— Не убежала! — с удовольствием констатировал он.
— Нет, — еле шевеля губами, выдала я. И если до этого момента у меня в голове еще бродили какие-то мысли, то теперь не осталось ни одной. Кроме мысли, как бы задержаться рядом с таким великолепным мужчиной чуть дольше, чем на десять минут. Михаил Артурович? Боже мой, да если ради серого семейного быта рядом с ним надо отказаться пусть и от безнадежной, но такой прекрасной одной-единственной ночи рядом с Таким Мужчиной, то гори оно синим пламенем, это семейное счастье!
Глава 7, самая прекрасная в моей жизни
Мобильные телефоны — те же якоря, которые без цепей и без острых зазубрин втыкаются в наши вечера, в наше свободное время, в ощущение независимости и привязывают невидимыми нитями к прозе жизни. Раньше, когда у меня не было мобильного телефона, я могла легко где-то задержаться и не чувствовать себя под колпаком у Мюллера. Я могла даже не прийти домой ночевать, застряв у кого-нибудь в общаге. Галка ужасно злилась — ведь мне там было хорошо, а мама успокаивала ее. Я же безрассудно веселилась. Хорошее было время, а теперь, стоит мне хоть немного задержаться, как в моем кармане звучит «Трень-трень!». Изволь ответить. Ты на коротком поводке.
— Ты где лазишь? Почему это я должна сидеть с твоим сыном? — раздался в моей трубке противный Галкин голос. И хотя я была уверена, что с Артемом сидит мама, не знала, что ответить сестрице, чтобы раз и навсегда не упасть в глазах стоявшего передо мной мужчины моей мечты.
— Слушай, я тебе попозже перезвоню, — тихо, почти скороговоркой попыталась отвертеться я, но Галька уже почувствовала, что со мной что-то не так.
— Мне уже три раза Михаил Артурович звонил. Вы расстались два часа назад около нашего дома.
— Неправда. Не около дома, а… — я прямо подавилась словом ЗАГС. Не самое лучшее время и место, чтобы упоминать о моем предстоящем замужестве. Алексей стоял и с некоторым сомнением слушал мой обрывистый диалог с трубкой.
— Знаешь, ты теперь несвободна. Надо предупреждать, куда направляешься, чтобы люди не волновались, — изливала яд сестра.
— Я сейчас не могу говорить, — быстро ляпнула я и захлопнула крышку моей пудреницы корейского производства. Очень миленький телефончик, но сейчас я очень хотела, чтобы он немедленно сломался.
— Проблемы? — заботливо спросил Рубин.
— Никаких, — фальшиво улыбнулась я. — Мне надо просто позвонить.
— Конечно, конечно, — с интересом глядя на меня, разрешил он.
А я представила, как я прямо при нем наберу Ольгу и буду просить ее забрать к себе Темку, потому что я внезапно опустилась до уличного знакомства, которое ни за какие деньги не готова прервать. Уф, кажется, это не есть правильно.
— Алло. Оля?
— Шубина, ты где? — немедленно полюбопытствовала Соловейка.
Я разозлилась. Почему всем есть дело до того, где я? Впрочем, раньше меня это не злило, значит, дело не в них. А во мне. Впервые в жизни мне срочно надо скрыть, где я и чем я занимаюсь. Главным образом ради того, чтобы мне не объяснили, как это все глупо и опасно.
— Не важно. Я потом объясню. Ты не могла бы спуститься и разобраться, чего там Галка бесится?
— Знамо чего. У нее там сходняк с ее подругами по несчастью, они собрались устроить салон престарелой красоты на дому. А там Темка.
— Все ясно. Стерва. Слушай, я сейчас никак не могу вернуться. Ты бы не могла… — я старательно уходила от прямого изложения вопроса.
— Ты там что, пошла по наклонной? — мгновенно уловила суть происходящего Оля.
— Что-то вроде того, — кивнула я. От Ольги ничего не скроешь. Но и реакция у нее совсем не то, что у Галины.
— Ну наконец-то. Аллилуйя. А Темка уже давно у меня. Отвести его завтра в сад? — невинным образом спросила Оля.
Я облегченно выдохнула.
— Ага. Спасибо. С меня причитается.
— Все следующие выходные! — выкатила таксу Оля.
Я отключила телефон. Кто знает, может, Галя будет дергать меня, даже если из поля ее внимания убрать моего шебутного сына?
— Все в порядке? — спросил Алексей.
Я вздрогнула, так как несколько забылась и отвлеклась от главного, от самого невероятного, что происходило прямо сейчас. Да-да, голый (в полотенце) красавец прямо передо мной. Материализовался безо всякой причины.
— Да, спасибо, — кивнула я.
— А у меня вот не очень, — смущенно сказал он. — У меня с собой кроме той одежды ничего нет. Признаться, я в ней обитал последние две недели, так что больше ее видеть не могу.
— Две недели?
— Ну да. На маршруте. Думал, после перелета сразу переоденусь, так у меня чемодан не прилетел.
— Как это? — удивилась я.
— Ну, я прилетел в Москву, а чемодан остался в Дели. Скорее всего. Или просто куда-то не туда швырнули, — виновато пояснял Алексей.
В Дели? Интересно, что он в таких лохмотьях делал в Дели? И вообще, Дели — это где?
— И что теперь?
— Теперь я буду ходить здесь в полотенце, смущать тебя, — улыбнулся он. — Или надо раздобыть мне какой-то одежды.
— Раздобыть? — задумалась я. Ничего не понимаю, но, кажется, мы стихийно перешли на «ты». — Ты прилетел из Дели, но тебе не во что переодеться.
— Я прилетел из Дели еще вчера. Но без чемодана. Впрочем, тогда я был вполне чист. А после того, как мы напраздновались в честь возвращения, я немножко извалялся в грязи. В лесу. Так что теперь я эти шмотки точно не надену, — по его лицу можно было понять, что он сказал гораздо больше, чем нужно. А впрочем, действительно. К чему мне все эти подробности? Итак, у него нет одежды. И что в этом плохого?
— Оставайся так. Мне нравится, — зачем-то ляпнула я и улыбнулась.
Действительно, в целом я ничего не имела против Алексея, завернутого в полотенце. Правда, я не совсем понимала, зачем он извалялся в грязи, но это было не так уж и важно.
— Теперь я окончательно смутился, — улыбнулся Алексей так, что я ему ни на секунду не поверила. — Знаешь, я все-таки хотел бы заполучить хотя бы какие-то штаны с рубашкой. О, а давай позвоним портье?
— Давай, — кивнула я, и в течение получаса мы объясняли портье, что нам надо, а портье объяснял нам, что ничем не может помочь.
— У меня нет штанов. Может, мне отдать вам свои? — ехидно поинтересовался портье перед тем, как повесить трубку. Алексей, красный от злости, метался по номеру.
— Зачем я помылся! Надо было сначала что-то купить. Я идиот!
— Слушай, давай я схожу и что-нибудь куплю?
— Где? Уже девятый час, все, наверное, закрыто. Придется надевать что есть. Не могу же я тут вечно голый бегать, — ситуация сложилась презабавная. Алексей нырнул в ванную и выудил оттуда свое облачение. Он с сомнением смотрел на гору грязного тряпья. Потом собрался с духом и сказал, что ботинки теоретически можно отмыть.
— Но остальное, ты прав, надевать нельзя. Жди меня здесь, — скомандовала я, натягивая куртку.
— Подожди, я тебе дам денег! — остановил меня Алексей. Потом он брезгливым жестом, двумя пальцами извлек из кармана штанов кошелек (тоже непостижимым образом весь в грязи) и вытянул оттуда стодолларовую купюру. Потом еще одну.
— И что я должна делать с долларами? — поинтересовалась я.
— Ничего другого нет, — развел руками Рубин.
Я вздохнула и взяла его несколько пожеванные баксы. В течение следующего часа я бегала по Петровско-Разумовской в поисках приличных джинсов размера, который я могла только показать руками. Со свитером было проще. Я просто взяла самый большой и свободный. Подумаешь, если он будет немного висеть. А вот джинсы оказались проблемой, их пришлось брать все-таки наугад. Я купила мужские носки самого большого размера, с некоторым отвращением попросила подобрать трусы и быстренько переключилась на выбор футболки. На этом выделенные мне двести баксов закончились, и куртку пришлось покупать на свои.
— Я уже начал бояться, что ты не придешь, — бросился ко мне (или к пакетам) Алексей. У меня возникло странное чувство, что мы с ним знакомы тысячу лет. — Слава богу, ты вернулась.
— Ты боялся остаться голым и без денег? — предположила я. Невероятно, я увидела его впервые где-то пару часов назад, а теперь мы говорим на «ты», я покупаю ему одежду (включая нижнее белье), и мне это не кажется странным. Даже наоборот, мне нравится. Дурацкая женская черта, я инстинктивно старалась стать нужной. Наверное, это в крови.
— Нет. Я боялся, что вот это все окажется непригодным к употреблению, — он кивнул в сторону стола, заставленного (и как я могла этого не заметить сразу?) всякими салатами и вообще едой.
— Вот это да! А когда ты все это успел? — поразилась я.
В центре стола горела свеча, в тонкой вазе стояла одинокая рубиновая роза.
— Слушай, тебя не было хрен знает сколько времени. Я тут мог успеть и все это съесть. Боже, ты и куртку купила? Ой, какой свитерочек классный.
— Вот это да! А когда ты все это успел? — поразилась я.
В центре стола горела свеча, в тонкой вазе стояла одинокая рубиновая роза.
— Слушай, тебя не было хрен знает сколько времени. Я тут мог успеть и все это съесть. Боже, ты и куртку купила? Ой, какой свитерочек классный.
— Нравится? — порадовалась я. Откровенно говоря, я маниакально перетрясла весь ассортимент шмоточной лавки у метро, пока не нашла что-то, что понравилось хотя бы мне. Но у меня, как известно, вкус престранный. Я прежде всего смотрю, насколько вещь комфортная, приятная на ощупь и удобная, а только потом выясняю, как она выглядит со стороны.
— Мягкий! Просто как домашний. Я его буду теперь всегда носить. — Алексей с восторгом нацеплял тряпки, закрывая от меня свои восхитительные, накачанные, загорелые мышцы.
Кажется, он и в самом деле был доволен. В новом свитере он стал совершенным красавцем. Джинсы были ему немного коротковаты, но в целом тоже пришлись впору.
— Отлично выглядишь! — похвалила я его, а он протянул мне руку и усадил за стол.
— Знаешь, со мной это впервые, — неожиданно сказал он.
Я поперхнулась.
— Что впервые? Впервые знакомишься с девушками на улице?
— Впервые женщина с первого раза так точно угадывает мой размер, вкус и вообще.
— Особенно хорошо мне удается «вообще», — усмехнулась я и отпила немного вина.
Алексей от спиртного воздерживался. Он выглядел усталым, измотанным. Я вполне допускала, что он действительно целый день куролесил после долгого перелета. Откуда он прилетел? Кажется, из Дели. Интересно, что ужин, несмотря на розу, остался просто ужином. С неторопливым разговором, с его неясными вопросами, с моими уклончивыми ответами. После еды он окончательно сомлел и стал явно клевать носом. Мы тихонько разговаривали. Я рассказывала ему о себе. Конечно, только то, что, на мой взгляд, представляло меня в выгодном свете. Получался эдакий образ романтичной, чувственной особы, которая всю жизнь ждет настоящую любовь (кто знает, может, это ты!). Также я ненавязчиво подчеркивала свою способность понимать другого человека, легкость характера и отсутствие вредных привычек.
— Ничего так резюме, — обломал он меня, усмехнувшись. — Просто принцесса.
— А не нравится, нечего спрашивать, — обиделась я.
По сценарию, он должен был сказать, что никогда не встречал таких, как я. После этого можно было переходить собственно к любви. К той самой любви на одну ночь, о которой все предупреждают, что это бесполезная трата душевных сил.
Что ж, я столько лет копила и откладывала их, что вполне была готова потратить некоторое количество впустую.
— Лучше расскажи, что ты любишь больше всего на свете? — сонно спросил меня Алексей.
— Больше всего? — задумалась я. Все происходящее как-то не укладывалось в моей голове. Алексей не делал никаких попыток воспользоваться моей доверчивостью. Это уже стало настораживать. Как любая нормальная женщина, вместо того, чтобы подумать «вот, наконец я встретила порядочного человека», я немедленно принялась считать, что просто не привлекаю его как женщина.
— Есть что-то, место, событие или человек, ради которого ты живешь? — конкретизировал вопрос Рубин.
Мне показалось, что ему это действительно интересно. Странно. Тогда я стала рассказывать ему про свою дачу, про звезды, про то, что вчера там выпал снег, перекрасив все в белый цвет. Алексей Рубин улыбался. Я не стала рассказывать ему про Артема, хотя, конечно, именно его я люблю больше всего на свете.
— Ты не замужем? — спросил Алексей, глядя мне прямо в глаза. Вопрос явно носил более широкий характер. Свободна ли я, одинока ли. Не связывают ли меня какие-либо обязательства. Но я предпочла понять только узкий смысл сказанных слов.
— Нет, не замужем, — ответила я и не стала распространяться далее на эту тему. Этот парень просто чудо, но зачем ему знать все подробности моей жизни? Он прилетел из Дели, а завтра улетит из Москвы к себе в Рязанскую область. Он рассказал (коротко и без подробностей), что живет в доме около Рязани с матерью и семьей брата. Если не врал, конечно. Впрочем, мне кажется, Алексей не врал. Между прочим, в отличие от меня.
— А где ты работаешь? — продолжал допрос он.
— А где ты работаешь? — улыбнулась я. Все-таки я тоже хочу все знать. Как в киножурнале.
— Ну, ты вряд ли поймешь. Я — гид. Вожу туристов на экскурсии. Но это не совсем обычные экскурсии.
— Ты — экскурсовод? — поразилась я. Я была готова к тому, что он окажется каким-нибудь скотоводом, лесорубом, трактористом, на худой конец. Тогда стало бы более понятным его отношение к женским уловкам (павлиньи танцы), косметике (дикая привычка маскироваться) и гламурному внешнему виду (боевое снаряжение акулы).
— Тебя это удивляет? — обиделся Алексей.
— Нет, что ты. Просто экскурсоводы — это обычно сморщенные старушки с тремя дипломами о высшем образовании. А ты — красивый сильный мужчина (нельзя упустить такой момент для комплимента), с виду даже слишком сильный. Или ты водишь экскурсии по тренажерным залам?
— Что-то вроде того, — засмеялся Алексей.
— А почему ты не любишь женщин в приличном виде? С косметикой и на каблуках. Это странно! — не смогла сдержать я любопытства. — Считается, что именно такие нравятся мужчинам.
— Все они с удовольствием переспали бы со мной, если бы я был олигархом. Но им всем наплевать на человека, — пояснил он.
Я не знала, что и думать. Я бы с удовольствием переспала с ним, даже если он совершенно не олигарх.
— Думаю, ты ошибаешься насчет женщин. Ты слишком привлекателен, чтобы с тобой встречались только из-за денег.
— Еще пару часов назад ты боялась, что я тебя ограблю, — напомнил он мне.
— Даже бриллиант нельзя увидеть, если покрыть его толстым слоем грязи, — пожала я плечами.
— Или рубин, — улыбнулся Алексей.
— Так ты экскурсовод? — вернулась я к интересующей меня теме. Все-таки его крепкая фигура, его бицепсы объективно говорили в пользу не интеллектуального, а физического труда.
— Я — гид. И между прочим, один из лучших.
— И что, ты водишь группы сонных туристов по территории каких-нибудь монастырей и рассказываешь им историю Древней Руси? — ерничала я. Скорее я бы поверила, если бы мой Миша оказался экскурсоводом.
— По монастырям тоже можно, — расхохотался Алексей. — Ну, а ты чем занимаешься? Ты-то сама что, трактористка?
— Я — банковский работник, — гордо продекларировала я.
Алексей демонстративно замер и скорчил дебильное выражение лица.
— Да что ты. Ты! В этой вот норвежской всесезонной куртке и гортексовских ботинках! Банковский сотрудник!
— А что такого?
— То есть ты целый день высчитываешь проценты по вкладам и принимаешь документы на оплату? Ни за что не поверю.
— И между прочим, совершенно зря! — обиделась я. — Хочешь, приходи ко мне завтра на работу и убедишься сам.
— Завтра. Ох, я как-то забыл, что ты завтра работаешь. То есть уже сегодня. Тебе, наверное, надо выспаться перед работой.
— Не мешало бы, — улыбнулась я, давая понять, что в принципе я готова и перебиться разок без ночного сна.
— Может, проводить тебя домой? Хотя нет, я тебя не отпущу. Давай я лучше уложу тебя спать и завтра провожу на работу.
— Уложишь меня? — с совершенно неприличной интонацией переспросила я. — Может, ты расскажешь мне на ночь сказку? Какую-нибудь из своих историй? Ты же — гид!
— Можно! — хищно улыбнулся Алексей. Его глаза сверкнули в полумраке нашей комнаты. Он кивнул на двуспальную кровать. — Располагайся.
— Прямо тут?
— Конечно. Я буду спать на диване, а ты на кровати. Итак, ты готова? Я расскажу тебе древнюю легенду о затерянном мире. Если ты закроешь глаза и представишь, что у тебя за спиной выросли крылья, то сможешь увидеть все сама, своими глазами.
— Что увидеть? — я чувствовала себя словно под гипнозом.
— Как что? Гималаи, четыре тысячи метров над уровнем моря. Высокогорное плато, которое иные именуют вершиной мира. Затерянный Тибет. Представь, снежные шапки на горных вершинах. Когда дует ветер, в небе появляется дорожка из мельчайшей снежной пыли. А какие сказочные горизонты можно увидеть с Айленд-Пик, где под ногами снег, а голове тепло от жаркого солнца! Ты можешь ходить в футболке и играть в снежки, представляешь? Воздух чист и прозрачен, как будто все пространство залито чистой праной. А там, далеко внизу, где-то под ногами плывут облака, закрывая от твоих глаз долины Тибета, закрывая место, куда стремятся густые потоки паломников, — храм Потала, сердце Тибета, истинную реликвию для последователей буддизма во всем мире.
— И ты видел это своими глазами? — сквозь сон переспросила я.
— Сейчас все это видишь и ты, — тихонько шепнул он мне и обнял за плечи. Так мы и лежали в темноте гостиничного номера, он тихо что-то рассказывал, а мне снились заснеженные горы, среди которых я даже, кажется, узнала одну. Эверест. Впрочем, может, я просто вспомнила во сне знакомое название.