Ирвинг снова прильнул к окуляру. Их корабль, формой напоминающий ребристую сигару, казался мертвым, но Ирвинг знал, что под броней обшивки скрываются такое же напряжение нервов и та же готовность ответить ударом на удар.
На вспыхнувшем экране появилось лицо штурмана.
— Что будем делать, капитан? Вы уже решили?
Ирвинг слабо усмехнулся. Да, в этом-то все дело. Решать предстоит ему. Экипажу легче. Все знают, что у них есть капитан, а капитан не может принять ошибочное решение. Капитан не знает, что такое сомнение. Он не знает, что такое неуверенность, боль, страх… На то он и капитан.
— Еще нет, малыш. — Ирвинг взглянул в юное лицо штурмана. И внезапно спросил: — Это твой третий полет?
— Уже четвертый. — Штурман был удивлен вопросом, но в его голосе отчетливо слышались нотки самодовольства.
— Четвертый, — проговорил Ирвинг, глядя в тускнеющий экран. — Кто знает, не окажется ли он последним…
Он сжал руку в кулак и постучал по пульту.
— Ну что? — спросил он у изображения чужого корабля. — Будем драться? Или пожмем друг другу руки?
Он откинулся на спинку кресла.
«А есть ли у них руки? Интересно, как они выглядят?» — подумал капитан, принимая решение.
Резким движением он придвинул микрофон внутренней связи и щелкнул клавишей.
— Внимание, — устало сказал он, почти физически ощущая, как экипаж корабля, бросив все дела и прекратив разговоры, вслушивается в каждое его слово. — Вот что, ребята, попробуем с ними договориться. Радисты, передайте им что-нибудь. Все равно что. Просто серию импульсов.
Ирвинг отодвинул микрофон и наклонился к прицелу. «Хотел бы я видеть, как они отреагируют на наши сигналы», — подумал он, всматриваясь в рельефное изображение звездолета, как будто стараясь взглядом проникнуть под стальную обшивку. Но он не мог видеть, как в фиолетовом сумраке чужого корабля корчились мягкие, студенистые тела, пронизываемые губительным для них радиоизлучением, как тревожно мигали сигнальные лампочки, как сидящий в рубке капитан предсмертным усилием вдавил в пульт массивную головку пускового рычага, обрушивая на «Титан» всю мощь своих бортовых орудий. Он только увидел несколько ослепительных лучей, вырвавшихся из носовой части звездолета, и еще успел потянуться к кнопке…
На месте «Титана» медленно расползалось светящееся облако раскаленного газа, а вдали по-прежнему неподвижно висел чужой звездолет с мертвым экипажем на борту.
В конечном счете
В помещении бара было тихо. Можно было даже услышать тихий рокот прибоя и усталое дыхание порта. Через день в порту получка, тогда бар заполнится разношерстной шумящей толпою тех, кому порт давал средства к существованию. А сейчас…
Том тяжело вздохнул и принялся уже в который раз протирать и без того чистую стойку. В зале сидел один Арни — местная достопримечательность, — который уже давно вертел в руках полный стакан, как бы не решаясь его выпить.
Наверное, в каждом городе есть такой человек, как Арни, прошлое которого давало пищу многочисленным догадкам любопытствующих обывателей. Арни появился в городе как-то незаметно и вел жизнь, ничем не отличающуюся от жизни десятков других портовых грузчиков. Но почему-то все считали, что прошлое его содержит ужасную тайну.
Том часто слышал, как какой-нибудь подвыпивший посетитель утверждал, что Арни — известный убийца, чудом спасшийся от электрического стула. Оснований верить этому, конечно, не было. Маленький худощавый человечек скорее производил впечатление спившегося профессора, чем преступника. Впрочем, может быть, он и был когда-то профессором. Во всяком случае, многие помнили, как на рекламной выставке фирмы «Электроникс» Арни выиграл партию в шахматы у счетный машины. А другой случай, когда он решил уравнение, предложенное в телевизионной программе «А ну, попробуй»… Организаторы не думали, что им придется выплачивать вознаграждение, — ведь над этим уравнением вот уже несколько лет бились ведущие математики мира!
Всю премию, а это была приличная сумма, Арни промотал в три дня. Надо сказать, что пил он чудовищно много. Грузчики в порту зарабатывали немало, но у Арни все деньги уходили на выпивку. Кто-то рассказывал, что Арни у него на глазах выпил четыре бутылки виски. Неизвестно, было ли это правдой, но бутылка-две были его ежедневной нормой.
Том посмотрел на Арни. Пожалуй, что-то в нем было действительно странным. Да вот хотя бы то, что этот хрупкий человек легко нес на спине три семидесятикилограммовых мешка с цементом. А как он пьет! И никто не видел его пьяным. Выпив, он любил рассказывать о далеких странах, о глухих тропических островах и шумящих столицах, и чувствовалось, что путешествовал он немало. Да и рассказчик он был хороший.
Арни допил наконец свой стакан и подошел к стойке. Его почти лишенные век глаза смотрели сквозь Тома на яркие шеренги бутылок.
— Налей-ка мне в долг, Том, — попросил он.
Арни часто пил в долг и неизменно приносил деньги в срок. Том уже протянул руку за бутылкой, но внезапно передумал. Ему не хотелось, чтобы Арни выпил и ушел, оставляя его одного в пустом, неуютном зале.
— Послушай, Арни. — Том поднял нераспечатанную бутылку виски и поставил ее на полку за спиной. — Ты получишь всю бутылку бесплатно, если расскажешь мне что-нибудь интересное. И необычное. Ты же это умеешь!
Арни задумался, бросил внимательный взгляд на бармена, на виски, потом вздохнул.
— Ну, хорошо. Я расскажу тебе одну историю. Она достаточно необычна и, может, покажется тебе интересной.
Его птичье, с острыми чертами лицо как-то осунулось, и он медленно начал:
— Представь себе, что около шести лет назад на Землю опустился чужой звездолет. Он сел в глухом горном ущелье, вдали от людского жилья. В звездолете было шесть членов экипажа. Они два года скитались в космосе в поисках братьев по разуму. Теперь, когда на третьей планете желтой звезды они обнаружили разумную жизнь, радости не было предела. Покинуть изрядно надоевшую стальную коробку, ходить по твердой, надежной почве, дышать воздухом, так похожим на воздух родной планеты! Два года они мечтали об этом…
— Кто же это был? — перебил Том. — Марсиане?
— Марсиане! — Арни досадливо поморщился. — Почему именно марсиане? Они прилетели из другой звездной системы! С Церы. Так называлась их планета. Так что, если хочешь, это были цериане. Разведывательный отряд. В их задачу не входил контакт с жителями Земли, они должны были познакомиться с их жизнью, культурой, обычаями, определить уровень развития и передать собранные сведения на Церу. Обучиться земному языку было несложно, и вскоре шесть цериан затерялись среди жителей одного из городов. Правда, перед этим им пришлось подвергнуться пластической операции: при полном внешнем сходстве с людьми они не имели ушных раковин…
Арни замолчал, потом, как бы преодолевая внутреннее сопротивление, продолжил:
— Началась работа. Они собирали информацию, знакомились с жизнью и бытом людей. Все шло хорошо. Цериане посетили многие города Земли. Осматривали гидротехнические сооружения, удивлялись мощи земных рек. Ведь на Цере не было ни одной гидроэлектростанции — там текли мелкие, медленные реки. Им не составляло труда проникать в секретные лаборатории, на полигоны и космодромы.
Так было до тех пор, пока они не попробовали тот напиток, который люди Земли пили в торжественных и радостных случаях. Это их и погубило. Организмы цериан совсем не походили на человеческие. Алкоголь подействовал на них как самый сильный наркотик. Они пили еще и еще, не в силах отказаться от прозрачной обжигающей жидкости. Спиртное изменяло скорость происходящих в организме процессов, разрушало нервные клетки, входило неотъемлемым компонентом в кровь. Оно стало необходимых для них, как воздух для дыхания. Прекратился сбор информации. Все заботы свелись к добыванию спиртного. Денег у цериан не было, а жить без виски они не могли. Им ничего не оставалось, кроме как…
— Грабить банки? — оживился Том. Он уже предвкушал увлекательный рассказ о схватках пришельцев с земной полицией.
Арни печально усмехнулся:
— Ты забываешь, что это не люди. Церианам не надо было врываться в банковские подвалы, вскрывать сейфы. Они уже свободно обращались с пространством, могли передвигаться в четвертом измерении. Любой из них умел пройти сквозь стену. А для того, чтобы выпить виски, им не надо было даже подходить к бутылке и откупоривать ее. Цериане могли добывать спиртное в любом количестве…
— Что же им мешало? — хмыкнул Том.
— Что? Как бы тебе объяснить… — Арни задумался. — Принципы. Они просто не могли воспользоваться чем-либо без разрешения. Не могли физически. Ты опять забыл — ведь это не люди.
Он снова усмехнулся.
— Так вот. Им ничего не оставалось, кроме как остаться на Земле навсегда. Начались поиски работы. Цериане разбрелись по всей планете. Алкоголь притупил умственную деятельность, даже поддерживаемая между ними телепатическая связь ослабла, а потом вообще исчезла. Сейчас они ничего не знают друг о друге, и их ежедневной заботой является добывание дневной нормы спиртного. А где-то в горах ждет их корабль, который никогда уже не сможет стартовать…
Он снова усмехнулся.
— Так вот. Им ничего не оставалось, кроме как остаться на Земле навсегда. Начались поиски работы. Цериане разбрелись по всей планете. Алкоголь притупил умственную деятельность, даже поддерживаемая между ними телепатическая связь ослабла, а потом вообще исчезла. Сейчас они ничего не знают друг о друге, и их ежедневной заботой является добывание дневной нормы спиртного. А где-то в горах ждет их корабль, который никогда уже не сможет стартовать…
Арни смолк. Лицо его сморщилось, стало старым и грустным, взгляд устремлен в одну точку. Потом он тряхнул головой, как бы отгоняя печальные мысли.
— Тебе понравилось? — спросил он. — По-моему, забавно…
— Да. — Том тоже задумался. Рассказ о пришельцах, погубленных порождением земной цивилизации, взволновал его.
«А ведь если бы наш корабль сел на Церу? — подумал он. — Пользуясь опьяняющей жидкостью, земные дельцы сумели бы прибрать к рукам всю планету!»
Том посмотрел на Арни.
— Ты сам это придумал?
Тот не ответил. У него блестели глаза, а лицо чуть покраснело, как это бывало после изрядной дозы спиртного. Он повернулся и, тяжело ступая, пошел к выходу. Том впервые обратил внимание на его деформированные, прижатые к голове уши.
— Послушай, Арни, возьми свое виски! — крикнул Том, нашаривая за спиной бутылку. Арни, не оборачиваясь, вышел.
Том повернулся к полке и замер: запечатанная бутылка была пуста.