На экране показалась темная комната с одним-единственным окошком под потолком. Свет едва пробивался в нее. Скорей всего – это был подвал или погреб. Пол был бетонный, весь в пыли и опилках. Юля зразу не сообразила, что в углу сидел мальчик. Ей подумалось, что, возможно, это котенок сжался во мраке. Даник рыдал, обхватив свои коленки.
– Джахпар, пускай Зулпукар даст звук. Нашей гостье интересно, – заржал сутулый. – Ей это должно понравиться.
Конечно же, Юля не понимала по-лакски, и последнее слово «понравиться», что прозвучало как «ххуй дизан», ее очень испугало. Она вся побледнела.
Откуда-то из глубины дома пришел ответ на том же языке:
– Шагабутдин, Зулпукар не может настроить микрофон. Иди сам посмотри.
– Ни хрена мои братаны не шарят, – сказал он Юле по-русски, поднял с пола изоленту и попытался снова заклеить ей рот.
Юля плюнула – лента выскользнула из рук Шагабутдина и упала на пол. Урод широко размахнулся рукой и залепил ей пощечину. У девушки брызнули слезы из глаз, и она, что было силы, закричала:
– Помогите!
Тогда Шагабутдин ударил ее тыльной стороной ладони по другой щеке:
– Не кричи, мы далеко от города. Никто не услышит.
Он вышел и выключил свет. Но остался светиться экран, где, вздрагивая плечами, рыдал Даник.
Прошло минут пять. Руки у Юли ужасно затекли, она попыталась пошевелиться, но не могла – ее привязали так крепко, что трудно было даже дышать, кроме того, капроновая веревка резала плечи и запястье. Долго стоять было тяжело. В помещении холодно, а она в одной ночнушке.
Вдруг раздался громкий всхлип, который заполнил собой все пространство комнаты.
– Юля! – это плакал Даник.
– Отпустите ребенка, сволочи! – закричала девушка.
Никто не ответил и в комнату не зашел.
Юля пыталась восстановить в памяти последнее, что она помнила. Неприятное лицо полицейского, как его самого отбросили на стену. А потом – туман. Где же она? Что этим людям от нее надо? Юля могла предположить только одно: весь этот кошмар каким-то образом связан с действиями ее брата. И главное, Илья явно находится не у них в руках. А значит, он ее спасет. И Даника, и всем этим мудакам Илья еще покажет. Эта мысль немного успокоила ее.
* * *К коттеджу, глубоко спрятанному в сосновом лесу, вела проселочная дорога. Техника ездила по ней не часто. Между колеями песочного цвета росла трава. И хоть на дороге были ухабы и лужи, для «Ниссана-Патфаиндера» она была несложной.
– Видишь, Мансур, – сказал пассажир, сидевший на переднем сиденье дагестанец средних лет с отвисшим животом, – мои люди хоть и упустили этого вахлака, зато теперь какое дело сделали! Узнали, что требовалось, и по вашей просьбе приготовили для вас все необходимое.
– Аслан все учтет и в долгу не останется.
Сквозь ветви сосен блеснула солнечными лучами цинковая крыша.
– О, как я посмотрю, ты здесь неплохо обосновался.
– Да что ты, Мансурчик, скромная дача. Строю, строю – никак достроить не могу. Всё в городе на съемной квартире маюсь. На шашлыках и шаурме много не заработаешь. Бывает, парням заплатить нечем. Это вы у нас «золотые львы».
– Погоди, Абумуслим, придет очередь, и тебе квартиру подгоним. Я слышал, что Аслан уже для тебя что-то там подыскивает. Зёма зёму без крыши над головой не оставит.
– Пускай ему Аллах помогает.
Антрацитовый «Ниссан-Патфаиндер» подполз к высоким металлическим воротам. Мансур нажал на сигнал. Зулпукар – двадцатилетний дагестанец с внешностью джигита – увидел на мониторе камер наружного наблюдения остановившийся внедорожник, его водителя, пассажира и быстрым шагом пошел открывать ворота.
«Нисан-Патфаиндер» вполз во двор. По всему было видно, что на участке идет строительство. Во дворе лежали доски, укрытые брезентом, возвышались белыми башнями бетонные блоки, неприглядными кучами валялся строительный мусор, ржавели под открытом небом тачки, бочки, трубы, радиаторы.
– Добро пожаловать в мой дом, – пригласил Абумуслим. – Чаю, кофе?
– Нет времени. До часу я должен вернуться с готовым материалом, – деловито ответил Мансур. – Давайте, покажите, где она.
На крыльце хозяина и его гостя встречали три дагестанца. Они нелепо выстроились по ранжиру – высокий, широкоплечий Зулпукар, чуть поменьше его – Джахпар и сутулый Шагабутдин.
– Показывайте, где она, – приказным тоном проговорил Абумуслим.
Шагабутдин провел всех пятерых в прихожую, затем кавказцы, один за другим, спустились по винтовой деревянной и скрипучей лестнице вниз.
– Осторожно – порог, – заискивающе предупредил Шагабутдин.
Сутулый дагестанец открыл дверь, включил свет. Все пятеро мужчин плотным полумесяцем обступили девушку, привязанную к бетонной балке. Юля зажмурилась от резкого света.
– Что ж вы делаете? – на своем родном языке сказал Мансур. – Вай-вай, ей же больно. – И по-русски обратился к Юле: – Тебе больно?
– Нет, мне щекотно, – зло выпалила девушка.
Это показалось Мансуру смешным. Он хмыкнул, а остальные дагестанцы заржали.
– Вам отомстят! – огрызнулась Юля. – Вас посадят! А!!! – изо всех сил закричала девушка. – Вас убьют!
Дагестанцы просто покатывались со смеху. Абумуслим даже вытер слезу, выступившую в уголке глаза.
– А где пацаненок? – спросил по-русски Мансур.
Шагамутдин кивнул на экран.
– Это он где? В погребе? – поднял брови Мансур.
– Да, он еще недостроен, – объяснил также по-русски Абумуслим.
– Там же холодно! Ай-ай-ай, – закивал головой Мансур.
– Днем – не очень, – безразлично проговорил Шагабутдин.
– А крысы там не водятся? – Мансур произнес это с намеком.
– Крысы? – не понял Шагабутдин.
– Какие еще крысы? – забеспокоился хозяин дачи.
– Крысы приходят, скребутся. У них такие большие, желтые зубы, – понял намек Джахпар.
– Ужас! Брр! – повел плечами Мансур. – Бедный мальчик… А что у вас других комнат, более, так сказать, обжитых, нету?
– Пацан громко ревел, надоел всем – хоть зарежь его, – серьезно проговорил Шагабутдин. – Чтобы не слышать, мы его туда и определили. Там самые толстые стены.
– Вы что! Отведите его в другую комнату, – грозно сказал Мансур.
– Прямо сейчас? – спросил Абумуслим.
– Нет, чуть позже.
Теперь Мансур обратился к Юле:
– Как тебя зовут?
– Пошел ты! – смело сказала девушка.
– Юля ее зовут, – прорычал Шагабутдин.
– Юля… Юленька, – слащаво улыбнулся Мансур. – Я могу тебя так называть?
– Негодяй! – встрепенулась она.
– Значит, нельзя. А кому можно? – спросил дагестанец. – Юре можно?
Девушка услышала это имя, быстро взглянула на Мансура, но ничего не сказала.
– Юра – это твой друг?
Она молчала.
– Вот, – Мансур достал из чехла мобильник, показал ей фотографии, где они сидели на скамейке в парке – с Юрой и Данилой. – Это он? Твой, как правильно сказать, любимый?
– Никакого Юры я не знаю, – женская интуиция подсказала Юле, что своим признанием она чем-то навредит Юре.
– А вот еще снимок.
На экране мобильного телефона Юра и Юля целовались на ступеньках перед подъездом дома. Фотография была размытая, но молодых людей можно было узнать.
– Не знаю, – упорно ответила девушка.
– Что ты мозги нам клюешь! Я сам это видел, и я сам это снял! – замахал своими крючковатыми руками Шагабутдин.
– Э… Чего так кричишь, – сморщился Мансур.
– Тихо, – вмешался Абумуслим.
– Неужели, Юленька, ты целуешься с незнакомцами?
– Что вы от меня хотите!
– Тебя! – заржал Шагабутдин.
– Да заткнись ты, бешеный, – по-лакски сказал Мансур. – Нам надо, чтобы ты прочитала вот этот текст, – Мансур достал из кармана штанов помятый лист бумаги, расправил его. – Мои друзья вас очень просят все это выучить и своими словами пересказать прямо в камеру.
– Что это? – не поняла Юля.
– Текст. Просто текст на русском языке.
Он развернул лист и поднес к Юле. Она прочитала:
«Юра, если ты не согласишься с ними, меня и моего племянника убьют».
– Вслух, пожалуйста, – угрожающим тоном сказал Мансур.
Юля побелела, она испугалась – не за себя, а за Данилу.
– Это же всего одна строчка. Читай!
– Читай, сука! – опять заорал Шагабутдин.
– Выйди отсюда! – рявкнул на него Мансур.
– Все, молчу, – Шагабутдин поднял согнутые в локтях руки и задом отступил к выходу из комнаты.
– Ты всего несколько слов говоришь на камеру. А потом мы тебя развяжем. И пацана выпустим, и вас вдвоем попросим у нас пожить некоторое время в гостях. А хозяин вас шашлычками угощать будет. Правда? – Мансур взглянул на Абумуслима.
– Правда, – подтвердил тот.
– Юля! Где ты?! Мне страшно, – донесся, как из-под земли, плач Даника.
Именно страх за Данилку заставил ее согласиться и записать на камеру обращение к Юре. Ведь после этого они будут вместе с Даником – ему будет легче. Кроме того, дагестанцы ничего не спрашивали об Илье, значит, есть надежда, что он обязательно их найдет. А Илья, наверное, уже знает, что они пропали, ведь брат и сестра договаривались созвониться.
– Развяжите меня! – крикнула Юля.
– Нет. Пока не прочтете – не развяжем, – непреклонным тоном сказал Мансур. – Ты так выглядишь более жалкой, и ваш друг быстрее пойдет на соглашение.
– Хорошо, дайте еще раз прочитать.
– Пожалуйста. Вот только вместо слов «моего племянника» назовите его по имени. Так будет убедительнее, – Мансур достал из кармана расческу и поправил себе челку.
33
Юрий взглянул на экран компьютера, стоявшего на столе.
«Юра, если ты не согласишься с ними, меня и Даника убьют».
Юля была привязана к бетонному столбу в каком-то жутком помещении, затем пошли кадры с плачущим в темной комнате, похожей на тюремную камеру, Данилкой.
– Вы что? – вырвалось у Юры. – Гады! Сволочи!
– Тихо, Юра… Это только бизнес, – сказал Аслан. – Теперь ты отсюда просто так не выйдешь. Сделай всем хорошо. Поработаешь у нас, понятно, под присмотром. Гонорары, конечно, уменьшатся. Думаю, до хорошего питания и прогулок на свежий воздух. Но зато со временем ты получишь назад свою девку и пацана. Все электронные приборы мы изымаем. Притрагиваться к ним ты будешь только в присутствии моего племянника. Он скоро подъедет. Исрафирик – умный мальчик. Ему семнадцать – он тоже фанат компьютеров. Шайтан их придумал… Конечно, ему до тебя далеко. Скажем так, ты будешь его учить. И я тебя, как учителя, нанимаю. Будешь жить у меня…
Аслан говорил и внимательно смотрел на Юру, а тот, не отрываясь, смотрел на связанную Юлю – ее страдания причиняли ему огромные мучения.
– Ну что, ты согласен?
Юра молчал.
– Ты же сам нам буквально несколько минут назад показывал, как мы хорошо научились убивать. В карьер пойдет еще одна бочка и маленькая бочечка, – растянулся в улыбке Аслан.
Гамзат за спиной у Юры заржал.
– Но если я в четыре часа не покажусь в условленном месте, вся инфа сольется в инет, – сказал Покровский.
– А ты сделай так, чтобы она не слилась. Как она должна слиться?
– В инете запущен бот, он отсчитывает время. Ровно в шестнадцать часов начнется рассылка.
Юра не блефовал, он на самом деле запустил такой бот. Для подстраховки. Только программа должна была стартовать много позже, в случае если Юра в свой ближайший день рождения сам себя не поздравит с этим самым днем рождения живым, через скайп, с его фирменной улыбочкой в тридцать два зуба. Благо программ распознания улыбок производители настрочили предостаточно. А насчет Кузьмы он решил не распространяться, чтобы не подставлять приятеля. Он надеялся, что улучит момент и передаст ему весть о себе. Оставалось только на время остановить выполнение рассылки – опередить Кузьму.
– Инфа, инет, бот. Мы, по-твоему, не ботаем, – встрял Гамзат.
– Бот – это автоматическая программа. Я могу выключить ее прямо из вашего компьютера через Интернет.
– Мы ничего не понимаем в этой железке, – сказал Аслан, – как же мы поймем, уничтожил ты свой бот или нет?
– Элементарно: если в шестнадцать часов пять минут на Ютубе не окажется показанного мной фильма, значит, программа остановлена. Если окажется, то можете со мной делать, что хотите и… делайте ноги из России, а еще, по ходу, и пластические операции – это чтобы Интерпол вас не распознал. Однако я не похож на камикадзе.
Аслан окинул взглядом худощавую фигуру Покровского и подумал: «Этому каждая минута жизни дорога, чтобы только в Интернете лишний раз пошарить. Как же с ним будет его девушка уживаться… И убивать его не хочется. Самый лучший выход был бы – принять его в семью, ведь парень – голова. Но кореша не поймут. Рано или поздно от этой головы придется избавиться».
– Да, на камикадзе ты не похож, – согласился Аслан.
– Значит, ситуацию разруливаем так, – уверенно сказал Юра, – вы отпускаете Юлю и Даника, я останавливаю программу… И остаюсь у вас вместо них. В общем, вам надо реально мне поверить.
– Мы тебе поверим, – проговорил Аслан. – Потому что жизнь твоей подруги теперь зависит полностью от тебя. Если вдруг со мной и Гамзатом что-нибудь случится – за меня отомстят. Она и этот пацан всегда будут под присмотром моих людей. Где бы она ни жила. Помни об этом. Садись.
Аслан встал, уступив место за компьютером Юре.
– Нет, вначале ты распорядишься отпустить Юлю и Данилу. И заодно дашь мне с ними поговорить.
– Ты что, обурел? – вспылил Гамзат. – Выставлять нам предъявы!
– Тихо, – сказал Аслан, – мы это сделаем после четырех.
– Я ничего не сделаю, пока вы не выполните то, что я сказал.
Аслан не отвечал. Часы на компьютере показывали без пятнадцати четыре.
– Чтобы остановить программу, мне надо как минимум пять минут.
Аслан молчал, а часы на компьютере продолжали отсчитывать время:
«15:44:57»
«15:44:58»
«15:44:59»…
Когда секунды округлились до «15:45:00», Гамзат не выдержал:
– Их убьют! А я убью тебя! – Он выхватил из ящика тумбочки пистолет с глушителем и направил в голову Покровскому. – Останови программу!
Аслан теперь не удерживал Гамзата. Юрий не шевелился. Он спокойно смотрел в черную точку на глушителе пистолета. Только капелька холодного пота выступила у него на виске.
«15:45:38»
«15:45:39»
«15:45:40»…
– Ты, сука! Я тебе мозги вышибу! А баба твоя и пацан кровью захлебнутся! – прошипел Газмат.
Прямо перед лицом Покровского мушка пистолета вырисовывала в воздухе дрожащую восьмерку.
«15:45:58»
«15:46:00»…
– Убери пушку, – грубо сказал Аслан, он понял, что Юрий не сломается, взял телефон и набрал номер.
– Абумуслим, слышишь меня? Отпустите девку и малого.
– Чего? – переспросил хозяин дачи.
– Отпустите. Пускай идут, куда хотят. Ты понял?
– Понял.
– А теперь дай ей трубку.
– Алё! Алё! – послышался в трубке голос Юли.
– На, – Аслан передал свой телефон Покровскому.
– Алё! Юля? Ничего не говори. Только слушай. Окажешься за домом – беги. А потом – в Москву! К родственникам, друзьям. К кому угодно. Через пару дней у тебя будет счет в банке, ты узнаешь об этом. И уезжай из России.
– Юра, а ты? Я виновата, да? Я не могла… Юра…
Часы на компьютере показывали: «15:46:15»
– Время уходит! – Аслан не выдержал и вырвал из рук Покровского телефон.
– Я должен увидеть, как их освободили. Мне нужно видеть! – резко сказал Юра.
– Дай Абумуслима! – рявкнул Юле Аслан.
– Да, – ответил хозяин дачи.
– Пускай охранник покажет нам, как они уходят.
– А сами оставайтесь в доме, – подсказал Покровский.
– А сами оставайтесь в доме, – повторил Аслан.
– Сколько вас там? – продолжал диктовать Юра.
– Сколько вас там? – спросил в трубку Аслан.
– Четверо, – буркнул Абумуслим.
– Четверо, – произнес Аслан.
– Все четверо – собрались в комнате со столбом, перед камерой, – стал ставить условия Юра.
Аслан повторил эти слова.
– И стоять, пока я не скажу. А-ну, быстро!
Юра сел за компьютер, его пальцы пробежались по клавиатуре. На экране компьютера он увидел, как раскрылись ворота, и Юля, держа за руку Даника, побежала в лес. Юрий разделил экран монитора – на другой камере он увидел четырех дагестанцев с глупыми лицами, которые собрались в одной комнате и таращились в камеру. Самое злое лицо было у сутулого мужика со сросшимися бровями.
Часы в углу экрана показывали:
«15:49.59»
– Время! – не выдержал Гамзат.
– Давай, отключай своего бота! – ледяным тоном сказал Аслан.
Юрий уменьшил экран, на котором, ничего не понимая, переминались с ноги на ногу четыре кавказца, словно позируя на групповом снимке. Юра открыл браузер и собственноручно уничтожил аккаунт со всеми данными, пользоваться которым всего полдня назад он так упорно старался научить Кузьму.
Ни в 16:05, ни в 16:10, ни в 16:15 на Ютубе ничего похожего на фильм, который продемонстрировал Аслану и Гамзату Юрий, не «всплыло».
– Я сдержал свое слово, – сказал он.
– Я тоже, – сказал Аслан и крикнул в телефон, который так и не отключил. – Эй, вы свободны, можете расползаться!
Дагестанцы, стоявшие перед столбом, к которому утром была привязана Юля, молча вышли из мрачной комнаты.
В чехле на ремне у Покровского заиграл мобильник. Юра быстро достал его, приложил к уху.
– Юра, ты где? – очень тревожным голосом проговорил Кузьма.
– Выкидывай свой телефон и вали из города. Понял? – успел крикнуть Покровский.
Гамзат ударил Юру в бок и выхватил телефон – Покровский согнулся и застонал.
– Тебе же было сказано, что пользоваться электронной техникой ты можешь только в присутствии моего племянника, – сказал Аслан. – А он приедет только завтра.
– Это же телефон… – держась за ушибленное ребро, сказал Покровский.
Он не успел договорить, как получил от Гамзата голенью в лицо. Юрий отлетел к стене. Выставив кулаки в боксерской стойке, Гамзат пошел к нему навстречу. Покровский вытер рукавом кровь, что брызнула из носа, и, сделав резкий выпад, ударом ноги в живот откинул Гамзата к стене.