– Какую маляву? – Покровскому не очень хотелось выслушивать весь этот пьяный бред. – Маляву из тюрьмы на волю посылают, не знаешь, что ли?
– Ты ничего не знаешь… Пустил, короче, по имэйлу, – растягивая букву «м», проговорил Кузьма. – Его дочка, кореша моего, смотрящему вопрос мой отправила. Такая душевная девушка. Наверное, я, как и ты в свою Юльку, в эту Снежанку влюблюсь, – заржал Поярков. – Ну ладно, пока мы с Камазом бутылку оприходовали, она над компом чаровала. А он еще свою достал. И Снежанка с нами коньячок глотнула, тортиком заела. Глаза у нее – ну два колодца чистой воды, как пить дать, глубокие. Только я не понял – или черные они, или темно-синие… Встречу еще – внимательнее посмотрю. Ну, сидим, короче, базлаем о своем, а она нам вдруг читает. С компа своего. Илья этот, фамилия…
– Да знаю я его фамилию, – едва сдерживая раздражение, сказал Юрий. Хотя ему было интересно узнать, на самом ли деле чего-то новое разузнал Кузьма или просто чешет пьяным языком.
Поярков сел на тахту, скрючился, стягивая с себя ботинки. Снял только один и заговорил вновь:
– Фамилия его Прудников. У меня во дворе тоже один Прудников был. Этих Прудниковых, короче, хоть пруд пруди, – опять от своей же шутки заржал Кузьма. – А сел он за то… Слушай сюда внимательно… За то, что руки и ноги выкрутил, ребра повырывал, черепушку всю отбил и знаешь кому? Вот, не знаешь. А я знаю! Брату этого нашего Аслана. И при том было за что. В Москве эти дагестанцы и, кажись, тот же Аслан и Гамзат убили его жену и мать. Вроде сперва замутили какой-то обмен с квартирами. Его мама и жена, пока он был где-то в Америках-Европах, повелись на приманку, хотели с доплатой большую квартиру взять. А остались вообще ни с чем. Все документы фуфлыжные оказались. Те начали грозить судом, а потом и вовсе пропали из виду. Просто испарились. Были и нет их. Менты долго искали и нашли – задушенных в лесу за Москвой. Все нити вели к кавказцам. А главный был старший брат Аслана. Это теперь Аслан здесь всем заправляет. А тогда его братец Рахмет – еще тем волчарой был. Биатлонистый побежал к ментам, в суд – мол, двойное убийство и все такое. Но в суде все эти ниточки кто-то умело – чик-чик – пообрезал золотыми ножничками. Свалили все на какого-то бомжару, которого тоже в морге и отыскали, мол, он их ограбил и грохнул. Биатлонистый, конечно же, не поверил в эту туфтень. И первым делом измордовал Рахмета, но сработал не чисто – тот жив остался. А Ильюху повязали. За справедливый суд, то бишь самосуд, потащили его в суд, – цокнул языком Кузьма.
Он снял второй ботинок, затем долго возился со штанами. Затем все-таки освободился и от них.
– На зоне к нему, как к спортсмену, менты подкатывали. Ссучить хотели. Мол, выйдешь раньше, по УДО. Видели начальники, что мужик на волю рвется. Купить его решили. Они же за всеми там глазами сверлят. Вот и ломали – то в шизо хасунут, то свиданки с сестрой лишат. Биатлонистый не поддавался. Свое все сполна оттянул, – Поярков растянулся на мягкой тахте. – А потом Илья, сиделец в почете, откинулся и, глядь, а тот Рахмет тоже откинулся, только на тот свет. Он копыта отбросил, а братец Аслан и все остальные кавказцы всю мокруху на него свалили и теперь вроде чистые – из Москвы сюда сдернули. Но, я так думаю, Биатлонистый их вычислил, он-то знает всю правду. И явно решил в одиночку с ними замутить. Он это каждую ночь в лагере перед сном представлял себе. Этим и жил, – Кузьма зевнул, пару раз моргнул осоловелыми глазами, перевернулся на правый бок, поджав ноги.
– Ладно, отсыпайся, – сказал Юрий. – Вечером поговорим. Мне нужно рассказать тебе, как пользоваться Интернетом. И если будешь опохмеляться, то только ради здоровья и чистоты восприятия окружающего мира.
– Во-во, – протянул Кузьма и явно отключился.
Юрий взял свой рюкзак, сунул в него ноутбук – перспектива сидеть дома и слушать богатырский храп Пояркова ему явно не улыбалась.
30
Прошлой ночью Покровский уже успел по достоинству оценить удобство расположения старых гаражей, собранных из бетонных блоков недалеко от дома, где жила Юля. Четыре высокие березы с роскошной кроной, росшие вдоль гаражей, накрывали участок крыши широкой густой сенью, за ветками с земли непросто было заметить находившегося на крыше боксов человека.
Покровский в своей черной бейсболке и серой ветровке слился с толпой пассажиров, ожидавших автобус, шедший к центру города. Автобусы здесь ходили нерегулярно, несмотря на обозначенный на белой табличке, прикрепленной к бетонному столбу, интервал движения.
Машина – а в основном это были легендарные «ЛиАЗы 677-е» – обреченно открывала двери, и в ее и так забитое людьми брюхо пытались влезть новые жаждающие не идти, а ехать горожане. Водители называли пассажиров китайцами, потому что их было много, а дверей и места в автобусе – мало. Пассажиры, в свою очередь, называли водителей лодырями или дармоедами, мол, на «конечных» они лясы точат, на трассу не выезжают, а люди из-за них толпятся на остановках – изнемогают от жары, а ежели зима – мерзнут от стужи…
– Сколько можно ждать? – сразу же начала возмущаться женщина с торбами, которая с трудом смогла встать на нижнюю подножку передней двери. – В расписании написано, что вы через каждые пятнадцать минут ходите. Что за страна, вот в Германии…
– Две машины передо мной сломались, – и глазом не моргнув, сообщил водитель.
Юра Покровский был верткий и всегда мог в толпе правильно вычислить ее течения, оценить напор и плотность.
«В толпе нельзя быть толпой, – говорил он сам себе, – а надо быть щукой в реке между рыбешками».
Юра правильно выбрал позицию – задняя дверь оказалась прямо перед ним. И хоть из нее вывалился всего один человек – кстати, довольно объемный, – Юра и стоявший рядом с ним тощий рыбак с удочками сумели забраться.
– Куда ты со своими палками лезешь, – начали ворчать на задней площадке.
– Куда и все, – весело ответил рыбак, – в автобус.
* * *В то время, когда Юра забирался в битком набитый «ЛиАЗ 677», Юля начала собирать свои вещи и вещи Даника в дорожные сумки. Она договорилась со своей подружкой, что первое время они поживут у нее в общаге. А затем Юля найдет себе подходящую квартиру. А может быть, и вообще переедет в Москву. Работа в столице есть, только надо хотеть работать. Зарабатывать вначале можно и скромно, лишь бы на предметы первой необходимости хватало. А потом, втянувшись и разобравшись, что к чему, можно и по карьерной лестнице подниматься – так, по крайней мере, Юле виделось будущее. Правда, она пока не совсем представляла, чем же все-таки хочет заниматься. Но больше всего ее прельщала работа в туристических фирмах. Она могла оформлять документы или рассказывать туристам о Москве. В свое время Юля прочитала немало книг о Москве. Она была уверена, что сможет сдать экзамены на гида. Как говорится – все это в перспективе, а теперь надо набивать чемоданы. Хотя Юле не очень-то хотелось съезжать из хорошей, уютной квартиры.
– Даник, что ты там делаешь? – крикнула Юля.
– Читаю?
– Что?
– Юля, не мешай. Я на самом интересном месте, – Даник заткнул себе уши указательными пальцами и, лежа на животе, погрузился в книгу, где на открытой странице был нарисован рыцарь со щитом и копьем верхом на боевом коне.
Юля открыла свой шкаф и вздохнула.
Хлопнула входная дверь. В квартиру широкими шагами вошел Илья.
– Что делаем?
– Не видишь, – неприветливо ответила Юля.
– Значит, все-таки собираешься…
– Да, собираюсь.
– Не надо, Юля, – попытался остановить сестру Илья.
– Что не надо?
– Не надо собираться.
– Это почему же? – подбоченилась Юля.
– Потому что уйдете не вы, а я, – серьезно сказал Илья. – Я за эту ночь много о чем подумал.
– Неужели? И о чем же, интересно?
– О том, что это я ввязываю вас в мои дела, в то, что должен сделать только я один. А получается, что вы невольно становитесь заложниками моего желания.
– Но ведь твое желание, как ты сам говорил, – это высшая справедливость, которая должна восторжествовать на земле. И все вокруг должны это понимать и принимать. Все! И я, и маленький Даник. Вот только суды это не хотят принимать. Понимаешь? А ты не думаешь, что будет, если тебя опять посадят? А вдруг что-нибудь с тобой случится. А если они будут мстить, у них же кровная месть! Значит, они будут мстить мне, Данику. Ты об этом не думал?
– Вот именно, что об этом я и думал, – угрюмо произнес Илья. – И я вас освобождаю от себя.
– Освобождаю? Как это?
– Я сейчас соберусь и уйду. Буду вам присылать деньги. Данику скажешь, что я уехал готовиться к соревнованиям, а потом, что я где-нибудь в Канаде что-нибудь выиграл…
Илья направился к своему шкафу, осмотрел его содержимое, достал с нижней полки большой походный рюкзак защитного цвета.
– Ты пообедаешь? – уже мягче спросила Юля. – Я грибной суп сварила.
– Вот именно, что об этом я и думал, – угрюмо произнес Илья. – И я вас освобождаю от себя.
– Освобождаю? Как это?
– Я сейчас соберусь и уйду. Буду вам присылать деньги. Данику скажешь, что я уехал готовиться к соревнованиям, а потом, что я где-нибудь в Канаде что-нибудь выиграл…
Илья направился к своему шкафу, осмотрел его содержимое, достал с нижней полки большой походный рюкзак защитного цвета.
– Ты пообедаешь? – уже мягче спросила Юля. – Я грибной суп сварила.
– Пообедаю.
– Поешь, я тебе помогу собраться. Так, а где будешь жить?
– Я тебе попозже сообщу, хорошо, Юля? А когда все закончится, мы переедем в Москву. Будем жить все вместе.
– Да, – Юля обняла брата, положила голову ему на плечо.
– После обеда ты заберешь Даника погулять, а я в это время съеду.
– Ладно, – Юля посмотрела в глаза Илье, – ты у меня очень сильный. И у тебя будет все хорошо. Я в тебя верю.
Она пошла на кухню и по дороге крикнула:
– Данила, обедать!
– Не хочу, – быстро ответил мальчуган и углубился в чтение.
* * *Юра заранее определил по карте, где ближайшая остановка к его «наблюдательному пункту». Сунувшись между пассажирами, которые скопились на задней площадке, он продрался к выходу.
Покровский быстро нашел «пожарную лестницу», но, по определенным обстоятельствам, сразу же забраться по ней не мог – возле ближайшего гаража в салатовом «Москвиче-412» копошился пожилой мужчина с толстыми очками на шелушащемся носу.
– Вот никак не могу оживить его, – посетовал он проходящему мимо Юрию.
– Да выкинуть этот хлам уже давно пора. Разве эта груда металла вообще когда-нибудь могла ездить? – хмыкнул Покровский.
– Чего ты понимаешь, малец! Когда этот автомобиль запускали в производство – опытные образцы «Москвича-412» исколесили все республики Средней Азии. И машина показала, что на многое способна.
– Возможно, в Средней Азии она и показала, – с иронией сказал Покровский. – А вот уже поздней осенью в Подмосковье такую фиг заведешь. У моего дяди точно такая была, только оранжевая. Кувалдочная машина.
– Чего?
– Кувалдой сбитая, говорю, машина.
– Не мешайте работать, – обиженно буркнул автолюбитель и спустился в яму под машину.
Юрию только это и надо было. Он быстро вскарабкался по лестнице на крышу, удобно устроился в тенистом месте, открыл свой ноутбук, вставил в юэсби-порт модем и настроился на камеру, висевшую над подъездом, где жила Юля.
Ждать пришлось не очень долго. Примерно с полчаса.
Все это время Юре никто не мешал мечтать и смотреть на экран, где высвечивалась однообразная картинка, составленная из каменных ступенек, лавочки с облупившейся синей краской, серого пыльного двора, пустой стоянки для автомобилей жильцов, железными мусорными баками. Разве что с ветвей березы на Покровского сверкала антрацитовым глазом черная ворона.
– Ну что, выйдет моя Юля, или я так и просижу тут до ночи? – спросил он у вороны.
– Кар-р! – протяжно крикнула она.
И вдруг Юра подскочил. Ведь произошло именно то, чего он так сильно ждал – Юля за руку выводила Даника из подъезда. Но за полчаса глаза у парня несколько раз слезились от налетевшего ветерка, и ему даже на долю секунды подумалось, что на экране возник образ не настоящий, а желаемый, этакий психологический мираж или своеобразная игра света и теней. Юрий протер глаза, но нет – это вовсе не мираж – так и есть: Юля вышла во двор с Даником и повела его по тропинке, которая по дуге пересекала двор. Юрий догадался, что они направляются гулять в парк.
Покровский быстро спустился с лестницы, не думая о том, попадется ли он кому-нибудь на глаза.
– Эй, молодой человек, что это вы там делали? – повысил голос владелец «Москвича», который увидел, как Юра спустился с пожарной лестницы. – Случайно не бомбу закладывали?
– Какую бомбу? О чем вы говорите. Меня там вообще не было, – нагло ответил парень и быстро побежал навстречу любимой.
– Это натуральное, неприкрытое хамство! – только и успел крикнуть Юре вслед пожилой автолюбитель.
Но Покровский не слышал его. Он догнал Юлю и Даника уже в парке. Мальчик качался на качелях. Он первый заметил приближающегося с цветами Юрия.
– Юра! Смотри, как высоко я взлетаю, – похвастался мальчик.
Юля обернулась и не смогла скрыть радости, промелькнувшей в ее глазах. «Надевать маску» холодности и неприступности было уже поздно.
– Юля, это тебе, – Юра протянул девушке букет из трех нежно-розовых роз на длинных стеблях.
Увидев на экране ноутбука Юлю, куда она с Даником направлялась, Покровский понял, что они идут в парк, где гуляли и раньше, поэтому у него было время заглянуть в цветочный магазин.
В парке имелись старые аттракционы, чудом оставшиеся от советской эпохи. Один здешний более-менее удачливый бизнесмен вложил деньги в ремонт, и сейчас у детей были цепочная карусель с верблюдами, лошадями, машинками, каретами, ездящий по замкнутому овалу паровозик со стилизованными под старину вагончиками, качели-лодочки и даже автодром с четырьмя электрическими машинками.
Данила захотел покататься на паровозике, а затем – на своем любимом «скакуне» на карусели. Этот вороной мог не только кружиться по кругу, но умел еще приподниматься на задних ногах и кричать «Иго-го». Однажды Даник скакал на нем в ковбойской шляпе, с игрушечными «наганами» в кобурах на ремне. Для него это были незабываемые минуты счастья. Тогда с Юлей и Данилой в парке гулял Илья. Он смотрел на сына с отеческой любовью, с восхищением и, конечно, немного с грустью, потому что это не видела мама мальчика и не могла видеть бабушка.
– Я буду на коне махать вам рукой, – Даник побежал на помост карусели с билетом в руке, который ему купил Юра.
Мальчишка очень торопился, а вдруг кто-то тоже захочет покататься на его скакуне – главное, занять любимое место первым.
Дети расселись по своим местам, и карусельщик обошел их, забрал билеты, а заодно посмотрел, правильно ли дети пристегнулись поясами и цепочками безопасности. И вот наконец карусель закружилась, вначале медленно, затем немного быстрее.
– Юля, смотри, я скачу! – крикнул Даник.
– Мы видим, – она помахала ему рукой.
А затем сказала Юре:
– Как хорошо, что ты пришел. Я все это время думала о тебе. Не знала, что и делать. Хотела сорваться, убежать в Москву. Но ты как будто стоял у меня за спиной и сдерживал.
– Я тоже не смог уехать из города, – признался Юра. – Из-за тебя.
Они замолчали. Юра взял ладонь девушки и тихонько сжал. Без слов они понимали чувства друг друга.
А Даник тем временем «вздыбил» своего скакуна, дернул за веревочку за ухом. Конь «заржал». Не очень громко, но отдаленно это напоминало настоящее ржание дикого мустанга.
– Илья ушел, – сказала она. – Он одержим…
– Я знаю, – перебил ее Юра, чтобы его девушка не рассказывала вслух того, чего не должны слышать посторонние уши.
Юля подняла на него свои красивые глаза.
– Он же может себя погубить. А как его спасти, я просто не знаю. И самое страшное – у него поведение наркомана. Илья мне признался, что чувствует, как у него что-то тяжелое отлегает от сердца, когда он видит, как те шарахаются, боятся, молятся, чтобы в них не попали. И он хочет это видеть постоянно. Его тянет к ним. Это безумие. А к врачу же не пойдешь, не признаешься… И я точно знаю, он в конце концов их прикончит, но как? А если его поймают…
– У Ильи сильнейший стресс, сильнейшие переживания от утраты. У него измененное сознание, навязчивая идея, порожденная состоянием аффекта. И вылечить это почти невозможно, – сказал Юрий. – Но я постараюсь ему помочь.
– Постараешься помочь? Каким образом? – в глазах Юли промелькнул страх за любимого.
– Не переживай, у меня есть свои методы. Я ведь компьютерный гений как-никак, – улыбнулся он.
Карусели остановились.
– Вы видели, вы видели, как я сидел на коне? – подбежал к парочке мальчик.
– Да, молодец, Даник, – похвалила Юля.
Потом Юля и Даник катались на машинке на автодроме. Юра также взял себе машинку. Он догонял их, а Даник отчаянно крутил руль и старался от него убежать. Юля смеялась, Даник краснел от упорства, а Юра старался показать, как он хочет врезаться в их машинку, но у него не получается догнать, при этом конечно же поддавался.
Пришла пора возвращаться домой. Троица уже прогуливалась по главной аллее парка. На ней в киосках-шатрах продавались сахарная вата, напитки, мороженое, попкорн и шашлыки. Юра купил для Юли и Даника попкорна и ваты, взял лимонада. Веселой компанией они сели на лавочку под раскидистым кленом.
За мангалом, где на металлических спиральных шампурах готовились шашлыки, стоял человек кавказской внешности. Какое-то время он пристально смотрел на Юру, а потом достал из кармана черного халата, в который был одет, мобильный телефон и позвонил:
– Э, приветствую, Мансурчик, – проговорил он на своем родном языке, – это Абумуслим.