Рэй тоже огляделся по сторонам, думая увидеть Коулмэна.
— Мне кажется, вы хотите меня обидеть, — с улыбкой проговорил он, принимаясь за суп.
— Я так устала от Венеции, — со вздохом сказала она.
— Почему?
— А все одно и то же. Зимой холодно, летом полно туристов. И всегда вокруг одни и те же люди. Я имею в виду не туристов, а тех, кто рядом со мной. — Минуты две-три она продолжала в том же духе, с наивным, детским выражением на лице жалуясь на скуку.
Рэй вдруг понял, что она ужасно примитивна, но вежливо слушал. Таким девушкам, подумал он, обычно предлагают только одно — выйти замуж, сменив одну скуку на другую. Наконец он спросил:
— А вы не можете куда-нибудь поехать? Или поработать в другом городе? Например, во Флоренции.
— А, Флоренция… Я была там однажды, — уныло проговорила она.
У Рэя оставался только один вопрос:
— А замуж вы не хотите?
— Ну, когда-нибудь выйду. Я не спешу. Правда, мне уже двадцать два. Но ведь это еще не очень много? Скажите, я выгляжу на двадцать два?
— Нет. Я бы сказал, вы выглядите на двадцать.
Комплимент порадовал ее. Она выпила свое вино, и Рэй налил ей еще.
— Этот парень из бара, Альфонсо, хочет жениться на мне, — сообщила она. — Но мне он не очень нравится.
Элизабетта разговаривала с ним на равных: как с приятелем или подружкой, но постепенно ее привлекательность таяла в глазах Рэя. У нее могло быть прекрасное тело, но то, что она говорила, вызывало у Рэя тоскливую скуку и убивало всякие желания.
Она принялась рассказывать о родителях, об их бесконечных ссорах по пустякам. Ее мать считала, что деньги нужно как можно больше вкладывать, отец же мечтал купить ферму близ Кьоджи и уйти на покой. Братьев и сестер у нее не было, и она никак не могла определиться, чью же сторону принять — матери или отца, — и призналась, что их споры заставляют ее разрываться надвое. Половину заработка она отдавала родителям, предоставляя им решать, как поступить с этими деньгами. Тетя Розалия была куда более здравомыслящим человеком, но, к сожалению, не имела на них никакого влияния.
Подали десерт. Рэй разлил по бокалам остатки вина и спросил:
— Хотите, я расскажу вам правду о себе?
— Хочу. — Она серьезно смотрела на него, должно быть мысленно перебирая в памяти свою собственную жизнь.
— Мой тесть сейчас в Венеции, и он хочет убить меня. Моя жена умерла месяц назад. Это тесть столкнул меня в воду между Лидо и сушей.
— Понятно. В заливе, — задумчиво пробормотала Элизабетта. — Так ваша жена умерла?
— Да, покончила с собой, — пояснил Рэй. — А ее отец винит в этом меня. Только я не виноват. Но он хочет убить меня. Вот я и скрываюсь, чтобы спастись.
— Почему же вы не уедете из Венеции?
Рэй задумался, медля с ответом, и, похоже, опять переборщил — девушка снова не верила ему.
— Теперь вы придумываете новую историю. Почему вы все время лжете? — Она улыбнулась. — Вам вовсе не обязательно говорить мне неправду. И правду тоже… А уж если беретесь рассказывать, тогда сочините что-нибудь получше. — Она рассмеялась.
Рэй вскользь бросил на нее торопливый взгляд — он все пытался понять, стоит иметь с ней дело или нет.
— Почему бы вам не забрать с вокзала чемодан? — спросила она. — Вы понимаете, о чем я? Я считаю, что вы совершили какой-то нехороший поступок. — Она наклонилась вперед и зашептала: — Может быть, украли что-нибудь. Например, драгоценности. Или не смогли оплатить счет в отеле, сбежали оттуда и скрываетесь. Вот так.
— Вот так, — тупо повторил Рэй, лишь бы что-нибудь сказать.
— Я думаю, вы что-то украли, — заключила Элизабетта и принялась за десерт.
— Неужели я похож на вора?
Она подняла на него заблестевшие глаза:
— У вас такой виноватый вид, будто вы что-то совершили. — Она словно испугалась сказанного.
«Виноватый… А в чем моя вина? Нет, это не так…» Рэй тоже смутился, словно ему сказали, что у него дурно пахнет изо рта или горб на спине, — одним словом, что-то, от чего он не может избавиться.
— В этом вы правы, — сказал он, заметив, что не произвел на нее своим признанием никакого впечатления.
Она лукаво смотрела на него:
— Конечно, вы не обязаны рассказывать, что натворили, если не хотите. Скажу честно, вы не похожи на настоящего преступника… На профессионала.
«Значит, на любителя», — заключил про себя Рэй. В голове у него зазвучала мелодия, которую он слушал в парикмахерской, — «Милая Лорейн». На Мальорке джаз не давал ему читать, работать и даже думать. Пэгги была помешана на джазе, слушала его целыми днями, заставляя Рэя уходить из дому. Так было и в день ее смерти. Но вчера в парикмахерской он сам заслушался и даже наслаждался этой музыкой. Может, жар подействовал как анестезия? «Не нужно посвящать девушку так подробно в свои дела», — подумал Рэй. Элизабетта все равно не поверит, так пусть же эта драгоценная тайна останется при нем. Он вдруг ощутил чувство вины перед ней и, словно желая загладить ее, спросил:
— Вы любите танцевать?
Она улыбнулась, склонив голову набок:
— Какой вы странный! Всегда меняете тему.
Из «Граспо ди У а» они направились в ночной клуб, долго шли по темным улицам, куда-то сворачивали, но девушка хорошо знала дорогу, и Рэю оставалось только удивляться ее способности чувствовать верное направление. Она уверенно шла по этому лабиринту, и наконец они очутились перед освещенной красным фонарем дверью, за которой ступеньки вели вниз.
Рэй заказал шампанское, разглядев в мерцающем свете огней небольшое помещение, лишь наполовину заполненное людьми. Две-три танцующие девушки явно работали здесь. Оркестр состоял из четырех человек.
— Я была здесь всего один раз, — сообщила Элизабетта, прижимаясь к Рэю в танце. — С одним морским офицером.
Танцевала она хорошо, но духи у нее были ужасные. Рэй вдруг почувствовал дикую усталость. Завтра он покажется на глаза Коулмэну — устроит ему сюрприз. Он пока не знал, где и как, но уже твердо решился. А если Коулмэн уехал из города, он разыщет его.
Оркестр сделал перерыв на пару минут и заиграл самбу. Танцевать Рэю больше не хотелось.
— Вы устали. Давайте посидим, — сказала Элизабетта. — Мне кажется, вы еще не совсем здоровы.
Громкая музыка мешала разговаривать. Элизабетта не хотела больше шампанского, и Рэй наполнил свой бокал. Он посмотрел на ступеньки у входа и представил себе, как по ним сюда спускается Инес в сопровождении Коулмэна. Инес теперь, наверное, все знает — должно быть, уже пыталась позвонить ему в «Сегузо», скорее всего тайком от Коулмэна, и там ей сказали, что синьора Гаррета нет уже два дня. Рэй представил себе взволнованный голос девушки-дежурной. Тогда Инес наверняка принялась расспрашивать Коулмэна, и тот сказал, что они расстались у «Академии» или на причале Дзаттере, по Инес наверняка не поверила ему. Но какова была реакция Инес? Как она поступила? Она или любой другой на ее месте? Ведь разные люди по-разному повели бы себя в подобной ситуации.
— Чем вы обеспокоены? — спросила Элизабетта, немного развеселившись от шампанского.
— Не знаю. Ничем. — Рэй совсем обессилел и находился в состоянии полной опустошенности. В ушах стоял какой-то отдаленный звон, и ему казалось, что он умирает. Девушка что-то тараторила сквозь шум, но он не слушал, чувствуя себя одиноким и несчастным. Он тяжело хватал ртом спертый, пропитанный табачным дымом воздух, но она не замечала. Наконец приступ слабости прошел.
Несколько минут спустя они вышли на улицу. Девушка сказала, что до их дома отсюда недалеко и незачем ждать лодку. Под ногами чавкала грязь. Держа его под руку, девушка щебетала что-то о том, как провела свой последний отпуск, как ездила погостить к родне в Тичино. У родственников был большой дом, они держали коров и брали ее с собой в Цюрих. Цюрих показался ей куда чище Венеции. Рэй чувствовал тепло ее руки у себя под локтем. Слабость прошла, но он по-прежнему ощущал свое полное одиночество и потерянность. «Интересно, — подумал он, — было бы это странным, если бы я действительно умер, а все происходившее сейчас было как в сказке про привидение, которое видят только некоторые люди, например эта девушка или синьора Кальюоли?»
Но погруженные во мрак каналы выглядели вполне реально, как и крыса, перебежавшая им дорогу, — выскочив из-под стены дома, она с писком шмыгнула под парапет, ограждавший канал, где сонно покачивалась на воде привязанная к столбу баржа. Увидев крысу, девушка только охнула, но продолжала рассказ. Над головой у них горел фонарь, прикрепленный к углу дома и освещавший сразу четыре улицы, — казалось, он терпеливо ждал, когда кто-нибудь из прохожих совершит хоть что-то под его покровительством.
— Как долго вы пробудете здесь? — спросила Элизабетта.
Рэй заметил, что они идут уже по своей улице.
— Как долго вы пробудете здесь? — спросила Элизабетта.
Рэй заметил, что они идут уже по своей улице.
— Дня три-четыре.
— Спасибо за сегодняшний вечер, — сказала Элизабетта в дверях своего дома и торопливо посмотрела на часы, хотя Рэй сомневался, что она могла разглядеть на них время. — Сейчас, наверное, около одиннадцати, так что мы просто молодцы.
Рэю было совсем неинтересно слушать, что она говорит, и все же ему не хотелось расставаться с ней.
— Вы чем-то обеспокоены, Филиппо. Или просто очень устали? — Она почти шептала, словно боясь побеспокоить соседей, которых знала очень хорошо.
— Нет, я не устал. Спокойной ночи, Элизабетта. — Он сжал на прощание ее руку. — У вас есть ключ?
— Конечно. — Она тихо открыла дверь и, войдя, обернулась, чтобы на прощание помахать ему рукой.
Рэю открыла незнакомая пожилая женщина в черном. Он извинился за беспокойство в столь поздний час, услышав в ответ, что старушка никогда не ложится спать и что он вовсе не побеспокоил ее. Рэй, стараясь не шуметь, осторожно поднялся наверх. Что значит — никогда не ложится? Кто эта женщина? Может быть, мать синьоры Кальюоли? Рэй устало прислонился к перилам на своем этаже. Свет внизу погас, во всем доме не слышалось ни звука.
Глава 7
На следующее утро, в четверть одиннадцатого, Рэй отправился на улицу Святого Моисея, где находился отель «Бауэр-Грюнвальд». В такое время люди вроде Коулмэна и Инес выбираются по своим делам — кто за покупками, кто на экскурсию, кто просто прогуляться. Рэй шел пригнув голову, словно ожидая в любую секунду получить пулю в затылок. Остановившись на противоположной от отеля стороне улицы, он встал у дверей какого-то магазина. В воскресный день большинство магазинов было закрыто. Минут двадцать он простоял впустую, за это время из отеля вышло человек десять-пятнадцать, включая снующих туда-сюда посыльных. Рэй действовал безотчетно и не думал о том, что собирается предпринять, но одно знал точно — он хочет увидеть Коулмэна или Инес и посмотреть, как они себя поведут. Но они все не появлялись, и Рэй почему-то представил себе, как они препираются в своем номере по поводу того, жив он или нет, хотя понимал, что они могут просто завтракать или болтать о чем-нибудь, пока Коулмэн бреется в ванной.
Рэй прошелся по улице и нашел бар с телефоном. Разыскав в справочнике номер «Бауэр-Грюнвальда», он позвонил:
— Синьора Коулмэна, пожалуйста.
— Алло? — послышался в трубке голос Инес. — Алло?!
Рэй молчал.
— Кто это? Рэй? Это вы? Эдвард, иди скорее сюда!…
Рэй повесил трубку.
Да, Инес, конечно, потрясена. Ну что ж, Коулмэн расстроится. Если ему известно, что Рэй не возвращался в «Сегузо», — а в этом Рэй теперь не сомневался, — значит, он думает, что Рэй утонул. А раз так, Коулмэн сочтет этот телефонный звонок случайностью, подумает, что неправильно соединили на станции или разговор неожиданно оборвался. И все же Коулмэна будут терзать смутные сомнения. Что бы он ни говорил Инес, этот телефонный звонок наверняка добавит сомнений и ей. Конечно, она будет недоумевать. Кто звонил? Рэй? Интересно, мог Коулмэн сказать ей правду? Рэй медленно брел мимо «Бауэр-Грюнвальд» и вдруг буквально подпрыгнул на месте, увидев за стеклянными дверями отеля Инес в черной меховой шубке, направлявшуюся к выходу. Инес торопливо прошла мимо, всего в каких-нибудь двадцати шагах. Рэй наблюдал за ней на расстоянии. Она свернула направо на улицу Калле Валларессо, которая вела мимо бара «Гарри» к причалу вапоретто. Рэй последовал за ней. На причале в ожидании транспорта собралось несколько человек. Рэй встал в дальнем углу причала, повернувшись спиной к толпе, но так, чтобы видеть подходившие катера. Инес прохаживалась вдоль причала, и Рэю ужасно хотелось заглянуть ей в лицо, но он боялся привлечь к себе внимание. Подошел катер, и Инес, как и большинство ожидавших пассажиров, прошла по трапу. Рэй взошел на борт в числе последних и остался на корме. На следующей остановке у Санта-Мария делла Салюте Инес не сошла. Рэй издалека наблюдал за ней. Инес сидела на скамье спиной к нему в уже знакомой ему шляпке из желтых перьев. Катер снова остановился.
— Джильо! — выкрикнул кондуктор.
Инес снова не двинулась с места.
— Следующая остановка — «Академия»! — объявил кондуктор.
Катер плавно приближался к деревянному, в виде арки мосту «Академии». Инес встала и подошла к двери. Сохраняя безопасное расстояние — их разделяло десять или двенадцать человек, — Рэй тоже сошел. Инес остановилась, осмотревшись по сторонам, словно не зная, куда идти, потом обратилась к прохожему. Тот указал в сторону широкой улицы, пересекавшей остров.
Рэй медленно шел следом. Теперь ему ни к чему было торопиться — он точно знал, куда она идет. У «Пенсионе Сегузо» Рэй свернул налево, обогнув пенсионе со стороны канала, где, как он знал, был тупик. Инес скрылась в арке, ведущей к дому Рескина. Рэй замедлил шаг и перешел на другую сторону улицы к маленькому каналу. По мостику он перешел на другой берег и свернул вправо. Теперь «Сегузо» был справа от него, на другом берегу.
Инес не показывалась. Интересно, она все еще разговаривает с дежурной пенсионе или уже вышла? На набережной ее не было видно. Рэй облокотился на парапет моста, через плечо наблюдая за входом в «Сегузо». Он поднял глаза на окна четвертого этажа, узнав среди них свое, и тут же увидел и узнал фигурку Инес в ее перьевой шляпке и темной шубке. Рэй быстро отвернулся.
Значит, Инес попросила, чтобы ей показали его комнату. Выходит, его вещи еще не упаковали. Жаль, конечно, что счет остался неоплаченным, зато у них по крайней мере есть его чемодан. Интересно, что говорит им Инес? Уж конечно, не о том, что он может быть мертв. Тогда о чем она спрашивает? Этих вопросов может быть бесконечное множество: сказал ли он что-нибудь перед уходом, и если сказал, то что, не звонил ли?… На эти вопросы ей ответят сразу, но загадка останется неразгаданной — Рэй исчез. Ему на мгновение стало стыдно за свое поведение, за этот молчаливый телефонный звонок, но стыд мгновенно перерос в злость, в злость против Коулмэна.
«Не пойду я к нему в отель! Что мне там делать?!» Рэй словно наяву представил себе возмущенную тираду Коулмэна: «С чего ты взяла, что с ним что-то произошло? Может, он просто сбежал! Бросил свои шмотки и сбежал. Сама же знаешь, что у него совесть нечиста из-за Пэгги!»
Поверит ли Инес этому? Скорее всего, нет. Будет ли она допытываться у Коулмэна, пока он не скажет ей правды? Рэй сомневался, что Коулмэн может рассказать кому-нибудь правду о той ночи. Сам-то он наверняка ждет, когда найдется тело. Думает, что его все-таки выудят.
Из пенсионе вышла Инес. Рэй занервничал, опасаясь, как бы она не пошла в его сторону. Но она медленно брела в направлении набережной Дзаттере, еще более задумчивая, чем прежде. Рэй шел на расстоянии и мог наблюдать не столько за ней, сколько за темным пятном ее меховой шубки. Она вышла на набережную и, миновав причал, свернула направо. У «Академии» она перешла по мосту на другую сторону. Она шла не торопясь, хотя воздух был морозный и люди на улице спешили, чтобы не замерзнуть, потом вдруг остановилась у одной из витрин, перешла к другой, полностью развеяв возникшую у Рэя мысль о том, что она подозревает о его слежке. Ему стало немного неловко. В самом деле, кто он такой для Инес? Человек, которого она знает всего несколько дней, зять ее нынешнего любовника.
Казалось, Инес хотела скоротать время, словно у нее где-то было назначено свидание чуть позже. Часы показывали четверть двенадцатого. Рэй видел, как она зашла в бар, возле которого под открытым небом на улице словно примерзли к земле столики и выстроенные в ряд стулья. У Рэя самого зуб на зуб на попадал от холода, и он пожалел, что не купил себе свитер. Рэй прошел мимо бара, заметив через стекло, как Инес расплачивается в кассе. Поблизости, к несчастью, не было ни одного магазина, где бы он мог укрыться. Он завернул за угол, опустив подбородок в высоко поднятый воротник пальто. Выглядывая из своего укрытия, он наблюдал за баром. Застывшая зимняя улица была погружена в безмолвие. Рэй почувствовал, как после вчерашнего улучшения на него снова надвигается нездоровье. Наконец он увидел табачную лавку и вошел, чтобы купить пачку сигарет. Прикурив, он принялся изучать выставленные на подставке открытки, поглядывая время от времени на улицу — не пройдет ли мимо Инес. Он боялся столкнуться с ней неожиданно, при выходе из лавки.
Подождав, пока группа молодых людей поравняется с дверью лавки, он вышел. Проходя мимо бара, он через окно увидел Инес — заказав кофе, она что-то писала за столиком. Ее неясный расплывчатый силуэт в глубине интерьера, обрамленный ромбовидным окном, напоминал ему полотна Сезанна. Он переменил точку наблюдения и отошел к небольшому соседнему магазинчику, витрина которого была заполнена швейными и вязальными принадлежностями. Прошло минут пять. Когда Инес, выйдя из бара, направилась в его сторону, Рэй, застигнутый врасплох, торопливо шмыгнул в открытую дверь бакалейного магазинчика и смешался там с посетителями.