В кабинете его застал настойчивый телефонный звонок.
— Да, — Андрей кашлянул в трубку. «Ну вот, кажется, заболел», — тут же с нотами сожаления пронеслось в его голове.
— Андрей, — добрый день. — Мы уже хотим начинать. Вы будете присутствовать?
— Да, да конечно, я сейчас подойду, — Андрей взглянул на часы, — В половине буду у вас.
Процедурная была залита мягким ровным светом. В помещении стояла удивительная тишина, несмотря на достаточно большое количество находившихся здесь людей. Большинство из присутствующих были облачены в белые и голубые медицинские костюмы, несколько человек, включая и самого Андрея, лишь накинули халаты поверх обычной одежды. На нескольких же из находившихся в кабинете была форма, напоминавшая хирургическую, и маски, почти полностью закрывавшие лицо, так, что понять, кто «скрывался» за маской было крайне сложно, даже если ты и был знаком с этим человеком.
Вслед за Горяевым в комнату зашел руководитель медицинской службы Ларс Эймер. Он поздоровался с собравшимися и отдельно (хотя и довольно сдержано) с Андреем.
— Ну что ж теперь все собрались, прошу в демонстрационный зал, господа, — пригласил Ларс.
Все перешли в следующее помещение, которое оказалось значительно больше процедурной. Помещение было столь же хорошо освещено. Андрей поежился — здесь было явно прохладнее. Пространство помещения на две почти равные части разделяла прозрачная перегородка. Мебели здесь не было совсем, за исключением располагавшегося по ту сторону перегородки широкого металлического стола, на котором лежало странное, каким-то совершенно причудливым образом изуродованное, человеческое тело. Вернее, его части, а если еще точнее (Андрей подошел чуть ближе и смог разглядеть лучше) — туловище и частично голова. Ноги и правая рука отсутствовали полностью, от левой же руки осталась безобразная культя, из которой белело то, что раньше было локтевым суставом.
В половине помещения, отделенной перегородкой, открылась дверь, очертания которой до этого были совершенно неразличимы. Из пространства, открывшегося в стене, появились три фигуры в хирургической форме. По всей видимости, это были как раз те люди в масках, которых он до этого видел в процедурной комнате.
— Обрати внимание, — Андрей услышал за спиной мягкий, но достаточно громкий голос Эймера, — эти ребята сейчас продемонстрируют интересную штуку. Уверен, тебе это покажется особенно любопытным. Давай подойдем поближе…
— Хорошо, — кивнув головой, охотно согласился Горяев. Они подошли к самой перегородке, немного потеснив пару человек из собравшихся, которые уже давно прильнули к ее прозрачному материалу.
С той стороны помещения к столу с телом подкатили медицинскую аппаратуру, принесли хирургические принадлежности и установили дополнительное освещение.
То, что в начале показалось Горяеву следами увечий, нанесенных каким-то предметом, теперь вблизи и под направленным светом представлялось совсем иным. В местах, где отсутствовали конечности, тело было словно разъедено изнутри. Но самое удивительное — это то, что сквозь пелену гнили, обволакивающей ошметки разлагающихся тканей, словно раздвигая их, продираясь сквозь мертвую плоть в пытке вылезти, виднелось нечто другое.
— Как змея линяет, сбрасывая кожу, так и этот организм внутри пытался сбросить то, что представляется нам этим изувеченным телом…., - довольно весело как показалось Андрею, прокомментировал Ларс. — И я полагаю, мы сейчас сможем в этом убедиться. По крайней мере, результаты предварительных обследований весьма многообещающи, — тут же поспешил уточнить он, и следом, выдержав секундную паузу, слегка улыбнувшись, неприятно пошутил: — Но в любом случае точный диагноз может поставить только патологоанатом…
С этими словами, он сделал жест хирургам, чтобы те приступали к вскрытию, после чего снова обратился к Горяеву:
— Вообще, надо сказать, это удивительная история.
Андрей изобразил на лице удивление.
— Жил себе мальчик, вполне нормальный мальчик, даже отличный, — с некоторым сарказмом продолжал врач. — Хорошо учился. Занимался спортом. Плаванье, бег, что-то там, по-моему, еще. В общем, радовал родителей….
Тем временем один из парней за перегородкой аккуратно опустил сверкающий сталью вращающийся диск хирургической пилы на грудную клетку лежавшего на столе изуродованного тела.
— И вот мальчик должен уже перейти в старшую школу, — продолжал рассказывать врач, — как вдруг решает сменить кожу. Вроде бы ничего страшного. Все мы потихоньку ее меняем, — улыбнулся он, после чего сделал паузу, многозначительно посмотрел на Горяева, и нарочито задумчиво произнес: — Проблема только в том, что он почему-то решил сменить ее целиком. — Ну, так! — с этими словами собеседник Андрея резко взмахнул руками. — Раз и все! — Казалось, Ларс даже подпрыгнул на месте.
Пила, безжалостно разрезав грудную клетку, теперь вгрызалась в рваную плоть культи, оставшейся от левой руки. Пока один из хирургов ловко управлялся с дисковой пилой, двое других со знанием дела освежовывали медицинскими ножами (другой термин здесь сложно было подобрать) мертвую плоть от пояса и ниже.
— Так вот… — продолжал Ларс Эймер. — Произошло это во время летних каникул. В скаутском лагере. В походе на озеро, утром в палатке товарищи и обнаружили его. Вернее, вот это, — врач показал на операционный стол. — Хотя парень еще был жив, — поправил он себя. — Физически развитый двенадцатилетний парень. Для своего возраста достаточно высокий. На момент смерти весил около пятидесяти пяти. Вероятно, что для подобного обновления тканей, у организма просто не хватило ресурсов…
Ларс продолжал размышлять вслух, в то время как хирургическая бригада уже почти освободила то, что до этого находилось в «чехле» из остатков тела подростка.
Открывшееся более всего походило на семимесячный человеческий плод. Его красноватую морщинистую кожу густо покрывала сыровидная смазка, все тело было усеяно пушковыми волосами. Ногти на маленьких ручках и ножках не доходили до концов пальцев.
— Надо сказать, что наблюдаемые нами изменения его тканей, по всей видимости, не старше трех месяцев. Тогда, если верить имеющейся в нашем распоряжении медицинской карте, у них в школе проходил плановый медосмотр. Никаких патологий на плановом осмотре у него выявлено не было, — невозмутимо комментировал начальник медицинской службы.
— Ну, это еще ни о чем не говорит. Мы же не видели, как проходил этот осмотр, — довольно резко вставил Андрей, на секунду оторвавшись от необычного зрелища, и взглянув на своего собеседника. Его давно уже раздражала манера, с которой тот комментировал происходящее, и теперь он, не смог сдержаться. — Впрочем, не мне вам это говорить, коллега. Как бы то ни было, случай действительно интересный, — поспешил слегка смягчить тон Горяев. Вслед за этим он вежливым тоном заинтересованного человека попросил: — Я бы хотел получить полный анализ. Я подготовлю перечень того, что мне необходимо. Еще лучше, если я смогу взять образцы его биоматериала и сам проведу весь комплекс необходимых исследований. Само тело, я так понимаю, вы мне не отдадите? — уточнил Андрей, слегка усмехнувшись. — К стати, простите за нескромный вопрос, а как тело оказалось у вас?
Ларс, похоже, не заметил, а может быть сделал вид, что не заметил изначальное раздражение Андрея и, на удивление, был весьма любезен. Более того, он предложил Горяеву непосредственно участвовать в анатомической экспертизе и любую помощь в проведении всех необходимых ему исследований.
— И по поводу тела, — напомнил вопрос Андрея врач, — Вас интересовало, как мы его получили…
— Да, — подтвердил Горяев, продолжая наблюдать за действиями хирургической бригады. Тельце «малыша» к этому моменту было полностью извлечено из тела мальчика, которое лежало теперь на операционном столе, напоминая снятый и небрежно брошенный комбинезон. Однако и тельце «малыша» и сброшенную «одежду» состоящую из того, что раньше было организмом двенадцатилетнего подростка, еще предстояло тщательнейшим образом изучить.
— Парня привезли в больницу небольшого городка неподалеку от места, где они разбили палаточный лагерь. Не помню точного названия, — врач на мгновенье задумался, словно вспоминая, после небрежно произнес. — Можно посмотреть в документах. Мальчик тогда все еще был жив. Местные врачи впали в ступор от увиденного. Ну, оно и понятно, — усмехнулся Ларс, комментируя собственный рассказ. — Решили экстренно отправить его в окружную больницу. Ну, а руководство окружной больницы, на сколько я знаю, сотрудничало с фондом в рамках нескольких исследовательских программам. В том числе, как мне сказали, изучения проблем патологий среди подростков. Все остальное — обычная процедура. В общем, вот такая история…
В следующий момент руководитель медицинской службы повернулся и обратился к основной части присутствующих:
— Коллеги, на этом общую часть мы вынуждены закончить! Прошу всех в процедурную!
Пока персонал неспеша покидал помещение операционной, обсуждая увиденное, Горяев и Эймер успели договориться о времени проведения следующего, уже совместного, исследования. Несмотря на загруженность Андрея по основному проекту, такое ему упускать было нельзя. Программу своей части работ он пообещал Ларсу прислать к завтрашнему полудню.
Запросив у Эймера все имеющиеся на текущий момент материалы по данному случаю, Горяев перенес рабочую встречу со Штайнмайером на более позднее время и, придя в свой кабинет, попросил в ближайшие два часа его не беспокоить.
В дверь постучали. Андрей, не отрываясь от своего занятия, дежурно крикнул:
— Ну я же просил, хотя бы полтора часа меня не беспокоить!
— Андрей, уже больше двух часов прошло, — произнося это фразу в кабинет зашел Штайнмайер. — А мы договаривались с Вами еще на восемь.
Горяев взглянул на часы. Был уже десятый час.
— Йозеф, извините, я что-то совсем выпал из времени. Сейчас еще минут пять подождите, пожалуйста. Я закончу и буду в полном вашем распоряжении, извиняющимся тоном произнес Горяев.
— Хорошо, — невозмутимо ответил Штайнмайер. — Пойду, кофе тогда выпью. Вам принести стаканчик?
— Спасибо, — откликнулся Горяев. — Если не сложно…
Руководитель группы радиационной генетики вернулся с двумя стаканчиками кофе. И хотя тот был и из автомата, который стоял в холле корпуса, тем не менее, Андрею аромат его казался потрясающим.
— О, американо! Это то, что нужно, — улыбнулся Андрей, намекая на стаканчик терпкого напитка.
Примерно полчаса они пробыли со Штайнмайером в кабинете Андрея, потом переместились в лабораторный модуль радиационной генетики, где проработали еще около часа. В итоге Андрей вместе с Йозефом и еще несколькими сотрудниками покинул корпус центральной лаборатории только около двенадцати.
Накрапывал мелкий дождь, время от времени в лицо били неприятные порывы ветра, поэтому до административного корпуса коллеги прошли очень быстро. Заметив по пути нескольких сотрудников службы безопасности, как всегда патрулирующих территорию базы, Горяев даже посочувствовал этим парням, накидки которых были сплошь покрыты тонкими струйками стекающей дождевой воды.
Уже лежа в своей кровати, он размышлял о предстоящем обследовании тела мальчика, о главном проекте, о двери на пути к важнейшим открытиям, перед которой они стоят, о Мире, о том, что не видел ее уже дня три и, кажется, соскучился, точно соскучился, ужасно соскучился. «Постоянно загружен, море задач — не успеваешь подумать ни о чем другом кроме работы, хотя вот в такие моменты отчетливо ощущаешь, что не хватает общения с ней; хочется увидеть ее глаза, услышать голос…» — думал он засыпая.
30 июня
Он снова стоял посреди бескрайнего цветущего поля. Нежно-голубое небо безмятежно распростерлось над ним. Редкие медленно плывущие облачка своей белой ажурностью лишь усиливали ощущение покоя и гармонии окружающего. Андрей чувствовал аромат цветов, разносимый легким ветром, приятно обдувающим лицо. Вдруг он увидел какое-то движение вдалеке, скорее даже не увидел, а как-то ощутил, почувствовал.
В одно мгновенье, сам не понимая как, Андрей оказался в помещении с черными закопченными стенами. Вокруг валялись груды хлама, всюду грязь. В нос ударил характерный запах — затхлый запах жилища, где долго не было человека. Горяева охватило чувство беспокойства. Его мечущийся взгляд выхватил колченогий стол в дальнем углу комнаты. Среди барахла, которым был завален стол: листков бумаги, каких-то склянок, медицинских приборов, выделялся небольшой в запекшейся черной крови с налипшими лохмотьями пыли, металлический ящичек. Горяеву почему-то нестерпимо захотелось заглянуть в него, посмотреть, что там внутри.
Борясь с отвращением, аккуратно ступая между валяющимися на полу предметами, он пробрался в тот угол, где стоял стол. Брезгливо втянув кисти в рукава куртки чтобы не касаться голыми руками предметов, Андрей стал отодвигать от ящичка прочий, не интересующий его, хлам, смахивая его с поверхности стола на пол. Закончив с этим, он отщелкнул придерживающие крышку запорные устройства и с трепетом приоткрыл ее.
Из-под крышки тут же начали, выползать, выпрыгивать, десятки и сотни отвратительных насекомых. Множество из тех тварей, что были летающими, хаотично роясь, начали попадать ему в лицо. Он чувствовал множество их цепких лапок и крылышек на своей коже. Это вызвало в нем сильнейший приступ отвращения.
Отмахиваясь от насекомых, атакующих его с разных сторон, и несколько раз упав на ступеньках, скользких от влаги, сочащейся по стенам узкого коридора, Горяев выскочил из подземного убежища на поверхность. Он бежал быстро как мог и долго на сколько мог, пока не почувствовал, что силы покидают его. Сердце бешено колотилось, не стало хватать воздуха. Андрей остановился, чтобы перевести дыхание. Он огляделся — вокруг все также безмятежно, то же голубое небо, тот же легкий ветерок, подгоняющий прозрачные облачка и несущий запах цветов.
И вдруг, о нет! Он заметил, как почва начала проваливаться в образовывающуюся вокруг выхода из подземелья, стремительно разрастающуюся, воронку. Несмотря на расстояние, он отчетливо слышал, как кромка земли, неприятно шурша, осыпается в зияющую чернотой всепоглощающую бездну. Или нет. Нет, этот шорох издавала не земля. Это шуршали маленькие лапки сколопендр, выползающих из глубины воронки на свет. Их скользкие от влаги коричневато-зеленые тельца мерзко извиваясь, расползались в разные стороны, заполняя собой все….
Нужно было бежать, бежать как можно дальше, быстрее. Андрея снова охватил приступ паники. Он побежал, побежал что есть силы.
Горяев резко открыл глаза: «Неужели опять эти кошмары?»
Он сел на кровати и обхватил голову руками. Чудовищная боль. Кажется, что он готов был разорвать голову, залезть внутрь черепа, сделать все, лишь бы только эта боль утихла…
«Таблетки… таблетки, да где же они». Наконец Горяев нащупал пластиковую баночку на одной из полок рядом с кроватью. Открутил крышку, и, высыпав несколько таблеток в ладонь, он закинул их в рот. «Так, надо запить. Нужно немного воды». Андрей встал и, продолжая одной рукой сжимать лоб, налил себе стакан воды; одним глотком осушил его.
После этого Горяев пошатываясь, держась за стены руками, прошел в ванну; открыл холодную воду и подставил голову под обжигающе ледяную струю.
Таблетки и холод воды постепенно сделали свое дело. Через некоторое время боль стала немного отпускать.
Было четыре двадцать утра, когда Андрей вышел из ванны и снова рухнул на кровать. Ему предстоял трудный день, и было просто необходимо еще немного поспать. Боль почти совсем прошла, и Горяев забылся тяжелым липким сном.
В следующий раз он проснулся в начале десятого; чувствовал себя разбитым, но надо было вставать. Сейчас он просто не мог позволить себе болеть. В двенадцать нужно отправить материалы по программе исследований тела подростка и согласовать дальнейшие действия, а до этого еще запланированы работы в модуле главной установки.
«Да, в идеале выходить, конечно, надо было часа на два раньше», — мрачно подумал Андрей. «Чертов ночной бред, я думал, он меня, наконец, оставил», — в голове Горяева невольно вспыхивали картинки из ночного кошмара. «Опять, что ли сходить к врачу? Хотя они все равно не смогли мне помочь в прошлый раз. Теперь Анатолий…еще пропал куда-то… все как-то по идиотски, все ни кстати…».
«Так, ладно, сначала доработаю и отправлю программу исследований Эймеру, потом займусь главной установкой», — решил Андрей, добравшись наконец-то до удобного кресла в своем кабинете и включая компьютер.
— Элла, — он позвонил дежурной лаборантке. — Попросите, чтобы меня не отвлекали минут сорок и на двенадцать сдвиньте начало работ по главной установке. Только попросите, чтобы все были четко к началу. У меня время сегодня по минутам будет расписано!
Последний легкий щелчок и материалы уходят адресату. «Ну что ж, вроде успел», — довольно подумал Горяев. Что и говорить, всегда приятно, когда обещанное, или запланированное успеваешь сделать вовремя.
Когда Горяев энергично вошел в помещение, весь персонал, который должен был быть к началу работ в модуле, уже находился на своих местах. Проходя вглубь рабочих мест, Андрей поздоровался с коллегами:
— Ну что ж, все, как я вижу, готовы. Сегодня, наверное, вспышка какая-то на солнце, — следом пошутил он. — Все активизировались… вовремя пришли…
Не поняв сарказма руководителя, один из лаборантов с серьезным видом подтвердил: