелил. Граната попала точно в окно и разорвалась внутри комнаты, где находились Ваха и собравшийся уходить Доку. Взрыв уничтожил обоих, изуродовав их тела.

– Огонь по окнам здания! – приказал Гришин.

Трое разведчиков открыли огонь по дому, где засел Гамаев. Боевики ответили, но десантников прикрывал крепкий каменный сарай. Увидев взрыв на втором этаже дома напротив, рядовой Никонов привел в готовность свой гранатомет. Посмотрел на Алексеева.

– В азарте боя «духи» не заметили, как мы сюда перебрались. Не обстреливают.

– Ты меньше рассуждай, а работай, – оборвал его Алексеев. – Стреляем и уходим за забор, иначе боевики из нас фарш для люля-кебаба сделают.

– За ними, суками, не заржавеет... Ну, с Богом!

Никонов поднялся, положил гранатомет на плечо. Увидел в одном из окон такого же гранатометчика, только чеченца и с РПГ-7. Перевел на него трубу, выстрелил. Граната попала точно в боевика. Он исчез в проеме окна, гранатомет вывалился на клумбу рядом с домом.

– О как! – воскликнул Никонов, падая рядом с Алексеевым. – Видел? Как я «духа» прямым попаданием, а?

– Молодчик, Саня! Но радоваться потом будем. Отползай за забор, я прикрою, потом ты прикроешь меня.

Никонов пополз к проему в заборе. Алексеев открыл по дому огонь из пулемета. Бил прицельно, в окна. По нему тоже стреляли, но или не видели десантника, или по какой-то иной причине попадали в «молоко». Очереди ложились то слева, то справа, то спереди. Метрах в двадцати прогремел взрыв – разорвалась наступательная граната.

– Ленчик! Отходи! Прикрываю! – крикнул от забора Никонов.

Алексеев благополучно выбрался из зоны обстрела. Бойцы укрылись за забором, поглядывая в сторону, куда ушли взводный с Тарасюком и Рудиным.

– И что дальше, Леня? – спросил товарища Никонов.

– А я знаю? Взводный сказал, после обстрела отойти за забор. Мы отошли.

– Ну, а дальше? Так и будем тут сидеть? Пока из дома не грохнут по этому забору из РПГ-7?

– А ты чего предлагаешь?

– Да ни хрена я не предлагаю. И к роте не пойдешь. Свои, как два пальца об асфальт, не разбираясь, пристрелят.

– Да, сейчас разбираться не станут. А потом толку-то от этих разборок?

Расстреляв по магазину и перезарядив оружие, Гришин приказал подчиненным:

– У нас Никонов с Алексеевым за забором через дорогу сидят. Надо их забирать и уходить, если не поступит другая команда. Рудин, а ну-ка связь мне с ротным!

– Рыбак! – как будто ждал вызова, тут же отозвался капитан Боревич.

– Ясень! Провели обстрел зданий. Далее находиться в непосредственной близости от «духов» не имеет смысла. Тем более что группа разделена на две подгруппы. Уточните задачу!

– Собирай группу, найди приличное укрытие, откуда мог бы поддержать роту огнем, и жди – или приказа на обстрел, или команды на отход. Как понял, Ясень?

Передав гарнитуру Белому, Гришин взглянул на Тарасюка:

– Ты у нас шустрый, Илюша, тебе и идти за Никоновым с Алексеевым.

– Понятно! – вздохнул рядовой. – Только как улицу перейти? Завалят «духи»!

– Тебе на ту сторону соваться нечего. Выйди с этой стороны улицы напротив забора, окликни ребят. Пусть подползут к дороге. И вместе одновременно и быстро перебегут через нее. Если рванут, как на стометровке, «духи» не успеют среагировать. Только ты место такое найди, чтобы после перебежки пацаны в укрытие попали. По «зеленке» «духи» уже стрелять не по-детски будут. От злости. А потом знакомой канавой – тем более, что дым от бревен создал неплохую завесу, – ползите к сараю. Здесь и будем ждать приказа на дальнейшие действия.

Тарасюк сплюнул на грязный снег.

– Опять по канаве, черт бы ее побрал... Одно успокаивает, что и Никонову с Алексеевым придется искупаться.

– Злой ты, Леня, и мстительный!

– Ага. Если уж по канаве шастать, то значит, всем. Так справедливо!

– Ступай! Да будь аккуратен...

– Да уж будьте уверены! Подыхать что-то никакого желания нет.

Тарасюк ушел. Вернулся он с испачканными с головы до ног Никоновым и Алексеевым через полчаса.

– Товарищ старший лейтенант, – чертыхаясь, спросил Алексеев Гришина, – это правда, что вы отдали приказ ползти по яме? Или Тарасюк подлянку подкинул?

– А что тебя беспокоит?

– Ни хрена себе! Да мы промокли до нитки. Теперь сиди, мерзни...

– Я приказал, успокойся. Канава – самый безопасный путь отхода. Я тоже по ней ползал, так что мерзнуть будем вместе – если, конечно, раньше «духи» не согреют.

Сигналом вызова сработала радиостанция. Белый, ответив, протянул гарнитуру командиру взвода.

– Рыбак! Собрал свою группу? Где находишься?

Гришин объяснил, где сосредоточена группа.

– Аккуратно, не спеша, двигай прямо на север! – приказал капитан Боревич. – До роты недалеко. Твою группу встретит замполит. По прибытии – доклад и уточнение задачи взводу.

– Понял! Выполняю!

Группа разведки девятой роты ушла к своим.

Приняв решение прекратить движение, Голубятников приказал Выдрину связать его с командиром полка.

– Аркан! Докладываю обстановку в первом районе. Все наступавшие роты подверглись массированному обстрелу с заранее подготовленных боевиками позиций. Без риска больших потерь продолжать наступление невозможно. Принял решение остановить роты и провести артиллерийский обстрел занятого противником района. В дальнейшем действовать по обстановке. Сегодня в лучшем случае мы сможем занять первый квартал.

– Плохо, Аркан...

– Что плохо? «Духи» чуть ли не в каждом более-менее крепком доме оборудовали опорные пункты!

– Не кипятись. Принял решение – действуй! Что сможешь сделать сегодня, то и сможешь!

Закончив переговоры с командиром сводного полка, подполковник Голубятников подозвал к себе корректировщика огня артиллерийской батареи.

– Смотри, лейтенант, – комбат указал на карту. – Вот рубеж, на котором противник остановил роты. Вот три дома, в которых засели «духи» и держат разведчиков. Западнее еще два особняка, прикрывающие западную улицу и третий сектор. Восточнее – здания, откуда боевики ведут огонь по подразделениям седьмой роты. Похоже, противник организовал линию обороны, – Голубятников провел пунктирную прямую с востока на запад, – вот здесь, в двух квадратах. Слушай приказ. Артбатарее нанести удар по этим двум квадратам, затем перенести огонь на всю южную часть района, а потом подавить опорные пункты противника по западному берегу реки Сунжа. Везде расход снарядов – двенадцать! Уточняй цели, работай с Селиным. Я предупрежу об артналете командиров рот. – Комбат взглянул на Выдрина: – Командиров рот на связь!

Сержант вызвал ротных общим позывным.

– Внимание! Разведгруппы срочно вернуть в роты, если это еще не сделано. На возвращение не более десяти минут, потом рассредоточиться на занятых рубежах, но вперед не двигаться. Людей в укрытия. По району будет нанесен артиллерийский удар. Уточнение задачи после артподготовки, дальнейшие действия по моей личной команде. Вопросы?

Вопросов у ротных не было. Они доложили, что разведгруппы возвращены в подразделения. Разведрота начала быстрый отход на двадцать метров назад, дабы не попасть под снаряды своей же артиллерии. Выдрин сообщил, что командира батальона просит на связь капитан Селин.

– Я – Байкал, корректировщик передал приказ об артподготовке по трем секторам. Прошу подтвердить приказ.

– Подтверждаю!

– Один вопрос: как далеко от секторов наши подразделения?

– Они недалеко, Байкал, совсем близко к целям. Поэтому работать ювелирно.

Буквально через три минуты у центральной улицы между трех домов прогремел взрыв пристрелочного выстрела самоходки. А еще через минуту по зданиям, где засели боевики, по всей линии их обороны ударили четыре самоходных орудия, выпустившие по три снаряда. Удар артиллерии стал неприятной неожиданностью для боевиков. В считаные минуты их крепкие каменные дома были полуразрушены. Гамаев потерял более половины своих боевиков. Поняв, что после артподготовки, которая еще неизвестно сколько будет продолжаться, наступление десантного батальона ему уже не сдержать, он отдал приказ остаткам бандгруппы отойти ко второй линии обороны на юг. И только группе Алима приказал отойти к Сунже, где рассредоточиться мелкими группами в уцелевших строениях.

Бандиты начали отход и попали под второй, а затем и третий залпы самоходных орудий. Гамаев потерял еще с десяток боевиков. В его отряде осталось не более пятнадцати человек. Их отход был замечен наблюдателями роты батальона подполковника Реброва из дома культуры. Ротный немедленно доложил об этом комбату.

– Вижу, как на юг отступают небольшие группы боевиков численностью четыре-пять человек.

– Пусть твои ребята откроют по ним огонь. А в дальнейшем ротному лучше непосредственно выходить на меня. Так сэкономим время.

– Понял! Командир роты свяжется с тобой. Отбой!

Нарофоминцы открыли огонь по отступавшим боевикам. Но те, практически не понеся потерь, укрылись в домах близлежащего переулка по всей ширине района. Это говорило о том, что боевики подготовили как минимум две линии обороны. О чем Ребров и сообщил Голубятникову. Комбат тут же вновь вызвал к себе корректировщика огня артбатареи и приказал разрушить дома, в которых укрылись боевики. Самоходные орудия произвели четвертый огневой налет. После прекращения огня командир батальона отдал приказ командирам рот продолжить захват района.

В 15.00 подразделения пошли вперед. Одновременно Голубятников приказал командиру роты нарофоминцев, занимавших дом культуры, прекратить обстрел первого района и перевести огонь на мост и на второй район. Разведка и девятая рота прошли две трети маршрута без единого выстрела с той и другой стороны. И только у крайнего переулка были обстреляны из полуразрушенных зданий второй линии обороны боевиков. Но силы отряда Гамаева были настолько ослаблены, что серьезного сопротивления десантникам он оказать не смог. Рязанцы выбили дудаевцев из домов и уничтожили боевиков до их выхода к улице, ведущей к мосту.

Седьмая же рота с первых шагов вновь попала под обстрел. На этот раз боевики стреляли из домов прибрежного сектора. Комбату в срочном порядке пришлось корректировать действия подразделения. Капитан Лоскунов получил приказ развернуть роту в сторону Сунжи и атаковать противника в восточном направлении. Десантники прошли с десяток метров и, возможно, уничтожили бы боевиков, засевших на западном берегу, но начало темнеть. Командир батальона вынужден был отдать приказ прекратить наступление и организовать круговую оборону. Да и личному составу требовался отдых. За день они вымотались до предела.

Комбат приказал сержанту Выдрину связать его с Бортновым.

– Это – Аркан! Время – 17.15. В связи с наступлением темноты, сложной ситуацией у Сунжи, захватом центральной и западной частей первого района дальнейшее наступление невозможно. Я отдал приказ прекратить продвижение, остановиться, рассредоточиться, организовав круговую оборону захваченного плацдарма. Смену в доме культуры подразделения «Стража» в данной обстановке считаю нецелесообразной. Утром мне еще решать задачу по прибрежному сектору.

– Та-ак! – протянул командир полка. – Это что же у нас получается? Ближний к Сунже квартал не взяли, мост не взяли; занимаете оборону, имея на фланге и в соседнем районе противника, причем неизвестно, в каком количестве. Так?

– Получается так, товарищ полковник! Согласитесь, логичней было бы ждать серьезного сопротивления при выходе на восточный берег Сунжи. И штаб полка рассматривал вариант организации основной обороны противника именно там.

– Кто, где и что рассматривал раньше, уже не важно, – вздохнул Бортнов. – Сейчас мы имеем то, что имеем. И далеко не то, на что рассчитывали...

– Главное, – возразил Голубятников, – мы плотно зацепились за район, откуда имеем возможность в дальнейшем развивать успех. И мы займем весь плацдарм если не завтра, то в ближайшие сутки. У боевиков просто не хватит сил одновременно удерживать четыре района и мост. Не исключено, что на отдельных участках «духи» окажут отчаянное сопротивление, но все это мы уже проходили.

– Технику, как и планировал, будешь перебрасывать на плацдарм завтра? Или часть перебросишь сегодня ночью?

– Броню подведем только тогда, когда займем весь западный берег Сунжи, не раньше.

– А она могла бы помочь решить многие задачи... Не слишком ли ты осторожничаешь? Боевая техника дана тебе не для того, чтобы постоянно прятать ее; она дана для того, чтобы воевать.

– Вот именно, – в тон Бортнову ответил Голубятников, – воевать, а не подставлять ее под гранатометы, которые в условиях города бьют из каждого дома, подвала, сортира... Техника в поле хороша, а не в городе. И, по-моему, результаты боев в Грозном – лучшее тому доказательство.

– Ладно! Поступай, как знаешь. Тебя учить – только портить. Занимай оборону, организовывай караульную службу, питание и отдых личного состава. Но завтра... Завтра ты мне должен взять этот чертов плацдарм. Понял, комбат?

Голубятников рассмеялся.

– Я сказал что-то смешное? – изобразил возмущение Бортнов.

– Нет, просто вспомнилось ваше упорство при штурме ДГБ. «Завтра ты должен взять этот чертов департамент!»... Теперь я завтра опять-таки должен взять во что бы то ни стало эти чертовы районы. Ну с ДГБ понятно, тогда на вас командование давило. А сейчас-то кто подталкивает? Общее наступление идет нормально. «Духов» пусть медленно, но верно выдавливаем из Грозного. К чему сейчас-то спешка?

– У тебя все?

– Так точно!

– Завтра плацдарм должен быть взят! До связи!

Голубятников, улыбаясь, передал гарнитуру связисту и не то приказал, не то попросил начальника штаба:

– Обойди, Сережа, позиции рот, посмотри, как встали, как службу организовали; уточни потери – возможно, кого-то надо в тыл отправить. Передай группе управления, чтобы рассредоточилась в районе; группе боевого обеспечения оставаться у переезда и организовать оборону во взаимодействии с подразделениями батальона Островского. Нарофоминцам усилить наблюдение за мостом и вторым районом. При необходимости в этих направлениях огонь открывать без доклада. После ужина скорректируем план действий на завтра.

– Я пошел.

– Охранение возьми с собой и радиостанцию.

Глава 7

В 9.00 подполковник Голубятников с сержантом Выдриным и небольшой группой охраны вышел из КШМ и направился в обход позиций всех боевых подразделений. Погода выдалась ненастная. Тучи буквально висели над городом, грозя в любую минуту обрушиться на землю мокрым снегопадом. Было слякотно, грязно, неуютно. Ветер дул хоть и слабый, но пронизывал насквозь. Обход командир батальона начал с седьмой роты. При подходе к зданию КНП, небольшому одноэтажному дому, группа управления подверглась обстрелу из пулемета со стороны прибрежного квартала западного берега Сунжи. Пришлось добираться до командного пункта роты перебежками. Десантники открыли ответный огонь, но они не видели цели, стреляли наугад по звуку очередей. Стрельба боевиков прекратилась. Голубятников вошел в дом, где его встретил командир седьмой роты капитан Лоскунов. Выслушав доклад и сделав несколько замечаний по поводу организации караульной службы, комбат присел на стул у большого круглого старого стола. Взглянул на Выдрина, стоявшего у тумбочки, принесенной в главную комнату откуда-то из соседних комнат.