– Финансирования-то небось только на зарплаты и хватает? – Сей вопрос адресовался уже Прилепиной, и та, смущенно улыбаясь, кивнула:
– Есть такое дело.
– Так были бы зарплаты! – с полоборота завёлся Пётр Петрович. – А то у одних финансовые паводки, а у других – вечный меженный сток!
– Зато у вас учебная база шикарная. Нам, в Новгороде, о такой только мечтать, – осторожно окунулась в роль Прилепина.
– Э-э, деточка, вы бы посмотрели, как мы тут жили лет пятнадцать назад! У нас собственная передвижная метеостанция на базе ЗИЛа была, катер свой на водохранилище имелся. А тепличное хозяйство!.. Э-эх, да что там говорить… Кому сейчас наша гидрометеорология нужна? Разве что Лужкову – облака над Москвой разгонять.
– Так ещё и эти остатки слизнуть норовят! – вставила свои пять копеек Анна Бернгардовна, обладавшая, как выяснилось впоследствии, характерной немецкой фамилией Вульф.
– А кто норовит?
– Да администрация местная. Им наша база – как кость в горле.
– Почему?
– Места здесь, сами видите, какие, – взялся объяснять профессор. – Всё вокруг дачами элитными застроено. А тут – такой лакомый кусочек, по их мнению, пропадает. Словом, идеальная площадка для какого-нибудь гольф-клуба. Или банно-прачечного, как в наши времена говорили, комплекса. С мудями и блядями.
– Пётр Петрович! – укоризненно покачала головой Вульф.
– Виноват, зарапортовался… Да, Анна Бернгардовна, так куда мы с вами определим нашу новгородскую гостью?
– Ну, если Иоланта Николаевна не будет возражать, я бы поселила ее в бараке у девушек. Там последняя комната абсолютно свободна. Опять же какой-никакой пригляд. С юношами-то чуть проще: там и Алик… аспирант наш… и Евгений Борисович… это физкультурник… расположились. А вот с девками – проблема. Уж такие бедовые на этом курсе попались. Одна Ксюша Синюгина чего стоит.
– Как, Иоланта Николаевна, взвалите на себя ставку воспитателя на общественных началах? Вот только, извините, но доплату за «классное руководство» обещать не могу.
– Взвалю. Без доплаты, – подтвердила Ольга, отставляя гигантских размеров чашку, с которой она еле-еле справилась.
– Э-эх, за что я люблю новгородочек, так это за покладистость характера. Нашим ленинградским фифам не чета! – прищурился профессор. После чего бросил на Прилепину ТАКОЙ оценивающе-хитрющий взгляд, что та даже слегка зарделась. Похоже, по женской части старичок-профессор был ещё вполне себе в форме. – Ну, засим, кажется, всё… Ах да! Надо подумать, за какой бригадой вас прикрепить.
Прилепина придала лицу невинно-равнодушное выражение и осторожно спросила:
– А вот эта… как вы сказали… Ксения Синюгина, кажется? Она в какой бригаде?
– Во второй.
– Тогда, если можно, во вторую?
– Учтите, Синюгина и в самом деле не подарок, – напомнила Вульф.
– А вы её не запугивайте раньше времени, Анна Бернгардовна! – торопливо вмешался Спицын и покровительственно погладил Ольгу по голове. – Всё правильно, уважаемая наша новгородочка. Молодые не должны избегать трудностей. Напротив, они должны к ним стремиться. Дабы преодолевать и самосовершенствоваться… Ну, господа научные сотрудники и деятели научных искусств, – за работу! Анна Бернгардовна, не сочтите за труд, проводите Иоланту Николаевну к месту расквартирования…
…Отведённая Ольге комната в бараке девушек оказалась на удивление ухоженной и вполне себе пригодной для проживания. В ней имелась даже электрическая розетка, так что ноутбук был прихвачен весьма и весьма кстати. Из предметов мебели в комнате наличествовали: железная двухъярусная кровать с панцирными сетками, стол, два стула, тумбочка и треснувшее (дурной знак!) зеркало. На единственном окошке – далеко не первой свежести, но зато весёленькая, в крупный горох занавеска. Ольга раздвинула её, потревожив вздремнувшего между рам пухлого шмеля, и комната мгновенно наполнилась ярким солнечным светом. Расцветив в том числе многочисленные настенные граффити, навроде «ЭКО-2007!», «Гидромет рулит!» и загадочного «Разрыв шаблона гарантирован!». Непристойностей и похабщины среди сих посланий потомкам и рукописных фресок, слава богу, не обнаружилось.
Ольга щелкнула шпингалетом и аккуратно толкнула раму, выпуская полосатого толстобрюхого бедолагу на волю. Шмель, прогудев слова благодарности, удалился на бреющем в сторону поля со скошенной травой, в углу которого примостилась спортивная площадка. Давешних весельчаков-студентов там уже не было.
Прилепина зажмурилась, подставляя щёку солнцу, и едва не замурлыкала от удовольствия: командировка на природу ей решительно начинала нравиться. Тем более что шансы на появление в этих дивных местах кровожадного маньяка были если и не совсем нулевыми, то очень и очень к тому близкими.
В дверь тихонечко постучали.
– Входите! Не заперто! – пригласила Ольга.
В комнату вошла девушка. Явно студентка – невысокая, тщедушно-подросткового телосложения, с очочками на носу, толщина линз которых выдавала, минимум, вторую степень близорукости. На девушке были надеты застиранная неопределенного цвета маечка, невыгодно подчёркивающая плоскогрудие, и голубенькие джинсики до колен.
– Здравствуйте! Вы – наша новая преподавательница! – выпалила с порога студентка. – Вас зовут Иоланта Николаевна. Вы приехали на стажировку из Великого Новгорода. А я – Рая.
– Здравствуйте, Рая. У вас потрясающая осведомленность.
– Так мы же в деревне.
– Понятно. «От людей на деревне не спрятаться». А вы, Рая, почему вместе с остальными в город не уехали?
– А чего я там забыла, в общаге-то? Я ведь, как и вы, иногородняя. К тому же я – староста группы. Надо ведь кому-то и здесь оставаться, за порядком присматривать. Верно?
– Верно, – согласилась Ольга. – Ну, тогда расскажите мне, на правах старосты, что у вас здесь за контингент подобрался?
Рая прошла в комнату, уселась на стул и делово уточнила:
– Вас преподавательский состав интересует или студенты?
– Ну, пожалуй, для начала студенты.
– Нас здесь ровно двадцать один человек. Для удобства народ разбили на три бригады. Соответственно, лично я – во второй. Но всё это – чистая формальность. Только на время учёбы.
– А вне учёбы чем вы тут занимаетесь?
– У парней три занятия: выпивка, футбол и типа любовь. У девчонок: типа любовь, интриги и сплетни.
– М-да. Не слишком оригинально.
– Согласна. Поэтому лично у меня – иные приоритеты.
– И какие, если не секрет?
– Не секрет: учеба, книги и любовь настоящая.
– А чем отличается «настоящая» от «типа»?
– Настоящая – во-первых, потому что безответная. А во-вторых, потому что не за что-то, а вопреки.
– Серьезная у вас теория, – Ольга постаралась сдержать усмешку, но всё равно уголки губ выгнулись в предательский смайлик.
– А вы не смейтесь, – нахмурилась Рая. – Знаете, у нас в группе есть один парень, Миша. В него все девчонки влюбляются. Будь вы помоложе, вы бы тоже в него влюбились… Но, к несчастью, его охмурила Синюгина, у которой вот здесь… – Рая постучала себя по голове, – и здесь… – ткнула в область сердца, – пусто. У неё вообще ничего нет. Кроме третьего номера бюста, смазливого личика и длинных волос.
– Увы, Рая, мой жизненный опыт показывает, что чаще всего даже двух из перечисленных вами компонентов оказывается вполне достаточно, чтобы весьма сносно существовать в этом мире.
Студентка печально задумалась, а после согласно закивала головой:
– Как я вас понимаю… Ну ладно, не буду мешать. А то скоро народ возвращаться начнёт. Большинство, как правило, пятичасовым автобусом приезжает. За исключением тех, конечно, – в её голосе проскользнули язвительные нотки, – которые на своих тачках рассекают.
Рая поднялась, подошла к двери и, скосив глаза на щеколду, назидательно докончила:
– Кстати, Иоланта Николаевна, рекомендую запираться. Понятное дело: эта хилая щеколдочка против маньяка не бог весть какая защита. Но всё равно лучше, чем ничего.
– Какого маньяка? – насторожилась Ольга.
– Так вы ещё не в курсе? Представьте! В этих краях завелся самый натуральный маньяк. Я вам сейчас газету принесу. «Тайный советник», знаете такую?
– Знаю.
– Ну вот. Сами прочтёте и убедитесь…
* * *За всей этой кутерьмой с лямбда-будь-он-неладен-зондом, Андрей оказался дома лишь в начале девятого вечера. Открыл дверь своим ключом (звонок перегорел два месяца назад, а починить всё времени не находилось), вошел в прихожую и прислушался – в квартире стояла непривычная тишина.
Он прошёл на кухню – никого, заглянул в детскую – пусто.
– Эй, есть кто живой?!! – преувеличенно-бодро прокричал Андрей, чувствуя за собой лёгкую вину.
Единственный живой в лице Валерии обнаружился в спальне. Жена возлежала на роскошном супружеском сексодроме (свадебный подарок от прежних коллег по уголовному розыску) и молчаливо-равнодушно листала телеканалы.
– О, привет! Я вас обыскался. А Алиска где?
– Родители на дачу забрали.
Судя по интонации, с которой была произнесена эта фраза, у Валерии имелось особое мнение касательно степени вины супруга.
– Понятно, – кивнул Андрей и стал переодеваться в домашнее. – А ты чего с ними не поехала?
– Плохо себя чувствую.
– А что случилось?
– Ничего. Всю неделю отчет для налоговой готовили. Устала как собака.
Эти три короткие предложения были озвучены ровным, ничего не выражающим голосом, что само по себе являлось очевидным предвестником бури. Засим Андрей предпринял последнюю попытку раскрутить жену на более нейтральную эмоцию:
– Ну и как отчёт?
– Вот только не надо делать вид, что тебя это действительно интересует.
– Хорошо, не буду.
– Между прочим, ты обещал дочери, что вернешься к обеду. Она тебя ждала. На дачу уехала со слезами.
– Виноват, немного не срослось. На обратном пути машина сломалась. Пришлось аварийку из гаража вызывать: пока то, пока сё. Потом в контору заскочил. Прикинь, у Тараса сегодня…
– Мне наплевать, что случилось у твоего Тараса, – недовольно перебила Валерия. – Ты обещал.
– Хорошо, сейчас позвоню Алиске – покаюсь.
– У неё нет денег на телефоне.
– Почему?
– Знаешь, в нашей семье у денег есть одно очень странное свойство – они быстро заканчиваются.
– У тебя же на днях была получка?
– Задержали.
– А почему мне ничего не сказала?
– А у тебя что, есть?
– Ну, я бы прехватил у кого-нибудь…
– Картина маслом: «Начальник перехватывает деньги у подчиненных». Мешечко, а почему все менты по службе берут взятки, а ты нет?
– Во-первых, не все. А во-вторых… А вообще, чего ты завелась? Мы что, голодаем?
– Как говорится, и на том спасибо, – горько усмехнулась супруга.
– Пожалуйста.
Андрей перестал рассупониваться, а напротив, скоренько вернулся к первоначальному уличному варианту одежды.
– Ну, и куда мы опять собрались? – желчно поинтересовалась Валерия, прибавляя громкость посредством «лентяйки». Обнаружила-таки резонансную с собой волну.
– Пойду положу деньги Алиске на телефон, – буркнул Андрей и вышел из спальни, сопровождаемый мерзостным обещанием грудастой теледивы послать его «на-а-лево за звёздочкой».
На душе у него было сейчас гадко и…
Пусто?
Нет.
Скорее – просто «никак».
Ленинградская обл.,
дер. Даймище,
учебная база Гидромета,
6 июля 2009 года,
понедельник, 10:28
Понедельник – он и так, по определению, день тяжёлый, а тут ещё и погода резко испортилась. Всю ночь дождь лил как из цистерны, и, хотя к утру прекратился, небо над базой основательно затянуло серыми низкими облаками, готовыми в любую минуту возобновить водные процедуры. Короткой перебежки на завтрак оказалось вполне достаточно, чтобы оценить, сколь неуютно стало на улице. Так что Ольге и Анне Бернгардовне пришлось приложить немало педагогических усилий, дабы вытащить из бараков и собрать на берегу Оредежа бригаду студентов за номером два.
Здесь выяснилось, что большую часть своих временных подопечных Прилепина уже знала. Кроме деловитой старосты Раи, в составе бригады 2 прописались три смешливых парня, которых она вчера встретила на спортивной площадке. Соответственно, Кирилл, Лёха и Василий. Помимо них была здесь ещё симпатичная девочка Настя, к коей, судя по бесконечным подколочкам, весьма неравнодушен Кирилл. И, собственно, сама «сладкая парочка» – Миша и Ксения. С ними Ольга была, скажем так, заочно знакома.
Дочка полковника Синюгина оказалась барышней видной. И в переносном, и в прямом – со своим под сто восемьдесят ростом, смыслах. Правда, она немного сутулилась, но в данном случае понятно – почему. На самом деле, после рассказов полковника Жмыха, Ольга ожидала увидеть либо противную жеманницу, либо развязную девицу. Эдакую уже вовсю разбирающуюся в протекциях и ведущую себя соответствующе: чуть небрежно, чуть высокомерно. В общем, так, как Ольга не любила. Нет, конечно, было в Ксении нечто потаенное от представителей «золотой молодежи» (стильная ухоженность, дорогущий, а потому почти не видимый мэйк-ап), но вела она себя вовсе не как «папина дочка». Зачёт!
Очевидной красавицей назвать Ксению было нельзя. Но при этом… Эти ее густые черные волосы! Эти чуть раскосые, редкого – зеленого – цвета глаза… «Бог ты мой! Самая натуральная кельтская ведьма!» И правда, было в её взгляде что-то завораживающее. Глаза как-то по-особому притягивали и не отпускали. «Ой, девочка, – невольно подумалось Ольге, – сама-то ты хоть понимаешь, что для умного, тонкого мужика ты – просто женщина-мечта! Вот только где они, эти умные и тонкие?.. Ну да ладно, то уже песня иная». В общем, потаённая грусть старосты Раечки стало абсолютно понятна: на фоне Ксюши ловить ей было нечего. Другое дело, что Миша Супонин – парень, из-за которого в студенческой группе вроде как сломано немало женских копий, не впечатлил Ольгу совершенно. Ну да разве их, нынешних молодых, поймешь? Им вон, порою и транссексуалы нравятся…
Сегодняшнее учебное занятие, согласно загодя утвержденным планам, посвящалось методикам экспресс-анализа проб речной воды. В данный момент Настя и Рая, под руководством Вульф и приглядом Ольги, с помощью переносной мини-лаборатории пытались определить химический состав пробы, взятой непосредственно у берега. Тем временем Лёша с Василием провешивали трос через Оредеж, дабы затем на лодке сделать заборы воды с глубин в строго определенных точках. Справиться с тросом было непросто, поскольку Оредеж – речка хоть и не великая, но довольно быстрая.
За рабочей суетливостью коллег с близлежащего пригорочка наблюдали сидящие в обнимочку (так теплее) Миша и Ксения. Рядом в мокрой траве, рискуя застудить жизненно важные мужские места, возлежал Кирилл, покуривая и ехидно комментируя происходящее.
– …При отборе пробы воды из реки следует избегать пузырения, – воодушевленно вещала Анна Бернгардовна. – Для этого следует наливать воду под самую пробку, чтобы не оставлять место для воздушной прослойки. Иначе кислород воздуха будет растворяться в воде.
Послушно внимая и согласно кивая, первая ученица Раечка неожиданно оступилась и грохнулась оземь, выпустив из рук пробирку с реактивом. Тонкое лабораторное стекло, жалобно хрустнув, прекратило своё существование.
– Пузырения избегнуть не удалось, – рассмеялась Синюгина.
– Древние говорили: нет Рая на земле, – мгновенно поддержал её снарядами Кирилл. – Но, похоже, они ошибались. Вот она – Рая. И вот она – на земле.
– А всё потому, что, кто не ходит, тот и не падает, – довершил вербальный артобстрел Супонин.
Последний выстрел оказался для Раи самым обидным, так как прозвучал из уст объекта её обожания. Поднявшись, староста группы злобно посмотрела на скалящуюся троицу одногруппников, еле сдерживаясь, чтоб не разреветься.
– Раечка, не переживайте, посуда бьется к счастью! – как могла утешила девушку Вульф. – Настя, а что там у нас по фосфору получается?
– А фосфор почему-то не определяется, – грустно доложила та, невольно подбросив «дровишек» Кириллу:
– Ясень пень почему – весь фосфор рыбы поели! – точечно бомбометнул он.
– Летягин, а вам не кажется, что ваш перекур несколько затянулся? – Вульф сурово свела на переносице свои кустистые брови.
– Анна Бернгардовна, никотин следует перемалывать гораздо тщательнее, нежели пищу.
– А ну-ка, давайте немедленно спускайтесь! Сейчас вы у меня будете тщательно перемалывать супесь.
– Ну, началось! – картинно вздохнул Кирилл, отщелкнул окурок и нехотя спустился к воде. Здесь Вульф вручила ему ступку и пестик, и студент-раздолбай Летягин без особого энтузиазма принялся ковыряться в речном песке.
Тем временем Алексею с Василием удалось наконец протянуть трос и причалить к берегу.
– Супонин, Синюгина! – зычно прокричала Вульф. – А вам что, особое приглашение нужно?! Кончайте уже тискаться. Живо в лодку. Отберите пробу на стремнине. Глубина 50 сантиметров.
Михаил с сожалением убрал руку с плеча Синюгиной и проворчал вполголоса:
– Нудила-нудила и всё-таки вынудила. Ладно, пошли, Ксюх. Я тебя на лодочке покатаю.
Загрузив в лодку тарировочную стеклянную посуду, Супонин помог Ксении устроиться на корме. После чего надел рукавицы, оттолкнул лодку от берега, запрыгнул сам и, перехватывая трос руками, принялся рулить.
– Эй, на «Беде»! – продолжая скрести песок, крикнул Кирилл. – Почему без спасательных жилетов в море вышли?