Последний бой комбата - Александр Тамоников 8 стр.

Бортнов перешел к постановке задач командиру батальона тульского полка, расширившего зону ответственности за счет смены нарофоминцев в юго-восточном секторе, и подполковнику Реброву, чей батальон сменил подразделения псковской дивизии на южном от вокзала направлении.

В 11.00 Голубятников вернулся на свой КНП. Встретившему его начальнику штаба майору Кувшинину пояснил:

– Бортнов поставил задачу по эвакуации техники: подразделениям батальона не допустить «духов» к району эвакуации, усилить наблюдение. В случае необходимости силами резерва оказать поддержку мотострелковому взводу, который будет непосредственно осуществлять охрану РЭГ.

– Да, задача, на первый взгляд, несложная. Площадь, дворы, улицы и проулки мы перекроем, попытки «духов» атаковать или обстрелять РЭГ пресечем. А вот в «зеленке» может произойти все что угодно. И сегодняшняя ночь – лишнее тому подтверждение.

– Если «духи», что окопались в «зеленке», зашевелятся ночью, ничего страшного. Ремонтники с наступлением темноты работать не смогут, а значит, и боевикам нападать не на кого – не считая, естественно, наши посты. А мы отобьемся. Но вот если они вылезут из нор днем – тогда да, хреновато будет. Хотя в «зеленке» остались недобитки, у них одна цель – не попасть к нам в плен. А это значит, будут отсиживаться, если есть продукты и вода, или прорываться из сектора, если жрать нечего. Им не до эвакуации, головы бы сохранить. Кстати, что у нас с патрулированием?

– Как и предусмотрено планом, – доложил начштаба, – с 8.30 на патрулирование «зеленки» вышли семь пеших патрулей по три человека, один офицер и два бойца в каждом, а также мобильный патруль на БМД от восьмой роты – всего три человека, не считая командира, механика-водителя и наводчика. Пока о каких-либо происшествиях докладов не поступало. Ну и, соответственно, на блокпостах несут службу сменные караулы.

– Что интересного сообщают начальники патрулей?

– В «зеленке» много людей.

– Что значит «много людей»? Почему не разгоняют?

– Кого разгонять, командир? На улицах в основном старики, женщины – снуют туда-сюда с тележками. У гостиницы пункт раздачи гуманитарной помощи открыли, так вот люди и возят продукты, вещи, воду... Гражданскому населению как-то жить надо. А мы возьмем и разгоним их?

– Да-да, – задумчиво проговорил Голубятников, – местному населению не то что жить, как-то выживать надо. Ну, эти-то ладно. А кроме стариков и женщин, никого подозрительного патрули не заметили?

– Как сказать... Бродят и одиночки. Мужчины средних лет... Стаями шарится молодежь, пацаны лет по шестнадцать. Мимо постов проходят, смотрят. Но они без оружия, с сумками, пакетами... Патруль останавливает, а у них, кроме продуктов, ничего. Отпускают.

– А вот это движение мне не нравится. Так, у нас ближе к улице какой блокпост?

– Если к первой, ближней к нам, то второй пост седьмой роты; если ко второй, то второй пост девятой роты. К разведчикам ближе улица, на которой погибли наши ребята при выходе к вокзалу. И еще одна – между «зеленкой» и зданиями департамента и МВД.

– А ну-ка, Выдрин, – повернулся к связисту командир батальона, – свяжи меня со вторым постом девятой роты!

– Лейтенант Гуров на связи, товарищ подполковник, – доложил через минуту сержант.

Голубятников принял микрофон и наушник.

– Рыбак-2, я – Аркан! Доложи обстановку.

– Спокойная. Только что по улице прошла БМД «Стража»...

– Ничего подозрительного?

– Кружится здесь кучка пацанов местных. Три раза рядом с постом проходили.

– Патруль останавливал их?

– Останавливал. Да что толку? Пацаны без оружия; правда, вместо паспортов у них справки какие-то, но не задерживать же их... Если всех брать, у нас в подвалах места не хватит.

– Что, много людей?

– Хватает. Но ведут себя спокойно. Смотрят волками, но ни во что не встревают.

– Понятно! Вы повнимательней с ними. Сегодня пусть ходят, а завтра «зеленку» закроем!

– Из-за мероприятий по эвакуации техники?

– Точно.

– Без этого не обойтись. Разбитых машин вокруг много, только в секторе моего поста три штуки. А чуть поодаль – еще две... Одна БМП, кстати, внешне не повреждена. Стоит, уткнувшись пушкой в обломок стены. Проверить бы ее!

– Твои ребята наблюдают за этой БМП?

– Конечно. Но чтобы в ней засесть, хватит и минуты.

– Пусть с железом завтра технари разбираются. Стояла БМП до этого, и еще сутки простоит. А потом уберут все из сектора.

Вернув гарнитуру связисту, подполковник прикурил сигарету, присел за стол.

– Выдрин! Организуй-ка чайку, погорячей и покрепче!

– Один момент, товарищ подполковник!

– Давай подумаем, Сережа, как завтра «зеленку» закрывать будем! – снова обратился комбат к начальнику штаба.

– А в чем проблема, командир? Патрулям прикажем разворачивать всех, кто войдет в сектор. Пусть обходят по улице, что ведет напрямую к гостинице. Старики и женщины послушаются. А молодежь... Если надо, привлечем резерв Стрельцова. Они быстро разгонят местных джигитов. Стрельнут пару раз, те сами свалят.

– Не хотелось бы применять оружие...

– Согласен. Но это в крайнем случае и в целях предупреждения.

– Ладно! Готовь инструктаж патрулей на завтра.

Сержант Выдрин принес чайник, кружки. После чая комбат подошел к окну. На улице было солнечно и тепло. Но это здесь хорошо, а вот в «зеленке» грязь. Лучше уж подморозило бы... Однако погоде не прикажешь.

Связист занял свое место. Начальник штаба присел за стол, начал заполнять журнал, составлять текст инструктажа. Из сектора вышла БМД восьмой роты, прошла по улице, прилегающей к территории бывшего департамента, вновь вошла в «зеленку» на улицу, разделяющую зоны ответственности седьмой и девятой парашютно-десантных рот.

Голубятников посмотрел на часы. 13.10. Скоро обед. Сначала его доставят на блокпосты, затем раздадут в подразделения обеспечения. Комбат подумал, что как-то необычно тихо сегодня. Нехорошая какая-то тишина. И в это время его мысли прервали автоматные очереди, прогрохотавшие где-то в зоне роты капитана Кошерева.

Глава 4

Патруль старшего лейтенанта Андрея Гротова, в который, помимо офицера, входили рядовые Жилин и Тугеев, вышел из развалин на одну из улиц сектора. И тут же бойцы заметили о чем-то переговаривавшихся двух чеченцев, которые то и дело поглядывали в сторону ближайшего блокпоста седьмой роты. Мужчины средних лет, одетые в гражданскую одежду, завидев десантников, прекратили разговор, насторожились. Гротов подал команду патрульным:

– Внимание. Полная готовность.

Патруль подошел к чеченцам.

– Кто такие? – спросил старший лейтенант. – Что здесь делаете?

Стоявший ближе к Гротову мужчина ответил:

– Мы – жители этого города, мы у себя дома и делаем в своем доме все, что захотим, не нарушая установленных вами порядков. Или в частном секторе мирным жителям нельзя находиться?

– Находиться можно, – проговорил начальник патруля. – А вот что вы за мирные жители, мы сейчас проверим. Прошу предъявить документы.

Чеченец усмехнулся:

– Какие тебе документы, старший лейтенант? Те, что были выданы старой властью, сгорели вместе с жилищами, на которые ваши самолеты в декабре сбрасывали бомбы. А те, что выдавала администрация президента Дудаева, у нас изъяли федералы. Сказали, чтобы послезавтра явились в комендатуру за новыми справками, так что нет у нас никаких документов.

– Что-то я впервые слышу о какой-то комендатуре, – прищурившись, сказал Гротов. – И где такая находится?

– Тут недалеко, у дома правительства – вернее, рядом, в одном из административных зданий, – уклончиво ответил чеченец. – Но нас могли и обмануть... Может, ты подскажешь, где нам получить новые документы?

– Вам подскажут в другом месте, куда мы сейчас вас проводим. Но сначала расстегните куртки и выверните карманы.

– Хочешь проверить, если ли у нас оружие? Нет у нас ничего, мы не воевали против вас. Мы просто жили в городе, который вы разрушили.

– Куртки расстегнули, – уже тоном приказа повторил свое требование начальник патруля.

Чеченцы переглянулись.

– Да пожалуйста.

Старший начал расстегивать старый пуховик, но спутник сделал шаг назад и, неожиданно выхватив пистолет, выстрелил в Гротова. Пуля, царапнув рукав бушлата, ушла в сторону развалин. Одновременно с выстрелом оба чеченца прыгнули в кусты и, петляя между ними, бросились к стоявшему метрах в пятнадцати от дороги полуразрушенному, но вполне пригодному для временного укрытия дому. Жилин и Тугеев открыли огонь по убегавшим. Одного зацепили, он упал у забора; второй скрылся в здании. Бойцы рванулись было за ним, но Гротов остановил подчиненных:

– Стоять! За деревья! Быстро!

– Стоять! За деревья! Быстро!

Старший лейтенант подстраховался, сориентировавшись и просчитав, что поблизости могут находиться и другие бандиты. И он оказался прав. Из здания по патрулю открыли огонь как минимум три боевика. По крайней мере, Гротов успел увидеть три вспышки от выстрелов в проемах окон. Бойцов патруля защитили деревья.

– Всем на землю! Огонь по дому! – приказал Гротов.

Выстрелив в сторону здания, он повернулся и увидел метрах в пятидесяти второй патруль старшего лейтенанта Сурова. Гротов рукой подал сигнал опасности, но Суров и без этого понял, в чем дело. Он повернулся к одному из своих патрульных:

– Славик, пулей на блокпост девятой роты! Там лейтенант Гуров. Пусть срочно свяжется с комбатом, сообщит, что патруль Гротова попал под обстрел боевиков. А мы пойдем к нашим. Все понял?

Суров свистнул. Гротов обернулся. Командир третьего взвода седьмой роты показал товарищу, что пойдет с солдатом к правой, западной стороне здания. Гротов показал ему три пальца. Это на языке жестов означало, что сближаться ближе тридцати метров с опасным объектом не следует. Суров просигналил, что понял, и скомандовал второму патрульному, рядовому Иванцову:

– Пойдем к правой стороне дома. Я впереди, ты за мной.

– А под пули своих не попадем? – спросил солдат.

– Под своих не попадем, а вот под «духов» – хрен его знает, поэтому идти за мной след в след. Я упаду – и ты тут же на землю. Да по сторонам гляди. «Духи» могут попытаться выбраться из дома, и тогда выйдут прямо на нас. Или где-нибудь поблизости. Увидишь кого – доклад мне. Огонь только по моей команде.

Суров и Иванцов вошли в кустарник, миновали несколько развалин каких-то строений. По ним никто не стрелял. Пока не стрелял...

Лейтенант Гуров и бойцы его блокпоста слышали очереди. Гуров вызвал связиста, чтобы запросить у ротного разрешения выйти на улицу, уточнить обстановку, а при необходимости поддержать своих. Но в это время наблюдатель доложил:

– Товарищ лейтенант, к нам бежит боец патруля седьмой роты, Слава Сергеев.

– Пропустить, – приказал начальник поста.

Сергеев вбежал в дом, занятый взводом девятой роты. Увидел Гурова.

– Товарищ лейтенант, там патруль старшего лейтенанта Гротова попал под огонь боевиков. Суров с Иванцовым пошли в обход дома, откуда «духи» обстреляли патруль Гротова.

– А что сам Гротов?

– Я видел, как он разговаривал с какими-то двумя чеченцами. Потом раздался пистолетный выстрел. Чечены рванулись через «зеленку» к дому, что метрах в пятнадцати от дороги; ребята Гротова открыли по ним огонь, но из дома по патрулю начали стрелять в ответ. Тут офицеры подали друг другу сигналы, и старший лейтенант Суров приказал бежать к вам, чтобы вы сообщили в штаб батальона о нападении и о действии патрулей.

Гуров повернулся к связисту, но сказать ничего не успел – раздался сигнал вызова радиостанции. Боец, ответив, протянул гарнитуру заместителю командира девятой роты по вооружению:

– Всех начальников постов вызывает комбат.

– Я – Рыбак-2, – ответил Гуров.

– Тебе известно, что за стрельба в зоне ответственности седьмой роты? – спросил Голубятников.

– Так точно, Аркан! Патруль Охотника нарвался на «духов». Охотник-2 патрулировал улицу...

– Я к тебе, на месте доложишь подробности, – не дал договорить Гурову комбат. – Сколько «духов» ведут огонь по нашим? Откуда?

– Сколько не скажу, не знаю, но навскидку человека три-четыре, стреляют из полуразрушенного дома.

Голубятников вызвал командира восьмой роты старшего лейтенанта Стрельцова и вместе с ним на БМД резервной группы направился к блокпосту Гурова. Уже через считаные минуты боевая машина подошла к северной стороне поста. Комбат с командиром восьмой роты спрыгнули на землю. К ним вышел Гуров.

– Ну, теперь докладывай, лейтенант, – приказал Голубятников.

– Так, может, боец Сурова доложит? Он все видел, я же знаю о происшедшем только с его слов.

К комбату подошел рядовой Сергеев, представился, доложил о том, чему стал свидетелем.

Выслушав солдата, Голубятников распорядился:

– Стрельцов! Выводи БМД на улицу и встань напротив блокпоста. Я пойду к Гротову. По моей команде выводишь боевую машину прямо ко мне в готовности расстрелять из пушки и пулемета этот дом, понял? Как махну рукой, так и подойдешь. Цель укажу. Учти, у «духов» могут быть гранатометы, так что бей сразу, с ходу!

В разговор вступил Гуров:

– Не надо бы вам, товарищ подполковник, идти под пули; давайте я наведу БМД, а заодно и уточню обстановку у Гротова. К тому же на правом фланге Суров с бойцом.

– Суров пошел заблокировать пути отхода «духов» на запад и юг, лишить их возможности спрятаться в соседних подвалах. Он сближаться вплотную с домом не станет. Но ты прав. Не в том, чтобы пойти к Гротову вместо меня, а в том, что надо поддержать Сурова. Так что давай-ка ты, Славик, возьми Сергеева, пару своих бойцов и двигай к Сурову. Передашь ему, что объект будем обрабатывать из БМД; займете позиции на удалении метров сорок от здания. Задача – не допустить отхода противника, хотя после работы боевой машины вряд ли кто из «духов» сможет покинуть то, что останется от дома. Однако перестрахуемся. Все понял?

Отправив к Сурову зампотеха девятой роты, Голубятников со связистом и двумя солдатами пошел вдоль «зеленки» с северной стороны. На подходе к позициям бойцов Гротова комбат остановил охрану.

– Будьте здесь, прикрывайте, я – к Гротову.

Приблизившись к патрулю, комбат свистнул. Гротов обернулся, кивнул, увидев командира. Голубятников перебежал улицу. По нему из дома дали очередь, но она легла правее – боевики не имели возможности прицелиться. Комбат упал на землю рядом с командиром взвода седьмой роты.

– Ну, что у тебя здесь произошло, Андрей?

Гротов доложил, что в здании засело несколько «духов», но на прорыв идти они пока не собираются.

– Сколько «духов» стреляло из дома?

– Я видел три вспышки, в разных окнах.

– Как я понял, один из тех боевиков, которых ты остановил, сумел скрыться в этом доме?

– Сумел, – вздохнул Гротов. – Пока мы отползали под огнем в укрытие.

– А второй?

– С тем порядок. Солдаты его подранили. Он поначалу прикинулся мертвым, а потом пополз к дому. Но я его добил.

– Ясно! Сурова не видел?

– Только на дороге. Он показал, что обойдет дом с фланга. Я его предупредил, чтобы ближе тридцати метров к объекту не подходил.

– Правильно сделал. А вот то, что допустил выстрел боевика, плохо. Не просчитал ситуацию до конца...

– Выходит, не просчитал.

– Благодари Бога, что отвел от тебя смерть.

– Как вернусь в Рязань, обязательно в храме свечку поставлю!

– Если еще раз хлебалом щелкнешь, свечку некому будет ставить.

– Думаю, двое в гражданке выходили, чтобы прикинуть, можно ли днем под видом мирных жителей выбраться из «зеленки». Но теперь будут стоять до конца. Терять им уже нечего.

– А с ними никто драться и не собирается. Велика честь для отморозков. Мы их с помощью БМД успокоим.

– А не рискованно ли? У боевиков могут быть гранатометы.

– А мы, да Суров и Гуров с бойцами здесь для чего? Гранатометчику еще позицию занять надо, прицелиться...

– Он может из глубины здания ударить!

– Не успеет. Ты давай к бойцам. Поставь задачу открыть огонь по окнам при подходе БМД, а я вызову Стрельцова. Как подойдет боевая машина, огонь усилить.

Старший лейтенант Гротов пополз к патрульным, что рассредоточились вдоль кустов, за деревьями, в пяти метрах друг от друга. Голубятников отполз к дороге. От кювета поднял руку. Он видел БМД и сидевшего на броне боевой машины десанта старшего лейтенанта Стрельцова. Тот тоже заметил комбата, поднял руку в ответ. Голубятников повернулся и указал на дом. Стрельцов подал сигнал, что понял, где находится объект отработки. Спустился в люк, и БМД, взревев дизелем, пошла в сторону Голубятникова.

Десантникам восьмой роты понадобилась минута, чтобы выйти на позицию. Бойцы Гротова при подходе боевой машины, как было приказано, открыли огонь по окнам, не давая боевикам высунуться из проемов. БМД дошла до места, где залег Голубятников. Резко затормозив, повернулась на девяносто градусов и тут же произвела первый выстрел из пушки. За ним второй, третий... Прогремели две длинные пулеметные очереди. Комбат махнул рукой, и БМД, так же резко развернувшись, отошла на тридцать метров в сторону блокпоста Гурова. Отошла и встала, развернув башню стволом на дымящиеся, покрытые облаком пыли стены разрушенного дома. Голубятников, выдержав паузу, пока ветер отнес дым и пыль в сторону, поднялся и направился к искореженному выстрелами зданию. За ним двинулись Гротов, Жилин, Тугеев, с запада вышли Суров, Гуров и их бойцы.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что в руинах после обстрела БМД в живых не осталось никого. Но здание могло иметь подвал и проходы в подвалы соседних домов, поэтому Голубятников приказал патрулям зачистить всю территорию вокруг бывшего дома в радиусе пятидесяти метров, не считая дороги. Зачистить, забрасывая любые проломы, трещины и подвалы гранатами. Ночью комбат не отдал бы подобный приказ, так как с наступлением темноты в подземельях могли до сих пор укрываться мирные жители, но сейчас он знал точно: там никого не было. Днем местные искали родных, другое более подходящее для жизни пристанище, стояли в очередях за продуктами.