— Що гений, то не гений. А що везе — то везе!
* * * *
В начале 1930-х годов профессор Института цветных металлов экзаменовал студента, который, несмотря на наводящие вопросы, не смог дать ни одного вразумительного ответа. Тяжело вздохнув, экзаменатор сказал:
— Ничегошеньки не знаешь! Непременно быть тебе министром!
И как в воду глядел: незадачливый студент, Петр Фадеевич Ломако, не только стал министром цветной металлургии СССР, но и занимал этот пост, с перерывом на вышестоящую работу, в общей сложности около 40 лет — случай, не имеющий себе равных в истории!
КАК ОПОЗНАТЬ МИНОНОСЕЦ?
В начале XX века кораблестроители в погоне за высокой скоростью превзошли разумные пределы в облегчении корпусов быстроходных миноносцев. Именно тогда они получили прозвище консервных банок, а некоторые остряки утверждали, что это — вообще «каркасы, хорошо обтянутые мокрой парусиной».
Как-то раз английский кораблестроитель Дж. Торникрофт разыскивал в Портсмуте место стоянки миноносцев.
— Скажи-ка приятель, — обратился он к первому попавшемуся ему навстречу человеку, стараясь ненароком не сболтнуть лишнее, то, что могло составлять военную тайну. — Где тут стоят суда… м-м… ну, хищные на вид с низкой посадкой?
— Вы о миноносцах, сэр? Так идите до конца причала, — ответил прохожий. — Там увидите корабли, у которых сквозь обшивку борта просвечивают находящиеся внутри машины и предметы. Это и есть миноносцы!
ЭТИ ПРОТИВНЫЕ МУХИ
Знаменитый кардинал Ришелье, знакомый всем нам по прославленному роману А. Дюма «Три мушкетера», так искусно поставил шпионство и подслушивание в королевском дворце, что знал о семейной жизни Людовика XIII лучше, чем сам он. Эта поразительная осведомленность кардинала внушила матери короля Марии Медичи серьезное подозрение, что большие, громко жужжащие мухи, облюбовавшие дворец, понимают разговоры людей, повторяют их и могут быть использованы в качестве осведомителей. Увидев в своих покоях хотя бы одну такую муху, королева-мать делала предупреждающий жест окружающим и немедленно умолкала. Или наоборот: нарочито громко говорила, но так, чтобы не упоминать ни о чем, что должно было остаться тайной для Ришелье…
Я-ТО — ДА, ДА ОН-ТО — НЕТ…
Знаменитый русский инженер-путеец, почетный член Петербургской АН П. П. Мельников (1804–1880) был одно время заместителем, или, как тогда говорили, товарищем главноуправляющего (министра) путями сообщения и публичными зданиями графа П. А. Клейнмихеля, известного своей некомпетентностью и самодурством. Отношения их складывались непросто, и Павел Петрович не раз говаривал: «Я-то ему товарищ, да он мне не товарищ!»
«ЦАРЮ ЖЕ ПОМОГАЛИ…»
В 1781 году князь Г. А. Потемкин заехал в город Шклов, что под Могилевом, к генералу С. Г. Зоричу, бывшему фавориту Екатерины II. Вечером к нему явился местный житель и, добившись разговора наедине, сообщил, что в имении Зорича тайно печатаются фальшивые ассигнации. Проведя расследование и установив, что этим делом занимаются приближенные генерала — далматинцы братья Зановичи и карлики из его челяди, Григорий Александрович приказал арестовать виновников. Арест ошеломил их, а особенно карликов. «За что нас схватили? — недоумевали они. — Что такое мы сделали? Ведь царю же помогали — деньги, не щадя сил и здоровья, печатали»…
ПРИЕМЫ ШАФАРЕВИЧА
Профессор Р. Шафаревич — отец известного математика, академика РАН — преподавал теоретическую механику в Московском энергетическом институте. Его чрезвычайно раздражали студенты, которые считали, что успешная сдача экзаменов зависит не от знаний, а от счастливо вытянутого экзаменационного билета. В таких случаях он применял два приема. Убирал все билеты со стола, оставляя только один, и любезно предлагал:
— Выбирайте, молодой человек!
Или оставлял только два билета, положенные друг на друга. Если студент норовил вытащить нижний, Шафаревич укоризненно говорил ему:
— Берите верхний! Ведь когда приходите в гости, вы же не стараетесь вытащить из стопки блинов самый нижний!
«БЫСТРЕЕ ОШИБАЙТЕСЬ!»
В 1830 году в Копенгагенском университете состоялось большое торжество: знаменитому датскому физику Хансу Эрстеду (1777–1851) вручались почетные дипломы нескольких европейских академий (в том числе иностранного почетного члена Петербургской АН) за открытия в области электричества и магнетизма. В кулуарах собрания, помимо всего прочего, говорили и о том, что с Эрстедом очень трудно работать, ибо он буквально загонял своих помощников, нещадно понукая их: «Быстрее, быстрее», — и вслед — еще что-то неразборчивое.
Наконец, один из гостей решился спросить самого Эрстеда, что заставляет его спешить в работе? Не забота ли о всеевропейском престиже его родины?
— Нет, подобные высокие помыслы мне как-то не приходили на ум, — признался ученый. — Просто в этой области науки накоплено столь мало данных, что я подгоняю коллег словами: «Быстрее ошибайтесь…» Ведь именно благодаря атмосфере спешки они за короткое время собирают такое множество наблюдений, что мне остается только, анализируя их, быстро находить путь к правильным выводам!
ПРОСТОДУШНЫЙ ЛИННЕЙ
Знаменитый шведский натуралист Карл Линней (1707–1778) — кстати, первый президент Шведской академии наук (с 1739 г.) — в старости стал склонен к забывчивости и причудам. Встретив однажды друга детства, которого он не видел лет 50, Линней был неприятно поражен тем, как тот изменился. Но объективность естествоиспытателя заставила его предположить, что подобные же изменения могли произойти и с ним самим… Дабы разрешить свои сомнения, он участливо поинтересовался у престарелого приятеля:
— Скажи мне, так ли я тебе гадок, как и ты мне?
КТО КЕМ БЫВАЛ
Русский министр финансов граф Е. Ф. Канкрин (1774–1845), заработавший и титул, и пост усердием и трудолюбием, был остер на язык и не давал спуску родовитым сановникам. Однажды на заседании Государственного совета он указал министру внутренних дел графу А. Г. Строганову на неверную цифру в его докладе.
— Я бухгалтером никогда не бывал! — высокомерно одернул Канкрина Строганов. На что первый тут же ответил:
— А я, батюшка, был бухгалтером, был и конторщиком, но дураком никогда не бывал и не буду!
ЛУЧШЕ МЕНЯ НЕ НАШЛИ?
Князь И. В. Васильчиков — лихой кавалерист, прославившийся в боях с наполеоновскими захватчиками, пользовался такой любовью и популярностью в русском обществе, что Александр I издал рескрипт о назначении его председателем Государственного совета — высшего совещательного органа империи. Но это назначение не обрадовало, а, напротив, весьма удручило Иллариона Васильевича. Отвечая на поздравления знакомых, он с грустью говорил:
— Вам то хорошо, а мне-то каково! Всю ночь не мог сомкнуть глаз. Боже мой! До чего же мы дожили! На такую должность лучше меня никого не нашли!
P.S. А вот его сын Александр Илларионович вошел в историю как выдающийся земский деятель, экономист и публицист.
ВЕРТОЛЕТ НИКУДА НЕ ГОДИТСЯ…
Хотя в годы второй мировой войны усилиями знаменитого авиаконструктора И. И. Сикорского (1889–1972) в США было построено свыше 400 вертолетов трех разных типов, чины американской военной авиации по-прежнему с глубоким недоверием относились к новому летательному аппарату. Так, в 1948 году начальник управления по определению потребностей в вооружениях штаба ВВС США наотрез отказался включить вертолет в заявку. «Идея вертолета, — пояснил генерал своим подчиненным, — необоснованная с аэродинамической точки зрения. Это все равно что пытаться поднять самого себя за шнурки ботинок. Ясно же, что как летательный аппарат вертолет никуда не годится»…
P.S. Любопытный факт: именно в том же году был построен первый серийный вертолет Ми-1 — в СССР, противостоявшем США.
КТО ПЛАТИТ, ТОТ И РЕШАЕТ?
В годы первой мировой войны американского физика-экспериментатора Роберта Вуда (1868–1955) привлекли к военным разработкам, субсидируемым правительством. Однажды в его лаборатории появился финансовый инспектор и потребовал документированного отчета, как, зачем и почему расходуются государственные средства.
— А для чего вам эти сведения? — удивился ученый.
— Правительство, давая деньги, вправе решать, на что они будут потрачены, — важно произнес чиновник.
Вуд расхохотался:
— С таким же правом больной может сказать врачу: «Раз я вам плачу, мне и виднее, чем я болен и как меня нужно лечить!»
ДВА БЛАГА ЖИЗНИ ДЛЯ МАТЕМАТИКА
Выдающийся французский ученый Симеон Пуассон (1781–1840) за сорок два года творческой деятельности обогатил новыми концепциями и открытиями буквально все разделы математики, математической физики и теоретической механики. Кроме того, на протяжении всей жизни он был связан с Политехнической школой и Французским университетом, где преподавал математику. Получилось так, что Пуассон сам простодушно раскрыл коллегам секрет своей феноменальной научной продуктивности.
— Жизнь красна двумя вещами, — сказал он как-то в кругу друзей, — возможностью изучать математику и возможностью преподавать ее!
«ХОЖУ РУКИ КАРМАНАХ…»
В конце 1950-х годов наш прославленный оружейник М. Т. Калашников представил на полигонные испытания очередной образец ручного пулемета. По существовавшим тогда строгим правилам все подсчеты по баллистическим качествам оружия вели только испытатели полигона, а представителям КБ запрещалось даже делать какие-либо записи. Зная столь суровое требование, Калашников добивался такой отработки образцов, чтобы его сотрудники на полигоне могли не прикасаться к ним и «ходить руки в карманах».
Но, разумеется, судьба изделия всегда волновала конструктора и он разработал со слесарями-отладчиками КБ условный язык, с помощью которого его оперативно информировали о ходе дел. В этом языке главный документ, по которому определялась кучность стрельбы, бумажная мишень с дырками от пуль, именовалась «решетом»…
И вот как-то раз на телеграфе Михаилу Тимофеевичу передали текст:
«Решето хорошее. Хожу руки карманах. Женя».
Работница почтового отделения, передавая Калашникову телеграмму, не удержалась и спросила:
— Что это за чудо-решето вы отправили товарищу? Неужели оно само все делает, а он и рук не прикладывает? Где бы такое достать?
ОБМЕН ОПЫТОМ
После войны знаменитый американский джазист, основатель исполнительского стиля на традициях блюза Луи Армстронг (1900–1971) был после своего концерта представлен знаменитому датскому физику, одному из создателей современной физики Нильсу Бору (1885–1965). Прославленный трубач продемонстрировал всемирно известному физику лихие джазовые пассажи, а тот, в свою очередь, преисполненный благодарности, попытался объяснить своему новому знакомому кое-какие детали расщепления атомного ядра.
— Это была незабываемая встреча, — важно рассказывал через много лет Армстронг своему биографу. — Убежден, что я научил мистера Бора разбираться в искусстве джаза, а он посвятил меня в сокровенные атомные секреты, которые, конечно же, я унесу с собой в могилу…
ПЛОДЫ ПРОСВЕЩЕНИЯ
Главным мотивом, побудившим императрицу Елизавету Петровну (1709–1761/62) учредить Московский университет, было желание избавить знатные русские семьи от бежавших с Запада проходимцев, подвизавшихся в России на ниве воспитания юношества. Плоды этого благодетельного для России решения довелось пожинать ее преемнице — Екатерине II, давшей любопытную оценку деятельности университета.
— С тех пор, как в государственные учреждения стали приходить выпускники Московского университета, — сказала как-то раз она своим приближенным, — я начала, наконец, понимать поступающие ко мне бумаги.
НЕ ПО СВОЕМУ ДЕЛУ…
Императрица Екатерина II (1729–1796) любила и умела очаровывать крупных чиновников, которых не очень хорошо знала лично. Принимая управителей отдаленных внутренних губерний, она доверительно беседовала с ними, расспрашивала о семействах, об управлении, о ценах на пропитание, о судопроизводстве и т. д. Этим она совершенно покоряла приезжавших из «медвежьих углов» губернаторов, начинавших после таких бесед буквально боготворить государыню. Но не все поддавались чарам императрицы. Как-то раз, отпуская от себя пожилого губернатора, которого она не смогла принять сразу, Екатерина стала извиняться перед ним за то, что заставила долго ждать аудиенции.
— Ничего, ничего, ваше величество, — благодушно ответствовал умный старик. — Ведь я приехал по вашим делам, а не по своим…
ВОЕННОЕ-ТО ДЕЛО КУДА МУДРЕНЕЕ…
В 1793 году султан Селим III, проводя реформы в Османской империи, решил установить постоянные дипломатические отношения с рядом европейских государств, в том числе и с Россией. Первым русским послом в Константинополе стал рекомендованный еще светлейшим князем Таврическим, генерал-фельдмаршалом Г. А. Потемкиным будущий светлейший князь Смоленский, генерал-фельдмаршал М. И. Кутузов (1745–1813), имевший к тому времени большой опыт организации разведывательной службы и прекрасно знавший турецкий язык. Михаил Илларионович основательно подготовился к возложенной на него миссии: собрал досье на турецких чиновников, с которыми ему предстояло иметь дело в Константинополе, завел полезные знакомства среди придворных султана, внедрил свою агентуру в его ближайшее окружение. Переговоры вел учтиво, тактично, но твердо и находчиво. В критический момент, когда все, казалось, зашло в тупик, он в одиночку отправился в сад султанского гарема и очаровал своим красноречием, изысканностью манер трех самых влиятельных в империи женщин…
Успехи на новом поприще не вскружили голову Кутузову. Когда его спросили, трудно ли далась ему непривычная миссия, полководец ответил:
— Дипломатическая карьера сколь ни плутовата, а не так мудрена, как военная…
БУДЕТ О ЧЕМ РАССКАЗЫВАТЬ!
Знаменитый терапевт, основатель московской клинической школы, почетный член Петербургской АН Г. А. Захарьин (1829/30–1897) считал, что иногда полезно успокоить пациента, снять у него панический страх перед болезнью.
— Вам, батенька, — увещевал он больного, — прежде всего надо к своей болезни попривыкнуть. Сейчас она вас ужасает, а поживете с ней годок-другой-третий — и ничего, даже полюбите ее, проклятую. Да что там — знакомым будете надоедать рассказами о ней. И чем раньше это случится, тем лучше!
СТАНДАРТ…
Перед войной известный советский инженер В. С. Емельянов (1901–1988), будущий член-корреспондент АН СССР, Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Государственной премии СССР, был поставлен во главе Комитета стандартов. Приступив к изучению совершенно нового для себя дела, Василий Семенович принялся добросовестно читать один стандарт за другим, чтобы составить себе представление о существе поставленных перед ним задач. И среди этих официально утвержденных документов его больше всего поразил стандарт на раков, состоявший всего из одной фразы: «Рак первого сорта должен быть живой и шевелить усами…»
…И ИНСТРУКЦИЯ
Технические инструкции, которые, по идее, должны быть предельно ясными и логичными, иногда являют собой образцы бессмыслицы и абракадабры. Вот, например, инструкция английского Адмиралтейства, разосланная на корабли флота в 1968 году: «По техническим соображениям крупнокалиберные снаряды поставляются вверх ногами, то есть острием вниз, а донышком вверх. Чтобы не было сомнений в правильности такого складирования, дно каждого снаряда обозначено нами белой краской „верх“…»
НЕВОЗМОЖНЫЕ ЧАСЫ
Когда в 1675 году знаменитый научный соперник Ньютона и его вечный оппонент Роберт Гук (1635–1703) изобрел маятник со спиральной пружиной, он сразу понял: в его руках устройство, позволяющее уменьшить часы до размера кармана. Но когда он обратился к одному лондонскому часовщику с предложением изготовить карманный хронометр, тот изумился:
— Да как можно, сэр? — воскликнул мастер. — Ведь же гири, цепи, маятник…
ОТЛИЧНЫЙ ОТ ЧАСОВ
Сподвижник Потемкина генерал Сергей Лаврентьевич Львов (1742–1812), идучи по Невскому проспекту, встретил давнего приятеля. Разговорились. Оказалось, тот приехал из поместья в Петербург хлопотать по своему делу.
— А у кого дело? — спросил Львов.
Приятель назвал имя одного крупного чиновника.
— Так ты к нему только по понедельникам ходи, — посоветовал Львов.
— Почему?
— А потому, что домашний секретарь обыкновенно заводит его вместе с часами — раз в неделю, в воскресенье. За выходной он размахается и в понедельник начинает кое-что соображать. Но если часы и в остальные дни исправно ходят, то он уже во вторник опять засыпает…
НУ И ЗАКОНЫ!
Приступив к исполнению обязанностей московского генерал-губернатора, бывший министр внутренних дел, генерал от инфантерии А. А. Закревский (1783–1865) начал осуществлять обширную программу ограбления столицы. Он воровал и помогал воровать сообщникам, шантажировал знатных москвичей, за взятки принимал в казну гнилое сукно и разбавленную водку. Когда же через 11 лет правления его, наконец-то, сняли с поста, придравшись к тому, что он своей властью вторично выдал замуж дочь при живом муже, Закревский был искренне возмущен: