Кузьма разлил по новой:
– Между первой и второй, как вы знаете, перерывчик небольшой. Давайте выпьем за то, чтобы никакие маньяки нас никогда не тронули.
– Я не буду, – сказал Юра. – А у вас кофе имеется?
– Имеется, – Владиславовна шумно поднялась, открыла кухонный шкафчик и достала банку растворимого кофе.
– Ну, вы тут сидите, а мне еще поработать надо, – сказал Юра.
Он налил в электрочайник воды, взял его и банку растворимого кофе с собой в комнату. Там он приготовил себе наикрепчайший кофе, достал ноутбук и включил в розетку – подзарядить перед завтрашним рейдом.
Пока Кузьма и Владиславовна болтали на кухне за жизнь, иногда громко хохоча и звеня стаканами, Юрий раскопал информацию по Илье. Хакер даже громко присвистнул, когда прочитал, кем был искомый объект.
Истолковав этот свист каждый по-своему, Кузьма и Владиславовна, чуть ли не в обнимку, одновременно заглянули в комнату.
– Ты чего свистишь в квартире? – недовольно проговорила пунцовощекая Владиславовна. – Денег не будет.
– Кузьма, знаешь, кем был наш с тобой общий знакомый, – сказал Юрий, не обращая внимания на слова Владиславовны.
– Ну и кем? – спросил уже пьяным голосом Кузьма.
– Чемпионом Европы по биатлону! – сообщил Юра.
Но он не произнес вслух, что Илья потом из-за травмы был вынужден покинуть спорт, после чего подался к бандитам и через какое-то время поднялся до бригадира. А потом угодил в тюрьму.
– Ого, ребятки, с какими большими людьми вы знакомы, – сказала Владиславовна. – Ну ладно, уже светает. Я пошла к себе.
– Владиславовна, а на посошок? – с улыбочкой протянул Кузьма.
Поярков быстро сбегал на кухню и принес две налитые рюмки.
– Ну, давай, дружок. За лето! – хохотнула дородная женщина.
Кузьма и Владиславовна чокнулись. Обнялись.
Как только дверь за хозяйкой закрылась, Кузьма пошел в комнату и, не раздеваясь, упал в кровать. И вскоре Юрий услышал, как его приятель сладко засопел.
А у Покровского от кофе и от мыслей, переполняющих голову, сон прошел окончательно. Он подключился к видеокамере, что была установлена на подъезде, где жила Юля. Юрий еще раньше заметил ее, вероятно, видеокамеру установил один из обеспеченных жильцов. Теперь парень подключился к ней, чтобы подсмотреть и записать, когда его любимая пройдет перед ней. И еще Юра думал, что же написать Юле в эсэмэске и послать с интернет-сайта. И в голову приходило только одно: «Извини, Юленька…» Ведь главной причиной не покидать этот город для Юры была именно она – Юля, Юлька, Джулия, Джульетта…
28
Аслан в квартире Прохоровых, вернее, согласно документам, уже в своей собственной квартире, руководил бригадой водопроводчиков. Дагестанец заказал у знакомых итальянскую сантехнику «под золото». По его собственному представлению, чем богаче краны, ванная и унитаз, тем дороже кажется вся квартира.
– Мужики, работать аккуратно, чтобы после вас здесь капитального ремонта мне не делать. Все ясно? – инструктировал рабочих Аслан.
– Будь спокоен, хозяин, – ответил самый старший на вид, седовласый сантехник, в защитного цвета спецодежде.
– Я-то спокоен, но если вы мне здесь что-нибудь разобьете, это, сами понимаете, сильно отразится на вашей оплате труда.
– Понимаем, – буркнул молодой, как видно, начинающий, работяга – долговязый с непропорционально длинными руками и узкими ладонями.
Аслан невольно подумал, что такими руками он в любую щель залезет.
– Отлично, мужики. Чуть что – обращайтесь к Гамзату. Он будет в гостиной.
Аслан достал пачку «Мальборо» и закурил.
– А здесь у вас курить можно? – спросил молодой сантехник.
– Можно. Но только нам, – криво улыбнулся Аслан. – Будьте добры, выходите на площадку.
Аслан не выносил запаха дешевых сигарет, который потом еще долго будет выветриваться из ванной, покури там эти работнички. Сам дагестанец вышел на кухню, подошел к открытому окну и, глядя на небо, выдохнул дым. В кармане его пиджака пропикала «Ария Тореадора» из оперы Бизе. Аслан про себя пропел ее и достал из кармана старую, тяжелую, но надежную «Нокию».
По совету Евгения Валерьяновича Данилова он подключился к «МТС», а вернее, попросил одного местного любителя горячительных напитков не за просто так, конечно, а за вознаграждение, подключиться и подарить ему сим-карту.
– Аслан! – звонил полковник Грищенко.
– Здравствуйте, Михаил Павлович. Как ваши дела?
– Мои дела? Развиваются. Короче, здесь еще одна квартирка наклевывается.
– Да, да, я внимательно слушаю, Михаил Павлович, – Аслан сильно затянулся.
– Мне тут один знакомый участковый принес весьма печальную новость. У одного старика и старухи в Аргентине в автокатастрофе погибла единственная дочка. Как же не повезло, это случилось за три дня до ее свадьбы. Понимаешь?
– Да, – сказал Аслан, хотя еще не совсем улавливал, куда клонит Грищенко.
– Старики остались одни в большой квартире. У старухи вообще сердечный приступ. Лежит, еле дышит. И старик убит горем.
– Ага, вы говорите, убит горем?
– Именно, я так и говорю, они оба убиты горем.
– Понятно, Михаил Павлович. Надо бы помочь бедным старым людям.
– Вот-вот, только, знаешь, неприятно как-то чувствовать взгляд на своем затылке.
– Ты это о чем, Михаил Павлович?
– Да вот не можем найти твоих кибернетиков.
– Моих кого? – переспросил Аслан.
– Да хакеров твоих. В общагу они не вернулись, на вокзале и автостанциях их не видели. Короче, зашились они где-то. Или вообще из города смылись.
– Будем искать, Михаил Павлович.
– Ты давай-ка со своими парнями, как нам посоветовал Евгений Валерьянович, попозируй перед камерой видеорегистратора. Скажи, мол, так и так, зря мы погорячились с такими умными ребятами. Нам они позарез нужны. Короче, ты понимаешь.
– Хорошо, Михаил Павлович, – Аслан отключил «Нокию», достал «Сони-Эрикссон» и позвонил: – Мансурчик, нам надо пообедать. Поставь машину возле подъезда.
Аслан, докурив «Мальборо», притушил бычок и щелчком выкинул в окно.
– Э, Гамзат! – крикнул он.
– Чего?! – послышался возглас из гостиной.
– Пошли к машине. Побазарить надо. Эй, мужики, – крикнул он сантехникам, – перерыв. Кончай работу. Я позвоню на фирму, когда надо прийти.
Сантехники медленно вышли из ванной, вытирая о штаны грязные руки.
– Ну, давай, пошли. И ты, Гамзат, собирайся.
На лестнице дагестанцы обогнали водопроводчиков. Аслан на своем родном языке рассказал Гамзату, что надо сделать. Во дворе уже их ждал «Ниссан Патфаиндер», за рулем которого сидел Мансур.
– Здорово, – Аслан хлопнул по капоту, обошел вокруг, демонстративно отключил видеорегистратор.
– Привет.
– Давай, гони в кабак.
– Ну, садитесь.
Гамзат и Аслан одновременно хлопнули дверями.
– Погорячились мы с нашими хакерами. Они очень нам помогали в работе с ментами, – посетовал Аслан. – Все их подставы вскрывали.
– Да, теперь без компьютеров никуда, – согласился Мансур.
– И компьютерщиков, – добавил Гамзат.
– Надо бы разыскать их, – сказал Аслан, – наладить, так сказать, деловые отношения. Найти варианты. Мансур, поехали.
Черный, лакированный внедорожник заехал на стоянку перед каменным желтым домиком, стены которого были разрисованы нелепым изображением зеленых кустов винограда с сиреневыми, размазанными ягодами. Вывеска над строением гласила – «Изабелла» «Ресторан. Шашлычная».
Аслан уже открыл дверь, когда его «Сони-Эрикссон» заиграл лезгинку.
– Да, я слушаю вас, – Аслан почесал за ухом и улыбнулся. – О, Юра… Рад слышать…
– Надо встретиться. Есть тема для душевной беседы, – это действительно был Покровский.
– Хорошо, давай встретимся. Говори, где тебе удобно, – умасливающим тоном проговорил дагестанец.
– Я перезвоню, – пообещал Юра.
В трубке послышались гудки.
– Что ж, вот теперь можно и пообедать с чистой совестью, – потер руки Аслан.
Дагестанцы явно были завсегдатаями «виноградной» шашлычной. Мансур, который шагал впереди, привычными движениями распахнул двери.
– Здравствуйте, Зоечка! – улыбнулся он бежавшей навстречу гостям девушке в фиолетовой униформе.
Шашлычная «Изабелла» принадлежала армянину, но работали у него исключительно славянские девушки – этакий набор «Виагры» – блондинка, рыжая и брюнетка. На любой вкус.
– Нам как всегда. Шашлычок и много-много зелени, – вежливо сказал Мансур.
29
Покровский проснулся к середине дня. Его голова трещала после бессонной ночи, выпитого алкоголя и кофе. Он заставил себя встать с кресла-кровати и отправиться в ванную. Юра сунул голову под летний душ, затем, как полагается, почистил зубы и с мокрой головой пошел в комнату. Затем достал из рюкзака полотенце и начал бешено тереть им волосы, особенно возле висков.
– Черт, надо бы в аптеку за аспирином и кеторолом слетать, а то мне что-то чересчур уж хреново… – Юрий посмотрел на кровать и только теперь заметил, что Пояркова не было.
– Черт, надо бы в аптеку за аспирином и кеторолом слетать, а то мне что-то чересчур уж хреново… – Юрий посмотрел на кровать и только теперь заметил, что Пояркова не было.
– Куда это потянуло Кузьму? – подумал Покровский и сел за ноутбук, который с ночи не выключал. – Ага, попалась, милая моя, – улыбнулся он.
Умная программа зафиксировала и записала, как Юля и Даник выходили на улицу. Юля совместила прогулку и поход в магазин за продуктами. На обратном пути примерно через час Даник уже с сияющим от удовольствия лицом лизал «Эскимо».
Юра несколько раз «проматывал» кадры с Юлей. Любовался ее фигурой, походкой. «Как она красиво ведет за руку Даника», – поймал себя на мысли Покровский.
Вдруг ноутбук мелодично дзынкнул – в правом нижнем углу экрана замигал значок камеры, а значит, дагестанцы «выключили» видеорегистратор – то есть они хотят спрятать что-то от его всевидящего ока. Поэтому – «смотреть обязательно».
Покровский пробежался пальцами по клавиатуре. На экране ноутбука возник белый кожаный салон «Ниссана-Патфаинтера».
– Погорячились мы с нашими хакерами. Они очень нам помогали в работе с ментами, – говорил Аслан. – Все их подставы вскрывали.
Покровский весь побагровел – он понял, что это, конечно, могла быть и провокация. Он интуитивно почувствовал, что менты и дагестанцы замышляют что-то новое и явно не менее гнусное.
Юра тут же позвонил Кузьме, но в ответ почему-то услышал: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен».
«Странно, – подумал Покровский, – куда он мог исчезнуть, не предупредив? Лишь бы не попал к ментам или дагестанцам».
Юра сделал себе кофе и бутерброд с остатками вчерашней колбасы. В желудке стало лучше, но голову по-прежнему не отпускало. Под столом он увидел пустую бутылку водки.
– Блин, хоть бы на опохмелку оставили.
Хочешь не хочешь, надо было идти в аптеку. Но Юра понятия не имел, где в этих краях ближайшая.
Покровский достал из рюкзака черную бейсболку с буквами «NY», которую не надевал уже, наверное, несколько месяцев. Он, как мог, поправил ее, почистил от пыли и водрузил на голову. Это был подарок одного пацана, начинающего хакера, которому Юра как-то подкинул одну нужную программку. Эта бейсболка очень «молодила» Юру. А теперь она ему еще вроде как и пригодилась – для маскировки.
Юрий тихо открыл дверь, выглянул на лестничную площадку, осмотрелся – нет ли кого подозрительного, и спустился на этаж ниже. Он позвонил в дверь, по расположению такую же, как и у съемной квартиры.
– Кто там? – спросил низкий женский голос.
– Это я, ваш постоялец.
– А, привет, – дверь открыла улыбчивая Владиславовна.
На ней был фиолетовый халат в мелкий желтый цветочек.
– Как дела? – спросила она.
– У вас аспирина или кеторола случайно нет?
– Аспирин я сама уже умяла весь. А вот того, как его, кеторола твоего я и не знаю, – развела руками женщина.
– Зеленые такие таблетки.
– Могу дать анальгин.
– Нет, анальгин не надо. Спасибо. А где тут у вас ближайшая аптека?
– Ближайшая? Да в нашем доме как раз. Только ты в ней лучше не покупай. Я лично знаю – много подделок в ней подсовывают. Ты пройди на перекресток, за гипермаркетом. Там нормальная аптека. С зеленым крестом. Я сама там все покупаю.
– Спасибо, – Юра натянул бейсболку на самые глаза и уже направился дальше вниз по лестнице.
– Ничего, если нужно – обращайся, – бросила ему вслед Владиславовна. – А на сколько вы еще у меня останетесь?
– Еще на денек, – Юра остановился на лестнице и повернулся к хозяйке квартиры. – Только за ту же сумму, пойдет?
– Пойдет, – улыбнулась Владиславовна. – А может, на трое суток останетесь, а я вам скидку сделаю?
– Не знаю, вряд ли получится. Нам ехать надо. Дела у нас.
– Дела так дела, – задорно проговорила Владиславовна и, запев: «А завтра в семь-двадцать две я буду в Борисполе сидеть в самолете и думать о пилоте…» – захлопнула дверь.
Юра был рад прогуляться по свежему воздуху. День был не жаркий, дул приятный ветерок.
Район, где жила Владиславовна, был довольно новый. Постройки – начала двухтысячных. Здесь уже чувствовались веяния архитектуры ХХI века. Этакая микро-Москва. А гипермаркет оказался большим супермаркетом, где, кроме продтоваров, продавали и промтовары. Дальше находилось не до конца оштукатуренное здание дома быта, две конкурирующие аптеки, три парикмахерские, вернее, две парикмахерские и один модный салон. Пять одинаковых цветочных киосков. И был еще здесь новый книжный магазин с довольно странным названием – «Гранит».
Покровский быстро нашел нужную аптеку. И аспирин, и кеторол в продаже имелись. Прямо в помещении аптеки он разжевал в мелкий порошок и проглотил две таблетки кеторола – они были безвкусные, поэтому можно было не запивать. А вот аспирин он решил выпить дома.
На обратном пути из аптеки в съемную квартиру Юрий снова позвонил Кузьме, однако абонент был по-прежнему «недоступен». Это все больше и больше настораживало и одновременно раздражало Юрия. Он хотел рассказать своему приятелю, что он задумал, а тот, не говоря ни слова, куда-то исчез.
Дома Покровский еще раз позвонил Кузьме, но Поярков так и не включил свой мобильник. Юра выпил аспирин, и когда головная боль наконец-то прошла, он поставил в телефон новую симку и позвонил Аслану.
– Надо встретиться. Есть тема для душевной беседы, – как можно бесстрастнее произнес Покровский.
– Хорошо, давай встретимся. Говори, где тебе удобно, – умасливающим тоном проговорил дагестанец.
– Я перезвоню…
Только Юра успел поменять сим-карты в телефоне и засунуть мобильник в черный кожаный чехол с лентой-вытяжкой, как ему позвонил Кузьма.
– Это ты мне брякал? – вместо приветствия спросил Поярков.
– Да, а куда ты делся, я не понял? И ничего мне не сказал.
– Черт, с этими новыми номерами – никогда не знаешь, кто тебя достает. Я же тебе говорил, что пробью этого борзого по своим каналам.
Юра услышал, что голос у его приятеля был какой-то не уверенный:
– Ты что, бухой? Вчера всю ночь бухал, и теперь у тебя запой?
– Да все пучком, дружище. Я сейчас приеду. Все расскажу. Ладно, меня тут ждут, – Поярков нажал клавишу разъединения.
Это «сейчас» Кузьмы вылилось часа в три с половиной. Именно по прошествии этого времени возле подъезда остановилось такси, и из него вышел, если это можно так назвать, а скорей всего, вырулил на автопилоте Кузьма. В руках он держал изрядно потрепанный букет белых гвоздик. Прежде чем подняться к себе, он позвонил в квартиру этажом ниже. Дверь открыла Владиславовна все в том же фиолетовом халате в мелкий желтый цветочек.
– Это вам! От всей души! Вы очень, очень душевная женщина, – проговорил, запинаясь, Кузьма, при этом левую руку он положил на сердце, а правой протягивал букет Владиславовне.
– Ну, ты, парень, даешь, – зарделась хозяйка съемной квартиры.
– Удачи вам и счастья, дорогая Владиславовна… Я таких женщин до глубины души уважаю, – Кузьма улыбнулся пьяными глазами. – А я вот иду к своему другу, мне надо ему кое-что важное сказать.
– Ты лучше иди спать. Едва на ногах стоишь, – засмеялась Владиславовна.
– Спасибо… Все пучком, все пучком. – Кузьма, шатаясь, пошел наверх.
Владиславовна покачала головой. Она укрыла свое зарумянившееся лицо белыми цветами, вдохнула их едва уловимый аромат свежести и, испытывая удовольствие, прикрыла дверь.
Кузьма долго пытался попасть указательным пальцем в дверной звонок, но у него это, казалось бы, простое действие никак не получалось. Услышав за дверью странный шум, Юрий тихо подошел, но, увидев в глазок, что это его приятель Поярков, открыл.
– О, Юрец, Юречище! Я все узнал, – Кузьма ввалился в прихожую.
– Да, хорош, ничего не скажешь, – оценивающе посмотрел на Кузьму Покровский. – Мне необходимо было тебе кое-что объяснить. Вообще мне нужна твоя помощь, а ты полный аут, просто в стельку.
– Ну, извини, братан, я же не мог пойти к корешу с пустыми руками.
– К какому еще корешу? Что тебе от него надо было?
– О… Этот кореш, не просто мой кореш, а кореш здешнего смотрящего, понимаешь, братуха? – начал заплетающимся языком растолковывать Поярков.
– Кореш смотрящего?
– Смотрящего… А смотрящий – это…
– Да знаю я, кто такой смотрящий… Только чего-то он плохо смотрит, если здесь всем кавказцы заправляют.
Кузьма в упор посмотрел Юре в лицо, словно старался навести резкость.
– Ты, блин, на смотрящего не наезжай, а то я не посмотрю, что ты мне братуха. Это суперчел! И кореш мой тоже суперчел. Ты ничего в сегодняшних рамсах не шаришь. А они нам подсобят.
– Ладно, иди-ка ты лучше спать, – Юрий махнул рукой – он понял, что разговаривать с пьяным без толку, а тем более что-нибудь объяснять.
– А чего сразу спать? Я обратился к уважаемым людям, все узнал про биатлониста, – обиженно сказал Поярков. – Ты знаешь, его погоняло Биатлонист, или Биотлонистый. На зоне его уважали, хотя он и молчуном был, держался особняком. Только стены грыз – на волю рвался… Значит, прихожу я к Камазу с бутылкой и тортом, как полагается… Это он на «КамАЗе» до зоны рулил, понимаешь… Ну, спрашиваю, мол, так и так. Можешь узнать об Ильюхе, здоровяке таком, вроде бы он биатлоном занимался. Недавно откинулся. Ну, Камаз маляву пустил смотрящему.