Сила удара была такой, что Эндфилда отшвырнуло метров на 15. А через мгновение вся каменная стена зазмеилась трещинами и с чудовищным грохотом полетела ему вслед.
Включилось скоростное восприятие. Время замедлилось. Капитан подталкиваемый потоком извержения неторопливо летел в рое раскаленных базальтовых обломков. Он с отрешенным спокойствием отметил, что штрек не дошел 137 метров до противоположной стороны горы.
"Пифагоровское число судьбы", — заметил Эндфилд. — "Как сыграла, подлая цифирька".
Стекло шлема моментально затянуло желтой пленкой, и какое-то время развитие событий Джек наблюдал в виде проекции картинки от инфракрасной камеры на внутреннюю поверхность обзорного блистера.
Облако перегретого пара вырвалось из чрева горы, конденсируясь во внешней, охлажденной до минус 130 градусов среде. Удерживаемый левитатором, Эндфилд наблюдал картину катастрофы с безопасного расстояния. Из штрека летели камни, там что-то грохотало, трескалось, вспыхивало. Включенный нагрев вакуум-костюма очистил обзор, и Капитан смог увидеть окончание извержения своими глазами. Оранжевый-красный дым густо валил из дыры тоннеля, обрамленной красными, желтыми и коричневыми потеками. Облако паров плотной, густой массой садилось на снег, окрашивая его во все оттенки розового и желтого. Картина была почти красивой. Джек поневоле залюбовался буйством солнечных красок в этом почти черно-белом мире.
Дистанционные анализаторы показали наличие в воздухе огромных количеств серы: атомарной, полимеризованной в длинные цепочки, связанной в смолоподобные органические соединения с азотом и углеродом. Эндфилд понял, что же произошло.
На пути проходки попался пласт самородной серы, спрессованный силами древних планетарных катаклизмов до плотности основной породы, оттого невидимый для глубинного радара. Струи мощной плазменной горелки растопили легкоплавкий неметалл, заставили кипеть, что и вызвало целую серию взрывов, когда толщина стенки уменьшилась настолько, что перегретый базальт не смог больше удерживать напор раскаленных газов.
Даже беглый осмотр через видеодатчики малого летающего робота дал неутешительные результаты. В месте, где волновод-концентратор должен был иметь форму идеально ровной трубы, зиял широкий разлом, высоту которого нельзя было определить из-за непрозрачных для инфракрасных лучей потоков серных паров.
Разведчик лишь смог констатировать тот факт, что верхний свод обрушился на протяжении десятка метров. От разлома по стенам шли трещины, обозначенные рядами желто-коричневых сосулек, с которых продолжала капать расплавленная сера.
Эндфилд лишь устало выругался, принял летающую камеру на борт и направился домой — продолжать работы в забое не имело смысла. По крайней мере, сегодня…
В лагере он с особой тщательностью проверил съестные запасы и обнаружил, что стенка контейнера Љ 4, дала трещину после схода лавины. Это было также невозможно, как если толстенная стальная балка рухнула бы под тяжестью севшей на нее мухи. Полный недобрых предчувствий, Капитан вынес портативный анализатор и через пару минут выяснил, что злополучный металлополевой гроб и все его содержимое, вопреки маркировке, было изготовлены в конфигураторе «Вепря» по пути к Бете, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Третий контейнер хоть и не треснул, но был такой же фальшивкой.
Эндфилд вернулся в модуль, где к запахам нечищенного хлева добавилась вонь серосодержащей органики.
Комплект неприятностей был полным. Судьба сказала твердое «нет» его попытке взять верх над заблуждениями коллег-драконов.
конец 2 главы.
черновик
Глава 3 ЛУЧШЕ, ЧЕМ БЕСКОНЕЧНЫЙ УЖАС
Капитан долго не мог уснуть. Ночь заглядывала редкими светлячками звезд, сквозь прозрачные блистеры верхнего обзора в пространство кабины. Временами далекие огоньки затмевались и снова вспыхивали, это означало, что по небу несутся рваные жгуты невидимых в темноте снежных зарядов. Эндфилд закрыл глаза, и тут долго сдерживаемые, хлынули воспоминания, относя его к началу того пути, который привел его сюда.
Глаза Ники были печальными. Она вышла на крыльцо вслед за ним, словно не веря, что это происходит на самом деле. На улице было холодно и сыро. Плыл туман, вызывая дрожь своими влажными прикосновениями. Деревья парка едва угадывались в предрассветном сумраке. Где-то там, в этом сером ничто, через равные промежутки времени протяжно гудели сирены звездолета, словно могучему бронированному кораблю было скучно и страшно без хозяина в мокром неуюте раннего утра.
— Побудь со мной немного, — просто попросила девушка.
— Мы вроде все сказали и все решили.
— Пять минут ничего не изменят. Я не буду лезть к тебе со своей дурацкой любовью… Постой, пока я курю. Долго теперь не увидимся.
Ника перестала притворяться и стала самой собой, циничной Управительницей Жизни, безжалостной бессмертной ведьмой. Она вынула из кармана пачку курева, зажгла длинную сигарету. Она держала ее твердо и спокойно, по-мужски, с видимым удовольствием втягивая дым. Огонек сигареты освещал ее лицо, красной искоркой отражался в глазах.
Он глядел на нее, подмечая самые тонкие оттенки мыслей и желаний. А потом проникал в более потаенные слои ее сущности, обходя заранее заготовленные шаблоны и приемчики, пока не уперся в прозрачную сердцевину, где все было просто, выверено и расставлено по ранжиру с нечеловеческой точностью для достижения задуманного. Отголоском прежней бури страстей пролетели неприязнь и сожаление. "Как все просто… Насколько нужно быть незрячим, чтобы принимать «это» за человека?" — пронеслось в голове. Он чувствовал пустым. Слишком случилось в эти дни, слишком много людей умерло. И он не избежал своей участи, прожив за одну ночь сотни лет в иллюзорном мире страданий и боли. А 12 часов назад он просто умер в бою. Но черное покрывало смерти лишь ненадолго накрыло его и снова отпустило его в мир живых. Внутри нечему больше было негодовать или обижаться.
И вот он должен был лететь в опасную неизвестность, что бы спасти дорогих ему людей. И все это из-за рыжеволосой, зеленоглазой ведьмы, для которой весь мир был гигантской шахматной доской, а двуногие смертные всего лишь пешками в игре.
— Теперь никогда, — сказал он. — Не буду повторяться про палача и надзирателя, который принуждает своей любовью.
Ника сделала вид, что не услышала этих слов.
— Никогда — слишком долгий срок, — сказала она. — Это слово придает прощанию оттенок дешевой мелодрамы. Скажи лучше, ты в самом деле хочешь улететь без меня?
— Да, — угрюмо ответил он.
— А чем думаешь заняться? — поинтересовалась девушка, словно не замечая его тона.
— Всяким и разным.
— Это элементарно… — со вздохом ответила она. — Отправишься своих драконов выручать.
— Ну, хоть бы и так.
— Это значит, что ты собираешься выполнить то, о чем мы говорили…
— В смысле, — сыграл в непонимание он.
— Захвата Обитаемого Пространства я не жду. А вот империя Черных Драконов возникнет сама собой, — заметила Ника.
Она снова выдохнула горький дым, продолжая высматривать что-то в тумане.
— А для чего я буду добровольно выполнять твой план? — удивился он.
— А оттого, что есть вещи связанные друг с другом, — с улыбкой ответила девушка. — Берешься руководить — осваивай ремесло Управителя. Скоро ты узнаешь, что такое одиночество властелина и поймешь, как важен хоть один человек на которого можно положиться. А я буду помогать тебе в твоем возвышении со всей своей силой и страстью, так, будто от этого зависит жить мне или умереть.
— Мои ребята не такие… — возразил он. — Для нас, «драконов» — мастеров, не нужны те подлые штучки, которыми вы правите быдлом.
— Неужели? — иронически поинтересовалась девушка.
— Мы рациональны, мы видим взаимосвязи, мы способны понимать мир не искаженным собственным ложным эго.
— Так было, пока вы летали "для хозяина" и выполняли чужие приказы. Как только вам будет что делить, вся ваша правильность улетучится как дым. Неужели ты думаешь, что научившись управлять бронированными калошами твои драконы стали настоящими людьми?
— А разве нет? — сказал он, чувствуя, как растет в нем раздражение.
— Джек, пожалуйста, думай, что хочешь, но поступай как должно. Иначе ты скоро окажешься в какой-нибудь морковкиной заднице.
— Благодарю за заботу, — сказал он, пряча тревогу от ее слов под иронией. И жестко продолжил. — Прощай, мы больше не увидимся.
Он шагнул в туман, направляясь к кораблю.
— До свидания, милый. — произнесла Ника ему вслед. — Если будет плохо, просто вспомни обо мне.
Он уходил все дальше и дальше. С каждым шагом он все ясней понимал, что вел себя с Управительницей не как зрелый мужчина, а подобно подростку, бунтующему против матери или учительницы. Ему было одновременно и стыдно за себя и жалко Нику. Но при этом он прекрасно понимал, что уйти от нее — самое правильное решение. Где-то на задворках сознания вертелась мысль о том, что если дерешь бабу всю ночь в свое удовольствие, то утром следует хотя бы поцеловать ее напоследок. Или пристрелить. Иначе все выглядит крайне нелогично и глупо. Хотел уничтожить Управительницу за все ее подлости, а вместо этого отымел со всей пролетарской ненавистью до полного удовлетворения. А потом расстроился, надулся как ребенок и убежал.
Он уходил все дальше и дальше. С каждым шагом он все ясней понимал, что вел себя с Управительницей не как зрелый мужчина, а подобно подростку, бунтующему против матери или учительницы. Ему было одновременно и стыдно за себя и жалко Нику. Но при этом он прекрасно понимал, что уйти от нее — самое правильное решение. Где-то на задворках сознания вертелась мысль о том, что если дерешь бабу всю ночь в свое удовольствие, то утром следует хотя бы поцеловать ее напоследок. Или пристрелить. Иначе все выглядит крайне нелогично и глупо. Хотел уничтожить Управительницу за все ее подлости, а вместо этого отымел со всей пролетарской ненавистью до полного удовлетворения. А потом расстроился, надулся как ребенок и убежал.
Эти мысли заставляли его ускорять шаги, идя на трубные звуки сирен. Скоро ему будет все равно. Тело станет одной из систем боевого корабля, и разум, опираясь на силу электронных чипов погасит в мозге ненужные участки возбуждения. Он бросился бежать и за секунды одолел последние метры дистанции.
В пилотской кабине на дисплеях тревожно перемигивались огни. На мониторах горели таблички оповещения о ненормальных параметрах пространства вокруг. Он нырнул в кресло и через мгновение перестал быть человеком. Он стал восьмидесятипушечным двухсотметровым бронированным крейсером и смотрел на мир через камеры обзора и прицелы орудий. Он, словно встряхиваясь после сна, поиграл тягой моторов, двинул линии прицеливания. В поле зрения комбинированных прицелов попал дом княжны. Холодное удовлетворение промелькнуло в сознании. Вот решение проблемы. Она смогла заблокировать его пистолет, но крейсерскими пушками ей не справится. Миг, — и бессмертная ведьма пеплом взлетит в небо вместе со своим жилищем. И в о тот же момент резиденция князей Громовых исчезла вместе с планетой. Его качнуло, он ощутил почти физическую боль от смены пространственных метрик.
Он оказался над мертвым, давно покинутым Тригоном. Как такое возможно не мог ответить ни, он сам не анализатор. Но разбираться с этой загадкой было некогда.
Он пытался понять, где выйдут из гиперпространства крейсера 511 полка. Вихри нуль-циклона и взбаламученная энергетика окрестности планеты Победа сильно затрудняли эту задачу. Системы наблюдения корабля работали на полную мощность, сканируя космос. Серая пелена плыла по экрану гиперрадара крейсера, наводки вихревого апронного поля мешали принимать отраженные импульсы. Грависканер выдал карту искажения потенциалов, из которой стало ясно что в 5,5 астрономических единицах за внешним кометным поясом звездной системы в направлении галактического центра образуется область свободная от нуль-циклона. Интегральная сила притяжения делала свое дело, структурируя пространство. Именно туда, в луковицу, объемом 40 миллионов кубических километров, освобожденную гравитационным взаимодействием центральной звезды системы Победа и гигантской черной дыры в Стрельце А, направил бы звездолеты старый педант, который привык не жалеть своих подчиненных, лишь бы как можно скорее выполнить полученный им приказ. Корректоры нуль — пространственных установок на «Драконах-4» позволяли выйти из подпространства без ущерба для боеспособности крейсеров, но для живой начинки корабля энергетический удар из-за неполного совмещения параметров был серьезным испытанием.
Трофейный «Вепрь» понес Джека навстречу судьбе. Счет шел на минуты, кто, быстрей окажется в точке выхода. Тот, кто появится там раньше, сможет контролировать пришедших позже. Звездолет Эндфилда опередил корабли 511 полка буквально на считанные минуты… Этого времени ему хватило на подготовку капсулы-"пустышки" — модифицированного боевого имитатора.
Гравитационный детектор обиженно пискнул. За миг до этого, Капитан уловил телепатический сигнал, одного из пилотов — беднягу сильно встряхнуло при выходе из подпространства. Следом пошли сигналы от остальных. Эндфилд не отключался, несмотря на подступающую после приема каждой мыслепосылки дурноту — ему нужно было знать, какую вводную получили его бывшие однополчане, сколько кораблей задействовано, кто командует группой вторжения.
Результат его, в общем, удовлетворил. В зону чрезвычайного происшествия были направлены 112 экипажей на штатных боевых звездолетах — все «мастера» Базы, ремонтный док, 10 кораблей-носителей со штурмовиками в которых затолкали полковую барбосню. Десанта и транспортов с боеприпасами не было. Предполагалось, что полк 511 должен оказать огневую поддержку гарнизонам системы Победа в космосе и на поверхности. Наземные действия, как было объяснено пилотам Патруля, будут выполнены силами местных частей. Боезапас, при необходимости, может быть пополнен на ОСН «Победа-4». "Победа -4" была той самой орбитальной крепостью, которую Эндфилд уничтожил первым залпом ГОПРов.
Вел драконов Катран — майор Полупанов. Эндфилд подумал тогда, что с одной стороны очень хорошо, что никого из старших командиров, которые никогда не ходили в конвоях, в группе вторжения нет, но лучше бы это был кто-нибудь другой, не такой любитель поговорить о долге перед Родиной и мужестве драконов. Сознание собственной неполноценности заставляло его быть святее папы римского. От идеологически правильных перлов майора Полупанова кривился даже эсбешник Доусон, а комполка, генерал Карцев, подавляя раздражение, переводил разговор на темы службы, в которой у Димочки был прокол на проколе, что моментально заставляло умолкнуть "певца чести и долга".
В общем-то, они правильно выбрали старшего для заранее проваленной миссии, командира обреченных на смерть, который будет отдавать приказы один глупей другого и последним поймет, что их просто подставили. Бестолковый Катран построит корабли в парадное построение, заставив двигаться своих подчиненных сквозь насыщенное астероидами и обломками пространство на предельной, околосветовой скорости, полагаясь на реакцию драконов и скоростное восприятие. Ему совершенно все равно, что 6–8 часов такой гонки до предела вымотают экипажи. И если крейсерам придется вступить в бой на том конце трассы, то весь полк Черного Патруля ожидет сокрушительное поражение.
Капитан успокоился: их оппоненты наверняка просчитали это, и будут ждать драконов у планеты Победа, чтобы побить их наверняка, не слишком рискуя своими драгоценными жизнями. Как и всякая прочая шелупонь низших имущественных классов, "канкретные пацаны" из подразделений "голубых свиней" верили, что для человека все кончается со смертью тела.
"А что толку" — вдруг, с внезапно нахлынувшим раздражением, подумал Эндфилд. — "Чем крепче скотина, тем дольше на ней можно пахать. Вот и дотерпелись драконы, будет им сегодня от благодарного человечества".
Появление огромной массы на границах системы не осталось незамеченным для чувствительных антенн грависканеров станций наблюдения Победы. Импульс заставил вздрогнуть огромные цилиндры приемников, тензодатчики превратили вибрацию в электрический сигнал, явственно различимый на фоне помех от нуль-циклона. В казармах подземных гарнизонов завыли сигналы тревоги, призывая пилотов подразделения "Адский Вепрь", занять места в боевых звездолетах.
С многокилометровой глубины, по стволам шахт аварийного взлета, — телепортаторы по-прежнему бездействовали из-за нуль-циклона, на высокую орбиту стали подниматься боевые «Вепри», с тем, чтобы грузной, тяжелой массой пойти на перехват.
"Пропускная способность тоннелей невысока, поэтому для концентрации сил, достаточных для эффективной атаки" — промелькнуло в голове, — "пройдет не меньше 1 — 2 часов. Что они будут делать потом? Это вопрос…".
Драконы не теряли времени даром. Крейсера и транспорты разворачивались в походную колонну. Вперед с максимальным ускорением ушли корабли разведчиков. Именно на них ложилась задача обнаружения опасного космического мусора. Именно они должны были идти в режиме скоростного восприятия, разрывая свое сознание предельной нагрузкой. Крейсера авангарда набирали дистанцию в 36 000 мегаметров, чтобы у основной группы было 3 минуты на адекватную реакцию.
Звездолеты ударной группы шли «паутинкой», разреженным построением, которое защищало от концентрированных ракетных ударов и сосредоточенного огня орудий сверхкрупного калибра. Крейсера двигались звеньями, отдельно друг от друга, непрерывно меняя курс и скорость. В видимом хаосе была строгая закономерность, многожды много раз отрабатываемая Эндфилдом при тренировках. Во мгновение ока боевые корабли могли сойтись в любой точке построения для сокрушительного удара по противнику. Катран, который требовал двигаться в предписанном уставом строю, был матерно послан и заткнулся, не напоминая о себе.
— "Молодцы, ребята" — подумал Джек.
Он включил глушилку, став невидимкой для бортовых компьютеров «Драконов». "Вепрь" осторожно двинулся вслед крейсерам полка. Для него, маневры его бывших коллег были легко предсказуемы. Он сам учил их делать так. Восприятие подсказало, что это машина Валентина Воронина, одного из многих, кому доводилось летать вторым пилотом его экипаже. Отточенный и выверенный способ ведения боя, который практиковал командир "Белой тигра", накрепко вьедался в плоть и кровь молодых пилотов. Стараясь особо не светиться, Эндфилд зашел в хвост намеченному кораблю.