– Потому что она все будет делать невпопад, не вовремя и в конце концов все испортит.
– А-а, – торжествующе зашептала Алина, – я так и знала. Тебе нужна женщина, которая будет делать только то, что ты будешь указывать. «Я – мужчина, а ты слушай мою команду. Иначе ты сама все испортишь». Вот! Слышишь?
Последнее слово, адресованное непосредственно Алексе, несло в себе неприкрытое сообщение: «Подруга, ты видишь, какой домострой сидит рядом с нами? Как я его раскусила!»
– Ты утрируешь, – я левой рукой обнял Алину за плечо и прижал к своей груди, – неужели я действительно кажусь тебе настолько примитивным? Дорогая, похоже, ты просто начиталась женских журналов. Там любят представлять мужчин в виде схем и типажей.
Я начертил рукой в воздухе воображаемую таблицу и начал заполнять получившиеся ячейки:
– Этот мужик – шовинист, его задача – угнетать женщину. Это маменькин сынок, ищет вторую маму. Тут находится кобель, тут бедный инженер. Здесь место для олигарха – богат, капризен, недоступен. Тут идеальный муж – в природе не встречается…
– Почему не встречается? – возмутилась Алина.
– Потому что воображаемый образ никогда не соответствует реальности.
– Почему?
– Сейчас объясню. На своем примере. Вот к какому типажу можно отнести меня, если учесть, что я с каждой девушкой веду себя по-разному? В зависимости от ее характера, внешности, ситуации или даже просто так, руководствуясь моим настроением.
За нашим столиком воцарилось полное молчание. Посмотрев на заинтересованные лица собеседниц, я продолжил:
– Да и девушки себя тоже ведут по-разному. В зависимости от настроения, характера, наложенного макияжа или удачного освещения. Тысячи и тысячи факторов в том или ином виде сочетаются между собой и дают определенную картину.
Хочешь знать правильный ответ на вопрос – какую женщину можно считать действительно умной? Если она на склоне лет оглядывается назад на свою жизнь, подводит итоги и говорит – все прошло нормально, так все и должно было быть, то ее можно назвать умной.
Если же она начинает прокручивать свою жизнь в голове и постоянно приговаривает – эх, вот тут ошиблась, не того выбрала, не тем занялась, не то делала, молодая была, глупая, эх, мне бы нынешние мозги, да в то время, когда стан был тонкий и гибкий, то тут сами понимаете, какой вывод можно сделать. Нормально все объяснил?
Алекса, как мне показалось, положительно качнула головой. Алина пару минут готовилась к атаке и, найдя нужные слова, ринулась в бой:
– Ты хочешь сказать, что если жизнь удалась, то, значит, умная, а если не удалась, то нет?
– Вот именно. Совершенно верно. Ум для того и дается, чтобы правильно идти по жизни, – подтвердил я.
– Не, я тут полностью не согласна! – Алина капризно надула губы и с шумом выпустила воздух. – А вдруг мне просто не повезет, то что получается – я сразу дура? Жизнь – лотерея, кому что выпадет. Как там Бог все решит.
– Вот первый признак глупого человека – он верит в случайности, считает, что кому-то везет, а кому-то – нет, – подытожил я.
– Ладно, а как определить – умный мужчина или нет? – Судя по направленному прямо на меня взгляду, Алина хотела оценить мои способности по моим же критериям.
– Точно так же. Правила для всех одни.
– То есть ты в случайности не веришь? В удачу не веришь?
– Нет. Я в судьбу верю.
– Это как?
– Все хорошее и все плохое, что я заслужил в этой жизни, – это результат моих поступков. Никакого везения и никаких неудач не было.
– Вот как?.. – Алина нахмурилась и надолго замкнулась в себе.
Было заметно, что она устала от этого чересчур мудреного для нее разговора. Тут очень кстати зазвонил ее сотовый. Она перебросилась парой фраз по телефону с невидимым собеседником и засобиралась в дорогу.
– У меня сейчас еще одна встреча будет, меня там ждут. – Она замялась, переводя взгляд с меня на Алексу и обратно. Чувствовалось, что ей не хотелось оставлять нас двоих наедине, но она не знала, как можно этому воспрепятствовать. – А вы как? – наконец решилась она на вопрос.
– Мы еще посидим, – как можно спокойнее сказал я, – ты как, Алекса, не против?
– Да, конечно, еще посидим.
Алина, закусив губу, молча собрала свои вещи, отвела меня чуть в сторону подальше от стола и спросила в лоб:
– И что ты думаешь про Алексу?
– Хорошая девочка. Если у нее есть мозги, то мы подружимся.
– Уф! – Алина с облегчением выдохнула воздух. – Ладно, пока, до завтра.
Я смотрел ей вслед, в уходящую спину и, не выдержав, улыбнулся. Она до сих пор так и не поняла, что произошло. Учитывая, что я как был, так и остался для нее странным мутным персонажем, скорее всего Алекса в ее шкале ценностей также занимает невысокое место.Я вернулся за столик к моей новой знакомой. Несколько секунд мы улыбались друг другу, и я сделал предложение, от которого невозможно отказаться:
– Ты самая обаятельная девушка на свете. Пойдем куда-нибудь, продолжим вечер вдвоем?
Через несколько минут мы уже пересекали 1-ю Тверскую-Ямскую улицу по подземному переходу. Поднявшись наверх на противоположной стороне улицы, я оглянулся назад на заведение, в котором мы только что были. На сверкающем фасаде ярко светились буквы «Кафе-ресторан».
Вспомнилась деталь из предсказания: «Тебя пригласят в кафе или ресторан…» Какое точное совпадение!
– Я живу в соседнем доме, давай заглянем на минутку, я переоденусь, и двинемся куда-нибудь дальше, посидим, потанцуем, – предложил я. Со стороны Алексы эта идея возражения не вызвала.
Позже она рассказала мне, какое впечатление произвела на нее моя холостяцкая берлога:
– Просторно, необычная планировка, огромные зеркальные шкафы во всю стену.
Чисто (ты объяснил, что у тебя есть домработница). То, что хозяин живет один, было хорошо заметно по раскиданной по всей территории одежде (ты повел меня на кухню, по пути собирая вещи в охапку).
В углу стояли штанга и спортивный тренажер (это хорошо, когда мужчина держит себя в форме).
Вместо кухни у тебя была студия с подиумом под рабочее кухонное место.
Ты открыл шкафчик с баром, предложил продегустировать вино «Мускат Массандра». Очень вкусное, кстати.
Потом ты меня удивил, сел за стол рядом со мной и устроил мне настоящее интервью – с самым серьезным видом, без шуток и анекдотов, стал подробно расспрашивать меня о моей жизни – где и как я живу, где учусь, какие планы на будущее, кто мои родители и т. д.Особенно меня поразил твой вопрос про мои религиозные взгляды. Я ответила, что верю в то, что на Небесах есть кто-то, кого можно назвать Богом, но ни к одной из земных религий я никак не отношусь.
Спросил еще – верю ли я в судьбу? Сказала – да, конечно.
Про себя ты в первый вечер почти ничего не рассказывал. Интересовался только мной.
С одной стороны, этот допрос меня сильно смутил. К чему это все?
С другой стороны, такое повышенное внимание было приятно. Еще никто в жизни не задавал мне столько вопросов.
Затем ты предложил попробовать любые коктейли на выбор. Достал справочники барменов, и мы стали выбирать рецепты с самыми затейливыми и экзотическими названиями типа «Наслаждение по-итальянски», «Красные трусики», «Секс на пляже», «Пронзительный оргазм»…
В этот вечер мы так никуда и не поехали.
Полдень следующего дняМы с Алексой сидим в итальянском ресторане на Триумфальной площади. Наш столик в самой глубине ресторана, и с моего места открывается вид на все залы этого уютного заведения.
Как и все мужчины, я всегда стараюсь сесть спиной к стене, лицом в сторону двери. Сохранившийся с древних времен рефлекс – прикрывай тылы, ожидай нападения с главного входа.
К нам подошел официант – аккуратный молодой человек в красном переднике с зализанными назад волосами. С этой прической он напоминал гангстера из фильмов про итальянскую мафию.
Я представил себе картину – как этот парень, стоя перед зеркалом в туалете, тщательно укладывает гелем свою шевелюру, проводя ладонями от лба к затылку. Потом, убрав руки в стороны, несколько секунд любуется своим отражением и говорит сам себе:
– Да, дон Корлеоне, я сделаю это. Семья будет довольна.
Потом он заходит в кабинку и, сделав свои дела, спустив воду, выходит мыть руки. Краем глаза он поглядывает вниз на свой красный передник, представляя себе выпирающую из-под ткани рукоятку пистолета.
Теперь осталось всего ничего – ровной походкой выйти из туалета, сделать несколько шагов к центру зала, подойти к нужному столику, посмотреть последний раз в лица клиентов и, резко откинув передник, вытащить из-за пояса пистолет и смачно всадить несколько пуль этим заевшимся гадам прямо в их толстые животы.
После этого остается бросить оружие на пол и, на ходу снимая передник, походкой Аль Пачино быстро выйти из этого заведения. Не сбавляя шаг и не оборачиваясь по сторонам, выйти из ресторана, не забыв при выходе бросить скомканный фартук в лицо испуганному менеджеру.
Все, начинается новая жизнь. Никаких тебе «одну пиццу маргариту и два салата цезарь за крайний столик у окна».
Уф, навеяло что-то! Вот до чего доводит многократный просмотр ганстерских фильмов.
– Вы уже готовы сделать заказ? – Парень, скользнув по нам взглядом, одобрительно улыбнулся. Официанты всего мира с первой секунды распознают влюбленных.
Парочки, пришедшие в ресторан провести романтический вечер (обед, завтрак), – самые желанные гости во всех заведениях. Они самые позитивные, доброжелательные и неприхотливые клиенты. Они не замечают, насколько искусно (или нет) приготовлено блюдо (оно им в любом случае кажется восхитительным), с какой скоростью исполняется заказ (влюбленные часов не замечают), их не раздражает музыка в зале или громко говорящие соседи.
Они никого, кроме себя, не видят, потому что не сводят друг с друга глаз. Их все устраивает, на них приятно смотреть, и они оставляют самые большие чаевые.
Соседние столики, заметив счастливую парочку, проникаются общим настроением, начинают улыбаться, расслабляются. Пускаются в приятные воспоминания о своей молодости (а помнишь, как мы с тобой в таком-то году… мы только познакомились… это был ресторан такой-то… да, и еще мы заказали такую рыбу… и ты мне сказала… а я тебе сказал…).
Постепенно в зале разливается невидимая волна романтики и особой душевности. Атмосфера в заведении становится необыкновенно уютной и домашней.
Ради этой атмосферы люди и ходят в рестораны. Сочный, хорошо прожаренный стейк с бокалом вина в милом ресторанчике воспринимается совершенно иначе, нежели такой же кусок мяса у себя дома на кухне.
– Мне фетучинни с ветчиной, грибами в сливочном соусе и сыром пармезан. – Алекса указала пальчиком на строчку в меню.
– Мне это же, – добавил я. И после ухода официанта, поинтересовался: – Любишь белые грибы? Вчера заказывала почти то же самое…
– Да, люблю. Я в детстве любила ходить в лес, грибы собирали с папой, всей семьей.
– А это не опасно? С экологией вроде сейчас не везде все в порядке?
– Я в Литве родилась. У меня папа военный, там служил. Потом в Омск переехали. И там и там с лесами все в порядке. Это же не Москва, – ответила Алекса. И чуть улыбнулась, видимо, вспомнив что-нибудь свое личное, из детства. – А ты в детстве грибы не собирал? – спросила она меня, в свою очередь.
– Как сказать, – пожал я плечами, – я в Узбекистане родился. Там вместо грибов собирают хлопок. Нельзя сказать, что это было моим любимым занятием. Но нашего желания особо никто и не спрашивал. В советское время учеников целыми школами вывозили в поля, ставили вдоль грядок, и начиналась игра «чей комбайн быстрее».
– А съедобное что-нибудь собирали?
– Естественно. Это в отличие от хлопка считалось праздником. Виноград, яблоки, абрикосы, арбузы, дыни, вишни – весь ассортимент колхозных рынков проходил через наши руки. Но это было опасное занятие. Помню, учителя бегали вдоль плантаций и раздавали предупреждения типа «Не ешьте немытые фрукты! Не переедайте! Не бросайтесь яблоками!».
Я тоже улыбнулся. Детство – такая пора, когда и солнце ярче светит, и трава зеленее, и арбузы вкуснее.
– То есть мы оба с тобой еще те собиратели, – подытожил я и накрыл рукой ее запястье. Она тут же быстро положила сверху свою ладонь. Мы молча смотрели друг на друга и улыбались.
«Наверное, переживает сейчас, перезвоню я ей завтра или нет, – так я понял легкую тень тревоги, мелькнувшую во взгляде Алексы. – Девушки всегда из-за этого переживают».
Позже Алекса призналась, что я был прав, именно об этом она в тот день и думала.
– Ни о чем другом девушка в такой ситуации думать и не может. Это же так очевидно. – Она даже слегка удивилась моему вопросу. – Странно, что не до всех мужчин эта простейшая мысль доходит.
– Согласен, – не стал я возражать, – мне тоже кажется странным, что не до всех мужчин эта мысль доходит.
Но этот разговор состоялся много позже, а пока мы просто держали друг друга за руки и радостно улыбались, как какие-то студенты.
Хотя в принципе Алекса и была самой настоящей студенткой. Второкурсницей.
Я посмотрел налево – сквозь витрину ресторана виднелся ярко освещенный дневным светом памятник Маяковскому. В отличие от вчерашнего вечера теперь он не казался мне таким мрачным и печальным.
А ведь он был отличный, талантливый поэт. У него есть стихи про любовь. Что-то там импульсивное, с надрывом – «… ревнуя к Копернику…». Я попытался вспомнить эти строчки, но не смог. Поэзия – не сильная моя сторона. Позже, дома, я нашел этот отрывок из «О сущности любви»:Любить —
это с простынь,
бессонницей
рваных,
срываться,
ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
И женщины Маяковского любили. Жизнь прожил яркую, интересную. А то, что умер так рано, так тут нет ничего удивительного – поэты, всем известно, долго не живут. Сгорают раньше времени, слишком сильные эмоциональные перегрузки.
Как все-таки меняется наше восприятие окружающего мира в зависимости от нашего внутреннего состояния. Если на душе тягостно – видишь вокруг себя только плохое, самые мрачные стороны действительности.
Если настроение хорошее – то весь мир любишь, видишь вокруг себя одни улыбки, солнце и радость.
Читаешь иного автора и понимаешь, всей душой чувствуешь, в каком состоянии он написал тот или иной текст. Настроение очень легко передается через бумагу.
Поэтому нужно быть очень сильным и уверенным в себе человеком, чтобы написать добрую, хорошую, светлую книгу. Счастья должно быть настолько много, чтобы ты мог поделиться им с другими людьми.
Книги из серии «а давайте я вам сейчас расскажу, какие уроды и сволочи вокруг меня обитают» пишутся гораздо быстрее. Злость придает дополнительные силы, потому что разрушать всегда легче, чем строить.
Но и читать подобный текст потом не так уж приятно.
Энергетика – вещь заразная. Хоть положительная, хоть отрицательная. Каждый из нас ищет то, что соответствует его внутреннему состоянию.
Пока я предавался этим измышлениям о сущности человеческой природы, официант «Аль Пачино» принес нам наш заказ.
Сливочный соус придавал блюду нежный мягкий вкус.
«Кажется, наши вкусы на еду совпадают», – подумал я, глядя, как Алекса ловко управляется вилкой. Проголодалась. Мы часов пятнадцать не вылезали из постели.
Она, словно прочитав мои мысли, спросила:
– Ты любишь итальянскую кухню? Вчера было такое же заведение.
– Я много чего люблю. Мне нравится экзотическая кухня, что-нибудь новое, то, чего я еще ни разу не пробовал. Старая добрая классика тоже нравится. Всего понемногу.
– Мне тоже такое нравится. Люблю все необычное и новое.
– Что еще тебе нравится? – уточнил я. – Куда, например, хотела бы сейчас прогуляться?
Она думала ровно две секунды.
– Я бы в музей хотела сходить.
– В музей? – удивился я. – А в какой?
– В Исторический.
– На Красной площади?
– Да. Я там еще ни разу не была, – почему-то засмущалась Алекса.
– Хорошо. Я люблю музеи, – согласился я. Снова мелькнула мысль: «Неужели где-то узнала о моих вкусах и теперь так искусно подыгрывает?»
Мы вышли на улицу, поймали такси и поехали по Тверской в сторону центра. По радио передавали песню «Элис» группы «Смоки». Прислушавшись к мелодии, Алекса с удивлением сказала:
– Это же наша русская песня! Там еще слова такие были: «А что это за девочка и где она живет, а вдруг она не курит, а вдруг она не пьет?» А теперь какие-то англичане ее перепели, надо же… Почему ты так улыбаешься?Я, сдерживаясь, пояснил:
– Это русские ее перепели на своем языке. А ты сейчас слушаешь оригинал песни. Британская группа «Смоки», год 1975-й, если не ошибаюсь.
– Ах вот оно что… – Алекса задумчиво покачала головой. – Я просто никогда раньше не слышала эту песню в таком варианте.
– А ты и не могла ее раньше слышать. Ты же тогда еще не родилась. – Я обнял ее за талию и притянул поближе к себе. Некоторое время она молча лежала на моем плече, обдумывая услышанное, а потом резко подняла голову и с возмущением заявила:
– Это ты меня сейчас так подколол? Очень смешно, ха-ха-ха…
Я примиряюще обнял ее и снова подтянул к себе.
– Извини, трудно было удержаться.
За разговором мы не заметили, как быстро подъехали к нужному месту. Да там и расстояние-то, если честно, на пять минут езды. Если, конечно, нет пробок.
Исторический музей был закрыт – нерабочий день.
– Мистика какая-то, – Алекса пожала плечами, – уже который раз пытаюсь попасть в этот музей, и он каждый раз закрыт.
– Ты веришь в колдовство?
– Нет, конечно. Я в эти глупости – магию, заговоры – не верю. Но все равно какое-то странное совпадение. Уже два года это продолжается.
– Пойдем в другое место. Мне как раз надо в Музей изобразительных искусств, это здесь недалеко, – предложил я.