Когда я, наконец, отыскала мужа в этом водовороте костюмов и вечерних платьев, он преспокойно беседовал с пожилым худощавым мужчиной средних лет.
Пытаясь изо всех сил не скатиться до истерики, обиженная и уставшая я подошла к Леше и процедила:
— Я уезжаю домой! — и, развернувшись, зашагала к выходу.
Муж догнал меня, как только я вышла во дворик ресторана. Вокруг журчали фонтанчики, маленькие, увитые плющом беседки, располагали к безмятежному отдыху, но только настроение у меня было совсем не безмятежное.
— Это что сейчас такое было?! — муж схватил меня за локоть, разворачивая к себе.
— Что именно?
— Эти твои выкрутасы? С чего это ты домой собралась?
— Я плохо себя чувствую, домой хочу.
— Юль, я тебя слишком хорошо знаю, что за цирк?! То вечно жалуешься, что мы не проводим время вместе и никуда не ходим, а теперь устраиваешь мне нервотрепку!
И тут я сорвалась.
— Это, по-твоему, совместное времяпрепровождение?! Я несколько часов хожу как дура по огромному залу и единственное, что делаю — это поглощаю шампанское, чтоб не свихнуться от скуки! Ты, кажется, совсем забыл, что пришел сегодня с женой! Уверена, даже не заметишь моего отсутствия, если я поеду домой!
— А, так вот в чем дело: нашей принцессе не уделяли должного внимания, и она рассердилась! Ты хоть понимаешь, что я не просто шатался, а обсуждал рабочие моменты?!
— Мне кажется, ты единственный, кто занимается этим сегодня, все остальные в зале развлекаются и выселятся! — Леша больно сжал мой локоть, заставляя вскрикнуть. Давно я не видела его таким свирепым, но и я уже разозлилась не на шутку и не собиралась останавливаться, желая высказать накопившиеся претензии прямо ему в лицо.
— Юля, по большей части мы живем на мои деньги, поэтому прояви уважение и будь благодарна! Ты бы не выдержала и дня на моей работе. Все, что от тебя требуется, это досидеть до конца вечера, поэтому возвращайся в зал, помалкивай и улыбайся!
— Это твоя обязанность: зарабатывать деньги и содержать семью! Помнится, когда мы познакомились, ты заливал, будто хочешь, чтобы я и вовсе не работала, а теперь тыкаешь носом, что получаешь больше?! — я уже просто орала, не обращая внимания ни на что вокруг. — Я на работе тоже не в карты играю! Надоело, что ты у нас вечно уставший и замученный! С меня хватит! — развернувшись, я зашагала прочь, потирая болевший локоть.
— Юля, вернись… ты слышишь меня?! Сейчас будет ужин с акционерами, я не могу сидеть один, без жены! — так вот для чего меня пригласили, чтобы не пустовало место. Как же меня тошнит от этого фарса. И даже не сама ситуация так сильно разозлила — она лишь стала последней каплей, переполнившей чашу терпения.
— И это все, что тебя заботит в данный момент?! Леша, оглянись, неужели ты не видишь — мы уже давно сидим отдельно друг от друга!
Около ресторана стояло несколько такси. Поспешно сажусь в первое попавшееся и зависаю на несколько мгновений, когда водитель спрашивает, куда ехать.
Домой я точно не хочу, видеть не могу Лешину квартиру и всех ее обитателей.
На автомате называю рабочий адрес, неважно — офис находится рядом с домом, всегда смогу передумать и дойти пешком.
Как только я вышла из такси, ноги сами понесли меня к дому с аркой.
Будто во сне я забежала в лифт и нажала кнопку двенадцатого этажа.
Ключ от Диминой квартиры долго не находился в сумочке, но, спустя пару минут, поиски увенчались успехом, и в моей руке лежал холодный кусок металла, казавшийся спасением от всех бед.
Мне нужно было время успокоиться, побыть одной и собраться с мыслями после ссоры с мужем. Пока Дима не вернулся, его квартира была идеальным местом, чтобы привести в порядок расшатавшиеся нервы и обдумать, что делать дальше. Я, как улитка в своей раковине, спешила спрятаться в стенах, где мне всегда были рады.
Открыв дверь, я замерла на пороге, услышав звук льющейся воды, и поняла, что хозяин квартиры дома.
Обернулась в сторону ванной комнаты и увидела его в проеме двери.
Дима стоял босой на кафельном полу, придерживая открытую дверь ванны, его темные влажные после душа волосы были зачесаны назад, а на лице застыло удивление, но оно тут же пропало, стоило его взгляду скользнуть по моей фигуре, обтянутой в платье.
В глазах мужчины вспыхнул опасный огонек, и я поняла, что длинный темно-синий наряд, с глубоким декольте, произвел на него впечатление.
Во рту мгновенно пересохло, особенно когда я поняла, что из одежды на Диме только наспех накрученное на бедрах полотенце.
Собственнический взгляд блуждал по моей фигуре, а я таяла от неприкрытого желания, что пылало в зеленых глазах. Именно это мне сейчас и было нужно: знать, что я желанна!
Я так устала от однообразия и серости вокруг, от частого безразличия мужа, поэтому желание этого мужчины было как бальзам на израненную душу. Глядя на его шикарное тело, мощные руки, широкие плечи, на которых блестели еще не высохшие капельки воды, я мечтала лишь о том, чтобы прикоснуться к нему.
Сообразив, что все еще стою на пороге квартиры, держась за ручку настежь распахнутой входной двери, я медленно шагнула вперед и толкнула дверь, которая захлопнулась, издав глухой щелчок.
И этот звук будто бы вывел Диму из оцепенения, он тряхнул головой и, сделав три больших шага, стремительно сократил расстояние между нами. Его сильные руки тут же сжали мою талию, но вместо того, чтобы привлечь к себе, он чуть приподнял меня и прижал спиной к входной двери, оставляя между нашими телами ровно столько расстояния, чтобы иметь возможность видеть меня.
Его взгляд скользнул по выбившимся из прически светлым локонам, что обрамляли лицо, опустился ниже, к изгибу шеи, чуть задержался на бешено бьющейся жилке и остановился на груди, обтянутой прохладной тканью.
Дима просто смотрел, а мое тело уже дрожало от предвкушения. В этот момент он был похож на демона, на моего демона, который наконец-то вырвался из-под контроля.
Его горящие зеленые глаза вновь вернулись к моему лицу, и я увидела в них вопрос. Вопрос, на который все еще не могла дать ответа. Мои сердце и разум до сих пор не пришли к единому решению, и поэтому я просто закрыла глаза, чтобы не видеть этого красивого лица, не поддаться на его мольбу и желания своего тела.
Именно это и стало моей ошибкой.
В тот момент, когда веки сомкнулись, мощное тело мужчины припечатало меня всей своей тяжестью к двери.
Дима коснулся губами моего уха, заставляя вздрогнуть, и прошептал:
— Я еще не видел тебя такой элегантной и откровенно сексуальной. Ты почти вся закрыта тканью, но это разжигает желание узнать, что скрывается под платьем, — забыв обо всем на свете, я не открывая глаз, слушала его слова, сконцентрировавшись на хриплом шепоте, который сводил с ума. Я не двигалась, боясь даже вздохнуть и тем самым испортить сладкий миг наслаждения.
— И эти аккуратно накрашенные губы, которые мне нельзя целовать. — Димин язык прочертил дорожку по моей шее вниз, вызывая трепет.
— Ты так оделась для него? — В голосе послышалась горечь, и тут же зубы чуть прихватили нежную кожу на шее. Я всхлипнула от неожиданности. Он хотел наказать меня, за то, что я причиняю ему боль, тем, что собралась куда-то с другим. Тем, что Дима не тот мужчина, которому позволено быть рядом.
— Нет, не для него, просто надела… это просто платье… — прошептала, запинаясь, и, открыв глаза, в упор посмотрела на него.
— Знаешь, сколько ночей я провел тут, сознавая, что сейчас ты спишь рядом с ним, что все те желания, что я будил в этом теле, ты удовлетворяешь не со мной? — Его шепот был еле слышен в темноте прихожей. Руки Димы медленно поднялись к моей груди, накрывая, сжимая ее под тонкой тканью. Я затрепетала от этой дерзкой ласки, впрочем, как всегда от его прикосновений.
— Ты очень долго мучила меня, моя голубоглазая Ю, но я устал, это просто съедает меня изнутри!
Губы мужчины начали лихорадочно покрывать поцелуями мою шею, а руки ласкали грудь, жестко, требовательно сжимая соски сквозь ткань. Я тихо постанывала от такого страстного напора, не пытаясь вырваться, понимая, что в Диме сейчас говорит обида и неутоленное желание.
Как бы я хотела разорваться, раздвоиться — все, что угодно, но только иметь возможность с готовностью отвечать на его ласки, как того требовало тело, и при этом не мучиться угрызениями совести.
Покорные стоны продолжали слетать с губ, когда Дима начал двигаться, скользя мощным полуобнаженным телом по моему. Даже сквозь ткань платья я чувствовала его жар и возбуждение.
Не помня себя, провожу руками по сильным плечам и спине, чуть царапая ногтями кожу, чувствуя, как по его великолепному телу прокатилась волна дрожи, и Дима, застонав, сильнее прижал меня к себе.
Не помня себя, провожу руками по сильным плечам и спине, чуть царапая ногтями кожу, чувствуя, как по его великолепному телу прокатилась волна дрожи, и Дима, застонав, сильнее прижал меня к себе.
— Я решил, что ты мне кое-что должна. За те дни, что сжигала меня заживо, хоть я и был таким дураком, что позволял все это. Ты должна мне оргазм. Один горячий, влажный оргазм.
Его рука опустилась вниз и, задрав подол платья, начала гладить нежную кожу на внутренней стороне бедра.
Оглушающее прикосновение.
Эти пальцы, заправлявшие пленку в фотоаппарат или выстраивавшие на камере настройки, пальцы, за которыми я столь часть наблюдала, теперь были там, где я так давно хотела.
Все мое благоразумие таяло на глазах, уступая место долго сдерживаемым желаниям.
Потребность чувствовать этого мужчину превратилась в навязчивую идею, в эротическую фантазию, которая преследовала меня почти каждую ночь, и вот теперь, когда эта фантазия начала сбываться, у меня не осталось сил бороться с собой.
Настойчивые пальцы тем временем уже подобрались к трусикам. Дима рванул тонкое кружево, не в силах сдержаться. Я закусила губу, едва контролируя себя, колени подогнулись в тот момент, когда сильные пальцы коснулись влажной плоти.
Дернувшись, инстинктивно пытаюсь отстраниться, но он не дает, продолжая неистово вжиматься в мое тело.
Все, это предел.
У всего он есть и, кажется, я достигла своего.
Всю жизнь меня пичкали тем, что я кому-то что-то должна: хорошо учиться, устроиться на работу, выйти замуж, быть счастливой в браке и не жаловаться.
Надоело!
Я хочу быть собой и делать то, что хочется, хоть раз! Хочу быть просто женщиной, желанной женщиной, и принадлежать этому мужчине.
Застонав, признавая свое поражение, цепляюсь за Димины плечи, не в силах справиться с желаниями собственного тела, выгибаюсь, пытаясь теснее прижаться к нему. Его кожа под моими ладонями, будто огонь, и я плавлюсь, растекаюсь от этого жара и властного натиска.
Дима зарывается пятерней в мои волосы, оттягивая их, принуждая запрокинуть голову и посмотреть на него снизу-вверх.
То, что я прочла в его глазах, заставило меня задрожать. Сумасшедшая потребность и дикая жажда обладания. Боже, его глаза просто пылали от едва сдерживаемой страсти. И все это из-за меня. Еще ни один мужчина не смотрел на меня ТАК, будто был одержим, будто я — единственное, чего он желает, в чем нуждается.
Его взгляд красноречивее всяких слов: властный, мужественный, он пленял и возбуждал одновременно.
Отворачиваюсь, чтобы не видеть этих обжигающих зеленых глаз, не слететь окончательно с катушек. Но Дима не позволяет мне такой роскоши, пальцы вновь больно натягивают волосы, заставляя смотреть.
На его лице играет самодовольная улыбка, а в глазах пляшут черти. Не отводя взгляда, он наклоняется ко мне и шепчет:
— Я хочу смотреть, как с этих губ будут срываться стоны. Хочу видеть твое лицо, когда ты кончаешь. Ты больше не остановишь меня… нас на середине…ты должна мне оргазм…
После этих слов последовало нежное дразнящее прикосновение. Дима неспешно касался моей плоти, пытаясь понять, что мне нравится. Через мгновение ласки стали более уверенными и смелыми, он играл с моим телом, а я могла лишь стонать от наслаждения и повторять его имя.
— В своем воображении я делал это уже десятки раз, — шепчет на ухо, не прекращая чувственных движений. Мой демон дразнил меня, не проникая внутрь, а лишь гладя нежные влажные складки плоти. Когда я недовольно задвигала бедрами, желая большего, его губы тронула чувственная улыбка.
— Нет, моя милая, теперь тебе придется подождать, я хочу продлить этот момент как можно дольше. Ты влажная для меня, из-за меня… — последние слова потонули в его участившемся дыхании.
Но я не из тех женщин, что пассивно принимают ласки. Темперамент взял свое, и я ринулась в атаку. Желая спровоцировать его, побудить к дальнейшим действиям, провожу кончиком языка по нижней губе и не без удовольствия замечаю, как темнеют зеленые глаза, как расширяются зрачки, давая понять, что я достигла желаемой цели. Но этого мало, решаю сыграть на Димином желании, которое, я знаю наверняка, не меньше моего собственного. Касаюсь руками его спины, умело лаская покрытую влагой кожу, медленно продвигаясь к его бедрам.
Опустив ладони, я начала, чуть поглаживая, сдвигать полотенце вниз. Мужчина издал низкий горловой рык и в ту же секунду перехватил обе мои руки своей и, высоко подняв их, зафиксировал над головой, не давая вырваться.
— Нет, сегодня главный я… — пробормотал он. Но я решила не сдаваться, чуть повела бедрами и еще сильнее выгнулась, прижимаясь к его сильному телу. Дима чертыхнулся, и его пальцы проникли в меня — резко, грубо, наказывая за то, что он не может контролировать себя рядом со мной. Я вскрикнула от острого наслаждения, чувствуя, что край уже близко, и стараясь продлить сладкое мгновение, не дать ему то, чего он требовал, что сейчас так бесцеремонно брал. И я извивалась, насаживаясь на его пальцы уже слабо понимая, что происходит, чувствуя, как влаги между ног становится все больше.
— Дай мне… — прохрипел Дима и, не закончив фразы, впился в мои губы яростным поцелуем.
Хотя, я бы не решилась назвать это поцелуем. Он жестко сминал мои губы, кусал и тут же зализывал место укуса, рыча от дикого удовольствия.
Наконец-то его губы на моих, я думала, что этого уже никогда не произойдет.
Этот поцелуй стал спусковым крючком, точкой невозврата, за которой не было ничего, кроме выжженной земли.
В Диминых ласках не осталось и следа нежности, лишь похоть: неуправляемая, животная, сумасшедшая. Она захлестнула нас обоих, лишая остатков здравого смысла.
Дима нещадно брал, продолжая больно сжимать мои запястья, грубо проталкивая пальцы между влажных бедер, шире раздвигая ноги, не заботясь о том, что может причинить мне боль.
А я послушно отвечала на поцелуй, не уступая в неистовой страсти своему демону. Я никогда в жизни не испытывала таких бешеных эмоций, столь сумасшедшего наслаждения. Впервые мужчина властвовал надо мной на каком-то первобытном, инстинктивном уровне, заставляя стонами и мольбами доказывать, что я принадлежу только ему. И я доказывала: кусалась, стонала в его раскрытые губы одно единственное слово «пожалуйста», раз за разом, понимая, что лишь он может избавить меня от этой ноющей боли, которая, нарастая внизу живота, сводила с ума.
— Кончи для меня! — прорычал Дима, ускоряя темп, его пальцы задвигались резче, глубже, вырывая крики из моего горла.
Это невыносимо. Я понимаю, что вот-вот кончу лишь от того, что он так хочет, что он приказывает мне сделать это. Открываю глаза и встречаю алчный безумный взгляд, который толкает меня в пропасть.
Наслаждение взрывается внутри мгновенной вспышкой, растекаясь по венам, я извиваюсь в Диминых руках, жадно всматриваясь в его лицо.
Пристальный взгляд зеленых глаз, полный мужского триумфа, подстегивает, заставляя отдаться на милость победителя, полностью раствориться в нем.
И я лечу в бездну, срываясь на крик, подчиняясь воле мужчины, который показал мне меня настоящую.
Закрываю глаза, притягивая его голову к себе, желая вновь почувствовать вкус этих губ, который сейчас подобен вкусу самого греха. Дима жадно целует меня, а я умираю от неописуемого восторга, зарываясь дрожащими пальцами в его волосы в бессознательной попытке быть еще ближе.
Меня смыло водоворотом ощущений, на какой-то миг я просто перестала существовать, вернее, это была не я, а другая, незнакомая мне женщина порочно извивалась, умоляя не прекращать изысканную пытку удовольствием. Это она испытывала дикий восторг чувствуя, как тугие мышцы сокращаются, сжимаются, вокруг Диминых пальцев, принося болезненное наслаждение.
Безумие, сумасшедшая агония, восторг… Я не знаю, какие подобрать слова, как описать происходившее со мной.
Тем вечером я впервые вкусила запретный плод и с упоением поддалась греху, осознав, что на свете нет ничего слаще.
Дима не останавливался, касаясь изнывающей плоти, действуя дерзко и умело, заставляя задыхаться и просить пощады. Казалось, на целом свете не осталось ничего, кроме порочных движений его языка и пальцев, которые раз за разом доводили меня до края.
— Моя… — рычит Дима, чуть отстраняясь, с восторгом осматривая мое дрожащее от наслаждения тело.
Понимаю, что он прав — я действительно ЕГО и уже довольно давно, просто боялась в этом признаться, даже самой себе. Но то, что произошло сейчас, обнажило правду, показав, как все есть на самом деле.
Я не знаю, что сказать, со мной такое впервые. Прожила двадцать шесть лет, думая, что уже все знаю о сексе, о своем теле и о том, что мне нравится, а появляется мужчина и в один миг разбивает мой привычный мир, открывает шкатулку, выпуская на волю мои истинные чувства и желания.