У них у всех там хорошо и замечательно. Наш мир, наша Земля – это и есть ад.
У меня затекла нога, поэтому я приподнял Алексу, опустил ее на мягкую подушку, а сам развалился рядом, полулежа на спине.
Алекса задумчиво потягивала свой «Май тай».
– А какие-нибудь силы зла тут находятся?
– Силы зла – что ты под этим подразумеваешь?
– Ну вот ты говоришь, что мы находимся в аду. Значит, тут должны быть черти, слуги дьявола.
– Солнце, уж кого-кого, но чертей на Земле хватает. Этого добра тут всегда с избытком.
– Ты про кого сейчас говоришь – ты имеешь в виду настоящих чертей, с рогами, с копытами и хвостами? Они что, реально существуют?
– Нет, солнце, я сейчас говорю про более опасных типов. Это замаскированная нечисть, у которой не видно ни рогов, ни копыт, ни хвостов. И с виду они выглядят как самые обыкновенные люди. Но они такое могут сотворить!
Я подтянул Алексу к себе поближе и зловещим голосом прошептал ей в ухо:
– Я тебе открою великую тайну. Самые страшные черти в этом мире – это и есть люди.
– В каком смысле?
– В прямом. Сама посуди – зачем на Земле создавать дополнительно еще какую-то сказочную нечисть, если мы, люди, и сами прекрасно справляемся с их обязанностями? Обрати свой взор в историю – кто сжигал людей в газовых камерах во Второй мировой войне? Люди… Кто в средние века бросал невинных на костер инквизиции? Тоже люди… Кто сбросил атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки? Тоже сами люди.
Список можно продолжать. Нет тут на Земле никаких чертей и вурдалаков. Их придумали только для того, чтобы на них сваливать свои злодеяния. Спрашивают – зачем ты это сделал? А меня черт попутал. Все, вроде бы тема закрыта. Где живет этот черт, зачем путает людей – не важно. Главное – я не виноват, и точка.
На Земле происходило множество войн между людьми. И я не помню, чтобы хоть раз была война – люди против чертей и нечисти. Всегда одни люди сражаются с другими. Естественно, каждая сторона считает себя силой добра, а противоборствующую – силой зла.
– А дьявол хотя бы существует?
– Тоже нет.
– Как так?
– Вся эта мифология – сатана, дьявол, черти, адская геенна, – вся эта бодяга придумана священниками. Они же придумали огромные списки всевозможных грехов, за которые можно угодить в котел с кипящей водой или попасть на раскаленную сковородку. И теперь – самое главное! Эти же самые священники должны отмаливать нас от этих грехов, спасать от адского пламени.
Разумеется, за отдельную плату. Церковь – не собес, тут халявы не бывает.
Безупречная схема! Сумасшедшая рентабельность!
Создавать ничего не надо, производить ничего не нужно.
Просто пугаем людей, потом их же успокаиваем, получаем гонорар.
Развод лохов в чистом виде. Тысячелетние традиции. Наработанные схемы. Гениальная задумка.
– Если дьявола нет, то кто тогда организовывает стихийные бедствия? Кто насылает цунами?
– Стихийные бедствия никто не насылает. Они периодически происходят сами собой во всех уголках земного шара. Земля вообще-то живой организм. Кто создает ветер или дождь? Град или снег? Обыкновенные природные процессы.
– Но если происходит массовая гибель людей, то, может быть, тут есть какой-то скрытый смысл?
– Смысл, конечно, есть. Нас так чему-то учат. Вот, к примеру, цунами накрыло остров Шри-Ланку. Погибло в общей сложности 38 тысяч человек.
Но при этом выжили все слоны. Они за несколько часов до катастрофы почему-то все дружно собрались и потянулись в горы. Мы с тобой на слонах катались, ты знаешь, какая у них скорость – всего несколько км в час. И тем не менее они все спаслись. Рвали путы, ломали загоны и уходили, уходили, уходили.
А что в этот момент делали люди? Спокойно спали. А когда перед самой волной обнажилось океанское дно, кинулись собирать рыбу и ракушки на освободившихся участках. И ни у кого даже не возникло чувство беспокойства.
Хотя нет, есть много свидетельств того, как некоторые люди предчувствовали угрозу. Они, как и слоны, собрались сами и потянули своих близких в безопасное место. Они еще не знали, что должно произойти, но скрытая угроза висела прямо в воздухе. И прямо-таки гнала их в безопасное место.
Шестое чувство – умение предвидеть будущее. У животных в отличие от человека оно развито очень сильно. Слоны спаслись не только в Шри-Ланке, но также и в Таиланде, и в Индии.
И не только слоны. И антилопы, и кабаны, и вся прочая живность. Погибли только те, кто был крепко привязан. И 230 тысяч людей, которые так и не почувствовали грядущую катастрофу.
– Может, животные почувствовали скрытые подземные толчки? Уловили вибрацию?
– Не совсем так. Во время Второй мировой войны было замечено, что многие животные начинают проявлять заметное беспокойство накануне вражеских бомбардировок. Там никаких подземных толчков не было. Но было предвидение будущего. И еще многие животные начали эвакуироваться за несколько часов до землетрясения. Шестое чувство.
– А у людей есть такое чувство?
– Естественно. На все самолеты, корабли и поезда, попавшие в катастрофы, продажа билетов всегда меньше обычной нормы. Люди в последний момент отказываются от поездки, опаздывают, меняют планы по необъяснимым предчувствиям. И тем самым спасаются.
Мир устроен так – он не направлен против кого-либо. Просто в нем есть опасные места, которых следует избегать, и помочь тут может только шестое чувство. Это чувство – интуицию – нужно всеми путями развивать. Интуиция помогает буквально во всех областях жизни, избавляет от проблем.
Я вспомнил один случай из своей жизни.
Однажды в Сочи меня вез по трассе местный водитель на своей потрепанной «хонде». Это был невысокий коренастый мужчина с массивным кряжистым подбородком. Всю поездку он молча смотрел на дорогу перед собой, сжимая руль крепкими руками.
Я объяснил для себя его молчание сложностью маршрута – бесконечные горные серпантины, скалы, обрывы, утомительные повороты, на которых невозможно толком разогнаться.
Вдруг неожиданно водитель произнес:
– Сейчас из-за поворота выедет грузовик.
Через несколько секунд из-за скалы действительно показался нос огромной фуры. Нам пришлось сбавить скорость и поплотнее прижаться к правому краю дороги.
Я не смог удержаться от вопроса:
– А как ты догадался, что сейчас появится грузовик?
Он задумчиво пожал плечами:
– Не знаю. Просто уже тридцать лет за рулем, иногда вдруг бывают такие озарения. Не всегда, конечно, но иногда бывают. Как будто кто-то в ухо говорит – сейчас будет то или то.
Интуиция.
Очевидно, когда человек долго и упорно занимается своим делом, со временем у него вырабатывается способность слегка, на несколько мгновений заранее заглядывать в будущее.
Как-то раз на Пхукете мы с Алексой посетили так называемое кобра-шоу.
На небольшой арене молодой таец показывал зрителям чудеса обращения с самыми ядовитыми змеями мира – королевскими кобрами.
Вначале он ловким движением вытаскивал за хвост извивающуюся рептилию из продолговатого ящика и бросал ее на землю.
Кобра тут же принимала боевую угрожающую стойку – вставала на хвост и, раздув капюшон, начинала раскачиваться на месте, готовясь к смертельному прыжку.
Парень начинал повторять колебательные движения змеи, мягко переступая с ноги на ногу. Со стороны это походило на странный ритуальный танец.
И тут наступал экшн – кобра делала резкий выпад вперед, стараясь ухватить человека за ногу. Но тот в самый последний момент успевал уворачиваться от смертельного укуса и, уходя в сторону, отбрасывал от себя змею за хвост.
Снова танец с покачиваниями, опять бросок, и еще одно чудесное спасение от, казалось бы, неминуемой гибели.
Спустя время дрессировщик (можно ли его назвать таким именем) начинал усложнять действие – он почти вплотную приближал свое лицо к голове опасного животного. Из этой позиции так легко в сторону уже не отпрыгнешь.
И тут происходит чудо – кобра замирает и, оцепенев на время, дает человеку возможность «поцеловать» себя в голову.
Алекса успела запечатлеть на фото этот шокирующий момент.
После окончания аттракциона таец берет кобру за основание головы и, нажимая пальцами на горло, заставляет змею широко открыть пасть. Подходит к зрителям и, нажимая тонким ножиком под острые зубы кобры, выдавливает из нее тонкие струйки яда.
Змея ядовитая – никакой подделки, никаких вырванных зубов и прочих фокусов!
После представления мы подошли к этому удивительному парню. Вначале сфотографировались с толстым питоном, мирно развалившимся на наших плечах (память о Таиланде), потом я начал задавать вопросы – в чем секрет этого шоу, почему змея не кусает человека?
Смущенно улыбаясь, парень (выглядевший на арене грозным, жестким воином, в общении с противоположным полом он показал себя застенчивым малым) объяснил, что здесь нет никакого гипноза – просто он следит за движениями змеи и, предчувствуя бросок кобры за считанные мгновения «до», успевает увернуться в сторону.
Сумасшедшая интуиция и реакция!
Пожимая руку этому невероятному человеку, я обратил внимание на отсутствие указательного пальца на правой руке. Я развернул его ладонь внутренней стороной к себе, и он, поняв мой немой вопрос, коротко ответил:
– Кинг кобра!
И быстро убрал ладонь за спину.
Позже мы обнаружили, что на главном снимке с этого шоу отсутствие пальца отчетливо заметно.
Хорошая иллюстрация к тому, какой ценой достигается столь поражающая интуиция.
Быстрее всего и гораздо успешнее мы учимся на собственных ошибках.
Май 2009 года. Россия. Москва. Набережная Тараса Шевченко напротив «Москва-Сити»
Мне всегда нравилась эта небольшая уютная полянка, над которой так красиво нависали небоскребы «Москва-Сити». Река в этом месте совершала плавный поворот под углом в 90 градусов, и поэтому, стоя у парапета, можно было наблюдать, как в обе стороны от тебя наискосок простиралась широкая водная гладь.
Слово «широкая» тут применимо лишь в условном виде. Конечно, шириной Москва-река не может сравниться с Волгой, хотя и состоит более чем наполовину именно из волжской воды.
Но когда среди сплошных небоскребов, высоток и запруженных магистралей вдруг проблескивает серо-голубое пространство ровной чистой глади, то оно действительно кажется и широким, и просторным.
В Москве мало мест в центре, откуда можно увидеть ровную линию горизонта. Лишь взобравшись на самую вершину небоскреба, можно лицезреть чернеющий край земли где-то там на западе, уже за линией города.
Весь остальной пейзаж занят сплошными застройками, среди которых оазисами зеленеют парки и кладбища.
Среди всех московских высоток главными в последнее время стали сплошные стеклянные монументы «Москва-Сити», расположенные напротив меня прямо через реку.
Словно неведомый великан своими руками проткнул снизу поверхность земли и выставил напоказ свои одинокие растопыренные пальцы. Мне нравилось, лежа на спине, смотреть снизу вверх на эти блестящие исполины, карабкающиеся в небо.
С этой точки они кажутся еще выше, и во время даже легкого тумана пентхаусы небоскребов становятся невидимыми в молочной пелене.
Сейчас день был ясным и солнечным. Накануне прошел дождь, и трава радовала глаз свежевымытым зеленым ковром. Тепло осталось, а пекло, мучившее всю Москву уже несколько дней, куда-то разом удалилось.
– Посмотрите, какая красота вокруг нас! – Я взмахом руки очертил вокруг себя полный круг, приглашая своих спутниц полюбоваться открывшейся картиной.
Компанию мне составляли две девушки – Алекса и ее подружка Мария. Хотя правильнее было назвать ее нашей общей знакомой.
Внешне Мари (так мы сократили ее слишком длинное имя) вполне дополняла Алексу – такая же точеная фигурка, ножки, но волосы были гораздо более светлого оттенка.
Обычно девушки всегда выбирают себе подружек, чем-то похожих на них самих. Выясняется, что у таких пар гармония присутствует не только во внешности, но и во взглядах на жизнь, интересах и даже характерах.
Все люди, долго общающиеся между собой, постепенно сближаются во всех точках соприкосновения. Даже помимо своей воли.
Они перенимают друг у друга жесты, словечки, фразы, мимику, копируют выражение лица. И чем сильнее такое сближение, тем комфортнее чувствуют себя обе стороны.
Вот так мы создаем мир, окружающий нас, в котором нам предстоит жить. За то время, что Алекса провела рядом со мной (два с половиной года), все ее старые знакомые отметили, что она сильно изменилась. Говорят, в лучшую сторону.
Она стала, как и я, более спокойной, рассудительной, задумчивой. Детская непосредственность постепенно исчезла, уступив место притягательной женской уверенности. Плавные жесты заменили резкие подростковые скачки и движения.
Такие же метаморфозы со временем произошли с Мари. Она незаметно переняла у Алексы все ее привычки в одежде, поведении, всяких женских мелочах.
Они нашли друг друга. Помимо иных увлечений, главным для них стала фотография. Алекса за последнее время практически не выпускала фотоаппарата из рук и сильно поднаторела в своем искусстве.
Заметив, что у нее неплохо получается, воодушевилась и стала посвящать любимому занятию все больше и больше времени.
Мари соответственно досталась роль фотомодели, и этому назначению она, как ни странно, первое время отчаянно сопротивлялась. Капризничала в нашей домашней студии – спина затекла, лампа светит прямо в глаз, нога неестественно повернута, ах, я еще должна улыбаться!
Алекса терпеливо выравнивала ей позвоночник, поднимала пальцами подбородок, выравнивала руки и ноги, с трудно скрываемым легким злорадством приговаривая:
– Терпи, Мари, терпи. Чем неестественнее поза, тем красивее фотография. Это закон. Я на этих снимках, – взмах в сторону золотистых рамок на стене, – тоже мучилась. Это только со стороны кажется, что все так легко делается.
Все мучения Мари были сторицей окуплены, когда она позже впервые увидела готовые портреты.
– Это я? – восхитилась барышня, клявшаяся до этого, что больше никогда ни в одну фотоавантюру с нами не ввяжется. – А я и не знала, что так хорошо могу выглядеть на фото. Так, когда у нас следующая съемка, где камера, куда смотреть?
Обе звонко рассмеялись.
Очередную сессию было решено провести на природе напротив «Москва-Сити». Место в последнее время стало безумно популярным среди фотографов. Задний фон в виде небоскребов притягивал на эту площадку целые толпы моделей и сопутствующего персонала с фотоаппаратами, зонтиками, бликами и даже софт-боксами.
Часто приходилось видеть целые выездные студии – несколько девушек, стоящих в очереди то к стилисту, то к фотомастеру, вокруг них аппаратура на штативах, сбоку быстро собирающиеся стайки зевак.
Иногда набережную Тараса Шевченко перекрывали громадные киноавтофургоны, соединенные между собой и съемочной группой толстыми связками черных кабелей.
Тихо, снимают кино!
Редкий фильм конца нулевого десятилетия обходится без картинки московского манхэттена. Постепенно здесь образовалась главная киноплощадка города. Тут снимают все – комедии, триллеры, сериалы, рекламу, новости, телепередачи.
Ну а рассказывать экономические новости возле небоскребов сам Бог велел.
В соседнем строящемся небоскребе «Миракс-Плаза» на стометровой высоте яркими вспышками билось огромное пятиэтажное красное сердце под слоганом «Деловое сердце России».
Интересное дизайнерское решение было воплощено в жизнь следующим образом – на пяти верхних этажах новостройки расставили яркие лампы и обтянули вокруг них каркасы красной материей. На нижнем этаже перевернутый конус был поменьше, на следующем уровне расширялся и так далее. Затем таймером эти лампы начинали синхронно мерцать за красной материей, и прохожие могли видеть высоко в небе огромное багровое сердце, подсвеченное изнутри.
Хотя, на мой взгляд, красное сердечко в вечернее и ночное время навевало ассоциации не с бизнесом, а с приятным любовным приключением.
В дневное время романтичную обстановку подчеркивали белоснежные чайки и многочисленные речные суда. Одно из них – «Санта-Мария» – стояло на причале прямо возле места нашей предстоящей фотосессии.
– А хозяин корабля в душе грезит о настоящем море, – произнес я, оглядывая скамеечки и дореволюционные фонари на прогулочной палубе судна. – «Санта-Мария» – так называлась каравелла, на которой Колумб открыл Америку.
Мимо нас, содрогая воздух ухающим техно-диско, медленно проплыл образец исконно русского судостроения – теплоход, стилизованный под «Аврору», – на носу корабля стояла декоративная фанерная башня с пушкой, на крыше в ряд расположились три канонические трубы и две радиомачты.
Судно было выкрашено в серый цвет, и в нужном месте алела гордая надпись – «Аврора». На корме кумачовый стяг с веселеньким текстом – «Праздники, митинги, пикники» с номером телефона внизу.
Не хватало только официантов в бушлатах и пулеметных лентах крест-накрест на груди. Хотя кто его знает, может, внутри все так и обустроено. Уж слишком явно эта идея витает в воздухе.
Алекса проследила за тем, как мимо проплыла эта революционная красота, и деловито сказала Мари:
– Съемку начнем с этого места. Сперва на фоне небоскребов, у парапета. Потом тут встанешь вдоль реки – сзади вид отличный открывается. Что ты сначала наденешь?
Маша вытащила из большого пакета маленькое платье, нет, не черное, а совсем наоборот – белое, и, подняв его перед собой за плечики, объявила:
– Вот это, пожалуй. Я в нем буду почти как невеста.
Мы хором одобрили этот выбор. Алекса скорее всего одобрила цвет платья, а я, естественно, размер мини.
Пока Алекса укрепляла фотоаппарат на штативе, выбирала нужный ракурс, помогала Маше переодеться, обернув ее кругом, как ширмой, покрывалом, я собрал раскладной походный мангал и засыпал его углем.