– Предлагаю вам сделку, – сухо сказала незнакомка, – цена сто тысяч долларов, при этом вам ничего делать не придется.
– Это как? – удивился Юра.
– Просто вы не откопаете гроб с Егором, я знаю о вашей затее.
Трофимов разинул рот.
– Еще одно условие, – вещала тетка, – вы сообщаете Лене правду, делаете ее основным участником событий, потом можете жениться на своей любовнице, получите капитал Дружинина. Мне же нужна его смерть.
И Юрий согласился, жадность перевесила здравый смысл.
– Эдита! Вот кто хотел убить Егора! Но и Лена хороша! – вскочил я на ноги. – А потом Эдита убила Лену! Отравила! И Юрия тоже убрала!
– Нет, – покачал головой Макс, – Трофимов жив, он просто очень испугался. На похоронах Егора понял, кто такая дама, заказавшая смерть Дружинина, и сообразил: ему не жить, эта особа не оставит на белом свете ни его, ни Лену. Перетрухав до потери пульса, Юрий несется домой, он не едет на поминки, где в крайне нервном напряжении мечется Лена, не понимая, куда делся любовник. Трофимов сообразил: у него есть один, крохотный шанс остаться в живых. Сейчас заказчица преступления сидит за столом, пьет за упокой новопреставленного раба божьего Егора. Сегодня ей положено изображать скорбь и горе, но уже завтра дама начнет убирать ненужных свидетелей, сначала Юру, потом Лену, а может, и наоборот, это не важно.
Трофимов в панике, он врывается в свою квартиру, вскрывает тайник, вытаскивает спрятанные деньги и вызывает такси, чтобы ехать в аэропорт. Кстати, именно потому, что Юрий заказал машину, мы и сумели его быстро найти. Узнали, куда водитель доставил пассажира, опросили кассиров, и одна девушка призналась, что она продала билет симпатичному мужчине, забывшему дома паспорт. Но это неинтересные подробности. Тебе лишь надо знать: Трофимова обнаружили в Челябинске.
Скрываясь из столицы, Юрий рассчитывает, что его искать никто не будет. Ситуация, в принципе, складывается в его пользу, он нигде не работает, не имеет родственников. Юра даже пытается созвониться с квартирной хозяйкой, вот та способна поднять ор, но Антонина не снимает трубку. Тогда Юра звонит одной из своих многочисленных приятельниц и просит:
– Помоги, пожалуйста, звякни дуре, скажи, что я купил квартиру и ее хата свободна. Я очень тороплюсь, а Тонька не отзывается. Ключи я ей оставил, все, что внутри найдет, пусть забирает себе.
Девушка не усматривает в его просьбе ничего странного и выполняет ее со спокойной совестью. Юра улетает в Челябинск, он не боится, что Лена поднимет шум. Любовница по уши замарана, она согласилась не откапывать мужа, является его единственной наследницей и будет сидеть тихо, боясь привлечь к себе внимание. При этом, зная имя режиссера спектакля, Трофимов стопроцентно уверен: очень скоро Леночка покончит жизнь самоубийством, оставив записку типа: «Не могу существовать без обожаемого мужа». Кстати, он оказался прав.
Я вновь опустился на стул.
– Что ты имеешь в виду?
Макс развел руками.
– У Лены в гардеробе обнаружили пустой пузырек из-под яда и записку с наспех нацарапанными каракулями: «Ольгуша, прости! Не могу жить без Егора».
– Ничего не понимаю, – прошептал я, – хотя… нет! Ясно! Эдита на правах знакомой приехала высказать Ольгушке соболезнования и сунула в шкаф тару из-под яда и писульку. Искаженный почерк Лены можно объяснить ее волнением. Но почему Дружинина оказалась в больнице? Отчего не осталась умирать дома? Не хотела пугать Ольгушку!
– Эх, Ваня, – с явной жалостью перебил меня Макс, – совсем ты раскис и потерял умение мыслить. Лена вовсе не думала уходить из жизни самостоятельно. На поминках она изображала скорбь, и ей в самом деле было не по себе. Лена не понимала, куда подевался Юрий. На следующий день Дружинина бросилась искать любовника, но везде был облом: мобильный молчит, общие знакомые Юру не видели. Кстати, Трофимов не приводил любовницу к себе на квартиру, они встречались в маленьких гостиницах. Поэтому про дом рядом с МКАД Дружинина не знала, она в безумной тревоге, и тут вспоминает медсестру, девушку с необычными глазами. К ней Дружинину Юра отправлял за лекарством, сам он не захотел тогда светиться. Лена, попив дома чайку, несется в больницу, ее толкает надежда, что помощница Юры, раздобывшая снадобье, знает его адрес или в курсе произошедшего. Глупое предположение, но она цепляется за соломинку.
В холле больницы ей делается плохо, бабка-гардеробщица из сочувствия к посетительнице, по доброте душевной, предлагает:
– Милая, хочешь чайку?
И тут… я, конечно, могу лишь предполагать… Никто этого не подтвердит, ведь Лена мертва. Но думаю, что слово «чай» взорвалось у несчастной в голове, она поняла, что ее отравили, и попыталась составить записку, но мысли путались, рука дрожала, единственное, что получилось разборчиво – слово «Эдита», текст непонятен. На посторонний взгляд в нем мало смысла.
– Одно время я думал, что автор затеи сам Егор.
– Нет, он жертва, – вздохнул Макс, – во всяком случае, в истории с похоронами. Кстати, знаешь, я поднял из архива дело о скифском золоте и обратил внимание на крохотную деталь, ее не заметил следователь: сандалии.
– Ты о чем?
– На берегу нашли одежду мальчиков. Витя, убив Егора, догадался раздеть труп, чтобы придать произошедшему вид несчастного случая. На песке остались шорты, рубашки, носки и… одна пара обуви, Егоркина. Отсутствие трусов можно объяснить – мальчики постеснялись купаться нагишом, но куда делись сандалии Вити? Он же не пошел в них в воду! Зацепись много лет назад следователь за крохотную малозначительную ниточку, глядишь, и размотал бы весь клубок.
– Ужасно, – прошептал я, – Егор жил с таким грузом на душе. Как ты думаешь, смерть второго мальчика – случайность?
– Ну, если ты сохранишь дружбу с Дружининым, сам поинтересуешься у него, – пожал плечами Макс.
– Ты забыл? Егор умер, под моим именем.
– Ой, Ваня! Прости! Я не сказал! Он жив.
– Кто? – как идиот воскликнул я.
– Да Егор же!
– Но звонили из больницы моей матушке, сообщили по месту прописки о смерти Подушкина, – залепетал я.
Макс махнул рукой.
– Наш российский бардак. Хотя в этой клинике порядок, даже на каждой кровати висит табличка с именем и фамилией пациента. Так вот, в палате Егора умер больной, некто Шебалин, его увезли, а Дружинин лежал у окна, оттуда дует. Внимательно следишь за моими словами? В палату вошла медсестра Наденька, которой ты приплатил за уход. Девушка увидела свободную кровать в теплом углу и, решив проявить заботу – она ведь получила деньги, позвала свою товарку. Сестрички вместе перекладывают Егора на новое место и с чувством выполненного долга уходят пить чай, но они забыли про таблички, и Егор оказался на койке с фамилией «Шебалин».
Труп настоящего Шебалина поставили на черной лестнице, за ним пришли из морга, и санитар обнаружил отсутствие документов покойного.
Надя с подругой наслаждались очередным тортом от родственников пациента, на посту сидела медсестричка, ничего не знающая о перемещении Егора с койки на койку. Под ругань санитара она бежит в палату, видит пустую кровать, срывает листок с записью: Иван Павлович Подушкин. Продолжать?
– Не надо. Что теперь будет с Эдитой?
– Думаю, ничего.
– Как?
– Ваня, – устало сказал Макс, – любой мало-мальски грамотный адвокат легко выцарапает старушку из лап закона. Что ей можно вменить? Проживание под чужим именем? Участие в краже скифского золота? Второе вообще не доказуемо!
– С ума сошел! – заорал я, напрочь забыв о хорошем воспитании. – А идея не выкапывать Егора? Убийство Лены!
Сонное выражение будто сдуло с лица приятеля.
– Так ты ничего не понял? Это не ее рук дело.
У меня голова пошла кругом.
– Ты сам недавно сказал, что к Юрию обратилась дама по имени Эдита.
– Ваня, – перебил меня Макс, – назваться кем-либо и быть им на самом деле вовсе не одно и то же. Ну, включи мозг! Эдита передвигается с большим трудом, ей без провожатого и без палки на улицу не выйти. И в гостях у Ольгушки она никогда не была.
– Кто? Кто убил Лену? – вскричал я.
– Женщина, – сказал Макс, – которая могла подслушать чужие разговоры, сложить два и два и понять все. Та, что сообразила: у Лены есть любовник – и выследила пару. Дама, ставшая невидимой свидетельницей беседы Егора и Юрия в кабинете Дружинина, любившая приемного сына беззаветно и столь же сильно возненавидевшая его, узнав о предательстве! Ну, назови ее имя!
Я раскрыл рот, закрыл, снова открыл, да так и замер.
Глава 34
– Ольгушка, – произнес Макс.
– Не может быть!
– Увы. Это правда. Она призналась.
– Но почему? Почему? – забегал я по комнате.
Воронов кашлянул.
– Извини, Ваня, я совсем забыл сообщить тебе некоторые подробности.
Я остановился, схватился за подоконник и повернулся к приятелю.
– Увы. Это правда. Она призналась.
– Но почему? Почему? – забегал я по комнате.
Воронов кашлянул.
– Извини, Ваня, я совсем забыл сообщить тебе некоторые подробности.
Я остановился, схватился за подоконник и повернулся к приятелю.
– Много еще фактов спрятано в твоем рукаве?
– Сущий пустяк, – прищурился Макс, – скифское золото. Понимаешь, и Егор, и Лена считали Ольгу Андреевну милой, пожилой, слабой дамой. Ольгушка в основном копошилась по хозяйству, но ни остроты слуха, ни зоркости глаз, ни ума она не растеряла.
Свекровь живо смекнула, что у невестки есть любовник, и даже легко вычислила его имя. Лена часто запиралась в своей комнате, вела долгие разговоры по телефону, посылала эсэмэс-сообщения, а Ольгушка, несмотря на возраст, разбирается в современных средствах связи. Она улучила момент, пошарила в сотовом у Лены и раздобыла таким образом номер телефона Юры. Егору мать правды не сообщила, ей не хотелось открывать сыну глаза. До поры до времени свекровь решила просто понаблюдать за потерявшей голову Леной.
Потом она стала свидетельницей беседы Егора и Юрия. План предстоящих «похорон» Дружинина обсуждался в его кабинете. Егор был уверен, что дома нет лишних ушей, Трофимов приходил всего один раз, где потом они обговаривали детали, Ольгушка не знала. Но самый первый разговор состоялся в квартире. В тот момент Лены не было, а старуха ушла в парикмахерскую, где предполагала просидеть три часа. Однако дама вернулась назад уже через сорок минут: ее мастер заболел, краситься у другого она не захотела. Ольгушка тихо вошла в квартиру и услышала громкие голоса Егора и Юрия, уверенных в том, что они одни. Вот так она и узнала о планируемой шутке, но вида не подала. Это ведь была не первая идиотская забава Дружинина.
Но в конце марта случилось событие, разом сломившее Ольгу Андреевну. Не секрет, что Ольгушка любила подслушивать разговоры близких, ей нравилось быть в курсе чужих дел. В тот судьбоносный вечер у нее сильно разболелась голова, и дама, пожаловавшись Лене на мигрень, рухнула в кровать. Проснулась она внезапно, от громкого голоса Егора:
– А мама где?
– Спать легла, – ответила Лена, – у нее мигрень разыгралась.
Ольгушка удивилась, ей спросонья почудилось, что пара почему-то находится у нее в спальне. Но потом, уловив запах дыма, она все поняла: Егор и Лена устроились на лоджии, вышли покурить на свежий воздух. Ольгушке при мигрени всегда становится душно, вот она и распахнула, несмотря на март, окно. Так она стала свидетельницей их разговора.
– Хорошо, что она дрыхнет, – сказал Егор, – у меня к тебе секретное дело. Слушай и не перебивай!
Ольгушка тоже затаила дыхание и узнала… историю о скифском золоте, только рассказана она была сыном в сильно измененном варианте.
Со слов Егора получалось, будто кражу совершила… Ольга Андреевна.
– Уж не знаю, как она это осуществила, – лихо врал Дружинин, – небось долго готовилась, но ей удалось украсть драгоценности. Был у нее сообщник, шофер Николай. Вот его-то с частью награбленного и поймали.
– Ой, ой! – воскликнула Лена.
– Ольга Андреевна осталась на свободе, – журчал Дружинин.
– Как же ей удалось избежать наказания? – с неподдельным интересом в голосе поинтересовалась жена.
– Водитель умер, – пояснил Егор, – от инфаркта. Матери повезло, она спрятала большую часть награбленного на берегу реки, а потом уехала в Москву очень спешно, прихватив меня с собой. Если честно, я был маленьким и плохо помню события. Знаешь, мы в то время жили бедно, у отца возникли трудности с переводом книг, вот и пришлось нам на лето уезжать в провинцию.
– А как Ольгушка попала к археологам? – спросила Лена.
– Ой, ты требуешь слишком многого, – засмеялся Егор, – говорю же, я был пацаном, на уме была одна рыбалка. Вот из-за этой страсти я и узнал тайну. Мать решила закопать украденное, пришла тайком на берег, а я в этот момент там удил, но, вот уж судьба, в кустики отбежал. Гляжу, мама крадется, она меня не заметила, сделала ямку, запихнула туда мешок, и тут молния как шарахнет! Прямо в землю, между нами. Я сознание потерял, а когда пришел в себя, вижу – мама лежит.
Ольгушка, затаившись, слушала лживый рассказ сына, а Дружинин очень убедительно вещал, как пытался привести ее в чувство, как они потом уехали домой.
– Значит, она из-за удара молнии забыла, где закопан клад? – спросила Лена.
– Да, – печально ответил Егор, – потом по врачам бегала, и все без толку. Мать сильно изменилась, стала злой, меня била, обвиняла во всех грехах! Говорила: «Это ты спер скифское золото, я тебя сдам в милицию». Я очень ее боялся, оттого и в экстремальные забавы лез, чтобы ужас забыть. Я, Леночка, всю жизнь под дамокловым мечом хожу, возьмет мамаша и выдаст меня, то есть наврет в милиции, и каюк мне. Она меня с детства шантажирует.
– Я думала, вы любите друг друга!
Егор засмеялся.
– Как собака палку, просто умеем держать лицо.
– Но почему вы живете вместе?
– А куда деваться? Мать присосалась ко мне как пиявка, ей хочется безбедно существовать, сын – гарантия ее сытой старости. А я, как маленький, боюсь тюрьмы, мать постоянно шипит: «Ты вор и убийца, помни об этом».
– Кого же ты убил? – воскликнула Лена.
– Никого, – моментально исправил свою оплошность Егор, – просто у нее такой бзик, она имеет в виду шофера Николая, ну того, у которого то ли инфаркт, то ли инсульт случился. Да ты не о глупостях думай, главное впереди. Я сегодня вспомнил, где зарыто золото.
– Вау! Каким же образом?
Дружинин хмыкнул.
– Ты рано заснула, а я крутился с боку на бок и решил телик посмотреть, наушники нацепил и начал пультом щелкать. На одном из дециметровых каналов фильм крутили, триллер. Так, пустяковый сюжет, мальчик убил приятеля и решил представить дело как несчастный случай. Очень натуральные съемки, когда убийца плыл по реке, толкая перед собой труп друга, я почувствовал, что сам нахожусь в воде. Такое реальное ощущение… темнота, тишина, страх, плеск волн… м-да! В общем, с памяти моей словно черную тряпку сняли, все я припомнил. На берегу береза стояла, необычная, их еще ведьмиными зовут: из одного ствола три дерева расходятся. Если встать спиной к реке, а правым боком к березке, то прямо по курсу растет здоровущая ель, вот под ней мать все и закопала.
– Ты уверен? – выдохнула Лена.
– Стопроцентно, – заявил Егор, – значит, так, милая, скифское золото – вещь бесценная, но его трудно продать, на рынок с ним не пойдешь. Лучше всего за границей его толкать. Поступим так. Я тут задумал одну шутку, повеселюсь напоследок, разыграю людей, пусть потешатся. Дело на мази, оплачено, негоже его сворачивать. А после… мы выроем клад и дернем отсюда. У меня есть связи среди людей, способных через кордон не то что скифское золото, а всю Красную площадь вместе с Кремлем и мавзолеем переправить. Поселимся в Швейцарии под чужими именами, станем весело жить. Знаешь, я слышал, есть там интересные забавы, можно очутиться в лавине, ее специально с гор спускают! Нам денег на любые приключения хватит. Мне надоело бизнесом ворочать, хочу просто жить и наслаждаться приключениями вместе с тобой. Мы же оба любим опасность.
– Да, – дрожащим голосом подтвердила Лена.
– А главное, – воскликнул Егор, – я избавлюсь от матери, кошмара всей моей жизни, превратившей меня в психа. Она нас никогда не найдет, да и помирать ей пора, зажилась на этом свете. Что-то холодно, хоть я и в куртке, пошли!
Балконная дверь хлопнула. У Ольги Андреевны перехватило дыхание. Вот оно, значит, как! Егор таки вспомнил место, где зарыл золото, увидел фильм, сюжет которого почти повторил произошедшую с парнишкой историю, и спавшая память пробудилась. Ольга Андреевна попыталась встать, но ноги не хотели слушаться хозяйку. Следовало быть откровенной самой с собой. Да, уходя с новоявленным сыном из Крюка, Ольга Андреевна надеялась получить в скором будущем богатство, да и перстни из захоронения представляли большую ценность. Сначала Егор был для нее всего лишь «сейфом», который нужно вскрыть, но потом бездетная женщина искренне полюбила мальчика и стала ему самым близким человеком. Вернее, это Ольгушка так считала, у Егора, как выяснилось, было другое мнение об их отношениях. Злая, жадная, корыстолюбивая, терпеливо ожидавшая момента пробуждения его памяти… Ольгушка была для Егора постоянным напоминанием о совершенных им преступлениях. Но уйти он не мог, боялся, что мать сдаст его в милицию. Неужели Егор настолько туп? Он не почувствовал ее любви? А что он врал Лене! Обелил себя, очернив Ольгушку. И, главное, вспомнив, где спрятан клад, сын тут же предал мать, хорошо, пусть не родную по крови, но женщину, которая беззаветно любила его, забыв о личном счастье. Не будь Егора, она могла бы выйти замуж, но ведь отвергла все партии, боялась причинить сыну неудобства. И что взамен?
Макс замолчал и посмотрел на меня.