— Погодите, — задержал их Олег. — Давайте сперва решим, что делать со Светланой.
— Вот уж не собираюсь! — возмущенно передернула плечами Моя Длина. — Может, еще прикажете мне из-за того, что Светлана с Андрюшей поссорились, проиграть Дуське конкурс? Нет уж, травка зеленая, не выйдет. Мы тут, видите ли, с ума из-за нее все будем сходить Андрюша весь извелся. А она в последний момент явится как ни в чем не бывало. Не стану я на нее нервы тратить. Мне надо готовиться. И вообще я давно всех предупреждала: эта Светлана нашему Андрюше не
пара.
— Минздрав предупреждал, — расхохотался Марат Ахметов. — Кто ж ему, Машка, по-твоему, пара?
— С ранеными не связываюсь, — наградила его убийственным взглядом та. И, подхватив под руку Катю, потащила ее в актовый зал.
— Ладно, давайте решать без них, — посмотрел на оставшихся друзей Олег.
— Да чего решать-то! — махнул сразу обеими руками Женька. — Придет она.
— Блажен, кто верует, — мрачно изрек Темыч. — Чует мое се…
— Заткнись! — хором крикнули остальные.
Компании с Большой Спасской давно было известно, что сердце Темыча никогда ничего хорошего не чует. Маленький Тема надулся и с достоинством произнес:
— Мое дело предупредить.
— Пойду все-таки еще раз поищу, — сказал вдруг Пашков. — Вдруг она уже в школе, а мы только зря волнуемся.
— Я с тобой, — уже жаждал перемены обстановки деятельный Женька.
— Один справлюсь, — почему-то решительно воспротивился Пашков и, не дожидаясь возражений со стороны долговязого друга, кинулся вниз по лестнице.
— Странный он сегодня какой-то, — проводил Пашкова удивленным взглядом Женька.
— За Машку волнуется, — уверенно отозвался Темыч.
— И чего за нее волноваться? — искренне изумился Женька.
— Хочет, чтобы она победила, — тоном старшего продолжал Темыч.
— А мне до фени, победит она или нет, — отмахнулся Женька.
— Ну, ты хорош, — покачала головой Таня. — Небось, если бы твоя Наташка в конкурсе участвовала, тоже сходил бы с ума от волнения.
— Так это же была бы Наташка, — с чувством произнес долговязый мальчик.
Олег усмехнулся. По его мнению, непосредственного Женьку надо было принимать таким, как он есть.
— А, кстати, — поинтересовалась Таня. — Ты, Женька, вроде собирался привести Наташку к нам на вечер.
— Я-то собирался, — тяжело вздохнул Женька. — Но она не смогла. Грипп у нее со вчерашнего дня. Я вообще-то сперва хотел вместо вечера к Наташке пойти. Но ее даже к телефону не подозвали. Потому что — температура сорок. Ну, вот я сюда и пришел. Чего просто так зря дома сидеть.
— Бедная Наташка, — посочувствовали друзья.
— Я тоже бедный, — с трагическим пафосом произнес Женька.
— Но ты ведь здоров, — возразил Темыч.
— Зато я скучаю, — с надрывом отозвался Женька.
— Кстати, я скучаю, — весело произнес Марат. — Надо бы Вальке в театр звякнуть. Как она там? Ребята, — посмотрел он на четверых друзей. — Перекатите меня через этот порожек. А дальше я сам.
Олег и Женька подтолкнули сзади коляску. Затем Марат на почти космической скорости унесся вдоль коридора, чтобы, оставшись в одиночестве, позвонить своей Вальке, а точнее, юной актрисе Российского театра современной концептуальной драмы Валькирии Прошечкиной, с которой его познакомил не кто иной, как Олег Беляев.
— Одни вот звонят, — проводил Марата завистливым взглядом Женька. — А мне теперь дожидаться, пока температура спадет.
— Думаю, Наташка твоя скоро сама не выдержит, — решил ободрить друга Олег. — Да и не вечно у нее температура будет.
— Наверное, ты прав, — никогда долго не предавался унынию Женька. — Я вот что подумал. Время у нас еще есть. Может, буфет открыт?
— Начинается, — проворчал Темыч. — Опять, что ли, проголодался?
— Ну! — подтвердил Женька.
— А на фига мы тогда тебя дожидались, пока ты дома обедал? — не унимался Темыч.
— Так это когда было, — ничуть не смутили его слова Женьку. — А после этого мы по морозу шли. Что мне, голодным весь вечер прикажешь сидеть?
— Ладно. Пошли, — согласился Олег. — Надо же как-то убить время до начала вечера.
— А я? — лихо осадил перед ними свою суперскоростную коляску Марат.
— Вот, вот, — пробубнил Тема. — Теперь еще этого на второй этаж тащи.
— И потащим, — с охотою схватился за коляску Женька.
— Эй! — встревожился Марат. — Осторожней! Уронишь!
Обычно легкомысленный Женька задумался: «Наверх Марата будет тащить тяжелее».
— Слушай, — принял решение долговязый мальчик. — Давай-ка мы лучше тебя тут оставим и жратвы тебе принесем.
— Ладно, — кивнул Марат. — А я пока в зал поеду. Может, там помочь надо. Вот, кстати, и Борька идет.
Вверх по лестнице бегом поднимался лучший друг Ахметова и его соратник по секции бокса — Боря Савушкин.
— Здорово, Марат! — приветствовал «временного инвалида» он. — Когда тебе гипс-то снимут?
— Обещают через две недели, — ответил Ахметов. — Прямо жду не дождусь. А то какая же это жизнь? Из дома лишний раз не выедешь. И даже по морде никому дать не удается.
Савушкин с понимающим видом хлопнул Ахметова по плечу:
— Тяжело тебе.
— Савка, ты жрать пойдешь? — уставился на него Женька.
— Не. Я только что из дома. С Маратом побуду.
Убедившись, что раненый друг остался в
надежных руках, Компания с Большой Спасской спустилась в буфет. Там толпилась уйма народа. Видимо, большинство пришедших на вечер так же, как Женька, хотели перекусить.
— Ну вот, — опять разворчался Темыч. — Стой теперь в очереди.
— Все равно делать нечего, — отвечал долговязый мальчик.
Впрочем, когда дело касалось еды, он проявлял чудеса изобретательности. Не успели друзья ничего сообразить, как Женька с криком: «Саша! Ты здесь? Хорошо, что мы вовремя!» — кинулся к знакомому парню из десятого «А». Пока тот, изумленно хлопая глазами, пытался сообразить, действительно ли занимал Женьке очередь, тот пролез впереди него и накупил всякой всячины.
Возвратившись к друзьям с полным подносом, он победоносно взглянул на Темыча.
— Вот видишь. А ты боялся. И вообще, нужно не ныть, а преодолевать трудности.
Больше Женька ничего не сказал. Он накинулся на пирожки и сок. Спустя пять минут он почти единолично опустошил поднос, после чего принялся торопить ребят:
— Скорее наверх. Вдруг Лешка уже Светлану нашел.
— Каким же ты становишься заботливым, когда сыт, — усмехнулся Олег.
Они вернулись к актовому залу. Женька протянул Ахметову пирожок и маленькую пачку сока.
— Пашков не возвращался? — спросила Таня.
Ахметов и Савушкин покачали головами.
— Ни Пашкова, ни Светланы, — уже был в курсе событий Боря.
— Хорошенькое начало праздничного вечера, — глянул на ребят исподлобья Темыч. — Чует мое…
— Опять? — грянули остальные.
— Темка, забудь ты про свое сердце, — посоветовал Женька.
— Ну, чего? — раздался за спинами ребят голос Пашкова. — Светлана не появилась?
— Тебе виднее, — ответили друзья. — Кажется, ты ходил ее искать.
— Ходить-то ходил, но не нашел, — досадливо махнул рукой Лешка.
— Ситуация, — растерянно протянул Олег. — Если Андрею взбредет на ум из-за отсутствия Светланы отменить конкурс, то Машка…
— Лучше не продолжай, — всплеснула руками Таня.
— Да уж, — поежился Тема. Он не был любителем острых ощущений.
— А в зале-то ее точно по-прежнему нет? — на всякий случай осведомился Пашков.
— Точно, — подтвердили Ахметов и Савушкин. — Мы несколько раз туда заглядывали. Там только Андрей, еще несколько училок, наш ди-джей Мурмулев и Арсений. Ну и, естественно, ребята.
— И никакой Светланы, — еще раз повторил Марат.
Олег поглядел на часы. Если верить афише, через пятнадцать минут начнется конкурс. В зале, возле зала и на лестнице все гудело. Народ прибывал. Сквозь плотную толпу протиснулся в сопровождении двух охранников Хамитяй Хамзяевич Ахметов. Он тоже был спонсором предстоящего мероприятия.
— Здорово, ребята, — запросто обратился он к Компании с Большой Спасской.
— Привет, дядя Хама! — фамильярно похлопал крутого бизнесмена по плечу Пашков.
У них еще с младших классов установились доверительные отношения. Ахметов-старший ценил Лешку за «выдающийся ум» и не уставал повторять, что «этот далеко пойдет». Мало того, он уже несколько раз предлагал Лешке: «Вырастешь, выучишься, приходи ко мне. В моем деле такие парни нужны как воздух».
Лишь поздоровавшись с Лешкой, Ахметов-старший обратил внимание на собственного сына.
— Тебе что тут надо? Теперь шею хочешь сломать?
— Не, папа, я не сломаю, — заверил наследник. — Мы тут аккуратно, с ребятами.
— Не, папа, я не сломаю, — заверил наследник. — Мы тут аккуратно, с ребятами.
— Сломаешь, домой не появляйся, — на полном серьезе проговорил Ахметов-старший и в сопровождении охранников важно прошествовал в зал.
Едва он удалился, возник Андрей Станиславович.
— Пришла? — повернулись к нему ребята.
— Нет, — был краток учитель. — А вы тоже ее не видели?
— Не видели, — подтвердил Пашков. — И, похоже, никому сегодня после уроков она на глаза не попадалась.
— Тебя, Лешка, не поймешь, — отозвался классный руководитель. — Раньше говорил, что ее в школе видели, а теперь, оказывается, не попадалась…
— За что купил, за то и продаю, — развел руками Пашков. — А если хотите, сбегаем еще поспрашиваем.
— Не стоит, — покачал головой Андрей Станиславович. — Да и времени нет. Нужно начинать конкурс.
— Может, отмените? — предложила Таня.
— Исключено, — отозвался учитель. — В этот вечер вложено столько сил. И публики уже полный зал набился. Все так ждали…
Андрей Станиславович умолк. Затем, потупившись, очень тихо проговорил:
— Господи, куда она могла деваться?
— Я знаю, Андрей Станиславович, — сказал Пашков. — Нужно звонить Василенко.
Владимир Иванович Василенко был фронтовым другом Андрея Станиславовича по Афганистану, а теперь стал майором милиции и работал в отделении на Сретенке. Компания с Большой Спасской не только хорошо знала Владимира Ивановича, но часто обращалась к нему за помощью в критические моменты собственных расследований. А подобных расследований Олег и его шестеро друзей, Женька, Темыч, Лешка, Таня, Катя и Машка, провели за минувшие три года целых двадцать одно.
— Василенко? — внимательно поглядел на Пашкова учитель. — Пожалуй. Во всяком случае Вовка уж точно скажет, что в таких случаях следует делать.
— Во! — вмешался Женька. — Сейчас мобильный возьму у Марата. Эй, Борька, — посмотрел он на Савушкина. — Где Марат?
— Там, — простер руку в сумеречную часть коридора Савушкин. — Вальке своей поехал опять звонить. Он чего-то совершенно на ней свихнулся.
— Подождет его Валька, — решительно кинулся к Марату долговязый мальчик.
Ахметов, устроившись со своей коляской в укромном уголке, виноватым голосом лепетал:
— Ну, Валькирия… Валька… Ну, не сердись… Я ведь просто так…
— Потом! — грянул над его ухом Женька и вцепился в трубку мобильного телефона.
— Вот сейчас я кому-то врежу! — с ходу завелся Ахметов.
От прославленного маратовского нокаута Женьку спасла лишь временная неподвижность нападавшего. Однако, уворачиваясь, долговязый мальчик вынужден был отпустить трубку.
— Валька, — немедленно возобновил прерванную беседу Марат. — Ну ты уж меня… Это… прости.
— Кончай! — заорал Женька. — Андрею телефон нужен.
Марат, погрозив ему кулаком, на полной скорости устремился по коридору. Женька побежал следом за коляской. Несколько раз ему почти удавалось настичь беглеца, однако коварный Марат лавировал, словно бы вознамерившись продемонстрировать замечательную маневренность инвалидной коляски. Одновременно он умудрялся толкать в телефон покаянную речь.
— Валька, ну, мир, что ли?.. Чего, говоришь, за шум? Тут Васильев, как отмороженный, за мной гонится.
«Отмороженный» Васильев не только гнался, но и продолжал вопить:
— Отдай телефон! Андрею вот так нужно!
— Слыхала, Валька, как разоряется? — хохотнул Марат.
— Стой! Отдай! Подожди! — захлебывался от избытка эмоций Женька.
— Догони — отдам, — уже вошел в азарт Ахметов.
Он обернулся, чтобы поглядеть, где противник. Мгновение спустя стало ясно, что именно оборачиваться-то и не стоило. Спереди раздался истошный крик.
— Ахметов, отставить!
Затем обе загипсованные ноги Марата врезались во что-то мягкое. Коляска остановилась. Марат резко повернул голову. Перед ним словно впечатался в стену доблестный заместитель директора по хозяйственной части Арсений Владимирович.
— Из-звините. Я не хотел, — начал оправдываться Марат.
— Шуточки у тебя, Ахметов, — уже несколько очухался от удара гипсом бывший кадровый офицер Арсений Владимирович. — Костюмированная дискотека вроде еще не началась. Кстати, как твои ноги-то?
— Нормально, — понял, что гроза пронеслась мимо, Ахметов.
— А костюм для дискотеки приготовил? — поинтересовался доблестный заместитель директора.
— Да я, считайте, и так уже костюмированный, — указал на коляску и гипс Марат. — Но перед дискотекой кое-что сделаю. В общем, сами увидите.
— Отдай! — снова вцепился в мобильный Женька. — Андрею надо!
На сей раз трюк удался. Завладев телефоном, Женька побежал в противоположный конец коридора, где его с нетерпением поджидали ребята и Андрей Станиславович.
Майор Владимир Иванович Василенко оказался на работе.
— Вовка, ты? — обратился к нему Андрей Станиславович. — У меня тут, видишь ли, такое дело… Да нет, совсем не Компания с Большой Спасской. Скорее даже наоборот. Светка моя учудила…
И он изложил фронтовому другу странную историю исчезновения математички Светланы. Тот внимательно выслушал, затем, как стало ясно ребятам по репликам Андрея, принялся задавать вопросы.
— Да, Вовка… — смущенно косясь на учеников, отвечал Андрей. — Поссорились… Но это не имеет никакого значения… А я тебя уверяю, не имеет, потому что у нас сегодня новогодний вечер. Ты что, мою Светку не знаешь? Она не могла ребят так подвести… В чем одета?.. Да откуда ж я знаю? Она позже меня из дома ушла… Ах, ну да! — хлопнул себя по лбу Андрей Станиславович. — Сейчас ведь зима. Мороз. Ну, значит, на Светке дубленка… Да такая, знаешь, обыкновенная. Коричневая, а на голове — шапка… Какая шапка?… — Андрей Станиславович беспомощно поморгал и добавил: — Чего тебе рассказать про шапку?
— Андрей Станиславович, дайте я, — поняла его мучение Таня.
— На, — с легкостью уступил ей трубку классный руководитель.
— Владимир Иванович, здравствуйте, это Таня, — поприветствовала майора светловолосая девочка. — Значит, дубленка у Светланы Сергеевны средне-коричневая, длинная, прямая, книзу слегка расклешена. На спине кокетка. Воротник стоечкой. Отделан темно-коричневым мехом, овчиной. Манжеты — тоже. Причем манжеты широкие. Шапка тоже средне-коричневая. В виде шляпы. Верх кожаный. Поля отделаны коричневой норкой.
— Ну и ну, — с восхищением смотрел Андрей Станиславович на Таню. — Я бы и половины из этого не вспомнил.
Владимир Иванович тоже выразил восхищение, а затем попросил Таню вновь передать трубку Андрею Станиславовичу.
— Ну и чего ты, Вовка, собираешься с этим делать? — тут же осведомился учитель. — Ах, тебе нужна еще фотография? Где же я сейчас возьму ее? У меня вечер вот-вот начнется.
— Фотографию — это мы запросто, — мигом отреагировал Лешка Пашков. — Забыли? У нас в учительской стенд висит «Лучший учитель месяца». Сейчас по-быстрому сбегаю и оторву снимок Светланы Сергеевны.
— Молодец, Пашков, быстро мыслишь, — похвалил уже стоявший вместе с остальными доблестный заместитель директора по хозяйственной части. — Не зря я тебя ОБЖ обучаю. Беги скорей. А еще скорей возвращайся. Там хорошая фотография. Так сказать, с полным портретным сходством.
Пашков понесся на всех парах в учительскую. Уже по пути он сообразил, что по случаю вечера она может оказаться заперта. Однако Лешке повезло. Дверь была приоткрыта. Лешка на всякий случай прислушался. Тихо. Он осторожно просунул в дверь голову. «Не только тихо, но и пусто», — с удовольствием отметил про себя мальчик. Правда, за первой комнатой находилась вторая. Дверь в нее сейчас была широко распахнута. Но и оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, вторая комната Лешку не слишком-то волновала. Стенд с фотографиями висел в первой.
Лешка на цыпочках проник внутрь. «Только бы никто не появился, — пронеслось у него в голове. — Иначе начнутся расспросы. А как узнают, что Светлана пропала, вся школа на уши встанет. Вечер сорвется. И тогда Машка мне этого никогда не простит».
Протянув руку к стенду, Лешка одним ловким движением сорвал фотографию Светланы Сергеевны.
— Ты что тут делаешь?
Лешка замер. Ему был хорошо знаком этот зычный бас. Он принадлежал огромному толстому лысому учителю литературы Роману Ивановичу.
— Здравствуйте, Роман Иванович, — быстро спрятал за спину фотографию математички Лешка. — Я вот тут…
— Вижу, что тут, а не там, — прогудел литератор. — Зачем стенд испортил?
— Я ничего не портил, — лихорадочно соображал, как выпутаться из создавшейся ситуации Лешка. — Меня Андрей Станиславович просил.
— Андрей Станиславович? — раскраснелось от возмущения лицо пожилого литератора. — Постыдился бы, Пашков, возводить поклеп на классного руководителя. Раз виноват, так сам и отвечай.