Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки - Михаил Липскеров 5 стр.

– Солнышко! – закричал Малыш. – Тёплое! – И сунул руки в огонь.

Мальчик с трудом оттащил Малыша:

– Ты что, никогда не видел Солнышка?

Малыш покачал головой. Тогда Мальчик повёл его к дверям:

– Не бойся! Здесь нет ничего страшного.

И тогда Малыш осторожно вышел с Мальчиком из дома. Мальчик показал ему звёзды и светлячков.

Малыш смотрел на звёзды и не понимал:

– У вас тоже нет Солнышка?

– Есть. Только оно спит. Ведь сейчас ночь… Понял! – закричал вдруг Мальчик. – Ты прилетел с планеты Погасшей Звезды!

Малыш кивнул.

Вокруг шумел лес, трещали кузнечики, вскрикивала спросонок какая-то птица, и повсюду в кустах перемигивались светлячки. Малыш и Мальчик сели на крыльцо, стали смотреть в тёплую ночь и вздыхать. Малыш – грустно, оттого что у него на планете нет Солнышка. А Мальчик – от сочувствия Малышу.

«Как же они без Солнышка?» – думал Мальчик.

«Как же мы без Солнышка?»– думал Малыш.

Тут Мальчик вдруг вскочил и улыбнулся. Потом бросился в кусты и через секунду вернулся с чем-то зажатым в кулачке. Он медленно разжал кулачок и показал Малышу маленького Светлячка. Малыш, ничего не понимая, посмотрел на Мальчика.

– Вот! – закричал Мальчик. – Возьми с собой! Вырастет – Солнышком станет.

Малыш недоверчиво смотрел, как по ладони Мальчика полз Светлячок. А потом Малыш засмеялся, и Светлячок загорелся ярче.

– А разве Солнышко живое? – не поверил Малыш.

– Конечно! – закричал Мальчик. – Конечно, живое, если оно по ночам уходит спать.

Скоро Малыш вновь оказался на планете Погасшей Звезды, где кругом был лёд, холод и мрак, но теперь в его кулачке был зажат Светлячок.

Дрожа от холода, Малыш побежал в пещеру. И вот он опять среди поющих грустную песню соплеменников, где по-прежнему Вождь поднимает руку, и по его сигналу все начинают выть, где по-прежнему Пожилой человек вскрикивал: «Ой, да на кого ж ты нас покинуло?!»

Но что-то случилось. Все почувствовали это, увидев Малыша. Вождь повернул голову и тоже увидел Малыша. И тут Мать всплеснула руками и бросилась к Малышу. Обняла его, а Малыш открыл ладонь, и пещера озарилась тусклым светом Светлячка.

Все ахнули и закрыли глаза руками.

– Солнышко, – сказал Малыш, улыбаясь.

– Солнышко, – печально сказала Мать и прижала к себе Малыша.

– Солнышко, – презрительно сказал Вождь и сплюнул.

– Солнышко, – сказали все и переглянулись.

– Трали-вали, – проговорил Пожилой.

Вождь опять сплюнул, взял Малыша за шиворот и толкнул к выходу из пещеры. А потом взмахнул рукой, приглашая всех опять выплакивать Солнышко. Все завыли, но теперь как-то неуверенно. А Мать и Пожилой человек побежали вслед за Малышом. Туда, где лёд, снег и мрак.

Малыш вышел из пещеры и выпустил Светлячка. Стало светлее.

– Вырастет, – сказал Малыш, – Солнышком будет.

– Сколько же ждать? – спросил Пожилой.

– До тех пор, пока вырастет.

По-прежнему было холодно. Даже Светлячок в небе теперь дрожал от холода. Тогда, чтобы согреться, троица начала подпрыгивать и напевать:

– Солнышко, Солнышко, выгляни в окошко!

Светлячок тоже начал подпрыгивать и от этого стал ярче.

Из пещеры за Малышом потянулись и остальные тамошние люди и тоже начали подпрыгивать и подпевать. А Светлячок разгорался всё ярче. Скоро из пещеры выбрался и сам Вождь. Он недовольно поморщился, видя, что никто не плачет, и тогда начал выть сам, протягивая руки к Светлячку. Светлячок остановился и тоже начал плакать. От него отделялись маленькие огненные слёзы, и он становится меньше.

Тогда Малыш закричал:

– Надо не плакать, надо смеяться! Тогда и Светлячку станет веселее!

Люди начали приплясывать, смеяться и петь песни. И Светлячок в небе тоже начал приплясывать и становиться от этого ярче.

Незаметно начал таять снег.

Чем быстрее танцевали жители планеты Погасшей Звезды, тем быстрее танцевал Светлячок. И вот уже все стали зажмуривать глаза от яркого Солнца… И что же они видят: что танцуют они в… траве. В густой зелёной траве. А вокруг них зелёные деревья…

Настало утро. В печи погас огонь. И в окно заглянуло Солнце.

– Мама, мама, – закричал Мальчик, – у меня был Малыш с планеты Погасшей Звезды!

Мама, конечно же, не поверила Мальчику. Разве можно верить в фантазии детей?

– Тебе это приснилось, Мальчик, – улыбнулась она. – Иди завтракать.

Мама вышла из комнаты, а Мальчик посмотрел в окно, где на небе, несмотря на земное Солнце, несмотря на день, горела и танцевала яркая звезда.

Всё рассказанное здесь – чистая правда. Потому что, если очень захотеть, то в небе обязательно загорится погасшая звезда…

Неправильная сказка

(Сказка для взрослых детей)

Итак, мы (я) начинаем (начинаю) нашу (мою) неправильную сказку. А чтобы доказать, что сказка неправильная, мы её начинаем за час до того, как она начинается. И так будет на всем протяжении сказки. Мы будем уклоняться от привычного хода, возвращаться назад во времени, потом снова возвращаться в сегодня и так далее. А так как придумщик этой сказки (я) – сценарист мультипликации, то вам придётся напрячь своё воображение и постараться увидеть всё так, как будто вы сидите перед киноэкраном. Словом, это не просто какая-то неправильная сказка. Это ещё и мультипликационная сказка. Во как! Не хотите – не читайте.

Итак…

– Это не лезет ни в какие ворота, – гневно рассуждал вождь племени гномов Сник-Снак, расхаживая среди своих подданных и путаясь в бесконечно длинной бороде. И действительно, Это не входило ни в одни ворота гномьих двориков, к которым Это подводил Сник-Снак. Каждый раз Это задевало за верхнюю перекладину достаточно высоких ворот, потому что на две головы превосходило самых высоких гномов племени.

Теперь давайте посмотрим, что же это за Это такое. А Это было обыкновенным гномьим ребёнком лет двенадцати, на две головы выше остальных, даже самых взрослых гномов. И когда ребёнок сшибал верхние перекладины ворот, то из гномьих домиков выскакивали либо гномы-женщины, либо гномы-мужчины. Причём одни мужчины были с бородой, другие полузаросшие, третьи чисто выбритые, четвёртые с намыленными щеками и с бритвой в руке. Да и у тех гномов, которые были гладко выбриты, щетина росла прямо на глазах. А у самого бритого гнома на задворках была помойка, где росло дерево с непонятными плодами, а вокруг валялись тюбики из-под бритвенного крема и использованные лезвия бритв. Но это пока не должно особенно нас волновать, потому что в данный момент к настоящему событию эта деталь не относится.

– Так вот, – продолжал Сник-Снак, – кстати, как тебя зовут?

– Слип, – ответил гном-переросток.

– Слип, Слип, Слип… – забормотал Сник-Снак. – Кажется, так зовут одного из моих правнуков…

– Это, дедушка, и есть твой правнук, – сказал один из гномов, стоящий около одного из домов, к которому подвёл Слипа Сник-Снак.

– Позор тебе, внук мой, – твой сын подозрительно похож на человека, это наводит на печальные мысли…

– Ничего печального здесь нет, – ответил Сник-Снак, – просто шестнадцать лет назад мы с моей законной женой, троюродной племянницей твоей четвероюродной тёти целовались.

– В поцелуях моего сына с законной женой, тем более с моей дальней родственницей, нет ничего предосудительного. Но от этого не появляются такие громадные гномы, – и он опять указал на Слипа.

– Видите ли, дедушка, – вступила в разговор Слипова мама, – когда мы целовались, был вечер. Все разошлись по домам, а мы с мужем остались на дворе, чтобы посмотреть, как зажигаются звёзды. Простите, но это было так прекрасно, что мы поцеловались. И в это время…

Сейчас, как я вас и предупреждал, мы возвращаемся в «назад», точнее в…

Тишина стояла в селении гномов. Все разбрелись по домам, только у одного дома на скамеечке сидят Он и Она и смотрят на небо. В котором загораются удивительно красивые звёзды.

– Сейчас появится Полярная, – сказал Он, – тогда мы поцелуемся, – и он указал на место в небе, где, по его мнению, должна была появиться Полярная звезда.

А вот и она. Молодые гномы слились в поцелуе и не заметили, как сначала звезду закрыла какая-то туча, а потом на них посыпался дождь из опят. С ужасом посмотрели друг на друга молодые и мигом побежали в дом.

(Запомните про дождь из опят. Это важно.) А сейчас возвращаемся… нет, не в «сейчас» а в…

– Ничего не понимаю, – задумчиво сказал Сник-Снак. Он тряхнул головой, вместе с которой тряхнулась и его борода. Из неё посыпались гномьи дети.

– Что вы делали в моей бороде?! – закричал Сник-Снак, прихватив одного из них за шиворот.

– Играли в прятки, прапрадедушка, – ответил ребятёнок, – у тебя для этого очень подходящая борода.

– Да-а-а… – сказал Сник-Снак, и глаза его расширились. Очевидно, у него мелькнула какая-то догадка. – И сильно расти она стала тринадцать лет назад… Когда вы целовались… Да и у остальных гномов борода стала расти значительно быстрее. Сколько расходов на бритьё… Да и это уродливое дерево с уродливыми плодами на помойке…

Все гномы повернули головы, но плодов на дереве уже не было. И куда они делись – неизвестно.

– Так вот, – торжествующе сказал Сник-Снак, – я всё понял. Все сидели по домам, только мой внук и моя дальняя родственница, по совместительству жена моего внука, целовались под звёздами вперемежку с дождём из опят. После чего у них родился гном-переросток, а у сидящих по домам борода стала расти значительно быстрее. Так вот, – повторил Сник-Снак, – это были ядовитые опята! Но сделанного не вернёшь. Объявляю мой приказ. Никому из гномов не целоваться под дождём. Даже если это будет золотой дождь. А тебя, мой правнук, – сказал он Слипу, – я высылаю из селения. Иди найди Чёрного Волшебника на Драконе, который, Волшебника я имею в виду, владеет волшебным яблоком, возвращающим всё на круги своя, и, возможно, ты вернёшь свой прежний облик. – И указал Слипу пальцем сначала в одну сторону, потом передумал и показал в другую, третью, четвёртую… – Словом, иди на все четыре стороны, – сказал и окинул взглядом свою бороду. А в ней гномьи дети играли в прятки, скатывались с неё, взбирались по отдельным прядям, как по канатам, а одна девочка даже сплела косичку и вплела в неё бантик.

(Вы спросите, откуда я знаю, что Сник-Снаку известно про Чёрного Волшебника. Все очень просто. Это я ему рассказал.)

– Расссчесать! – приказал Сник-Снак, и четверо гномов мигом притащили громадную борону с лошадью в придачу и причесали бороду Сник-Снака, из которой с криками разбежались гномьи дети. А последними выползли, держась за руки, двое гномьих младенцев с соской во рту. И Сник-Снак, во избежание подобного безобразия обмотал бороду вокруг шеи, вокруг головы, а также и вокруг всего туловища. И из этого кокона послышалось:

– Темно… Ночь… Спать пора… – И кокон упал на землю и захрапел. И к нему опять стали подбираться гномьи дети.

А Слип расцеловался со своими, по сравнению с ним низкорослыми, родителями и пошёл в лес. Пошёл, чтобы по возможности вернуть себе свой прежний облик.

Ну вот, а теперь начинается сама сказка, с самого начала, через…

Идёт себе Слип по лесу и вдруг слышит тоненький-тоненький плач. Поспешил он на плач – и вышел на полянку, а в центре полянки сидит девочка лет одиннадцати и, положив голову на колени, горько-горько плачет и не слышит, что к ней кто-то подошёл. Тронул Слип девочку за плечо. Вскинулась та и испуганно спросила:

– Ты кто?

– Слип, – ответил Слип, – гном-переросток. Меня выгнали из племени за то, что я слишком длинный для гнома. А ты кто?

– Я, – ответила девочка, – Снаппи. Великанша.

– Великанша!!! – расхохотался Слип. – Никогда не видел таких маленьких великанш!

– А я никогда не видела таких больших гномов.

– Я ж тебе сказал, что я гном-переросток. Мои мама и папа целовались во время дождя из ядовитых опят. Вот я и стал самый длинный гном. А ты-то как выросла такой маленькой? Для великанов, я имею в виду. Для людей ты даже очень и очень…

– Я?.. – ответила вопросом на вопрос Снаппи. – Это было…

(Все, как мы и договаривались, переносимся туда-сюда во времени. Туда-сюда, туда-сюда… Включаем воображение.)

Представьте себе селение великанов. Стоят громадные дома, громадные ворота дворов, в которых громадные великаны занимаются своими делами. Один, нагнувшись, собирает шишки с низких, по великаньим меркам, кедров, другой гонит стадо мелких коров. Третий гоняет по кругу очень маленьких лошадей, а четвёртый, нахмурив брови, снимает с себя сапог и вытряхивает из него малюсенького полосатого котёнка без хвоста. Тот шипит и громадными прыжками убегает в лес.

А вот за домом среди маленьких деревьев лежат на спине Он и Она (великаны, если вы сразу не сообразили)и смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Потом они обнимаются и сливаются в поцелуе. И в это время раздаётся свистящий, очень опасный, на наш взгляд, шум. Но Она и Он не обращают на шум никакого внимания и продолжают самозабвенно целоваться. Любят!

И тут их постепенно начинают покрывать пушинки одуванчиков. Которые где-то далеко сдувает ветер с одуванчикового поля. И вот уже Он и Она целиком накрыты горой пушинок одуванчиков. Некоторое время гора неподвижна, а потом из-под неё выбираются влюблённые. Она разжимает кулачок – и оба видят, что на ладони лежит маленькая девочка и плачет, как плачут все только что родившиеся младенцы.

(Мы сейчас быстро пролистаем печальную книжку детства Снаппи, чтобы вам было ясно, что получается, если целоваться под горой пушинок злобных одуванчиков. Если где встретите злобного одуванчика – бегите. Добрые одуванчики – всегда пожалуйста. Или целуйтесь где-нибудь среди ромашек. Или даже среди рододен… дродород… В общем, среди любых цветов. Но без явных или скрытых признаков злобности.) Итак, листаем…

Маленькая девочка висит на соске груди матери-великанши и захлёбывается одной каплей молока.

Мама двумя пальчиками держит маленькую ложку и из громадной миски кормит подросшую девочку кашей.

Маленькую девочку её большие сверстники со свойственной детям жестокостью щелчками гоняют по кругу. (Никогда не обижайте маленьких! Это я так, на всякий случай сказал.)

Девочка в классе в огромной тетради очень большой ручкой пишет знаменитые на весь мир слова «Мама мыла раму». А вокруг сидят маленькие великаны. Маленькие-то маленькие, но втрое выше нашей героини по, как мы уже знаем, имени Снаппи.

А сейчас мы перескакиваем в «час назад», когда в селении гномов состоялось изгнание Слипа. А в селении великанов… Впрочем, вот что было в селении великанов…

В центре деревни собрались в круг все великаны. А в центре круга стоит маленькая Снаппи. И сразу видно, какая она чужая среди этих громадных людей, очень похожих на нас с вами, только много выше. Что-то говорит великаний вождь, а папа и мама Снаппи опускают голову на грудь, а потом прижимаются друг к другу. Рука вождя указывает на лес. Родители в последний раз обнимают Снаппи, и она, опустив голову, уходит в лес. И вот она сидит на полянке и горько-горько плачет.

Душа моя разрывается от жалости… И я напомнил себе А.С. Пушкина, который над собственным вымыслом обливался слезами.

И вот она сидит на полянке и горько-горько плачет прямо…

Слип обнимает Снаппи за плечи и, вздохнув, говорит:

– Почти как у меня. Только у меня был дождь из ядовитых опят, а у тебя – злобные одуванчики.

– И нас обоих изгнали из племени… – добавила Снаппи.

– А что делать, если среди гномов и великанов принято изгонять непохожих на них, – как само собой разумеющееся, сказал Слип. – Но ничего, пойдём искать по свету, где оскорблённому есть счастья уголок…

И тут на полянку выскакивает чья-то нога в ботфорте, а за ней на одной ноге прыгает Тролль, пытаясь догнать беглянку. А беглянка периодически высовывается из ботфорта и показывает Троллю язык. Нога бегает по кругу, Тролль– за ней. Слип и Снаппи еле успевают поворачивать головы. Но тут самостоятельная нога, показывая Троллю язык, спотыкается о Снаппи и Слипа и падает. Очевидно, в падении она прикусила язык, так как из ботфорта раздаётся жалобное пришепётывающее причитание. Нога скачет на одном месте, завывая от боли, и тут на неё прыгает Тролль.

– Я тебе покажу, как убегать от законного хозяина! – кричит он и начинает молотить по ноге громадными кулачищами. А другая нога норовит наподдать своей сбежавшей подруге. И все трое орут от боли. Потому что, в сущности, они молотят сами себя. О чём им достаточно внятно сообщают Слип и Снаппи.

– Стой! – кричит Снаппи.

А Слип повис на правой ноге Тролля и старается удержать её от насилия над левой.

– Стойте! – кричит он. – Нельзя заниматься самоистязанием!

Тяжело дыша, Тролль остановился, прижимая к груди сбежавшую ногу. Потом сорвал с ближайшего дерева лиану и прикрутил непокорную ногу к телу, для верности прихлопнув ею о землю. Из ботфорта раздался вскрик.

– Прикуси язык, – приказал Тролль, на что из сапога донёсся пришепётывающий ответ:

– Ты мне его уже прикусил.

И тут Тролль замечает Снаппи и Слипа:

– Вы кто будете, мужики?

– Я не мужики, – робко возразила Снаппи.

– Да это я так… Я завсегда так к народу обращаюсь. Так вы кто будете, мужики, народ то есть? – поправился Троллль, покосившись на Снаппи.

– Я Снаппи. Великанша-недомерок.

– А я Слип. Гном-переросток.

– А я, значит, мужики, то есть мужики и Снаппи, – Тролль. Это моя порода и имя заодно. Можете меня так звать.

– А по отчеству? – осведомилась Снаппи.

– Вот чего нет, того нет. Меня родили лес, небо, вода, люди… Короче говоря, окружающая природа. Так что не обессудьте, отчества у меня нет. Тролль он и есть Тролль.