Разумеется, отправив туда юного спортсмена, я изрядно волновался, хотя и знал, что попал Харламов в хорошие руки – тренировал тогда чебаркульскую команду хороший специалист, справедливый человек Владимир Альфер. Периодически мне сообщали, как у Валерия идут дела в новой для него, взрослой компании: замечаний нет… играет самоотверженно… прибавляет в мастерстве. (В скобках скажу, что мною был составлен для Валерия индивидуальный план подготовки.)
Приходили из Чебаркуля и такие вести: стадион городка, вмещающий восемь тысяч зрителей, во время матчей всегда переполнен – публика валит «на Харламова». И вскоре мы поняли, что Валерий созрел и для ЦСКА, что не потеряется он в компании хоккейных знаменитостей. Чуть позже воплотился в жизнь замысел создания принципиально нового по распределению игровых обязанностей звена форвардов. Родилась тройка, в которую вошли основные игроки армейской команды – Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов.
Великая тройка!
Комментарий Ю. В. КоролеваОб анализе Тарасовым статистических данныхХоккей – игра сложная, динамичная, многоплановая. По мере развития нашего вида спорта возрастали и требования к аналитическому подходу со стороны тренеров. Только визуальных впечатлений от матча уже явно не хватало, их следовало подкреплять объективными данными, которые выражались бы количественными показателями, то есть цифрами.
Но здесь таилась опасность передовериться арифметическим выкладкам, игнорируя игровые тонкости.
После первого турне сборной Советского Союза в Канаду в 1957 году Тарасов вернулся с огромным багажом впечатлений, в том числе прихватил с собой протоколы матчей, которые появлялись вскоре после финальной сирены в пресс-центре ледовой арены. Каких только не было там показателей – у нас глаза разбегались от их обилия! Однако в те годы наши возможности не позволяли получать столь объемный массив игровой арифметики. Как могли старались наверстывать это отставание.
Анатолий Владимирович – аналитик от Бога!
Мы с ним искали те самые количественные параметры, которые помогут проанализировать игровые действия хоккеистов. Искали, пробовали, ошибались и в конце концов находили то, что улучшало качественные характеристики.
Тарасов называл подобные наши пробы «педагогическими наблюдениями».
Он попросил меня посчитать количество бросков за матч у форвардов первого звена ЦСКА и сборной Михайлов – Петров – Харламов. Собранная информация озадачила – Петров крайне редко сам угрожал воротам. На разборе игры Тарасов обратился к нему:
– Ну что, Володя, совсем нет у тебя бросков. Это не годится!..
После окончания разбора вчерашнего матча Петров решительно подошел ко мне:
– Василич, ты что там понаписал?!
– Я ж не с потолка цифры взял. Мало, очень мало бросаешь по воротам.
– Ладно, учту.
После следующей игры он, едва выйдя из раздевалки, поспешил ко мне:
– Ну что, Василич, теперь-то статистика у меня нормальная?
– Да. Шесть бросков. Но…
– Какие еще «но»?!
– Так бросал ты сегодня от синей линии, и при этом никто их вратарю помехи не создавал. Неподготовленными, считай, были твои броски…
Возникали резонные вопросы: можно ли оценивать эффективность действий нападающего по тому, сколько он «стрелял» по воротам? Как считать сами броски, если они различаются по степени опасности для голкипера соперников?
В ходе таких поисков мы с Анатолием Владимировичем обсуждали, спорили и приходили к общему мнению.
Тогда он предложил: «Давай с тобой будем считать, сколько звено произвело бросков, сколько забило и сколько пропустило».
В итоге мы отказались от подсчета индивидуальных бросков, потому что такая информация искажала реальную картину игры и снижала качество тренерского анализа проведенного матча. А еще мы пришли к выводу: на первом месте сама игра, а только потом обсуждаются разнообразные математические показатели.
А что я вижу сегодня в хоккейной аналитике? Форвард бросил дважды и отличился один раз: следует вывод о том, что у него результативность – 50 %! Фантастика! Телекомментаторы взахлеб расхваливают его, причисляя к мастерам высочайшего класса. А что его звено ни разу не реализовало большинство, что оно с треском проиграло свой микроматч, а что у него самого отрицательный показатель полезности «плюс-минус» – все эти важные игровые показатели не берутся в расчет. А разве не важен момент, когда игрок отличился: забросил решающую шайбу или довел победный счет до разгромного?
Само по себе количество «выстрелов» ничего не значит. Количество, помноженное на качество, – вот это уже совсем другая аналитика. А ради показухи, ради создания иллюзии своей активности и нацеленности на ворота сегодня многие, откровенно говоря, швыряют шайбу в направлении голкипера, набирая якобы хорошую статистику.
Тарасов пустые, ничем не подкрепленные рассуждения не воспринимал. Процесс его исследования хоккея никогда не прекращался. На достигнутом не успокаивался и не позволял этого своим помощникам и своим игрокам.
Этот выдающийся специалист во многом опередил время.
В 1976 году казалось, что Валерий расстанется с хоккеем: после первой автокатастрофы, окончившейся для него переломами ног и ребер, он начал прихрамывать. И хотя Харламов с чудовищным упорством возвращал себя в хоккей – он был поистине жесток к себе, дорожил каждой минутой тренировок, – он никак не мог обрести психологическую уверенность в сложных игровых ситуациях. Несколько дней ломал я голову над разрешением этой проблемы и предложил Валерию дополнительно к тренировкам играть в компании 10–15-летних ребятишек, причем так, чтобы одному действовать против многих. Ребятам мы ничего не сообщили о цели эксперимента, иначе тренировка могла превратиться в игру в поддавки.
Временами мне казалось, что такую дьявольскую нагрузку выдержать невозможно. Но Валерий выдюжил и в результате вновь обрел веру в себя, стал прежним Харламовым, таким, каким привыкли видеть его в хоккейных сражениях миллионы любителей спорта.
Но, увы, какой-то автомобильный рок преследовал его. Вновь катастрофа. 27 августа 1981 года Харламова не стало.
Валерий Харламов не сознавал своего величия. Вернее, не хотел сознавать. Ничем не желал выделяться среди товарищей-партнеров, даже от капитанской повязки (а мы, тренеры и игроки, предлагали ее Валерию не раз) отказывался, предпочитая оставаться, как говорят психологи, «неформальным лидером». Говоря о будущем, о том времени, когда придется завершить спортивную карьеру, мечтал о работе с мальчишками. Именно с мальчишками, а не с мастерами хоккея, хотя последнее считается куда престижней.
Но престижность Валерия никогда не волновала. И в ситуациях, когда иные игроки раздувают щеки, Харламов всегда оставался самим собой.
Мне рассказывали, что однажды, когда после очередной победы сборной СССР на чемпионате мира и Европы один из известнейших наших игроков в грубой форме отказал в интервью кому-то из журналистов, Валерий, узнав об этом, возмутился:
– Да вы что, ребята? Ему (то есть журналисту. – А. Т.) надо дело делать… Что за барские замашки?
Обо всем этом, к сожалению, приходится говорить в прошедшем времени. Однако я, человек, близко знавший Валерия Харламова на протяжении почти двух десятилетий, не могу не подчеркнуть еще раз, что талант его как хоккеиста, высокие человеческие качества Валерия – честность, принципиальность, порядочность – навсегда останутся образцом подражания для молодых хоккеистов.
А теперь – о Владимире Крутове.
Крутов Владимир Евгеньевич. Родился 1 июня 1960 года[5]. Заслуженный мастер спорта. В ЦСКА играет с 1977 г. Чемпион СССР 1979–1989 гг. Чемпион мира 1981–1983, 1986 гг. Чемпион Европы 1981–1983, 1985, 1986 и 1989 гг. Олимпийский чемпион 1984, 1988 гг. Лучший нападающий чемпионатов мира 1986 и 1987 гг.
Награжден орденами Дружбы народов, Трудового Красного Знамени.
Люблю Владимира Крутова, форварда неповторимого, неистощимого на выдумки в игре! И еще люблю его за терпение и за выразительный взгляд.
Никогда и никому он не жалуется, хотя синяков и шишек получает, пожалуй, больше нормы. Но о переживаниях, горестных или радостных, красноречивей слов расскажут глаза Владимира. Они расскажут вам и о том, что несправедлив судья, и о том, что здорово досталось нападающему от соперника, и о том, что хорошо ему взаимодействовать с такими партнерами по атаке, как Игорь Ларионов и Сергей Макаров. Рыцарство, прямоту и честность суждений – все это может прочесть каждый в этом очень человечном взгляде.
Редкостный талант – так говорят теперь все без исключения о форварде армейского клуба и сборной СССР. Приходилось мне подробно беседовать о нем и с теми тренерами, что помнят Володю в возрасте, когда выступал он еще за детские команды. И все отмечают его трудолюбие, искренность, стремление всегда прийти на помощь товарищу. Таким остается Владимир и сегодня. Он никогда не позволит себе, в отличие от некоторых других спортсменов, не имеющих и половины хоккейных заслуг Владимира, глядеть на партнеров свысока.
…Решающий матч советской сборной с командой Швеции – своего рода финал московского чемпионата мира 1986 года. Вижу, новобранец нашей команды Юрий Хмылев, отыграв смену, норовит сесть на скамейке рядом с Крутовым. Сел, спросил о чем-то и столь внимательно слушает, что так и хочется узнать, какие же советы дает новичку опытный форвард. Небольшой штрих, но именно из таких крупиц и собирается, создается единство, монолит команды, где дружно, плечом к плечу выступают не обстрелянные в боях новобранцы и ветераны, спортсмены из армейских, динамовских, профсоюзных клубов.
Когда кто-либо из тренеров заявляет, что он, мол, лично воспитал такого-то выдающегося игрока, я ему, простите, не верю. Конечно, тренер – начало всех начал в спорте. Но воспитание игрока – не только обучение хоккейным приемам и премудростям. Это воспитание личности, человека грамотного во всех отношениях, сильного духом, дисциплинированного, хорошего товарища, коллективиста. А подобное тренеру осилить одному не под силу.
Такого спортсмена может воспитать лишь коллектив спортивных единомышленников, руководителей. Велика в этом, естественно, твердая воля тренера. Но без помощи опытных игроков, ветеранов команды ему не обойтись. Вот почему, еще раз подчеркиваю, эта роль – свойство характера Владимира Крутова, роднящее его с такими хоккеистами прошлых лет, как, например, Анатолий Фирсов. Его внимание к молодым игрокам, стремление помочь им обрести мастерство, стать на ноги проявлялось всегда и везде.
В пору хоккейного предсезонья слушатели Высшей школы тренеров обычно проходят стажировку в лучших клубах страны. Один из будущих наставников делился со мной впечатлением о том, как готовится к матчам хоккейного чемпионата Владимир Крутов: «Тренируется истово, удивительно умело. Почти всегда молчит. Никаких жалоб на неудобства или трудности. Полная сосредоточенность на том, чем занят в эту минуту. Не переносит лишь одного: если кто-либо из молодых игроков «филонит». В этом случае бывает очень сердит».
Такое строгое, но благожелательное отношение к молодым хоккеистам для Владимира не случайность. Вот что он рассказывал мне однажды: «Всю жизнь буду помнить, как приходил на наши ребячьи тренировки в хоккейной школе ЦСКА Анатолий Фирсов. Подолгу наблюдал, как мы занимаемся, советы давал. Благодарен и Владимиру Викулову, рядом с которым посчастливилось сыграть несколько матчей. Это был такой «технарь» – позавидуешь! И нас учил шайбу укрощать. Говорил бывало: «Ты что на нее уставился? Потерять боишься? А ну, подними голову!». С тех пор я играю всегда с поднятой головой».
Мы, тренеры, постоянно требуем от хоккеистов рациональности действий, и с этой точки зрения игру Владимира Крутова можно принять за эталон. Присмотритесь, как расчетливо, как бы вовсе без всякого контроля, ведет Владимир шайбу, как рациональны его действия, как опережает он соперников и в принятии решений, и в их исполнении.
Вот Крутов сближается с защитником. Не глядя на шайбу, он словно невзначай отпускает ее вперед. Соперник в смятении: вроде бы форвард делает ему подарок, достаточно протянуть клюшку – и Крутов без шайбы. Но стоит сопернику попытаться завладеть ею, как форвард преображается и, выполнив замысловатый маневр и прибавив скорость, оставляет соперника ни с чем. Тому остается либо смотреть Владимиру в спину, либо применять запрещенный прием. И среди хоккеистов, опекающих Владимира Крутова, немало таких, кто избирает именно второй вариант.
Кому приятны толчки, удары, причиняющие боль? Не проще ли избегать столкновений? Однако Крутов во имя интересов команды терпит все. Более того, сам вызывает соперника «на контакт». Не желая уклоняться от борьбы, идет на соперника, не оставляя ему времени на размышление, на выбор позиций. И хотя цепляют его защитники клюшкой, стремясь задержать крюком, руками, причинить форварду боль, Владимир, как правило, не обращает внимания на эти некорректные приемы. Ни на мгновение не задерживаясь на месте, он делает свое дело, создает помехи вратарю, подправляет летящие в ворота шайбы, вызывая огонь на себя, скрытными передачами выводит своих партнеров на ударные позиции.
Многие форварды, не желая вступать в столкновения у бортов, попросту отделываются от шайбы, посылая ее без адреса вперед. Крутов никогда не позволит себе подобного. Как бы агрессивен и жесток ни был соперник, Владимир вступает в борьбу и в случае необходимости отдает пас лишь тому партнеру, чей маневр и намерения для него очевидны. Эти выверенные передачи Крутова позволяют звену успешно развивать и завершать атаки.
Знаю: форвард физически крепкий, подвижный всегда способен ставить перед соперником трудные задачи. Однако куда сложнее действовать обороняющимся, если эти качества нападающего подкреплены выдумкой, фантазией, филигранной техникой. А ведь именно таков Владимир Крутов, хоккеист, неистощимый на выдумку. Не случайно многие наши юные хоккеисты стремятся подражать именно ему. И, с моей точки зрения, правильно делают.
…Пожалуй, впервые высказываю свое суждение об игроке, не разглядев его сквозь призму тренировок – а только так можно близко с ним познакомиться, наблюдая за его действиями во время матча со стороны. Поэтому, возможно, говоря о Марио Лемье, я в каких-то деталях буду неточен, за что заранее прошу у читателя извинения.
Когда видишь этого хоккеиста в деле, то, прежде всего, в глаза бросается его огромная физическая мощь. С трудом веришь в то, что такой высокий и кажущийся тяжелым спортсмен способен так ловко и быстро владеть шайбой, так легко и умело маневрировать по полю и, что самое поразительное, с некоторым изяществом вести единоборства. Обычно такие рослые, с могучим торсом хоккеисты действуют в игре упрощенно, полагаясь лишь на свою недюжинную силу. А у Лемье это достоинство проявляется по-другому.
Вот он легко, игриво маневрируя, ведет шайбу по левому флангу. Взгляд не на шайбе, он косо устремлен через плечо вправо, что уже говорит о хорошей выучке игрока, о его высокой ориентировке, стремлении постоянно видеть и оценивать игровую обстановку. Цепко ведя шайбу, вступая в единоборство, он не теряет нити, соединяющей его с партнерами. Это качество считаю бесценным для современного игрока.
Казалось бы, атлетические качества, избыток силы, быстрота, выносливость дают ему право действовать напролом, так, чтобы его побаивался соперник. А он избрал для себя иное тактическое и психологическое кредо. Никого ничем не пугает, ни на кого не замахивается. Ведет свою партию тактически удивительно рационально, осмысленно. А силой своей пользуется не напоказ, лишь вступив в контакт с соперником.
Мне нравится открытая, бесхитростная улыбка на его лице. Такие лица любит публика, особенно женская ее половина. Но притягивает этот хоккеист всеобщее внимание, словно магнитом, своим высочайшим мастерством.
Лемье обратил на себя внимание сравнительно недавно. И каждый год в его игре появляются штрихи новизны. Поначалу он выглядел лишь как индивидуально сильный игрок. А сегодня это и очень способный организатор на хоккейном поле. Он владеет скрытным и очень удобным для партнера пасом и, что важно, играет на партнера с удовольствием. Таких хоккеистов в НХЛ, кстати, немного. Они, уверен, на вес золота, и цена им у тренеров особая.
Истинная мудрость всегда проста. Это утверждение можно отнести и к игре Лемье. Его техника внешне проста, незамысловата. Но она удивительно экономна, рациональна, редкостно гармонирует со всем обликом спортсмена. Все его движения, действия клюшкой до того естественны, что, убежден, тот, кто обучал Марио хоккею, ни на йоту не нарушил подаренного парню природой. А как такая непринужденность, естественность движений ласкает глаз!
Он, как глыба, твердо стоит на ногах. Это, конечно, особенность профессионала. В нашем хоккее таких устойчивых игроков, пожалуй, нет. Редко-редко Марио оказывается на льду. В чем его секрет? Понимаю, что тут действует навык, привычка, что играют свою роль и солидный вес, и катание на широко расставленных ногах, и мощные бедра, помогающие хоккеисту «выжимать» скорость, не отрывая коньков ото льда. Но всего этого, пожалуй, маловато для того, чтобы сохранить равновесие в жестких столкновениях во время матчей чемпионатов НХЛ, где соперники знают друг друга до ребрышек. Устоять в этих матчах на льду ой как непросто!
Бывает, что игроки проявляют свою силу открыто. Перевидал таких спортсменов на своем долгом веку превеликое множество. И лишь единицы, подобно Марио Лемье (или Сергею Макарову), распоряжаются своей силой разумно. Зачем демонстрировать силу, когда нужно и ненужно? Лучше в подходящий момент, когда этого требуют условия поединка, неожиданно для соперника пустить ее в ход. Вот Марио, маневрируя с шайбой и видя, что с ним сблизился соперник и готовится нанести ему удар плечом, либо позволяет ему осуществить свой замысел, приняв лишь меры для сохранения шайбы, либо опережает соперника и сам встречает его ударом плеча или задней частью бедра. Причем делает это как бы между прочим, ни на секунду не отрываясь от главного – от игры.