В воздухе подвисло многозначительное молчание-пауза.
– Ну-ну, что же мы замолчали? Продолжайте.
– Ольга! – собравшись с мыслями, начал «объевшийся груш». – Я не считаю, что женщина должна обязательно сидеть дома и варить борщи. Прежде всего потому, что такая женщина очень быстро сходит с ума. После чего начинает сводить с ума окружающих.
– Тогда в чем претензии? Борща, как видишь, нет.
Володя с серьезным, даже слишком серьезным видом проигнорировал издёвку и мрачно продолжил:
– Но! При этом я совершенно чётко знаю, что в словах «работа» и «заработок» корень один. И в этом смысле… Ты ведь знаешь, за все эти годы я даже никогда не спрашивал: сколько ты получаешь? Так как то, что начисляют тебе в твоём золотопогонном ведомстве, – это настолько ничтожно в отношении нашего общего семейного бюджета, что я… Словом, я никак не могу относиться к твоей работе как к работе! Исключительно как к хобби. Которым ты, конечно, можешь заниматься и далее. Дабы не сойти с ума.
– Премного вам благодарна, барин. Спасибо, что разрешили.
– Не юродствуй! Так вот: если рассматривать с этой точки зрения – работа есть только у меня. Она приносит нам средства. Не побоюсь этого слова – финансы! На которые мы живем, одеваемся и воспитываем нашего сына. И я свои обязанности, как мне кажется, выполняю полностью. По крайней мере никто из нас ни в чем не нуждается.
– А почему у тебя воспитание сына только на третьем месте? – насмешливо поинтересовалась Ольга, заваривая себе чай в кружке. – После одеваемся?
Супруг юмора не оценил и начал понемногу закипать:
– Да хотя бы на третьем! Потому что у тебя оно – на тридцать третьем! Потому что твоё хобби, если ты сама этого не чувствуешь, уже давно только мешает! И если от моей работы конкретная польза не мне одному, а всей нашей семье, то вот от твоего хобби интерес и польза исключительно тебе одной!
– С чего вдруг такие выводы?
– А с того, что от твоего ежедневного бесконечного зависания в краснознамённой хуже становится мне. Сыну хуже. Получается, вся эта история с самоудовлетворением твоих амбиций идёт за наш с Денисом счет. И от того, что тебе интересно и хорошо, персонально нам – плохо! И меня это в последнее время очень тревожит, даже пугает. И мне бы хотелось, чтобы ты всерьез подумала об этих вещах и наконец сделала не менее серьезные выводы.
– Я правильно тебя поняла? – резковато спросила Ольга, отставляя кружку. – Всё, что тебе нужно в жизни, – это моя подпёртая ладонью щечка и вовремя подставленная тарелка?
– А что в этом плохого?! Или ты считаешь, что помимо прочего я должен ещё стирать, готовить, ходить по магазинам? Как тот придурок из сериала «Каменская»: и деньги зарабатывать, и сок тебе выжимать?! А тебе не кажется, милая, что вообще-то это называется «сундучить в одну харю»?
– Всё сказал?
– Всё!
– А теперь сходи и посмотри на себя в зеркало.
– Зачем?
– Да ты просто раздулся от самолюбования. Полезный ты наш! А может быть, это не я, а именно ты пытаешься удовлетворить себя любимого за счет использования всех и вся: меня, Дениски, мамы, Эллочки своей… Тебе самому очень даже комфортно в своем бизнесе. Но почему ты думаешь, что только потому, что ты делаешь деньги, все остальные должны тебя облизывать и по первому зову выполнять любой твой каприз?
– Ольга, ты… Ты сейчас неправа…
– Конечно. Ведь в нашей семье всегда прав только один человек – ты… Бедненький, как же ты с нами измучился!.. А что, Вовка, а может – ну её на фиг, а?.. В смысле, семейную жизнь? Сколько можно мучиться, не пора ли ссучиться?
Володя страдальчески закатил глаза и схватился за голову:
– Ты только послушай себя, учительница первая моя! Ты не только говоришь – ты уже думаешь на жаргоне! Неудивительно, что Денис от тебя такого понахватался… Ольга, милая, пойми: если ты еще хотя бы пару лет похороводишься со своими ментами, ты не просто потеряешь нашу семью. Ты себя потеряешь! Потому что сама того не заметишь, как превратишься в самую натуральную мужланистую бабищу!
И вот после этих не самых, если честно признать, обидных слов, в Ольгиной голове словно бы щелкнул невидимый защитный тумблер. Навроде: «при аварии выдавить стекло». Она подорвалась с места, выскочила в прихожую и, запоздало вспомнив о преждевременной гибели туфли, принялась с остервенением рыться в комоде в поисках альтернативы.
– Куда собралась? – выглянув из кухни, уже вполне мирно поинтересовался Володя.
Ольга, не отвечая, вывалила на пол всё имеющееся в наличии семейное обувное содержимое и, схватив пару старых поношенных кроссовок, принялась за шнуровку.
– Да ладно тебе… Перестань, слышишь?.. Давай мириться.
– А я с тобой и не ссорилась, – огрызнулась Ольга. Справившись наконец с обувью, она выпрямилась и подхватила лежащую в прихожей сумочку: – В общем, так! «Хоботов, я оценила!» И осознала! Посему мы с Денисом даем тебе возможность передохнуть от нас. Чтобы ты мог спокойно зарабатывать и тратить свои деньги. Кстати, советую воспользоваться случаем и провести кастинг среди немужланистых баб. Тех, которые умеют обращаться с тарелками. И подпирать щёки…
Прилепина вышла из квартиры и что есть силы шарахнула железной дверью так, что сверху на нее посыпались песчинки недавней лестничной побелки. Обалдевший супруг бросился было за ней со словами…
– …Ну, как у тебя дела? Как дышится на вольных хлебах?
Погрузившись в невеселые воспоминания, Ольга пропустила момент, когда Володя передал бразды управления воздушным змеем в руки сына и поднялся к ней.
– На вольных – вольготно. А дела «отлично, как обычно», – заученно-дежурно отшутилась она.
– «А с личным?» – подхватил Володя.
– «Ну, вот только с личным…» Да нет, нормально всё.
– Я так понимаю, у тебя кто-то появился? Или… он возник сначала? Ещё до твоего демонстративного эскапизма?
– Извини, но, по-моему, это не твое дело.
– Просто мне безумно интересно: кто такой дядя Андрей?
– Какой еще дядя Андрей?
– Тот, что подарил Денису ножик?
– А-а. Это коллега по работе.
– Понятно, – саркастически усмехнулся Володя. – Могу себе представить.
Ольга посмотрела на него неприязненно:
– Что ты можешь представить? Что ты вообще можешь знать и представлять о моей работе?! Когда это тебя вообще интересовало?
– Зато я вполне могу себе представить некий собирательный образ сотрудника милиции. Мне, знаешь ли, по роду бизнеса частенько приходится сталкиваться с вашей братией.
– И каков же он? Этот собирательный образ?
– Краснорожий, туповатый, ленивый хам. Вечно экономящий на закуске, но не на выпивке. Жадный, завистливый к чужому успеху. За деньги способен на всё. Причем, в большинстве случаев, за деньги невеликие. Такие, как у Достоевского Ганечка Иволгин, помнишь? Ползком до Васильевского за три целковых?
– Ну, спасибо за откровенность. Теперь я хотя бы буду знать, с кем ты ассоциируешь меня в своих воспоминаниях.
– Брось, не передергивай. Я говорил о среднестатистическом менте. А ты у меня…
– Я у тебя?
– Хорошо, у нас. Ты У НАС всегда была белой вороной. Что в ментовке, что в школе. Что, прошу прощения, в постели.
– Мне трудно представить, как ведут себя в постели вороны классические. Серые. Наверное, именно так, как твоя секретарша Эллочка?
– У тебя устаревшая информация. Эллочку я давно уволил.
– Понятно, то была любовница от первого брака. Бедняжка! Здесь я её имею в виду. Ну ничего – двуспальное место пусто не бывает. Ты ведь у нас жених завидный…
– Ты тоже невеста хоть куда. Если только перестанешь играть в эти идиотские игрушки. Вообще, Ольга, я никак не могу понять, кому и что ты продолжаешь доказывать?
Ответить на сей отчасти риторический вопрос Прилепина не успела, так как в этот момент к родителям подбежал запыхавшийся, безумно довольный Дениска:
– Видели, на какую верхотуру мы его запустили?
– Видели, – подтвердила Ольга. – Классно у вас получается.
– Ма, а пошлите на озеро? Только надо у вожатой отпроситься.
– Денисыч, я никак не могу. Меня машина ждет, на работу надо ехать.
Перепачканные руки сынишки сжались в кулачки, а глаза мгновенно сделались на мокром месте:
– Ну вот, так всегда. Всего полчасика побыла, и…
– Денисыч, я к тебе в следующий раз совсем скоро, в среду или в четверг, обязательно приеду. Обещаю.
– Да-а, а я хочу сегодня! – плаксиво затянул сын.
– А сегодня с тобой папа еще погуляет. Правда? – Ольга вопросительно-утвердительно глянула на экс-супруга.
– Правда, – великодушно (или обречённо?) согласился тот.
– Вот видишь? Пойдемте, мужчины. Проводите меня до ворот.
Ольга, улыбнувшись, поднялась и, потрепав сына по вихрам, взяла его за руку. Денис тяжело вздохнул, зашмыгал носом и поплёлся за мамой, волоча по земле порядком измочаленную тушку воздушного змея…
Ольга, улыбнувшись, поднялась и, потрепав сына по вихрам, взяла его за руку. Денис тяжело вздохнул, зашмыгал носом и поплёлся за мамой, волоча по земле порядком измочаленную тушку воздушного змея…
Ленинградская обл.,
Киевское шоссе,
5 июля 2009 года,
воскресенье, 12:40
– …Сергеич, ты их только поторопи там, ладно? А то мне здесь до ночи загорать совсем не климатит…
До базы студентов Ольга и Мешок не доехали каких-то пяти километров. Сломались, что называется, на самом интересном месте. Мобильная связь в этих краях работала отвратительно, так что в данный момент Андрею приходилось орать во всю глотку, чтобы достучаться со своей бедой до знаменитого своей безотказностью оперативного водителя Афанасьева.
– …Да я понимаю, Сергеич, что воскресенье… Ну да… «Я эмир, и ты эмир. Кто же тогда погонит ослов?..» Я говорю: ослов кто погонит… Ладно, проехали. Что? Ольга? Сейчас будем что-то придумывать… Какое там – ни одна сволочь не остановилась!.. Хотя, погоди…
Андрей увидел как обогнавший место кораблекрушения попутный «опелёк» вдруг прижался к обочине и включил аварийку. Из машины выбрался водила – высокий парень лет тридцати с небольшим и направился в их сторону с лёгкой, понимающей улыбкой на лице.
– …Всё, Сергеич, я тебя попозже наберу. Кажись, некий добрый самаритянин все-таки отыскался.
– Добрый всем денёк! В чём проблема? – подойдя, полюбопытствовал парень. Да нет, теперь уже было видно, что не парень, а, скажем так, молодой мужчина. – «Проколы, поломки, энтузиазм населения?» Бездорожье, разгильдяйство?
– Пожалуй, второе. В смысле – разгильдяйство. Лямбда-зонд накрылся, – развел руками Мешок.
– Часом не на тридцать втором километре заправлялись?
– На нём самом. А что?
– Категорически не приветствуется. Эту заправку не только местные, но даже иногородние дальнобойщики за версту объезжают.
– Увы. Мы, к сожалению, не местные. Равно как не дальнобойщики. За здешние нравы не в курсе.
– А куда направлялись?
– Да тут рядом совсем. В Даймище, – пояснила подошедшая к мужчинам Ольга.
– Действительно рядом. Что ж – могу дотянуть.
– Ну, такие жертвы не требуются. Я вызвал аварийку из Питера. Но если не сочтете за труд девушку подбросить – будем вам чрезвычайно признательны. Она… э-э-э… очень опаздывает.
– Не вопрос. Прошу.
– Ольга Николаевна, вы поезжайте, а я тут сам как-нибудь справлюсь. Буду уповать на то, что Сергеич правильно зафиксировал координаты.
– Хорошо, – кивнула Прилепина. И, вздохнув, добавила: – Вы извините меня, Андрей Иванович.
– За что?
– Если бы мы не сделали крюк, заезжая в лагерь, то…
– …То я бы всё равно сломался. Но уже на обратном пути. Коллега-автолюбитель абсолютно прав – всё дело в дерьмовом бензине. Так что, кончайте терзаться, Ольга Николаевна, и в путь.
Мешок по-отечески приобнял Ольгу, словно бы благословляя, и та, не удержавшись, инстинктивно чмокнула его в лоб, нежно и мягко. Андрей, будучи человеком, мягко говоря не обделенным женским вниманием, отчего-то вдруг смутился и, спрятав глаза, суетливо кинулся к багажнику – за вещами Ольги.
Менее чем через минуту «опелёк» тронулся, увозя оперуполномоченную Прилепину к месту выполнения особо важного задания. Сквозь клубы поднятой дорожной пыли Мешок внимательно всмотрелся в «контейнера» и на автопилоте загнал номер спасителя в записную книжку мобильника. Так, на всякий случай…
– …А в Даймище где конкретно? – уточнил благородный спаситель перед тем, как уйти с грунтовки на лесную дорогу.
– База практики студентов Гидромета.
– А, понятно… Знаете: а вы не очень-то похожи на студентку.
– Что, слишком старая? – усмехнулась Прилепина.
– Слишком эффектная. Для студентки.
– Бросьте! Сейчас в вузах такие девочки учатся – профессиональным фотомоделям сто очков форы дадут.
– Нелучший пример, – покачал головой водитель. – Фотомодели у нас неизменно рифмуются, извините, с борделями. А вот в вас угадывается редкое по нашим временам сочетание ума и красоты.
– Вы что, физиономист?
– Отчасти. В силу профессии.
– И кто же вы по профессии? Если не тайна, конечно?
– Не тайна. Я журналист… Кстати, – он порылся в бардачке и протянул Ольге визитку, – вот, держите. Вдруг когда и сгожусь? В иной своей ипостаси. Не как извозчик.
– «Гронский Константин Павлович. Главый редактор газеты „Оредежские зори“», – прочитала Прилепина. – Странно, никогда про такую газету не слышала.
– Ну, не вы одна такая, – горько, как показалось Ольге, улыбнулся Гронский.
– Извините, ответное алаверды предложить не могу. Не обзавелась пока визитками.
– Ничего страшного. Я вас и так, без визитки запомню…
Ленинградская обл.,
дер. Даймище,
учебная база Гидромета,
5 июля 2009 года,
воскресенье, 13:17
Через покосившиеся, давно утратившие свою оборонительную функцию железные ворота Ольга вошла на территорию учебной базы. Огромная, размером в несколько футбольных полей поляна с трех сторон была окружена лесом. Естественной четвертой границей выступал Оредеж, делавший в этом месте причудливый изгиб-петлю. Последняя, как теперь уже знала слегка поднаторевшая в гидрологии Прилепина, на научном языке обзывалась «меандрой». План-схему базы Ольга предусмотрительно позаимствовала в Гидромете, так что сейчас ей не составило особого труда с ходу сориентироваться на местности и распознать метеоплощадку, бараки для студентов, домики для камеральных работ, здание столовой, а также пришедшие в унылое запустение постройки для хознужд.
По причине воскресенья народа на территории практически не было. Разве что небольшая движуха имела место на спортивной площадке. Здесь двое молодых людей лениво забрасывали оранжевый мяч в корзину с погрызанной временем сеткой, а наблюдавший за ними третий, развалившись на скамеечке, потягивал пивко из бутылки. Ольга поправила на плече тяжеленную сумку (не раз пожалела о том, что набрала с собой столько учебников) и направилась к молодёжи. Парни перестали швырять мяч и теперь глазели на редкую для этих мест незнакомку с неподдельным интересом.
– Лёха, это не к тебе мама приехала? Наверное, пирожков, молочка привезла! – крикнул своим тот, который с пивом.
«Спортсмены» дружно загоготали. Ольга, игнорируя нахальный намёк на возраст, подошла к скамейке и с облегчением поставила сумку. Перевела дух.
– Тетенька, а вы, наверное, ошиблись! – продолжил глумиться любитель пива. – Родительский день у нас вчера был.
– А я, дяденька, на родительскую неделю приехала. Точнее, на две… Где тут у вас штаб партизанского командования?
– А вон, за метеоплощадкой, зелёный домик видите? Вот там наши генералы и обитают. Идите, тетенька, прямо, никуда не сворачивайте. Если заблудитесь – кричите.
– Проводили бы, дяденька.
Парень переглянулся со своими. После чего отставил бутылку и нарочито медленно поднялся со скамейки:
– С удовольствием. Меня, кстати, Кириллом зовут.
– Очень приятно, Кирилл.
– А уж мне-то как приятно. Позвольте ручку?
– Позволю… Ручку… От сумки, – кивнула Ольга и пошла в сторону указанного зелёного домика, демонстративно оставив сумку. Кирилл удивленно посмотрел ей вслед, почесал в затылке и – делать нечего! – подхватив поклажу, отправился за странной тёткой. Под восторженные смех и улюлюканье «спортсменов», естественно.
– А ничего себе тетенька. Малость старовата, правда, – констатировал тот, которого звали Лёхой.
– Сойдет. Для сельской местности, – согласился приятель…
…Начальник учебной базы старичок-профессор Петр Петрович Спицын произвёл на Ольгу самое благоприятное впечатление. Невысокий, густобровый, с обильной сединой в бороде и усах, более всего он походил на Деда Мороза, неведомым образом переместившегося из привычной зимы в неуместное своему статусу лето. А добродушный басок, вкупе со «старорежимной» речью, придавали Спицыну дополнительный шарм. Сродни «депутату Балтики» в исполнении артиста Черкасова.
– …В советские времена Новгородский университет котировался довольно высоко. Сейчас, конечно, былая слава слегка потускнела.
– Ох, Петр Петрович, а вы назовите хоть один вуз, где она не потускнела, – встряла Анна Бернгардовна. В миру она была доцентом кафедры экологии, а вот на период летней студенческой практики ходила в заместителях Спицына по учебной работе.
В данный момент все трое чаёвничали, причем с малиновым вареньем, отчего Ольге невольно вспомнился утренний разговор с Мешком о его пристрастии именно к этой ягоде.