— Нет, — ответил Дронго, — не половина. Я знаю точно. Почти восемьдесят процентов. Восемь сотен людей. Проверить их за один завтрашний день будет практически невозможно. А предложить кому-то задержаться тоже нельзя. Отель такого класса бронируется за два или три месяца вперед. Иначе будет настоящий коллапс, и отелю придется платить громадные неустойки.
— Тогда убийца может завтра спокойно уехать, и мы никого не найдем, — поняла Жанна. — Этого нельзя допустить. Нужно начать проверку прямо сейчас.
— В три часа ночи? — посмотрел на часы Дронго. — Ваше предложение не пройдет. Будет грандиозный международный скандал. Люди приезжают сюда целыми семьями, со своими детьми и внуками, чтобы отдохнуть. А мы ночью начинаем допросы и обыски? Это исключено.
— Я понимаю. Но тогда убийца просто исчезнет.
— Можно сделать иначе. Выписывать завтра всех после шести вечера. И прописывать тоже. Объяснить чрезвычайными обстоятельствами действия менеджмента отеля. И попытаться за сутки просеять всех приехавших, чтобы определить круг подозреваемых. Конечно, в первую очередь нужно проверять тех, кто собирается завтра уехать или улететь. Эти проверки провести очень быстро, остальные могут подождать.
— Соседняя вилла, — напомнила Жанна. — Их нужно тоже проверить.
— Я помню, помню. Пойдемте в дом, и вы мне все покажете. У нас еще есть два или три часа до рассвета. Здесь рассветает достаточно рано, и мы сможем спуститься с вами к морю еще до того, как здесь появятся орды отдыхающих. Заодно возьмем с собой экспертов и осмотрим весь берег. Если ваша версия верна, то там должны обязательно остаться следы. Я еще не видел протоколов вскрытия тела, но уверен, что удар был нанесен тяжелым предметом, как вы говорите.
— Да, — кивнула она, — я в этом уверена.
Они повернули в дом. Руководитель бригады экспертов оказался человеком маленького роста, лысым, с глазами, смотревшими в разные стороны. Глядя на него, с трудом можно было удержаться от смеха. Но дело свое он знал хорошо.
— Фикрет Акпер, — представился руководитель группы экспертов, — мне сказали, что вам выделили вторую спальню, господин Дронго. Вы можете подняться туда и отдохнуть. Насчет вашей спутницы мне ничего не говорили.
— Она работает старшим следователем прокуратуры, — пояснил Дронго, — и была главным свидетелем убийства. Я думаю, что она может оказать нам нужную помощь. Вы нашли что-нибудь подозрительное среди его вещей?
— Два пакета с белым порошком, похожим на кокаин, — ответил Фикрет Акпер, — хотя, возможно, это более легкий наркотик. Полицейские наручники, две дубинки, набор для садомазохистских игр. Белье красного и черного цветов. Похоже, ему нравились подобные вещи…
— Вам повезло, что вы с ним решили не встречаться, — тихо сказал Дронго, — этот тип был еще и сексуальный агрессор.
Жанна равнодушно пожала плечами. Погибшего уже не вернуть, а она привыкла мыслить более конкретными категориями. Дронго повернул голову, увидев горевший на соседней вилле свет.
— Это не та вилла, на которой вы встретили своего знакомого? — показал Дронго на светящиеся окна.
— Та вилла через дорогу, — ответила Жанна, — а на этой вилле остается семья Ордалиевых. Они наверняка тоже не спят. Еще бы! Такие потрясения не для психики нормального человека.
— Тогда пойдемте к ним, — сразу предложил Дронго, — не станем оставлять наш разговор до утра.
Раздался звонок мобильного телефона, и Жанна достала аппарат.
— Да, это я, — спокойно произнесла она, — нет, я пока не возвращаюсь. Ничего не бойся. Закрой дверь на внутренний замок и ложись спать. Я скоро буду. Нет, нет, ничего не бойся. Хорошо, я все поняла. Не волнуйся. Я сейчас приду. Да, прямо сейчас.
Она убрала телефон, чуть виновато взглянула на Дронго.
— Это Алевтина, — пояснила она, — сходит с ума. Плачет, просит меня вернуться. Она боится оставаться одна после случившегося.
— Идите, — сразу понял Дронго, — увидимся утром. Я передам вашу просьбу начальнику полиции. А когда рассветет, мы спустимся вниз и осмотрим берег с нашей стороны. Проверим вашу версию.
— Я хотела бы сама все проверить, но вы понимаете ситуацию. Нам с вами гораздо легче, чем Алевтине. Она никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.
— Не нужно меня убеждать. Идите к ней. И не беспокойтесь. Может быть, нужно поставить у вашего номера одного из офицеров полиции?
— Нет, — улыбнулась Жанна, — я думаю, нам ничего не угрожает. Если только младший Ордалиев не захочет влезть через окно. Но у нас второй этаж, а рядом живут соседи. Я думаю, все будет нормально. В крайнем случае вызовем службу безопасности.
— Запишите на свой телефон номер моего мобильного, — предложил Дронго, — я все равно сегодня не засну. Можете звонить мне в любое время. Когда понадоблюсь…
Она записала номер его телефона и, кивнув ему на прощание, поспешила к электрокару, который должен был отвезти ее обратно в основное здание отеля. Дронго предложил дежурившему у бассейна полицейскому проводить его до соседней виллы. С разрешения Фикрета Акпера полицейский пошел провожать эксперта, помогая ему идти. Фонари на дороге уже не горели, вокруг было еще достаточно темно. Неожиданно где-то впереди раздался шорох.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся полицейский, — я вооружен. А это может быть ежик или белка. Они здесь встречаются.
— А я и не беспокоюсь, — ответил Дронго, — когда иду рядом с турецким полицейским.
Полицейский, которому было не больше тридцати и который был на целую голову ниже своего собеседника, даже покраснел от удовольствия. Они доковыляли до соседней виллы и позвонили. Дверь почти сразу открыли. Было заметно, что в этом доме никто и не думал ложиться спать.
— Что вам нужно? — спросил по-турецки Болтакул, глядя на полицейского и сопровождавшего его незнакомца с перевязанной ногой и разорванной штаниной.
— Извините, что беспокоим вас поздно ночью, — сказал по-русски Дронго, — я эксперт по вопросам преступности. Когда ехал к вам, попал в небольшую автомобильную аварию, и поэтому у меня такой несколько необычный вид. Простите еще раз за беспокойство, но я хотел бы поговорить с вами и членами вашей семьи.
— Сейчас, — демонстративно посмотрел на часы Болтакул, — уже половина четвертого утра. Вы считаете нормальным допрашивать людей в такое время?
— Господин Ордалиев, на вилле, где вы вечером были, произошло убийство, — напомнил Дронго, — и среди шестерых людей, которые в этот момент находились там, присутствовали и четыре члена вашей семьи. У меня есть некая внутренняя убежденность, что вы и вся ваша семья — лишь случайные свидетели произошедшего преступления, которое было совершено совсем другим человеком. Но я должен буду это доказать. А в отеле живет около восьмисот человек гостей из стран СНГ и Прибалтики. И завтра некоторые из них уже собираются покинуть отель. Никого остановить мы не сможем. Значит, подозрение останется на вас и членах вашей семьи. А мне хотелось бы установить истину. И поэтому я просто вынужден со своей ногой и в таком ужасном виде тащиться к вашей вилле, чтобы поговорить именно с вами. Неужели вы этого не видите и не хотите понять?
Болтакул нахмурился. Минуту он молчал, словно размышляя. Затем раскрыл дверь шире.
— Входите, — разрешил он.
— Вы мне больше не нужны, — обратился Дронго к сопровождавшему его полицейскому, — когда буду идти назад, я позвоню на виллу.
— Хорошо, — полицейский отдал честь и отправился обратно.
Они вошли в гостиную. Болтакул любезно помог Дронго дойти до кресла и пошел пригласить сюда всех членов своей семьи. Первой спустилась Айша. Очевидно, муж успел ей рассказать обо всем. Она вежливо поздоровалась с гостем и успела даже приготовить чай, вскипятив воду в электрическом чайнике, когда внизу оказались дети — Ескен и Амина. Дочь была явно недовольна, что ее заставили спуститься. А Ескен просто подошел к Дронго и, показывая на него пальцем, спросил у отца:
— Что это такое?
— Немного больше уважения, — нахмурился Болтакул, — это наш гость.
— В четыре утра? — спросил сын. — Кто это такой? В каком он виде? Его ногу тоже мы повредили? В этом тоже обвиняют нашу семью? Зачем ты пускаешь домой каких-то непонятных типов?
Он говорил по-русски, считая, что пришедший эксперт — турок и не понимает, о чем они говорят. Но, к его изумлению, эксперт вдруг сказал по-русски:
— Давайте успокоимся, Ескен, и не будем так нервничать. Я пришел сюда помочь вашей семье.
— Кто вы такой? — обернулся к нему Ескен. — Откуда вы знаете русский язык?
— Меня обычно называют Дронго.
— Не может быть, — растерялся молодой Ордалиев, — этого просто не может быть. Вы знаете, кто такой Дронго? Это вымышленный образ. Его не существует в природе. Вы бы еще сказали, что вы барон Мюнхгаузен или Дон Кихот. Зачем вы к нам пришли? Неужели вы не понимаете, в каком мы сейчас состоянии?
— Я действительно Дронго, — устало произнес он, — во всяком случае, так меня называют.
— В таком случае я Микки-Маус, — разозлился Ескен, — хватит издеваться. Я же вам говорю, что Дронго не существует. Это придуманный герой. Как Шерлок Холмс. Может, вы пришли к нам со страниц какой-нибудь книги? Или сбежали из сумасшедшего дома?
— Ескен! — крикнул его отец. — Хватит! Человек у нас в гостях. Он вправе называть себя так, как ему хочется.
— Хорошо, — сказал Ескен, — сейчас мы все проверим.
Он достал из кармана мобильный телефон, быстро набирая номер.
— Сейчас, — пробормотал он, — одну минуту, и мы все узнаем.
— Алло, — сказал он громко, услышав знакомый голос, — добрый вечер. Ах, у вас уже утро! Да, я понимаю. Извините, что я вас беспокою, Галия. Помните, несколько лет назад вы говорили мне, что миф о Дронго искусно поддерживается профессионалами всего мира? Да, да, Дронго. Так звали эксперта, который якобы является лучшим аналитиком мира. Вы помните, мы с вами о нем говорили, и вы тогда сказали, что это миф, легенда? Да, это Ескен. А теперь представьте себе, что я сейчас в Турции, и рядом со мной сидит человек, который называет себя Дронго. Да, да, рядом со мной. Конечно, я могу передать ему телефон.
Дронго закрыл глаза. Как давно это было… Сколько лет с тех пор прошло, когда группа Мукана Бадырова, в которую входила Галия, работала вместе с ним? Три? Пять? Десять? Он открыл глаза.
— Поговорите, — торжествующе улыбнулся Ескен, протягивая ему аппарат, — она хочет поговорить с вами.
Он взял телефон. И услышал знакомый голос. Тогда они были близки. Очень близки. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Из Рима группа Бадырова улетела в Астану, а он остался в Италии. И никогда больше не слышал голос Галии.
— Здравствуй, — сказал он чуть дрогнувшим голосом.
— Это ты, — она не могла поверить, — прошло столько лет. Ты живой, здоровый. Что ты там делаешь? Хотя догадываюсь. Значит, ты по-прежнему занимаешься своим любимым делом.
— Стараюсь, — ответил Дронго. — Как ты себя чувствуешь? Как ты живешь?
— Переехала в Астану. Уже несколько лет работаю в секретариате президента. Готовлю документы. У меня муж и двое сыновей.
— Поздравляю. Я так рад за тебя.
— Они уже ходят в школу, — радостно рассмеялась она, — а я так рада, что спустя много лет опять слышу твой голос. Очень рада.
Пока они говорили, с лица Ескена сползла торжествующая улыбка. Он уже понял, что ошибался.
— Я так давно не слышала твой голос, — повторила Галия.
— Я возьму номер твоего телефона и буду тебе звонить, — грустно пообещал он, — хотя бы раз в месяц.
— Или один раз в год, — снова рассмеялась она, — или вообще никогда. Ты ведь никогда и никому не звонишь. И это знают все, с кем ты когда-либо общался.
— Мне просто не хочется вас подставлять.
— Я понимаю. Но если ты действительно когда-нибудь позвонишь, я буду очень рада. До свидания. Хотя нет. Передай телефон Ескену Ордалиеву. Я должна ему сказать несколько слов.
Дронго протянул аппарат Ескену. Тот молча взял телефон.
— Он действительно миф, — сказала Галия, — и он действительно легенда. Но живая и реально существующая легенда. Вам очень повезло, Ескен, если вашим делом будет заниматься такой человек. Это самый известный и лучший эксперт в мире.
— Но вы говорили… — попытался возразить Ескен.
— Да. Мы всегда так говорим. Чтобы не подставлять его. Чтобы его нельзя было найти или вычислить. Но это он, Ескен. И этот человек реально существует. Вы можете ему абсолютно доверять. До свидания.
Ескен опустил руку. Посмотрел на Дронго и неожиданно улыбнулся.
— Значит, чудеса иногда случаются, — сказал он и, уже обращаясь к родителям, добавил: — Галия говорит, что это самый известный эксперт в мире. Можете себе представить, кто пришел к нам с разорванными брюками и перебинтованной ногой. Честное слово, события этой ночи останутся самым ярким воспоминанием нашей жизни.
Глава 11
Все четверо Ордалиевых переглядывались друг с другом, потрясенные услышанным. Наконец первым решил начать разговор глава семьи. Он откашлялся. Ситуация была необычной.
— Извините моего сына, — сказал Болтакул, — он бывает иногда излишне эмоционален.
— Часто торопится, — издевательски вставила Амина.
— Ничего, — ответил Дронго, — это не самое плохое качество в молодости. Я не должен был появляться у вас в такое неурочное время. Но мне нужна срочная информация, а я увидел, что все окна вашей виллы освещены, и решил рискнуть.
— Пейте чай, — предложила Айша.
— Правильно сделали, — кивнул Болтакул. — Чем мы можем помочь вам?
— Вы давно знакомы с погибшим, у которого вы вчера были?
— Нет. Мы познакомились только здесь. Он приехал позже нас. До него здесь жили две немецких семьи.
— Эстонские, — поправила отца дочь.
— Да, эстонские. Но говорили по-немецки, делали вид, что не понимают русского языка, — усмехнулся Болтакул, — а потом приехал Михаил Вицинский.
— А соседей, проживающих на других виллах, вы знаете?
— Нет, — переглянулись Болтакул и Айша.
— На восьмой вилле живут симпатичные польки, — сообщил Ескен, — мать и дочь. Я думал сначала, что они сестры. Но оказалось, что мать и дочь. Одной лет сорок пять, другой — двадцать пять.
— Кто тебе больше понравился? — ядовито поинтересовалась сестра. — Наверное, мама. Тебя тянет на взрослых женщин.
— Амина, — нахмурилась ее мать, — у нас дома гость.
— Извини. Я пошутила.
— Значит, вы не знали раньше Вицинского и не могли знать, каким видом бизнеса он занимается? — задал очередной вопрос Дронго.
— Конечно, не знал. И ничего не знаю. А разве это так важно? Он оказался нашим соседом, поселился рядом. Веселый, компанейский мужчина. Два раза мы пили с ним в баре. Он нас пригласил на ужин, сказал, что все заказал в «Папарацци». Мы и пошли. Ужин был действительно хорошим, особенно вино. Все было нормально, пока не произошло это преступление.
— А женщин вы раньше знали?
— Нет. Мы увидели их впервые на вилле Вицинского.
— То есть вы все вместе ужинали, а потом перешли в гостиную, когда подали десерт и фрукты.
— Верно, но официант должен был принести еще и мороженое. Он как раз ушел, а Вицинский предложил выкурить сигары. Но я не курю, уже давно бросил. А Ескен не любит сигары. Женщины пошли в туалетную комнату, а мы с Ескеном вышли из гостиной на улицу, с другой стороны дома.
— И вы не видели никого из посторонних?
— Нет, конечно, никого. Иначе бы сказали об этом турецким следователям.
— Но вы слышали, когда убийца ударил свою жертву?
— Нет. Мы ничего не подозревали, пока не услышали крик Амины. И тогда мы побежали обратно в дом.
— Вы стояли вместе?
— Да, — кивнул Болтакул, — вместе с сыном.
— Что было потом?
— Мы побежали на крик Амины. В гостиной уже сидела Айша. Она тоже поспешила за нами. Когда мы выбежали к бассейну, там в воде плавал убитый Михаил Вицинский. Рядом стояли наша дочь и госпожа Гринько. Наша дочь кричала, а госпожа Гринько молчала. Честно говоря, это меня немного смутило. Такое хладнокровие у женщины! Я не стал говорить этого турецким следователям, но вам скажу. Она была абсолютно спокойна. Не хочу ничего утверждать, но разве может быть молодая женщина так невозмутима, когда рядом плавает убитый мужчина? К тому же он был явно неравнодушен именно к ней. Я полагаю, что вам нужно обратить внимание на этот факт. Хотя не могу утверждать, что именно она ударила Вицинского. Но, кроме них, там никого не было, а моя дочь пришла позже госпожи Гринько, что она подтвердила.
— А где была госпожа Павленко?
— Она появилась позже всех. Выбежала из дома и тоже громко закричала. Потом села плакать, и подруга начала ее успокаивать. Затем появились сотрудники службы безопасности и менеджер отеля. Потом приехали врачи, полиция и даже пожарная служба. Видимо, сработала какая-то пожарная сигнализация. Вот, собственно, и все, что мы можем рассказать.
— Спасибо. Знаете, почему госпожа Гринько была так невозмутима и спокойна?
— Нет, не знаю. И не понимаю. Почему?
— Она работает старшим следователем прокуратуры. За время своей деятельности она насмотрелась на стольких убитых и искалеченных, что вывести ее из состояния равновесия достаточно трудно.
Болтакул торжествующе взглянул на супругу.
— Я тебе говорил, что здесь есть какая-то тайна, а ты мне не верила, — почти радостно произнес он, — вот видишь, все оказалось так, как я и говорил. Она вела себя слишком спокойно и независимо. Теперь понятно. Она работает следователем и, конечно, каждый день видит такие трупы.
— Если даже не каждый день, то через день, — согласился Дронго, — я хотел, чтобы вы об этом тоже узнали. Как вы думаете, на вилле мог оказаться чужой?