– Конечно. И он мне снился. С чем-то золотым на спине… – Андрей уже засыпал.
Удивительно. Она просто проверила. Она говорила ему про слона максимум до трех лет… Потом было не до того… Феноменальная память у Андрея. Его беда. Он так все хранит в мозгу, так усваивает, и если бы все было нормально, он мог бы стать великим ученым…
Глава 14
Светлана не сомневалась в том, что Станислав ей так приятен, что кажется почти родным, из-за этого «колдовского» отвара Ксении. Мягкий возбудитель. А она давно не была с мужчиной. Весь ее опыт – муж, за которого вышла не по страсти, а по симпатии и доверию, а теперь его в лучшем случае может быть жалко. Но не настолько, чтобы принять обратно и терпеть дальше. Речь именно об этом – терпеть. Если бы не было дочери, может, и терпела бы. Но дочь есть. И в ее интересах задача Светланы – держать дистанцию между ними и мужем. Не давать сократить ни на сантиметр. Алкоголику нельзя доверять. Он себе не хозяин. Тем более что девочка дистанционного папу принимает давно как норму. Нормально к нему относится.
Отвар отваром, но муж Светланы никогда не был ни таким нежным, ни таким внимательным, ни знающим толк в любви. Может, дело именно в последнем, но у Светланы было полное ощущение, что она Станиславу небезразлична по-настоящему. Это, скорее всего, ерунда, но факт остается фактом: женщин тут немало. А он выбрал ее. Пусть только на сегодня, но ее.
– Ты думаешь о чем-то не очень приятном, – утверждающе сказал Станислав, погладив теплой ладонью ее шею, плечо, грудь.
– Ты ошибся, – ответила Света. – Точнее, нет. Ты не ошибся, что меня почти пугает. Я действительно сначала подумала о том, что совершила большую ошибку, когда вышла замуж за моего, ныне бывшего мужа. Он в какой-то степени остается проблемой, и я постоянно боюсь, что он способен испортить будущее нашей дочери. Но мне не хотелось бы эту тему развивать.
– Конечно, не нужно.
– А потом я подумала как раз о приятном. Понятно, что с нами всеми происходит. Ксюша долила нам в вино возбудитель. Но ты все же выбрал меня. А здесь много других женщин. Можешь сказать мне горькую правду. Что я просто стояла ближе всех к тебе. Я не обижусь, не расстроюсь, не девочка. И отвар продолжает работать на хорошее настроение.
– Знаешь, на мозги эта пахучая жидкость не так уж и подействовала. Я практически трезв. И так глупо поступить – познакомиться, пригласить на танец близости любую, что стоит рядом, – все же не способен. Даже если бы хозяйка мне одному налила весь свой кувшин. Заметь, мы познакомились до того, и я к тебе подошел, минуя остальных женщин.
– Я помню. Просто мне самой себе это трудно объяснить.
– Ты настолько в себе не уверена?
– Об этом даже речи нет, о том, чтобы быть уверенной. Я – неброский человек и знаю это. И в нормальной ситуации сдержанная и стеснительная. В нормальной ситуации ничего подобного со мной произойти не могло бы. Поэтому такая путаница в голове.
– Ты не начнешь сейчас каяться, как всякие классические героини?
– Что ты… – рассмеялась Света. – Мне хорошо с тобой.
– И мне. Очень.
– А то, что это всего одна ночь, несколько часов, – это, наверное, прекрасно. Значит, хуже не будет. Мы не станем испытывать судьбу.
– А вот это мне как-то не очень нравится. Для стеснительной женщины слишком резко, нет? Я бы испытал свою судьбу. Она у меня тоже дама не самая добрая… Что это? – вдруг отстранился Станислав. – Я не понимаю! Кто-то кричит?
В почти полной тишине зазвучал странный голос, как будто кто-то включил телевизор или видео на полную громкость. Женщина то ли кричала, то ли пела, слова было не разобрать… Света быстро поднялась, встала на колени, прислушалась.
– Стас, это голос Ксюши. Точно. Она кричит. Одеваемся.
Они выбежали в коридор, когда из разных комнат уже появлялись другие гости, многие одевались на ходу. Кто-то просто набросил балахоны, кто-то надел свои вещи. Все шли на голос. Дверь самой дальней спальни была открыта. Света и Станислав вошли туда первыми. Они увидели Ксению в балахоне на голое тело, которая просто кричала, стоя у кровати. Слов и не было, по крайней мере, внятных. На кровати лежал обнаженный Нарцисс. Из другой двери, где была душевая, вышла Лариса в полотенце и тоже в ужасе уставилась на кровать. Станислав решительно шагнул, потом резко повернулся к оцепеневшей Свете:
– Выйди. Он убит.
Но Света уже сделала несколько шагов вперед и тоже увидела рукоятку ножа, который был воткнут слева, в сердце Нарцисса. Глаза парня были открытыми и неподвижными. Мертвыми. Ксения протянула руку к этой рукоятке, но Света крикнула:
– Ксюша, не нужно! Вдруг он еще жив. Мы не сможем остановить кровь… Кто-нибудь вызовите «Скорую помощь»!
– Поздно, – произнес Станислав. – Я врач. Это мгновенная смерть. Но трогать действительно ничего не нужно. Женщины, помогите Ксении одеться, нужно найти как можно быстрее аптечку в этом доме. Хотя бы сердечные капли, чтобы она пришла в себя. Ей необходимо посмотреть, кого из гостей здесь нет. Только она это может знать.
– Это совершенно не факт, – заявил стилист Эдуард, – что убийцы среди нас нет. Я так понимаю, что Ксения отсутствовала совсем недолго. Лариса, сколько времени Ксении не было в комнате?
– Она спустилась вниз за водой, – белыми губами произнесла Лариса. – Вон бутылка валяется под кроватью. А я пошла в душ. Минут пять, может, чуть больше. Что вы на меня так уставились! Вы что, идиоты?! Зачем мне его убивать?
Глава 15
Катя просыпалась несколько раз за ночь и сразу начинала стонать. Тоня сначала приходила к ней, а потом просто легла рядом, обняла, стала качать, как младенца. Утром они обе крепко уснули. Тоня проснулась, когда тихо открылась дверь и заглянула Вера.
– Я принесла молоко, – прошептала она. – Как вы? Вижу, плохо. Может, вызвать врача?
– Верочка, – шепотом ответила Тоня. – Я сейчас к тебе выйду, чтобы не разбудить Катю. Подожди меня в кухне.
Она пришла туда, хромая, нога болела, но это уже было совершенно не важно. Вера наливала в кастрюльку молоко.
– Вера, не нужно пока его греть. И на самом деле у меня есть молоко. Просто случилась беда. Давай сядем, я тебе расскажу.
Вера слушала. Голубые глаза темнели и становились суровыми.
– Она сказала, что убьет себя, если ты куда-то обратишься? Нужно что-то придумать. Ты же понимаешь, что и врач нужен, и что-то с этим всем делать! Эти подонки могут ее поймать в любой другой день. И ловить потом, пока их не остановят или пока… Ладно. Я не хочу нагнетать. Но это даже мне, курице, понятно. А тебе?
– Конечно. Просто пусть поспит. Побудет с нами. Все равно мы пока не знаем, что делать, где кого-то искать, как Катю уговорить выйти из квартиры.
– Ой, мамочки, – вдруг сказала Вера. – Она сказала, что они ее фотографировали потом? Так было с моим Игорем. Его избивала компания из-за девушки. Нанял один придурок, сын папы-бугра. И снимали видео. Потом выложили это на странице Игоря «ВКонтакте» и на странице девушки. Это оказалось страшнее, чем то, что избили.
– Это страшнее, – мрачно сказала Тоня. – И что вы сделали?
– Ничего особенного. В смысле у Игоря просто синяки остались. Пока я ему ссадины залечивала, Витя все рассказал своему хозяину, которого возит, тот с кем нужно поговорил. Помогли. Эти парнишки ползали на коленях, чтобы их отпустили. Сами все убрали. Игорь ту девицу бросил. Он считал, что она спровоцировала все это. Ревность его хотела вызвать. Но тут совсем другая история.
– Да. Тут вся оставшаяся жизнь девушки, которая и девушкой-то еще не успела стать. Ребенок.
– Ты знаешь, как выйти на ее странички в сетях?
– Конечно.
– Пошли?
– Я боюсь.
– Пока ничего такого мы не узнали. Может, хоть в этом обойдется.
– Боюсь, что нет. Зачем иначе делали снимки? Они все помешаны на этом выкладывании…
Тоня тихонько взяла в Катиной комнате ее ноутбук, и они с Верой пошли в спальню Тони, сели на диван. Тоня привычно вошла в аккаунт дочери. Она нередко это делала по просьбе Кати. Слава богу, дочери ничего не хотелось от нее скрывать. И она часто просила маму помочь выложить фотографии с телефона, например, после их отдыха или прогулки. Загружать видео она просто ленилась. Но очень хотела, чтобы на ее страничке были забавные ролики с животными. Тоня находила для Кати хорошие стихи, остроумные цитаты. Она понимала, как для девочки важен такой публичный, виртуальный контакт с большим количеством людей. И делала все, чтобы Катя выглядела в глазах других такой, какой она в принципе и является. Хорошей, порядочной, умной, читающей, думающей. Это, кстати, был неплохой способ помогать дочери в развитии. Катя могла узнать о каком-то поэте, актере, книге, прочитав то, что мама ей написала. После этого непременно нужно было самой узнать больше. Но самое главное, чего хотела Тоня, – это чтобы в условных Катиных друзьях остались люди определенного уровня. Достаточно высокого. Чтобы отсеялись те, кто может круглосуточно долбить какую-то безграмотную галиматью, подсаживаясь на такой контакт, как на наркотик. А ведь виртуальные дружбы нередко становятся реальными… Но, возможно, Тонина цель привела к обратному результату. Зависть, тупая злоба, как это часто бывает.
Они увидели это сразу. Этот большой, четкий, страшный снимок. Лица парней были наполовину обрезаны, видна лишь нижняя часть. Они все полностью одеты. Все смеются, сидя рядом на одном длинном диване. На коленях у них лежит обнаженная Катя, практически без сознания. Рот приоткрыт, глаза закатились. Две мужские руки раздвигают ее бедра. На подлокотнике сидит одетая подруга Даша и, что называется, ржет…
– Спокойно, – сказала Вера смертельно бледной Тоне. – Быстро перешли себе на почту. Так тогда сделал мой Виктор. Они могут убрать. А тут, наверное, можно узнать, кто это был.
Тоня все сделала на автомате. Потом сказала:
– Я это сейчас сама уберу… Боже. Вера, тут около тысячи просмотров. Перепосты. Это пошло в геометрической прогрессии. Это уже не остановить.
– Все равно убери. Чтобы Катя не видела. Потом будем думать.
И тут они обе повернулись даже не на звук, на колебание воздуха. Катя стояла за их спинами, прислонившись к стене, неподвижно, как будто не дыша, она смотрела расширившимися глазами на фотографию. Тоня, прочитав что-то в ее взгляде, вдруг закричала:
– Катя! Не смей думать ни о чем плохом! Мы это сотрем отсюда. Мы это сотрем из твоей жизни! Это просто проблема. Без проблем не бывает. Но мы справимся. Я обещаю тебе, Катя, мы справимся…
Но Катя ушла так же бесшумно, как появилась. Тоня посмотрела на перепуганное лицо Веры и разрыдалась. Напряжение стало непереносимым. Можно справиться с собой. Но нельзя справиться с тем, что испытывает другой человек. Даже если это твой ребенок, единственное родное существо.
– Вера, я в отчаянии, – проговорила Тоня. – Из-за того, что могу не уследить. Только из-за этого. Со всей этой историей на самом деле можно справиться. Я точно знаю. Но Катя так не думает, ты понимаешь?
– Да, – сказала Вера. – Будем следить вместе. Мне только нужно съездить в больницу.
– Какую еще больницу?
– Ну, к этому мальчику, у которого мама погибла. Он пока там остается. Я хочу подкормить. Слушай, там вроде ничего люди. Может, мне у кого-то спросить? Они же вас не знают.
– О чем спросить?
– Да что делать? Как ее осмотреть, она же не поедет, это уже ясно. Но за деньги кого-то можно домой пригласить. Лекарства какие-то посоветуют… Я не знаю. Тоня, и этих подонков надо искать, пока они сами не пришли. Ты понимаешь, что они где-то близко живут?
– Не обязательно… Кто-то, может, и живет. И, похоже, Даша им устроила этот праздник. Она явно собой гордится. Видишь, даже не попросила ее лицо спрятать.
– Ой, ну, я тупая! Чего же их искать, если эта стерва на месте? Слушай, меня сложно вывести из себя, но это тот случай. Все вопросы пока очень трудные – с врачами, лекарствами, что в таких случаях можно сделать, чтобы самим не влипнуть…
– Ты о чем? С чем влипнуть?
– Ну, следствие начнется, приедут какие-нибудь телевизионщики, вы на улицу не сможете выйти – все будут знать: это та самая Катя… Ну, ты поняла. Это с кем-то умным надо решать. А вот что я могу, хоть сейчас, – так это пойти к этой Дашке и скальп с нее снять.
– Ой, Вера. А это в каком смысле?
– Ну, эти ее три пера на голове выщипать. Я драться в школе умела. Два раза. Оба удачно.
– Как хорошо, что ты такая милая и забавная, – бессильно сказала Тоня. – А я даже улыбнуться не могу. Наверное, уже никогда не смогу. Но ты этой мерзавке скальп пока оставь. Никуда она не денется. Как бы то ни было, ей придется давать показания. И это должны быть профессиональные люди, которые получат от нее полную информацию. Знаешь, я не могу поверить! Они дружат с Катей уже пару лет, она приходила к нам домой, была своей…
– Поверь. Тут уже без вариантов. Дрянь на все сто процентов, втиралась в доверие. Я пойду. Что смогу, то поспрашиваю. Деньги на врача, адвоката есть?
– Что-то есть. Что-то смогу продать. Остались дорогие украшения, фамильные…
– Смотри за дочерью. Не спи, пока я не вернусь.
– Какой сон…
Часть третья Правила чужой игры
Глава 1
Теплая пушистая лапа легла на плечо Сергея Кольцова, частного детектива. Принадлежала лапа белому ретриверу Маю, очень крупному взрослому псу с красивыми карими глазами, как у доброго и радостного ребенка. Это единственный из будильников, к которому Сергей не испытывал острой неприязни. Ему даже нравилось такое мягкое и приятное возвращение из довольно тяжелого, короткого сна, во время которого мозг не успевает отбиться от решения сложных проблем, пусть и возвращение это было в еще более тяжелую жизнь.
Криминал разбушевался. Потенциальных клиентов огромное количество, нужно выбирать. И постоянно возникает ситуация, когда помощь в первую очередь требуется людям, на которых не просто не заработаешь, то, что они могут предложить, не покроет расходов даже на расследование: оплату информаторам и помощникам. Эти нередкие душераздирающие истории, когда приходит человек и говорит, что продаст свою единственную квартиру, переедет в деревенскую развалюху, если ему помогут спасти жизнь его семьи… И это оказывается не преувеличением. Например, если квартира уже заказана на круг, от владельцев избавляются самыми чудовищными способами, например, отнимают детей, подбрасывают наркотики и прочие ужасы. То есть это круг бандитов, облеченных властью. И с ними уже нельзя договориться таким же образом: отдать квартиру, чтобы остаться в живых или на свободе. Они не оставляют свидетелей. Не всегда можно отказаться от такого дела, несмотря на то что это каким-то образом ставит в опасное положение и его семью. Но всегда следует отказываться от такого гонорара. Поскольку в полк людоедов Сергей Кольцов вступать не подписывался. Но к счастью и несчастью, серьезные бизнесмены тоже попадают в серьезные беды, и как-то получается балансировать.
– Май, – шепнул на ухо псу Сергей. – А я ведь победил вчера окончательно. Просто так устал, что и сам не отпраздновал, и не успел никому сообщить. Ты первый. Тебе сегодня приз. У меня выходной.
– Я очень рада, что ты хотя бы Маю рассказываешь, как дела, – произнесла жена Настя совсем не сонным голосом. – Не души меня так! Я понимаю, что ты обнимаешь, но получается всегда, как у Отелло. Я не предъявляю претензий и, конечно, не хочу, чтобы ты тратил время на доклады мне. Слава богу, у тебя нет начальников. И я очень рада, что ты решил побыть сегодня дома, приз Маю, думаю, и нам с Олежкой перепадет. Только есть один момент. Я тоже не стала тебе ночью говорить. Ты так поздно пришел, так отчаянно фыркал в ванной, потом сразу упал на кровать и уснул, что… Лежу вот и жду, когда ты проснешься.
– Ешкин кот, – откинулся на подушку Сергей. – Не надо быть большим следопытом, чтобы понять, что вчера звонил Земцов. Я был в суде весь день, телефон заблокировал. Потом в офисе провозились с бумагами, забыл включить. Но есть народная примета: стоит мне подумать, что давно не звонил Земцов, сразу оказывается, что он звонил. А я подумал!
– Это, наверное, значит, что выходной отменяется? – грустно спросила Настя.
– Нет! Ни в коем случае. Опыт мне подсказывает, что нужно выполнять по жизни один план – свой. Тем более Слава звонит только в случаях, когда дело запутанное, подозреваемых много, а по факту – никого, да еще труп должен быть не один. Последнее условие непременное. То есть это надолго. И он как минимум должен определиться по поводу моих клиентов. Есть ли такие вообще. А пока пусть работает. Все при нем. Отдел, эксперты, собаки… Извини, Май, не хотел тебя обидеть. Ты – НЕ собака.
– Но как-то неудобно. Я обещала, что сразу тебе передам.
– А ты и передашь. Мы с Маем пойдем гулять, зайдем в магазин, а ты позвони Славе и скажи правду про суд, отключенный телефон, потом, что вернулся я утром, пьяный. Когда ты сможешь привести меня в сознание, передашь его просьбу. И я в сознании тут же перезвоню. Вечером. Пусть пока соберет побольше материала.
– Не буду врать про то, что ты пьяный.
– Это подарок науке: комплексы отличницы. Стыдно сказать, что муж – пьяный, даже если он на самом деле не пьяный. Настя, ты взрослая женщина. Как адвокат, уже посмотрела и на алкоголиков, и на убийц. У тебя, наконец, сын растет. И здорово растет. Я на днях из машины видел, как Олег возвращался из школы с девочкой! Правда, два портфеля несла она, но это подтверждение факта, что он уже пользуется успехом у женщин. В девять лет. И у него нет комплексов, правда, он и не отличник. Возможно, дело в этом. Ладно, не собираюсь тебя ломать. Просто помоги. Позвони Славе, скажи, что я пришел утром, уснул, не успев включить телефон, – хорошо, что ты так рано сказала, – я и не буду его включать, – а ты не хочешь меня пока будить. Потому что жалеешь. Такой трогательный сценарий тебя устраивает?