Лодка прошла под мостом, справа открылась квадратная площадь. С севера на нее выходила громадная пирамида, одно из зданий на ее вершине было сине-белым, другое алым.
С востока и запада площадь ограничивали сложенные из камней стены, из-за них поднимались окруженные садами здания, изящные, точно сон. У закрытых ворот стояли воины в ярких одеяниях.
– О… – глаза Гримгельмира были как донышки пивных кружек, в этот момент отпрыск великанов как никогда напоминал удивленного человека.
Ацтеки работали веслами, одни дома сменялись другими, украшенными не менее пышно, но с любого места была видна увенчанная двумя зданиями пирамида, нависающая над городом, точно грозный великан.
– Эй, выходи… – Арнвид ощутил сильный толчок, не сразу понял, что лодки причалили.
Поднялся на ноги, едва не свалился в грязную воду, но его подхватили и попросту вынесли на берег, где в нетерпении переминались хуастеки.
– Нас отведут к чиновнику, что занимается чужеземными посольствами, – сказал Ицкоатль. – Он решит, куда нас поселить и когда мы увидимся с правителем.
Донеслись полные раздражения крики, из проулка высыпали воины с круглыми щитами, обтянутыми шкурами, с султанами орлиных перьев на шлемах, с мечами в руках.
– Сдается мне, что эти парни отведут нас совсем не к чиновнику, – заметил Арнвид, глядя на решительные лица ацтеков.
– Это воины-орлы, – Ицкоатль побледнел, оглянулся, точно надеясь увидеть позади армию соплеменников. – Личная гвардия императора. Но что они делают тут?
Глава посольства выступил вперед, крикнул что-то, подняв руки. Ему ответил могучий ацтек, щит которого сверкал от золотых украшений, а на лице выделялся старый шрам, идущий от глаза ко рту.
Затылок предводителя хуастеков побагровел, точно комариное брюхо после трапезы.
– За ними! – глава посольства махнул рукой. – Нас поселят в старом императорском дворце…
Воины-ацтеки окружали хуастеков со всех сторон, посольство шагало то ли под охраной, то ли под стражей. Встречные обитатели города спешно отступали с дороги.
– Ничего не понимаю… – бурчал Ицкоатль. – Почему так? Чем мы заслужили такое?
– Хватит ныть, – одернул жреца Арнвид. – Расслабься и получай удовольствие.
Ицкоатль поглядел на него, как на сумасшедшего.
Дворец оказался похож на квартал, построенный за отдельной стеной. Воины у ворот проводили хуастеков напряженными взглядами, внутри посольство встретил шорох качающихся листьев и журчание воды.
Среди яркой зелени били фонтаны, крошечные радуги висели над широкими каменными чашами. По ветвям прыгали зеленые, синие и желтые птицы с большими клювами, орали так, что закладывало уши, из травы выглядывали цветы, похожие на драгоценные камни.
– Старый дворец? – хмыкнул Арнвид. – Каков же тогда новый?
Их отвели к просторному двухэтажному строению, стоящему отдельно от прочих, слуги открыли широкие двери, украшенные затейливой резьбой и пластинками бирюзы.
Когда последний из хуастеков прошел внутрь, двери захлопнулись.
– Что ребята, сами в плен угодили? – с издевкой осведомился Ингьяльд.
– Похоже на то, – мрачно ответил глава посольства. – Похоже на то.
Гроза грохотала, сдвигаясь к северу. Молнии полосовали темное небо над горными вершинами, а на юго-востоке небо очищалось, сквозь облачную пелену проглядывала голубизна.
– Хорошо, как в бане побывал, – Нерейд встряхнул головой, с длинных волос полетели брызги.
– Да уж, – Кари снял сапог, перевернул, из него с журчанием потекла вода.
Викинги снимали рубахи, выжимали их, отряхивались, пытаясь стать хотя бы чуточку суше. Проводник с удивлением наблюдал, глаза были выпученные.
– Что встал? – спросил Ивар. – Веди дальше. Или наденешься, что размокнем?
Дорога вела вниз, далеко впереди, между гор, мелькало что-то серебристо-голубое, на западе и далеко на юге поднимались исполинские горные вершины, увенчанные шапками снега.
Над одной поднимался столб дыма, терялся в тучах.
– Попокатепетль, – сказал проводник. – Курящаяся гора.
– Красиво, – заметил Нерейд, вгляделся на запад. – А там что? Еще один город?
– Не просто город. Теотиуакан, место, где человек превращается в бога, – в голосе хуастека прозвучало благоговение. – Его выстроили великаны, еще в эпоху предыдущего Солнца.
– Очень интересно, – пробормотал Ивар.
Он пока никакого города не видел, но острому зрению Нерейда доверял.
Тропа свернула к западу, холмы чуть сдвинулись. Открылась долина, текущая по ней речушка, темная и блестящая, раскинувшийся на ее берегу город, такой огромный, что Толлан показался бы рядом с ним деревней.
Широкая дорога разделяла его надвое, по обе стороны от нее в беспорядке высились ступенчатые пирамиды, круглые здания. Вырисовывались площадки для игры в мяч, вроде тех, что викинги видели у ольмеков, какие-то совершенно непонятные сооружения.
– Великаны, говоришь? – спросил Ивар, облизывая пересохшие губы. – А куда они потом делись?
– Кто знает? – проводник вздохнул. – Но разве людям под силу создать такое?
Спорить с ним не хотелось – две самые большие пирамиды казались родными сестрами виднеющимся на горизонте горам, да и вообще Теотиуакан был слишком велик для людей.
– Там кто-нибудь живет? – поинтересовался Нерейд. – А то пусто как-то…
– Ацтеки иногда проводят здесь обряды, – сообщил хуастек. – Но жить? Я бы не стал, даже посули мне место рядом с престолом Солнца.
Город, казалось, находился на расстоянии вытянутой руки, но спускались к нему очень долго. Викинги молчали, с восхищением глядя на приближающиеся сооружения.
На окраине их встретили развалины, витающий над ними запах камня.
– Великаны, – пробормотал Нерейд, оглядывая первую целую пирамиду, небольшую, в дюжину ступеней, украшенную множеством черепов. – На йотунов не похоже, те слишком тупые, чтобы строить такое… Неужели инеистые великаны побывали в этих местах?
– А им город зачем? – Ивар покачал головой. – Думаешь, они толпой жить будут?
– Не знаю, не знаю… – рыжий викинг выглядел озадаченным.
Когда вступили на центральную улицу, в переулках между домов заметалось эхо, зашуршало, будто там маршировали сотни людей.
Камни мостовой казались чистыми, словно их мели каждый день, дома выглядели каменными исполинами, окна – злыми черными глазами. В развалинах что-то копошилось.
Краем глаза Ивар то и дело замечал движение, а когда поворачивался, то не видел ничего.
Рука сама опустилась на меч, по позвоночнику побежал холодок.
– Такое ощущение, что за нами наблюдают, – прошептал Ульв, оглядываясь, – и сейчас ударят в спину…
– Дорога Мертвых, – прошептал проводник, лязгая зубами, – живым нельзя находиться тут слишком долго…
– Видали мы и мертвых, и живых, – Ивар вытер со лба холодный пот. – Пройдем и тут, клянусь шляпой Хрофта!
Две исполинские пирамиды приближались, дорога вела точно между ними. Викинги шагали тесной кучкой, озирались по сторонам, держались за оружие, лица были бледные, напряженные.
Когда оказались между двумя громадными сооружениями, Ивар ощутил легкое, едва заметное прикосновение, словно лицом попал в паутину. Зрение на мгновение замутилось.
Прямо перед собой увидел процессию богато одетых, очень темнокожих людей, услышал рев труб и резкие крики, почувствовал аромат цветов, смешанный с запахом свежей крови.
А потом все исчезло, он вновь шагал по пустынной улице, а за спиной топали соратники.
– Ты что-то видел, – сказал хуастек негромко. – В Теотиуакане боги иногда посылают людям пророческие видения.
Ивар не ответил ничего. В том, что его видение было пророческим, конунг сильно сомневался.
Остаток пути по городу преодолевали чуть ли не бегом. Слышали позади тяжелое дыхание, видели мелькающие уродливые тени, ощущали касания бесплотных рук, так что мчались, не жалуясь на усталость.
Замедлили ход, только когда под ногами вместо камней оказалась высохшая трава.
– Я готов спуститься в Хель, передать привет Бальдру, но в этот город больше не пойду, – заявил Нерейд, оглядываясь. – Что-то там живет такое жуткое и древнее, что… Нет уж!
– И я это почувствовал, – сказал Кари, пробить толстую шкуру которого можно было разве что тараном.
– Надеюсь, что возвращаться будем не тут, – сказал Ивар. – А сейчас вперед, осталось немного!
– Ага, сотня-другая миль, – вполголоса пробурчал Нерейд.
Стрела с раздраженным звяканьем отскочила от кольчуги на боку Ивара, вторая оцарапала ухо.
– К бою! – крик потонул в раздавшихся со всех сторон истошных воплях.
Прикрывающиеся круглыми щитами воины атаковали быстро и слаженно, засверкали мечи, викинги, не успевшие понять, что происходит, оказались в окружении.
– Ах ты… – пропыхтел Ивар, когда его меч отскочил от хлипкого на вид шита. – Не вырываться! Строй держать!
– Ах ты… – пропыхтел Ивар, когда его меч отскочил от хлипкого на вид шита. – Не вырываться! Строй держать!
Чужаки напирали, мелькали оскаленные лица, под ногами что-то скользило, а в горло лезла едкая пыль. Кари рычал, остальные сражались молча, что-то кричал проводник.
Ивар ушел от удара, усаженный обсидиановыми лезвиями меч с жутким скрежетом скользнул по боку.
– Чтоб вас! – прозвучал рядом отчаянный крик Нерейда.
Ивар ощутил, что звереет, готов броситься в атаку с пеной на губах и алыми глазами, лишь бы рубить и убивать, чувствовать вкус крови. С трудом удержал себя от того, чтобы прыгнуть прямо на врагов, всего лишь подставил клинок под чужой удар и крикнул во всю глотку:
– Стойте, воины Теночтитлана! Мы вам не враги!
Нападавший на Ивара воин отступил, удивление отразилось на его лице, узком и смуглом.
– Всем стоять! – рявкнул конунг.
Битва стихла, воины замерли, с недоверием глядя друг на друга и тяжело дыша. Нерейд остановил меч около горла противника, Кари, поднявший двух ацтеков за шеи, точно цыплят, удивленно повернул голову, попавшие в его руки воины пыхтели и дергали ногами.
– Не враги? – изумленно проговорил узколицый. – Клянусь щитом Уицилопочтли, на друзей вы похожи меньше, чем ягуар на колибри!
– Вы так неожиданно выскочили, – Ивар пожал плечами. – Что нам оставалось делать?
– Конунг, мы больше не бьемся? – спросил Кари.
– Нет, отпусти их.
Берсерк разжал кулаки, два ацтека рухнули наземь, хрипя и царапая землю. Лица у них были красные, а на шеях виднелись отпечатки больших грязных ладоней.
– Хмм… да… – узколицый посмотрел на Кари с уважением, перевел взгляд на пшеничную гриву Ульва. – Мне кажется, я знаю, кто вы такие. Слухи о детях Кецалькоатля, волосы у которых из золота, а глаза из бирюзы, ползут по городу давно… Но разве вас не доставили в столицу связанными?
– Это наши соратники, захваченные в плен хуастеками, – Ивар ощутил, как сжимаются кулаки.
– И вы явились, чтобы их освободить, – узколицый поковырял пальцем в ухе, покачал головой. – Да, отец-Уицилопочтли, дивные вещи творятся под твоим светом…
– Что-то не так? – Ивар насторожился.
– Просто у нас в голову никому не придет освобождать тех, кто захвачен врагами, или пытаться бежать из плена, – объяснил узколицый. – Если уж тебя захватили на поле боя, то такова воля богов. Глупо с ней спорить.
– А мы спорим, – голос конунга прозвучал сурово и мрачно. – И часто побеждаем.
– На то вы и дети Кецалькоатля, – согласился узколицый. – Я, Куаутемок, предводитель полусотни, отведу вас в Теночтитлан и постараюсь, чтобы весть о вас дошла к императору. Но что решит он, ведает разве что Тескатлипока…
– Хорошо, благодарю, – Ивар нарочито медленно вложил меч в ножны. – Я – конунг Ивар Ловкач, обещаю от лица дружины не обнажать оружия до тех пор, пока не будет угрозы нашим жизням или свободе.
Примеру конунга последовали остальные викинги. Ацтеки закинули щиты за спины, здоровые занялись немногочисленными ранеными, вытащили из сумок пучки каких-то листьев, куски смолы.
Когда обработали раны, командир полусотни развернулся спиной, и зашагал на запад, к видимому неподалеку озеру. Когда под ногами зашуршал прибрежный песок, повернул на юг.
Ивар догнал, пошел рядом.
– Позволь задать вопрос, – сказал Куаутемок, покосившись на конунга. – Из чего сделаны ваши мечи? Это медь?
– Сталь, – Ивар извлек из ножен клинок, поднял на ладонях. – Она прочнее меди и режет лучше.
– О, – командир полусотни осторожно коснулся лезвия и отдернул руку. – И панцири из нее же?
– Да. Кузнецы тянут из стали проволоку, делают колечки, а их связывают определенным образом. А ваши?
– Хлопок, пропитанный соком агавы, – Куаутемок постучал себя по груди, раздался глухой стук. – Держит стрелу, удар мечом и даже топором, если вскользь. Но от копья не защищает.
После этого разговора почувствовали некоторое родство – настоящий воин всегда узнает подобного себе, даже если появились на свет в разных племенах и верят в разных богов. Ивар рассказал бородатую историю об эриле и его жадной собаке, заставив собеседника скорчиться от смеха.
Куаутемок в ответ понизил голос и поведал совершенно неприличную байку о принесших в жертву мышь жрецах Тескатлипоки. Ивар не понял и половины, но хохотал вместе с собеседником.
Дорога, скорее торная тропа шла вдоль самого берега, сначала на юг, а потом на запад. Солнце потихоньку опускалось к горам, жара спадала, на водной глади виднелось все больше лодок.
– Теночтитлан, – сказал Куаутемок, махнув в сторону появившегося на горизонте пятнышка, которое Ивар принял за островок.
– Пойдем по воде? – усмехнулся Ульв. – Или поплывем? Вот бы драккар сюда!
– Зачем плыть? – командир полусотни глянул на викингов удивленно. – Там дальше – дамба. Пройдем по ней, не замочив ног.
Дамба, похожая на притопленную крепостную стену без зубцов, открылась, когда светило уползло за горы и на озеро упала тень, превратившая воду из серебристой в серую.
Около входа на дамбу располагался поселок в несколько десятков домов, у берега колыхались сплетенные из тростника лодки, ветер трепал развешенные на веревках тряпки, с визгом носились дети.
При виде воинов и чужаков мгновенно исчезли.
– Вы ее не охраняете? – спросил Ивар, вступая на дамбу. – А если враг нападет?
– Если найдутся глупцы, осмелившиеся явиться сюда с оружием, то их ждет достойная встреча, – напыщенно проговорил Куаутемок. – Ты это увидишь дальше.
– Ну-ну… – с сомнением хмыкнул конунг.
Волны плескали о деревянные сваи, вокруг дамбы плавал всякий мусор, шныряли мелкие рыбешки, ящерицы, на широких листьях сидели лягушки, важные, точно жрецы. Облачко, обозначающее Теночтитлан, потихоньку вырастало, увеличивался треугольный силуэт большой пирамиды.
Слева появилась полоска, выросла еще в одну дамбу, а впереди, где они сходились, стала видна мощная башня.
– Я понял, – сказал Ивар. – Зачем охранять две дороги, если проще оборонять развилку? Разумно. Но почему вы выстроили весь город на воде?
– В те годы, когда наши предки явились сюда, они были слабым племенем, – сказал Куаутемок. – А плодородные земли на берегах оказались поделены между более сильными народами. Так что пришлось диким ацтекам поселиться на никому не принадлежащих болотистых островках. На них и вокруг них позже вырос Теночтитлан.
Когда подошли к башне, к мощным воротам в ее массивном теле, почти полностью стемнело, на плоской вершине укрепления зажглись многочисленные факелы, оранжевые блики побежали по воде.
– Эй, кто идет? – донесся сверху встревоженный крик.
– Свои! – ответил Куаутемок мощным голосом. – Открывай, Уэмак, я привел в город достойную добычу!
– Ха-ха, – ответили сверху. – Сам знаешь, что после заката дорога закрыта. Приходи завтра.
– А кто сказал, что солнце зашло? – командир полусотни показал на запад, где над горами догорал алый закат. – Открывай, или я заберусь на стену и сброшу тебя в озеро, на корм аллигаторам!
– Ладно-ладно, – ответ прозвучал более миролюбиво, за воротами послышались голоса, топот, и створки пошли в стороны.
На дамбу упал колеблющийся свет факелов, и Ивар вслед за Куаутемоком вступил в узкий проход. Башня оказалась толстой, как дракон, в потолке прохода чернели дыры, через какие удобно обстреливать нападающих, если ухитрятся ворваться сюда.
За проходом открылась широкая площадка, устроенная то ли на расширении дамбы, то ли на крохотном островке. Тут горели костры, сидели и ходили воины, раздавался смех и разговоры.
– Ну что, где твоя добыча? – крикнули сверху, с башни.
– Вот они, – Куаутемок мотнул головой назад, где настороженно озирались полтора десятка чужаков, плечистых и высоких, в странных одеяниях из блестящих колец. Волосы их переливались в свете костров белым и алым, на лицах виднелась шерсть. – Дети Кецалькоатля.
Разговоры смолкли, на викингов обратились десятки любопытных и испуганных взглядов.
– Чувствую себя бородатой женщиной, – пробормотал Ульв. – Видел однажды такую на ярмарке в Аросе…
– Ладно глазеть, – Куаутемок вытащил из стоящей рядом со стеной широкой корзины охапку смолистых веток, принялся раздавать своим воинам. – Нам еще до города добраться надо…
Зашагали дальше, по воде поплыли отражения пылающих факелов, от них потек душный сладкий дым. Ивар подумал, что со стороны идущие по дамбе выглядят как процессия ползущих над водой светлячков.
Теночтитлан поднимался впереди, на фоне гор можно было различить силуэты отдельных башен, в воде у основания дамбы что-то плескалось, издалека доносились лягушачьи трели.
Выплыл из тьмы приземистый дом, огороженный дворик при нем, и вода осталась только с одной стороны.
– Это что, канал? – изумился Нерейд. – На той стороне такая же улица!