Додгер вызвал на экран ноутбука список из семи имен. Третий пункт в нем был подчеркнут: «Рауль Санчес — выполняется». Напротив двух других имен была пометка: «Приобретено».
— Получается, что Гловер собирает команду, но мы никого не знаем из этого списка.
— Как сказать, сэр Твист, — Додгер выделил седьмой пункт. — Дженис Уолтерс, Йоми. Разве это не японский обычай менять имена после гоблинизации?
Внутри Сэма все сжалось, так что он смог с трудом кивнуть. Среди японцев считается позором иметь в семье метачеловека. Такие несчастные не только отправляются на Йоми, но и меняют фамилии, таким образом, устраняя позор своей семьи. Возможно ли, что Дженис Уолтерс на самом деле Дженис Вернер, его сестра?
Сэм не имел представления, могли ли чиновники Йоми дать возможность Дженис самой выбрать себе фамилию. Если да, то она вполне могла воспользоваться фамилией бабушки по материнской линии. Дженис еще не родилась, когда та умерла, но мать постоянно рассказывала о ее путешествиях по миру. Она была главным героем многих сказок на ночь. Дженис с младых лет боготворила ее. Так что вполне могла выбрать ее, чтобы больше не иметь ничего общего с Вернерами.
Немного шансов за то, что Дженис Уолтерс, что нужна Гловеру, может оказаться сестрой Сэма. А сам Вернер? Готов он поставить на то, что Дженис Уолтер на самом деле не Дженис Вернер?
Что Гловер собрался делать с помощью этих людей? Если одна из них сестра Вернера, Сэм должен об этом узнать. А как это сделать, если не вступить в команду Гловера? Шпионить изнутри в этом случае было бы легче. А что, если он работает напрямую на Лофвира? Тем больше причин вызволить сестру из лап дракона.
Это дело Сэму не нравилось, но какое-то время придется делать вид, что он работает на Гловера.
Глава 6
Дженис привыкла к комфортной и легкой жизни. Перед изгнанием на остров Йоми она жила в удобном и уютном корпоративном мире, со всеми прилагающимися удобствами цивилизованного общества. Там она чувствовала себя в безопасности. Йоми показал, чего она лишилась.
Всеми привилегиями корпоративной жизни Дженис владела благодаря своему брату. Она часто задавалась вопросом — что было бы с ней и с Сэмом после гибели родителей, если бы брат не попался на глаза Иназо Анеки, генерального директора корпорации Ренраку. В то время Сэму было всего восемнадцать, а Дженис младше его на пять лет. У них не было денег, только слабенькие перспективы. Тут-то за Сэма и взялся Иназо, дав тому возможность доучиться. Под незаметным и доброжелательным патронажем, Сэм после учебы ушел работать в корпорацию. Помощь Анеки была словно божий дар. Да и брат не подкачал — он самостоятельно добился положения гайедзина, чем Дженис гордилась. Оклад и должность обеспечивали им обоим долгую, безбедную и счастливую жизнь.
Сейчас Дженис думала о Сэме совсем иначе. Он отрекся и бросил ее, чтобы сохранить работу, не желая быть связанным с родственником, прошедшим через процесс гоблинизации. Японцы называют этот процесс «кавару» — довольно мягкое название для такой уродливой вещи. Термин «гоблинизация», прижившийся во всем мире, был более грубым, но отражал всю суть.
Сэм наверняка называет этот процесс «кавару». Он всегда был очарован японцами и их традициям, подражая их манерам и отношениям. В японском корпоративном мире делали вид, что металюдей не существует — бросали их на произвол судьбы на самое дно человеческого общества, в темноту, без права взглянуть на свет и блеск корпоративных башен. Чистые люди оставались дома, подальше от скверны. В безопасности они питались сбалансированной едой, спали в мягких, теплых постелях и игнорировали все, что не хотели, чтобы существовало в этом мире. Эти лицемерные хозяева жизни много болтали о финансовой помощи, реструктуризации программ, субсидируемых общинах, а на самом деле отсылали металюдей на Йоми. Дженис тоже увезли. Теперь Сэм наверняка называет ее «каварухито», если вообще вспоминает когда-нибудь.
Всего одного месяца на Йоми хватило, чтобы узнать о мире и о том, как и что в нем работает, нежели Дженис узнала за восемнадцать лет, живя под крылом корпорации. Уроки были тяжелыми, но Дженис выдержала. Ей пришлось. Иначе — смерть. Несмотря на боль от того, что ее отвергли, осознания, что она не станет больше нормальным человеком, Дженис не готова была умереть.
На острове она узнала, насколько роскошной и беззаботной была корпоративная жизнь. Даже прислужники жили намного лучше, чем самозваные правители Йоми. Что уж говорить о простых жителях, а то и вовсе отверженных среди отверженных.
Дженис узнала способ, как можно выжить.
Больше года прошло, как она внешне изменилась, и ей пришлось приспосабливаться к новой жизни. Сейчас тело изменилось еще раз. Неужели ей суждено меняться постоянно? Не дай Бог, чтобы она подхватила какой-то новый вид мутации, которая никогда не останавливается. Она пережила первое изменение и стала сильнее. Только-только стала привыкать, и вот изменилась повторно. Что, если произойдет еще одно изменение?
Физиономия в зеркале выглядела чуждо. Будучи орком, Дженис избегала смотреть в зеркала. Ей не нравилась ассиметрия орочьих лиц. Новый облик оказался посимпатичнее, хотя так же далек от человеческого. Форма тела тоже оказалась дюже непривычной. В первые часы ее смущал густой мех. Дженис думала, что изжарится под ним, но ничего такого не происходило. Она еще не привыкла к длинным конечностям, когда двигалась. Никакого согласования в них не было, и это причиняло некоторые неудобства. От собственной неуклюжести и неконтролируемости движений Дженис чувствовала разочарование. Если бы ее вовремя не нашел Широи, она бы стала добычей уличных двуногих хищников в первые же часы своего нового существования.
Но он нашел ее и предложил помощь. Ей было страшно. Ей было страшно от того места, где все происходило. Ей было страшно от того, что с ней происходит. Она боялась довериться незнакомцу. И все же воспользовалась шансом. В конце концов, что она в тот момент теряла?
И вот ее жизнь совершила очередной сумасшедший поворот. На этот раз это был приятный сон, а не кошмар. Воспоминания о «роскошной» корпоративной жизни забывались и покрывались туманом. В Ренраку нужно быть не меньше, чем вице-президентом, регионального отделения, чтобы летать на таком самолете, в котором она сейчас путешествовала.
Полет остался позади. Самолет вырулил и остановился на стоянке, двигатели заглохли. Из кабины вышел пилот и кивком пригласил ее проследовать на выход. Его улыбка была заметно вынужденной. Остальные члены экипажа прятались на своих местах. Скоро Дженис увидит Широи. Кто же он такой, раз владеет такими дорогими вещами?
Она поднялась с кресла и в три длинных, шатких шага, приблизилась к пилоту. Тот открыл люк и спустил его, превратив в трап. Яркий свет солнца ворвался в салон самолета, заставив Дженис болезненно прищуриться. Системы климат-контроля заработали с усилением, борясь с жарким, влажным воздухом. На мгновение Дженис вернулась на Йоми и вздрогнула, вспомнив тяжесть дыхания. Сейчас случилось примерно то же самое — ее большим легким, казалось, не хватало мощности.
Пилот первым сошел с трапа и отошел чуть в сторону. Дженис чувствовала его страх. Интересно, о чем он сейчас думает? Наверное, боится, что она набросится на него и съест? Больше не обращая на этого человека внимания, Дженис выглянула наружу и у подножия трапа увидела человека в белом костюме. Поймав взгляд пассажирки, он улыбнулся.
— Добро пожаловать в Атзлан, — сказал он с легким акцентом, выдающим уроженца Англии. — Меня зовут Хайме Гарсия. Господин Широи просил передать вам глубочайшие извинения. Он сейчас занят срочными делами и просил меня быть вашим гидом до тех пор, как он освободится. Надеюсь, вам понравился полет? У вас нет жалоб на экипаж?
Застывший в неподвижности пилот напрягся и расслабился только после того, как Дженис ответила:
— Все было замечательно.
— Превосходно, — кивнул Гарсия, перестал улыбаться и, повернувшись к группе людей, стоявших неподалеку, что-то сказал им. Наверное, по-испански. Внимательно слушая Гарсию, эти люди, тем не менее, не отводили от Дженис взглядов.
Многие из них одеты в костюмы. Несколько человек в рабочих комбинезонах, и один был одет в такой же белый костюм, как Гарсия. Как только встречающий закончил давать распоряжения, толпа засуетилась, стремясь выполнить поручения. Дженис однажды видела подобное, когда несколько руководителей Азтехноложди посетили Ренраку. Интересно, такое здесь в порядке вещей? Дженис это не понравилось.
Убедившись, что розданные поручения начали выполняться, Гарсия вновь повернулся к Дженис и вернул на лицо улыбку.
— Пожалуйста, сеньорита, прошу вас спуститься и присоединиться к нам.
Дженис не была уверена, что это хорошая идея, но спуститься на бетон ей пришлось. Чувствовал ли Гарсия, что это ей не нравится? Облизнув губы, Дженис пожалела, что не может догадаться, что этот человек прячет за улыбкой. Дженис осторожно спустилась по трапу. Глазам до сих пор было больно от яркого света. Когда трап остался позади, Дженис всмотрелась в встречающего внимательнее и поняла, что он метачеловек.
В удивлении чуть не споткнулась. Гарсия тут же шагнул вперед и подхватил ее прежде, чем Дженис сама обрела равновесие. В ноздри ударил запах одеколона, Дженис поморщилась. Ей не понравился этот запах.
— Вы совершенно не кажетесь уставшей после перелета, — Гарсия, казалось, не заметил ее неприязни. — Может, все же, немного перекусим?
— Нет, спасибо, я в порядке. Тем более что пару часов назад перекусила в самолете.
— И как вам показалось меню?
В голосе прозвучал намек на беспокойство. Может, этот Гарсия не так уж и плох.
— Отличное, — Дженис улыбнулась и, вовремя вспомнив про клыки, убрала улыбку. — Передайте при случае мое восхищение искусству шеф-повара. Я не помню, что когда-либо пробовала так хорошо приготовленное мясо.
— Согласен, это целое искусство, — улыбка Гарсии стала еще шире. — Я обязательно передам ему вашу похвалу.
Между тем они прошли через посадочное поле к готовому к полету вертолету. Как только забрались на борт, вертолет взлетел и полетел над Мехико. Целью полета оказался огромный современный комплекс на окраине города. На восьмидесятиэтажном небоскребе, возвышающемся над одинаковыми низкими производственными блоками, сверкала огромная монограмма GWN, такой же по дизайну, как значок на лацкане пиджака Гарсии.
Довольный произведенным эффектом, Гарсия начал рассказывать о корпорации, словно заправский туристический гид. GWN оказалась процветающей компанией, производящей пищевую и растительную продукцию. Товары распространялись по всему миру. Дженис вспомнила, что на многих упаковках она видела этот товарный знак, но не обращала на него внимания. Несколько строений среди этого комплекса работали с информационными технологиями и высокотехнологичными разработками. В таком сочетании не было ничего удивительного — транснациональные корпорации не могли выжить без хотя бы малейшего прикосновения к киберсети. Если все это принадлежало господину Широи, как недавно намекнул Гарсия, то благодетель Дженис оказался весьма могущественным человеком.
Вертолет приземлился на площадке недалеко от небоскреба. По пути к нему Гарсия продолжал рассказывать о корпорации. Когда проходили мимо зданий, где жили рабочие и служащие, из динамика одного из общественных коммуникационных прозвучало имя Гарсии и тот, извинившись, сразу же подошел к нему, оставив Дженис стоять на солнцепеке. Идущие мимо сотрудники делали в сторону Гарсии короткие поклоны и с явной боязнью косились на Дженис, быстро находя насущные дела где-нибудь в другом месте, но не раньше, чем Дженис ловила их взгляды полные ужаса.
Наконец, Гарсия вернулся.
— Господин Широи ждет вас, — сказал он, — но мы можем не спешить. У вас еще есть время чтобы отдохнуть и перекусить, если пожелаете.
Дженис отрицательно покачала головой. Отдых нужен был нормальным людям. Поправлять макияж на лице тоже не нужно, разве что пройтись гребнем по шерсти. Впрочем, пусть Широи увидит ее такой, какая она есть, ведь это то, чего он добивался.
— Вы не проголодались? — удивленно поднял брови Гарсия.
— Нет. Еще нет.
— Понимаю. Аппетит, штука интересная, особенно после изменения. Доверяйте своим чувствам, ваше тело само знает, когда ему нужна еда, и не нужно переусердствовать.
Они подошли к кабинке лифта у подножия громадины небоскреба. Гарсия открыл дверки и пригласил войти в него Дженис. Нажав несколько кнопок, пожелал ей всего хорошего и отступил назад, позволив дверцам лифта закрыться. Подъем происходил тихо и быстро с еле заметным ощущением движения. Через несколько мгновений он остановился, дверцы за спиной раскрылись и перед Дженис, когда она развернулась, раскинулся весьма богатый офис. Прохладный воздух ворвался в кабинку лифта — Дженис почувствовала себя немного лучше.
Бледно-бледно голубые стены можно запросто принять за белые, если бы не ворсистый ковер цвета чистого алебастра. Кабинет оказался огромным, правда обстановка в нем была скудная — мебель расположилась в дальнем углу рядом с резной колонной. Присмотревшись, Дженис различила множество лиц, вырезанных на ней. Ближе к потолку колонна оставалась гладкой, но резьба могла захватить все внимание без остатка. Между колонной и окном с тонированным стеклом расположился стол из темного дерева. За ним, в кресле странной формы сидел господин Широи.
— Ах, Дженис, — воскликнул он, как только увидел ее. — Как я рад тебя видеть.
Он улыбался и, как заметила Дженис, делал это с удовольствием. Почему, не понятно. Сама Дженис чувствовала себя неловко и не к месту.
— Не уверена, господин Широи, — ответила она.
— Ты должна принять то, что ты есть, — улыбка сошла с его лица, а в глазах появилось выражение беспокойства. — Нет никакого способа исправить то, что произошло, но отказ принять это только продлит боль. Я не хочу, чтобы ты чувствовала боль. И пожалуйста, называй меня просто — Дэн и обращайся на «ты».
Дженис медленно подошла к столу, Широи указал ей на кресло перед столом и, когда она села в него, сначала почувствовала, что утопает в нем, а потом, когда кресло начало шевелиться, тревожно посмотрела на Широи.
— Просто расслабься, — улыбнулся Широи. — Кресло принимает новую форму, под тебя.
Дженис не выносила, когда над ней смеялись, а Широи явно развлекался. Тем не менее, она заставила себя перетерпеть, пока настраивалось кресло. Когда же оно перестало двигаться, Дженис с удивлением поняла, насколько ей стало удобно с таким нестандартным телом. Все ощущения явным образом читались на лице.
— Ты только что испытала на себе новейший прототип кресла от нашего перспективного дуэта Тэндай и Барка. Первый раз оно всегда нервирует и пугает, но к этому быстро привыкаешь. Очень сомневаюсь, что ты так удобно сможешь сидеть где-либо еще в любой точке мира.
Дженис успокоилась и расслабилась. Кресло немного изменило форму. По всему, гнев на невинные забавы Широи был сейчас не к месту. Любой, испытай на себе то, что только что испытала Дженис, выглядел бы так же смешно. Широи вряд ли позвал бы ее к себе через полмира, чтобы подшутить над ней.
— Что вы хотите, господин Широи?
— Нет никаких оснований быть такой резкой и недоверчивой, Дженис, — Широи не обратил внимания на грубость Дженис. Ей даже показалось, что в его голосе промелькнул намек на грусть. — Я хочу тебе помочь найти себя. Я хочу, чтобы ты работала в моей корпорации. Если ты решишь идти своим путем, что ж, я пойму, но надеюсь, что ты будешь со мной. Предупреждаю — временами это может быть опасно.
— Хотите меня испугать, господин Широи?
— Нет, — рассмеялся тот. — В Большом мире достаточно опасностей для существ нашего вида. И все же я хочу, чтобы ты называла меня Дэном и чтобы мы общались на «ты».
— Дэн… Вы… Ты говоришь: «нашего вида». Я знаю, что ты и Гарсия тоже не люди, но ваши сотрудники об этом не подозревают, потому что вы всегда прячетесь за иллюзиями или что вы там делаете, чтобы все видели в вас нормальных людей. Почему? Почему вы скрываете от всех, кто вы есть на самом деле?
— Почему? — веселость сошла с лица Широи. — Тебе не стоит об этом спрашивать, Дженис. Можешь просто посмотреть в зеркало, и ты наверняка видела, как нормалы реагируют, когда видят тебя. Это и есть ответ. Ты же не хочешь иметь дело с беспричинным страхом целый день и каждый день?
Конечно, нет, кто же это хочет. Дженис чувствовала такой страх и ненависть почти постоянно, когда была орком, а ведь орки весьма распространенный вид. Но ей не нравилось считать, что теперь она весьма редкий вид метачеловека, более чудовищный и нечеловеческий. Так что следующий ответ показался ей самой обычным детским лепетом:
— Я не хочу притворяться кем-то, кроме самой себя!
Широи повернулся на кресле, представив Дженис свой профиль. Она смотрела на его вздымающуюся и опускающуюся грудь и услышала, как тот медленно выдыхает.
— Мы все носим маски, Дженис, — наконец, ответил Широи, — и делаем вид, что мы не те, кто есть на самом деле. Нормы заставляют нас делать это. Даже ты, до превращения, наверняка, относилась к металюдям так же, — прежде, чем Дженис успела возразить, Широи снова повернулся к ней и продолжил: — Да и между нормалами тоже не все так просто. Ты сама, когда общалась со своими сверстниками, была другим человеком, нежели, когда была с семьей, разве нет? Так же, как и тогда, когда общалась с коллегами по работе. Каждый человек, с которым мы взаимодействуем, видит в нас каждый свое. Эта маскировка ничто иное, как необходимая маска. В нашем случае она скрывает физическую сущность. Под масками же, какие бы они ни были, мы остаемся самими собой. Иллюзия, всего лишь необходимая смазка для машины социального взаимодействия. Ничего больше. Ты много времени провела в Японии и должна знать необходимость сглаживания отношений между людьми.
При упоминании Японии Дженис задрожала, и Широи тут же поспешил исправиться.
— Извини, я не должен был упоминать Японию.