Он заслужил свое право занять место в совете директоров, в этом нет никаких сомнений. Благодаря препарату он становится обладателем мощнейшего стратегического дара. Не секрет, что большинство тех, кто занимает высшие посты, тоже стратеги. Но главное — уметь быстро принимать решения, быстро перестраивать планы и быстро добиваться преимущества над другими. Именно это помогает подняться до самого верха.
Другие дары тоже полезны. Но какой прок от харизматичного дара, от дара выявлять иллюзии или читать ауру, если ты не можешь с его помощью достичь своей цели? Стратеги высокого уровня используют экстрасенсов с другими дарами как пешек.
О да, сама судьба предназначила ему место в совете директоров.
Но сначала нужно найти певицу. На настоящий момент нет более важной задачи. Юбэнкс прислушался, пытаясь определить направление. Где-то в самом центре погруженного в ночной мрак сада, решил он.
Юбэнкс спустился с террасы по каменной лестнице и пошел по узкой дорожке, ведомый поющим голосом. Поворачивая за угол, он обо что-то споткнулся и едва не упал, но сумел удержаться на ногах. Юбэнкс посмотрел вниз и увидел мужскую ногу, торчащую из густых зарослей папоротника. Это зрелище слегка разрушило очарование, навеянное пением.
Шокированный Юбэнкс попятился. Тут он сообразил, что темные брюки и кроссовки ему знакомы. Его пронзил страх.
— Клейтон? — позвал он.
Нога не шевельнулась.
Он наклонился, чтобы удостовериться. Света от низких фонариков хватало, чтобы он, раздвинув листья, смог разглядеть лицо Клейтона. Глаза телохранителя были закрыты. Он не двигался, но дышал. Часть лица была залита кровью, которая в темноте казалась черной.
Одна часть Юбэнкса продолжала прислушиваться к манящему пению, другая же пыталась сосредоточиться на том факте, что кто-то завлек его телохранителя в сад и чем-то ударил по голове с такой силой, что тот потерял сознание. А ведь на свете мало такого, что могло бы застать врасплох охотника высокого уровня, пусть и с лишь частично усиленными свойствами.
Беги. Спасайся отсюда.
Юбэнкс резко выпрямился и огляделся, прощупывая взглядом окрестности. Очертания всех предметов сливались в темноте. Он зашагал в обратном направлении.
Однако пение все же настигло его, теперь голос наполняли сила и могущество. Певица была близко. Он не мог сопротивляться, даже несмотря на то, что интуиция подсказывала ему, что нужно побыстрее убираться прочь.
Вопреки своей воле Юбэнкс опять двинулся в сад. Медленно, с трудом переставляя ноги, он пересек маленький мостик над чернильно-черным прудом с карпами. Внизу, в воде, раздался плеск. Впереди перед ним возник залитый лунным светом силуэт часовни для свадеб. Чарующий голос лился оттуда.
Юбэнкс поднялся по ступенькам и прошел внутрь. Светильники зажжены не были, но через высокие, от пола до потолка, окна ярко светила луна, поэтому он смог разглядеть фигуру, стоящую в проходе. Певица была одета в длинный белый махровый халат. Черты ее лица скрывал капюшон, наброшенный на голову. Она напоминала эфирное создание из другого измерения.
Восхищенный Юбэнкс пошел по проходу. Он был не в состоянии бороться с непреодолимым влечением мелодии. Певица распахнула объятия. Ее голос поднялся еще выше и разлился фонтаном чистейших и даже вселяющих страх нот.
И в тот же момент его охватила боль, которая то обжигала, то обдавала холодом все его чувства. Быстро распространяясь, боль добралась до головы. Казалось, череп вот-вот взорвется.
Наконец-то Юбэнкс понял, что певица убивает его. Кто-то решил разделаться с ним и организовал убийство.
Нет, этого не может быть. Он судьбой предназначен для власти и величия. Он убил трех женщин, чтобы подняться вверх.
Юбэнкс падал, с головой погружаясь во мрак. В мозгу возникла внушающая страх мысль. А вдруг женщина, убивающая его своим пением, — это призрак одной из тех трех, которых он убил?
Кристально чистые ноты увели его в темноту.
И все исчезло.
Глава 27
Лютер открыл глаза и зажмурился от яркого солнца, пробивавшегося сквозь листья пальм. Наслаждение почувствовать под боком Грейс было разрушено надоедливой трелью телефона. Солнце и телефон — это стандартные атрибуты утра. А вот Грейс, свернувшаяся клубком рядом с ним, — это нечто новое. Правда, одной ночи, которую она провела в его кровати, хватило, чтобы он пристрастился к этому новшеству.
Лютер с неохотой выбрался из-под одеяла, сел на край кровати и взял телефон. Номер, высветившийся на дисплее, заставил его стряхнуть остатки сна.
— Что у тебя, Фэллон?
— Юбэнкс мертв, — сказал Фэллон. В его голосе слышался характерный для охотника азарт. — Его тело нашел в часовне один из гостиничных дворников несколько часов назад. Судя по всему, он умер в полночь. Власти называют причиной смерти инсульт. Никаких признаков насилия.
— Его могла убить Сирена.
— Она и убила. Теперь нам остается расслабиться и ждать. Мне не терпится увидеть, кто займет место Юбэнкса. Когда это выяснится, мы узнаем, кто заказал убийство.
— Что насчет Сирены?
— Она выполнила контракт. Если она профессионал, как я подозреваю, она уже исчезла.
— Но ты все равно ищешь ее?
— Естественно. — Фэллон помолчал. — Ну, и Суитуотер ее ищет, от его поисков пользы больше.
— Это не входит в обязанности Суитуотера. Она экстрасенс. Это работа «Джонс и Джонс», твоя работа.
— Малоун, должен тебе сказать, что в настоящий момент эта задача стоит не первой в моем списке, — гневно, что было нехарактерно для него, произнес Фэллон. Он часто проявлял нетерпение, часто раздражался, но редко уступал столь сильным эмоциям. — У меня слишком много других дел. Пока она убивает людей из «Найтсшейд», у меня нет к ней претензий.
— Она пыталась убить Грейс и ни в чем не повинного человека, случайно оказавшегося рядом.
— Судя по тому, как Грейс все описала, инцидент мог быть простой случайностью.
— Как ты можешь называть попытку убийства случайностью?
— Ладно-ладно, не случайность, — пробормотал Фэллон. — Скорее та самая ситуация, когда кто-то оказался не в том месте и не в то время. Я хочу донести до тебя следующее: ничто не свидетельствует о том, что ей нужна была Грейс или горничная. Они просто помешали ей.
— Ага, значит, это Грейс и горничная виноваты, что их едва не убили?
— Проклятие, не извращай мои слова! — возмутился Фэллон. — Грейс говорила, что Сирена была загримирована. Это значит, что Грейс не сможет опознать ее. У певицы нет оснований преследовать ее. Уловил?
— Ты и я, мы оба знаем, что Грейс может опознать ее по ауре.
— Только если они окажутся лицом к лицу, — отпарировал Фэллон. — И какова вероятность такой встречи?
— Откуда мне, черт побери, знать?
— Послушай, у Сирены нет возможности выяснить, кто такая Грейс, и тем более ее местонахождение, а также особенности ее дара — что она читает ауры. Поверь мне, Грейс ничего не угрожает. Что до Сирены, Суитуотер лучше справится с работой по ее поиску. Она действует в его мире. Он выследит ее через свои связи.
— А на каком месте она в списке Суитуотера?
— На самом верхнем, — коротко и спокойно ответил Фэллон. — Похоже, Гарри взбесило, что у него в конкурентах появился доселе неизвестный экстрасенс высокого уровня.
— А что, если Грейс права и Сирена действительно из одержимых? Что, если Грейс превратится для нее в наваждение и она станет преследовать ее?
— Тогда у нас возникнут проблемы, — произнес Фэллон таким тоном, каким утихомиривают ребенка, засыпающего взрослого вопросами. — Но, как я сказал, речь идет о профессионале. Поверь мне, она уже далеко отсюда.
Лютер в сердцах нажал кнопку отбоя и отшвырнул телефон. Повернувшись, он встретился с внимательным взглядом зеленых глаз Грейс.
— Сирена разделалась с Юбэнксом, — сказал он. — Фэллон говорил, что Суитуотер найдет ее.
— А пока?
Лютер через простыню погладил Грейс по бедру, любуясь женственными очертаниями ее тела.
— А пока ты проводишь отпуск на Гавайях.
Глава 28
В руке у шеф-повара был нож, который выглядел так, будто он предназначен для резки и измельчения отнюдь не овощей. У покрытого татуировками официанта под брюками в ножной кобуре был пистолет. Ауры обоих свидетельствовали о парапсихическом даре довольно высокого уровня и несли в себе все явные признаки необратимых повреждений, которые образовались в результате применения этой парочкой крайнего насилия. Имелись также свидетельства очень необычного, похожего на «Дзен» принятия того, что они совершили, а также принятия их собственной сущности как таковой.
Завсегдатаями «Темной радуги» была причудливая толпа не вписавшихся в современное общество экстрасенсов, большинство которых, судя по виду, рухнули в пропасть где-то далеко-далеко отсюда, и потом их прибило к берегам Гавайев. У подавляющего количества клиентов были профили, типичные для людей с беспорядочными, деформированными или сильно поврежденными аурами. Многие из них, вероятно, просто не догадывались о том, что они экстрасенсы, не говоря уже о том, что именно эта сторона их натуры и является причиной всех их проблем.
Завсегдатаями «Темной радуги» была причудливая толпа не вписавшихся в современное общество экстрасенсов, большинство которых, судя по виду, рухнули в пропасть где-то далеко-далеко отсюда, и потом их прибило к берегам Гавайев. У подавляющего количества клиентов были профили, типичные для людей с беспорядочными, деформированными или сильно поврежденными аурами. Многие из них, вероятно, просто не догадывались о том, что они экстрасенсы, не говоря уже о том, что именно эта сторона их натуры и является причиной всех их проблем.
«Тогда почему я чувствую себя здесь как дома?» — недоумевала Грейс.
Она вместе с Петрой Гроувз сидела в задней части зала, в кабинке рядом с вращающейся дверью, которая вела в жаркую кухню с клубами пара под потолком. Близился вечер. За барной стойкой Уэйн начищал стаканы и фужеры с удвоенным усердием, как будто каждый предмет был патроном, которым он собирался зарядить ружье и от которого могла зависеть его жизнь.
Петра уже объяснила, что сейчас у них затишье между обеденным наплывом посетителей и ужином. В заведении был только один клиент. Свою ржавую тележку из супермаркета, нагруженную грязными постельными принадлежностями, пустыми банками из-под газировки и бутылками, он оставил снаружи у входа. Она преувеличила, назвав его клиентом, подумала Грейс, ведь его кормят бесплатно.
— Это Джефф, — тихо пояснила Петра. — Травма головы, полученная во время третьего срока по контракту.
— Я вижу повреждения, — тоже тихо проговорила Грейс. — У него низкий уровень. Кажется, полный параноик.
— Ага. Не доверяет Аттестационной ветеранской комиссии. Наверное, не зря. Сомневаюсь, что врачи в состоянии помочь экстрасенсу. Когда у него начинается приступ, он сразу объявляется здесь. Лютер слегка подправляет его ауру. Успокаивает. В лучшие дни, например, как сегодня, он заказывает рыбу с картошкой.
— За которую вы не берете с него денег?
Петра пожала плечами:
— Он всегда предлагает заплатить, но нам больше не нужны пустые банки и бутылки.
— Судя по толпе за обедом, многие из ваших клиентов выглядят так, будто им не помешает показаться психиатру из Общества.
Петра хмыкнула:
— Почти все даже не подозревают о существовании Общества. Более того, если бы они узнали, что существует такая штука, они бы наверняка побежали в противоположном направлении, только пятки засверкали бы.
Грейс грустно кивнула:
— У них настолько сильна паранойя, что они наверняка будут сторониться всех, кто попытается уговорить их лечь в клинику.
— У некоторых есть вполне обоснованные причины для паранойи, — мрачно произнесла Петра. — Многие из наших завсегдатаев попали в беду, когда их паранормальная природа привлекла к себе внимание людей в белых халатах.
— То есть когда другие решили, что они психи?
Уэйн прервал свое занятие, его глаза были холодными, как у змеи, которая украшала его выбритый череп.
— Кое-кто из них помер во время экспериментов в чертовых лабораториях.
Петра отпила кофе и поставила чашку на стол.
— Мы здесь, в «Темной радуге», не пытаемся изображать из себя врачей. Я и Уэйн, мы все тянули с ребенком, а потом выяснилось, что мы не можем его иметь. После переезда сюда мы, я думаю, принялись опекать таких, как Джефф и Рей. В первый раз посетители приходят сюда, чтобы поесть и выпить. И возвращаются, потому что здесь им хорошо.
Грейс улыбнулась:
— Им хорошо, потому что хозяева понимают их и потому что бармен обладает особым умением успокаивать их.
Петра рубанула рукой по воздуху.
— К счастью, нам не надо возиться с пустыми банками. Большинство клиентов платит налом. Нам хватает. Давай поговорим о тебе. Лютер сказал, что нужно опасаться женщины, которая вырубает людей ариями из опер.
— Ну, я так думаю. Ее песни очень похожи на оперные арии.
— Что до меня, то я люблю классический рок. А вот Уэйн любит оперу.
Стараясь скрыть удивление, Грейс посмотрела на него.
— Ты такой большой поклонник?
Уэйн занялся следующим стаканом.
— В общем, да. Музыка захватывает меня, ну, ты понимаешь. Был только на одном или двух спектаклях. Зато CD у меня много. А эта Сирена, она и в самом деле так хороша?
— Ну, ее пение очень сильно действует на аудиторию, — ответила Грейс. — Если отбросить в сторону ее дар, то я думаю, она больше чем хороша. Фэллон Джонс считает, что она профессиональный женщина-киллер, а не профессиональная певица, но я в этом сомневаюсь. Может быть как раз наоборот.
Уэйн задумался, продолжая полировать стекло.
— Так или иначе, Лютер прав. Тебе следовало бы поостеречься, пока «Джонс и Джонс» не прокомпостирует ее билет.
Грейс постаралась никак не выразить свое изумление тем, с какой небрежностью Уэйн говорит об убийстве Сирены. Она прокашлялась.
— А разве «Джонс и Джонс» этим занимается? — спросила она.
— Фэллон Джонс никогда в этом не признается, — сказала Петра. — Но да, время от времени они проводят такие операции.
Зазвонил телефон на стене. Уэйн даже не повернул головы. Петра встала из-за стола и взяла трубку.
— Да, Джули, — сказала она. — Не беспокойся. Надеюсь, скоро ему станет лучше. Передай нашему маленькому мальчику привет от меня. Все в порядке.
Она повесила трубку на место и тяжело вздохнула:
— Джули сегодня не сможет прийти. Наверное, и завтра не получится. У нее заболел ребенок.
— Ни посудомойки, ни официантки, — сказал Уэйн. — Надо же, в выходные. В самые загруженные дни недели. Фантастика.
Петра сокрушенно покачала головой:
— Это те самые проблемы, которые появляются вместе с успехом. В эпоху Д. Л. мы никогда не дергались, что кто-то не придет на работу.
— Д. Л.?
— До Лютера, — ответила Петра. — Кто знал, что от успеха будет такая головная боль? В другой день мы бы справились без Джули, но я не могу готовить и разносить блюда, когда у нас аншлаг.
— Я могу мыть посуду, — сказала Грейс.
Уэйн и Петра посмотрели на нее так, будто она заговорила на незнакомом языке.
— Было время, когда я мыла посуду, чтобы заработать на хлеб, — пояснила она. — Потом я стала дворецким. Можно сказать, я профессионал.
Глава 29
Вскоре после полуночи Лютеру пришлось слегка подправить ауры последних засидевшихся посетителей. Затем он пришел на кухню и увидел Грейс. Она мыла посуду, погрузив руки по локоть в мыльную воду. На ней был огромный фартук, свисавший почти до пола. Волосы она убрала под сетчатую шапочку. Ее лицо блестело от смеси пота и осевшей на нем влаги. Выглядела она восхитительно. Ему захотелось затащить ее в кладовку и на мешках с картошкой заняться с ней любовью.
— Закрылись, — сказал он. — Пора поесть.
— Сейчас закончу, — сказала она. — Последняя сковородка.
Петра сорвала с головы пожелтевший поварской колпак, отшвырнула его прочь и тыльной стороной ладони вытерла со лба пот.
— Напряженный вечер, — объявила она. — Как дела?
— Уэйн запирает двери, пока мы разговариваем, — ответил Лютер и посмотрел на Грейс. — Ты, наверное, без сил.
— Я в порядке. — Она ополоснула огромную сковородку и двумя руками перенесла ее на сушилку. — Просто слегка не в форме. Что насчет еды?
— Мы все голодны, а после таких вечеров мы обычно еще и немного взвинчены, — объяснил Лютер. — Обычно мы ходим в ресторан к Милли Окаде и едим там лапшу удон.
— Заманчиво, — сказала Грейс. Она вытерла руки полотенцем.
Лютер перевел взгляд на Петру.
— Мы там едва справлялись. А у вас двоих как шли дела?
— Как-то втянулись, вошли в ритм, — удовлетворенно ответила Петра. — Работа спорилась. Как выяснилось, Грейс способна мыть посуду в промышленных масштабах. Похоже, у нас теперь есть новый Бад.
— У всех свои таланты, — скромно произнесла Грейс.
Все вышли из ресторана на улицу и направились к Кухио. Не сговариваясь, Лютер, Петра и Уэйн образовали вокруг Грейс защитную фалангу. Так, плотной группой, они влились в оживленный поток пешеходов.
«Удон-Пэлас» был практически пуст. Заполнится он чуть позже, когда начнут закрываться другие рестораны и их сотрудники придут сюда за поздним ужином. Из кухни вышла Милли Окада. Она улыбнулась, увидев Лютера.
— Ты вернулся, и у тебя замечательное настроение, — объявила она, а затем обратилась к Грейс: — А эта молодая дама, как я понимаю, и есть причина всех перемен, да?
Грейс смутилась, Лютер поспешил представить женщин друг другу.
— Милли, это Грейс Ренквист, — сказал он. — Она прибыла сюда с материка.
— Добро пожаловать на острова, Грейс, — произнесла Милли, оценивающе оглядывая Грейс.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила Грейс.
— Ей надо выпить, — сказала Петра. — Последний Бад покинул нас несколько дней назад. И сегодня весь вечер Грейс мыла у нас посуду.