– Ой, сливки забыла! – подхватилась она и поспешила на кухню. – Не пей, Ванечка, кофе, он невкусный.
Я откинулся на спинку стула. Нет, нельзя поддаваться сердечным порывам, надо действовать рационально. Человек, задумавший преступление, сейчас уверен – его план удался. Вполне вероятно, что убийца общается с мамой Егора, является одним из тех, кто вхож в дом. Сумеет ли Ольгушка скрыть радость? У пожилой дамы много подруг, в частности, Анна Ивановна Касьянова, крупный психиатр, Ванда Раковская, доктор исторических наук. Это те, кого я часто видел в доме Дружининых. Услышит Ольгушка счастливую весть и явно не удержится, кинется звонить «девочкам», те начнуть молоть языками, и убийца узнает, что жертва жива. Последствия моего поступка, пусть и продиктованного искренней жалостью к пожилой даме, могут оказаться ужасными. Человек, стоящий за этим преступлением, предпримет еще одну попытку, на этот раз удачную.
И тут мне в голову пришла новая мысль. Боже, какой я дурак! Трофимова просто купили, некий человек пообещал ему запредельную сумму, и Юрий не устоял. Но, думаю, воспользоваться полученным капиталом мерзавец не успел, его самого небось убили! Вот почему в квартире остались вещи и продукты. Надо отвечать не на вопрос: кто велел оставить Егора в гробу, а озаботиться другой проблемой: кому была выгодна смерть Дружинина? Деньги!
– Деньги? – вдруг воскликнула Ольгушка. – Ванечка, ты о чем?
Я потряс головой. Иван Павлович, не теряй разума! Я не услышал, как хозяйка вернулась с кухни, да еще принялся вслух озвучивать свои мысли.
– О каких деньгах ты толкуешь, Ванечка? – продолжала изумляться Ольгушка. – Кто и что получит? Право, странный вопрос ты задаешь.
– Ты меня неправильно поняла, – стал выкручиваться я, – вернее, я плохо сформулировал свою мысль. Хотел сказать… э… прости, конечно, но Егор был богат, неужели нужно работать, да еще в таком ужасном месте, как школа?
Ольгушка всплеснула руками.
– Конечно! С детьми молодеешь! Да, у меня все в порядке со средствами, но хочется быть полезной кому-то!
– Прости, я сказал чушь.
– И Леночка, несмотря на наследство, не станет сидеть дома.
– Какое наследство?
Ольгушка заморгала.
– Егор оставил ей свой бизнес.
– Весь?! – подскочил я.
– Естественно, – удивилась она.
– Ты хочешь сказать, что завещание составлено в пользу Лены?
– Конечно! Она жена!
– А что получишь ты?
– Я?
– Да!
Ольгушка вздрогнула.
– Я не задумывалась над этим вопросом.
– А сейчас попытайся, – велел я, ощущая себя почти негодяем.
– Квартиру, – принялась загибать пальцы Ольгушка, – библиотеку, кое-какие драгоценности…
– Это принадлежало тебе и раньше, а вот средства Егора, они куда пойдут?
– Леночке.
– С ума сойти!
– Почему?
– Егор ничего не оставил матери?
– Ванечка, мне недолго осталось на этом свете, – ответила Ольгушка, – меня больше на земле ничего не держит, а Леночка молодая, ей еще жить да жить. Она замечательная девочка, никогда меня не бросит. Только не стоит ей молодые годы гробить, детей у нее нет, пусть спокойно выходит замуж и, вспоминая Егора, говорит: «Спасибо рано ушедшему супругу». Знаешь, Ванечка, это, конечно, не секрет, но в молодости деньги играют большую роль, чем в старости. В двадцать лет всего хочется: машину, одежду, квартиру, а после шестидесяти материальные блага ни к чему! Мне всегда казалось, что пенсию государство должно платить до тридцати лет. Вот когда людям позарез нужно свободное время и деньги. А в старости пусть пашут без остановки, дольше проживут от ощущения собственной нужности, и государству польза. Бухгалтерша, справившая семидесятилетие, – ответственный человек, а двадцатидвухлетняя егоза разве о службе думает? Вот и пусть нагуляется сначала.
– Оригинальная теория, – вздохнул я. – Скажи, Ольгушка, а где Лена?
– Она вчера к подруге поехала, к Рае Шумаковой. Плачет целый день, вот я ей и посоветовала развеяться, ночевать там остаться.
– Телефончик Раи не подскажешь?
– Конечно, дружочек, записывай, – кивнула она и, продиктовав номер, поинтересовалась: – А зачем тебе Леночка? Хочешь ее от печальных мыслей отвлечь? Правильно. Кстати, Ванечка, Лена замечательная, может, подумаешь о…
– Тут дело щепетильное, – быстро прервал я мать Егора.
– Говори, милый.
– Не хотелось бы тебя расстраивать… – замямлил я, и в самом деле испытывая редкостный дискомфорт, мне было очень тяжело обманывать несчастную.
– Вот теперь я точно тебя не отпущу, пока не узнаю правду, – воскликнула Ольгушка, – немедленно говори!
– В день похорон Егора, – начал я, – мужчина, который занимался формальностями, попросил меня подержать документы, свидетельство о смерти, всякие квитанции. Потом внезапно хлынул дождь.
– Верно, – прошептала Ольгушка, – небо зарыдало над Егором.
– Я сунул бумаги в барсетку, чтобы не намокли, а спустя пару минут распорядитель пришел за документами. Естественно, я тут же вручил их ему, а сейчас не могу найти права на вождение автомобиля, думаю, они случайно прицепились к скрепке. Вот и хотел попросить Лену посмотреть…
– Это и я могу! – воскликнула Ольгушка.
– Э… э… мне не хочется напоминать тебе…
– Пошли, – встала она, – все необходимое лежит в кабинете Егора.
Включив на письменном столе лампу, Ольгушка выдвинула ящик и подала мне коробку:
– Тут все, Ванечка.
Потом она удалилась.
Я открыл крышку и сразу увидел свидетельство о смерти. Накрепко запомнив, какой загс его выдал, я пролистал другие бумаги, вытащил из кармана пиджака положенные туда заранее права и крикнул:
– Нашел!
– Слава богу, – ответила из коридора Ольгушка.
Покидая гостеприимный дом, я обнял хозяйку, услышал, как быстро, словно у маленькой пойманной жестокими людьми птички, бьется ее сердце, и воскликнул:
– Прости, Ольгушка!
– За что, Ванечка? – удивилась она.
– Я доставил тебе неприятные минуты, всякие воспоминания…
– Приходи почаще, – ласково сказала она, – и оставайся ночевать. Нет ни в чем твоей вины, на все, дружочек, божья воля.
Я медленно пошел по лестнице вниз. Интересно, сумеет ли простить она меня, когда узнает, что я не сообщил ей правду о Егоре? Откажет мне от дома или просто даст пощечину?
Глава 17
Сев в машину, я набрал номер справочной и спросил:
– Девушка, если я сообщу вам название загса, сумеете найти его адрес?
– С удовольствием, – ответили на том конце провода, – буквально через пару секунд.
Вежливая сотрудница справочного бюро не обманула, почти сразу она откликнулась:
– Доброслободская улица.
– Что? – подпрыгнул я.
– До-бро-сло-бодская, – по слогам произнесла оператор, – не спутайте с Новослободской.
Я стукнул кулаком по рулю. Боже! Какой я дурак! Серая, словно домовая мышь, Люба, соседка глупой болтливой Тони, проронила вчера вскользь фразу:
– Загс, где я работаю, находится на Доброслободской, а Юрию следовало ехать в другое место.
Как бы не так! Бесцветная девица просто обвела меня вокруг пальца!
Оставив машину на Доброслободской, я в поисках нужного здания углубился в массив малоэтажных домов. Наконец строение отыскалось, я рванул дверь и почти побежал по извилистому коридору.
Люба сидела в маленькой комнате, вероятно, тут раньше располагался чулан, помещение было чуть больше клетки для морской свинки и не имело окон.
– Добрый день! – гаркнул я.
– Прием посетителей сегодня до часу дня, – монотонно ответила Люба, не отрывая глаз от компьютера, – завтра приходите.
– Добрый день, – повторил я.
Люба переместила взор на докучливого надоеду и нервно дернула шеей.
– Вы?
– Не рады? – злорадно спросил я.
– Почему я должна испытывать какие-то чувства при виде вас? – скривилась поганка.
Я бесцеремонно плюхнулся на стул и сказал:
– Давайте сэкономим время! Вчера вы поздно вечером выносили помойное ведро.
На лице Любы появилось откровенное удивление.
– И что?
– Сверху лежала пустая банка из-под черной икры и смятая упаковка от памперсов.
– Не понимаю, в чем дело? – вытаращила блеклые глаза врунья.
– Да ладно тебе, – отмахнулся я, – свидетельство о смерти Егора Дружинина у меня. Сколько тебе заплатил Трофимов и где он?
– Не понимаю, – стояла на своем Люба, – если хотите получить документ, то… вообще вы кто?
Я вытащил из кармана удостоверение и повертел перед ее носом.
– Смотри сюда. Я начальник следственного отдела!
Слова «частного детективного агентства «Ниро» я озвучивать не стал.
Люба посинела.
– Лучше скажи правду, – ледяным тоном заявил я.
– У меня мама больная, – нервно дернулась Люба.
– Это еще не повод, чтобы выписывать бумаги о смерти на живого человека! – потеряв бдительность, заорал я.
Я вытащил из кармана удостоверение и повертел перед ее носом.
– Смотри сюда. Я начальник следственного отдела!
Слова «частного детективного агентства «Ниро» я озвучивать не стал.
Люба посинела.
– Лучше скажи правду, – ледяным тоном заявил я.
– У меня мама больная, – нервно дернулась Люба.
– Это еще не повод, чтобы выписывать бумаги о смерти на живого человека! – потеряв бдительность, заорал я.
Люба схватилась ладонями за щеки.
– Как живого? Он сказал… Юра… я все объясню.
– Начинай!
Люба вскочила, заперла дверь на ключ и зашептала:
– Вы только не орите! У меня есть знакомая, Катя Гутрова, она меня с Юркой свела. Дескать, холостой, обеспеченный, понимаете?
– Да.
– Но у нас ничего не получилось, мы характерами не сошлись, – откровенничала Люба, – я замуж хочу, а Юрка уже был женат, ему больше не хочется. В общем, мы расстались друзьями, я ему даже квартиру нашла, Тоня сдает. Сообразили?
– Я понятливый человек, ты говори по сути.
– Ну да, да, – забубнила Люба, – мама болеет, мне много чего надо…
– Конкретнее.
– Ладушки, – тяжело вздохнула Люба, – дело обстояло так!..
В последних числах марта Юра неожиданно приехал к Любе на работу и спросил:
– Как дела?
– Нормально, – ответила та. – А у тебя?
Трофимов махнул рукой.
– Работу ищу.
– Тебя выгнали из фирмы, устраивающей праздники? – поразилась Люба.
– Да, – равнодушно ответил Юра.
– Вроде у тебя было много заказов?
Трофимов засмеялся.
– Ленька – хозяин – еще тот жук! Сам только в кабинете сидел да людям голову дурил рассказами про свою крутость, а я пахал. Справедливо это? Если учесть, что платили мне копейки, а бегать приходилось до остановки пульса.
– Несправедливо, – согласилась Люба.
– Вот и я так решил, – кивнул Трофимов, – а потом пару мероприятий себе в карман провернул. А что? Проблем никаких, я всех артистов знаю, контакты налажены! Вот я и предложил гражданам: давайте я лично все вам устрою. Дешевле выйдет. Ясный перец, они согласились.
– А Ленька поймал тебя?
– Ну, вроде того.
– Понятно, – ехидно сказала Люба, – опять схитрил. Отчего бы тебе честно не работать?
– На чужого дядю? Нет, я свое дело сейчас открываю.
– А деньги откуда?
– Нарыл.
– Молодец, – сказала Люба, – если, конечно, ты их не украл!
– Вот поэтому мы с тобой и разошлись, – хмыкнул Юра, – вечно ты меня подозревала!
– А ты белый и пушистый!
– Я всякий.
– Чего пришел? – стала злиться Люба. – Здесь тебе клиентов не найти.
– Ну с заказчиками проблем у меня не будет, – потер ладони Юрий, – еще у Леньки отниму, имеется у меня в его сраной конторе засланный казачок. А ты пожалеешь, что бортанула меня. Через год поднимусь и огребу офигенные бабки!
– Выглядишь ты, конечно, замечательно, – отметила Люба, – костюмчик, перстенек… Только под брюками трусы рваные, а машина твоя шикарная со стоянки взята. Люди за границу уезжают, тачку на прикол ставят, а хозяин стоянки Андрей Гусев их потом внаем пускает.
– А ты откуда знаешь? – прошипел Трофимов.
– Пить меньше надо, – злорадно прищурилась Люба, – если хочешь секреты иметь – не бухай, а то болтаешь потом много.
Юра уставился на бывшую любовницу. Больше всего ему, наверное, хотелось схватить Любочку за жидкие волосы и стукнуть головой о стол, но Трофимов справился с порывом.
– Слышь, Любань, – ласково сказал он, – тебе ж деньги нужны?
– Очень, – честно ответила девушка.
– Хочешь заработать приличную сумму?
– А делать что надо? – поинтересовалась Люба.
– Свидетельство о смерти выдать.
– С ума сошел?
– Заплатят отлично.
– Ага! А потом меня выгонят с работы, еще и в тюрьму угожу!
– Никто не узнает.
– Как же! Бланки-то учетные!
– Неужели ничего придумать нельзя?
– Нет, – рявкнула Люба, – и не втравливай меня в свои авантюры!
Внезапно Юра встал, оперся руками о письменный стол, приблизил губы к уху Любы и прошептал сумму, которую та получит за услуги.
– Вау! – вырвалось у сотрудницы загса. – Врешь!
– Неа, – помотал головой Трофимов.
– Ой, не верю, покажи бабки.
– Легко, – хихикнул Юра и открыл кейс.
Вид зеленых банкнот загипнотизировал Любу.
– Ну, – вкрадчиво, словно змей-искуситель, протянул Трофимов, – сообразила теперь, как спереть учетный бланк?
– Можно попробовать, – воскликнула Люба и тут же добавила: – Но я не собираюсь становиться соучастницей противозаконных действий!
Трофимов закатил глаза.
– Ты слишком трусливая! Знаешь ведь, что я был женат?
– Ну? – кивнула Люба. – Слышала вроде.
– Райка Шумакова, супруга моя бывшая, собралась на работу, ее пригласили в Голландию, скумекала?
– Не доходит пока.
– У Райки есть сын, Вадик, – объяснял Трофимов, – ясное дело, без согласия отца малыша ни в какую Голландию не увезти. Жутко тягомотная процедура, кучу всяких бумажек от этого Егора надо.
– Кого? – Люба потеряла нить повествования.
– Егор Дружинин, второй, тоже бывший, муж Райки, – терпеливо объяснял Юрий, – она сначала со мной расписалась, а затем с Егором и родила от него. Характер у Шумаковой стервозный, если уж она со мной ужиться не сумела, то ни с кем не сможет. С Егором она тоже рассталась. Дружинину Райка много неприятностей доставила, теперь и попросить ни о чем не смеет. Услышит тот про Голландию – из вредности согласия на выезд ребенка не даст. Ясно?
– Не слишком оригинальная ситуация, – пожала плечами Люба, – только я тут при чем?
– Если у бабы будет на руках свидетельство о смерти отца ребенка, то и делу конец, – ухмыльнулся Трофимов.
– Ваще! Да этот Егор узнает и меня под суд потянет, – замахала руками Люба.
– Ерунда, – заявил уверенно Юрий, – откуда бы ему узнать об этом? С Райкой он не созванивается, алиментов не платит.
В общем, Трофимов сумел уговорить Любу, а та исхитрилась и оформила свидетельство о смерти.
– Мне очень деньги нужны, – нервничала сейчас девушка, – я в принципе ничего плохого не совершила, помогла этой Рае Шумаковой.
Я не стал слушать жалкие оправдания Любы, перебил ее вопросом:
– Бывшую жену Юрия Трофимова зовут Раиса Шумакова?
– Так он сказал, – закивала Люба.
– Ладно, – подвел я итог, – никому о нашей встрече не рассказывайте, никто к вам не приходил и ни о чем не спрашивал.
– Ясно, – хмуро ответила Люба.
Я вышел на улицу и побрел к машине. Неестественно теплая погода совершенно меня не радовала, в голове бродили мрачные мысли.
Раису Шумакову я знаю, более того, эта милая темноволосая женщина, ближайшая подруга Лены, очень мне нравится. Рая производит впечатление умной особы, может, из-за своей привычки молчать? Последний раз я видел Шумакову на похоронах Дружинина, она поддерживала помертвевшую от горя Лену.
Интересный, однако, поворот получается! Оказывается, Раиса бывшая жена Юрия? Почему она никогда не упоминала при мне о Трофимове и тем более о Егоре?
Я сел за руль и взял телефон. А с какой стати Рая должна распространяться о своем прошлом? Во-первых, Шумакова, как я уже отметил, немногословна, а во-вторых, многие, даже болтливые, дамы предпочитают не упоминать имен бывших супругов всуе. Значит, Рая Шумакова! Ну что ж, не зря я взял у Ольгушки ее телефон, сейчас попробую соединиться с молчуньей.
– Алле, – пропищал детский голос.
– Позови, пожалуйста, Раису Шумакову.
– Мама не разрешает к тете приставать, – звонко ответил ребенок.
– Тогда попроси к телефону маму.
– Она на работе.
– Как тебя зовут?
– Сережа.
– В детский сад ходишь?
– Я уже давно школьник, – возмутился мальчик, – скоро во второй класс перейду.
– Если ты такой большой, то сумеешь позвать Раису.
Из трубки послышалось чавканье.
– Мама не велит ее тревожить, – наконец ответил Сережа, – у тети Раи тяжелая работа, ей отдыхать надо.
– Она сейчас дома?
– Угу, спит.
– Не знаешь, когда Раиса на службу уйдет?
– Она только пришла, – ответил Сережа, – подарила мне киндер и улеглась.
– Спасибо, дружочек.
– Ту-ту-ту, – донеслось из трубки.
Я набрал номер Ольгушки.
– Алло, – грустно ответила мать Егора.
– Это Ваня.
– Да, дорогой, – мгновенно повеселела старушка.
– Вы знаете адрес Раи Шумаковой?
– Сейчас в книжке погляжу, – пообещала она.
Вот еще одна черта, которая отличает Николетту от вдовы Сергея Дружинина. Маменька, вместо того чтобы помочь человеку, сразу начнет задавать идиотские вопросы. Зачем тебе Шумакова? Что случилось? Ты собрался в гости?
– Записывай, голубчик, – сказала Ольгушка.
Узнав адрес, я сначала обрадовался: Раиса живет недалеко от Доброслободской улицы. Но потом до меня дошло, что нужно разворачиваться на Садовом кольце, и я мигом приуныл. Гонки в пробках – любимый спорт москвичей. Хотя, может, мне повезет и одна из самых загруженных магистралей столицы окажется свободной?