– И правильно сделала, – резко сказал Ивар. – Кто знает, что за колдовство обитает тут или какие древние боги спят под развалинами? Лучше ничего не трогать!
Они обошли голову, миновали колонну, похожую на длинный сломанный зуб. Холм приблизился, стали видны торчащие из-под покрывающей его травы острые грани, какие-то оскаленные пасти.
– Я не я, если тут стоял не храм, – уверенно заявил Арнвид.
Пирамида была куда меньше, чем святилища Теночтитлана или Теотиуакана, ее почти целиком скрывали растения, но она производила жуткое, давящее впечатление, походя на голову притаившегося в засаде исполинского чудовища.
Наполовину скрытый кустами провал входа напомнил Ивару распахнутый рот, а охраняющие его статуи изображали тех же самых существ с птичьими лицами, чью голову викинги видели ранее.
Тела у них были тощие, не по-людски костистые, длинные тонкие руки свешивались ниже колен.
– Это боги у них такие? – осведомился Ингьяльд. – Или строители этого города выглядели подобным образом?
– Не знаю, – Ивар только в этот момент осознал, что не слышит привычных для чащи птичьих криков, жужжания насекомых, что лес вокруг пуст, как амбар в начале лета.
– Помню, у ольмеков я слышал легенду о народе людей-птиц, изгнанных богами с небес, – сказал Арнвид. – Они долго обитали в этих местах, а потом то ли ушли, то ли перебили друг друга…
За первой пирамидой показалась вторая, чуть поменьше, из зарослей выступили обломки разрушенного здания. Тут лианы обвили колонны, пробили пол, но до конца уничтожить все не смогли.
Под ногами хрустели обломки камня, порой попадались большие куски, искореженные и оплавленные, на некоторых виднелись бороздки, точно следы от чудовищных когтей.
Ивар ощутил, как морозец бежит по спине при одной мысли о том, что за существа могли оставить такие следы.
– Я чую боль, – сказал Арнвид, – боль и страх, они до сих пор витают здесь, как черное облако…
– Того гляди, какие призраки из-под земли полезут, – Нерейд поежился, не пытаясь скрыть тревоги.
Развалины обошли стороной, уткнулись в широкую стелу.
Ее поверхность покрывали тоненькие бороздки, образующие сложный, красивый рисунок. На нем широкоплечие, костлявые люди с длинными носами держали странного вида оружие, а у их ног лежали крошечные пленники, кровь текла из ран.
За спинами у носатых развевались крылья, похожие на те, что бывают у летучей мыши, но усаженные редкими перьями.
– Теперь понятно, кому они тут подражают, когда носят плащи из перьев, – заметил Арнвид. – Вот бы одного такого с крыльями найти и изучить хорошенько.
– Он бы тебя тоже изучил, – сказал Ивар. – В качестве завтрака или обеда. Пойдем отсюда!
Развалины были пусты и безмолвны, но викинги шагали, то и дело оглядываясь, пугливо вздрагивали, словно их хватали невидимые руки. Только Кари шел спокойно, меч в громадных ручищах обещал скорую гибель любому, пусть даже призраку.
Разрушенный город остался позади, потянулись обычные джунгли, но Ивар еще долго ощущал щекочущий спину взгляд, полный искренней, хоть и мертвой ненависти.
След обрывался. Если до этого места чужаки перли напролом, будто задались целью соорудить просеку до самого моря, то дальше лучшие следопыты не могли обнаружить примятых травинок, сбитых листьев, царапин на ветвях – всего, что оставляют идущие через лес люди.
– Они просто исчезли! – когда стало ясно, что поиски закончились неудачей, Гравицкоатль дал волю гневу. – Клянусь зеркалом Черного Тескатлипоки, это невозможно!
– Может быть, тут какое-нибудь колдовство? – осторожно поинтересовался командир воинов-орлов и невольно поморщился – рана, полученная в схватке с сапотеками, оказалась хоть и не опасной, но болезненной.
В ту ночь они потеряли чуть ли не половину войска и, хотя сумели прорваться к дворцу правителя сапотеков, именуемого Видящим, толку это не принесло никакого.
Проклятые чужаки ухитрились удрать.
– Колдовство я бы почуял, – гордо сказал Гравицкоатль. – Ну а даже если бы нет, то наш могучий покровитель помог бы нам!
И он ткнул пальцем вверх, где невидимая за густыми кронами, висела черная туча в виде ладони.
– Неплохо бы узнать его мнение на этот счет, – осторожно заметил командир воинов-орлов. – Если мы не можем идти по следу, то сумеем двигаться по направлению, что укажет нам Тескатлипока.
– Хорошая мысль, – одобрил Гравицкоатль.
Командир подозвал одного из молодых воинов, велел забраться на дерево и поглядеть, что делается на небе. Ацтек ловко, точно обезьяна, взлетел по веткам, скрылся в кроне, оттуда донеслось шуршание, вниз полетели листья.
Глава 20. Обратная дорога
– Он что, там гнездо устраивает? – недоуменно осведомился жрец.
– Не должен вроде, – командир воинов-орлов задрал голову, – священные птицы гнездятся в скалах…
– А дураки – везде, – не очень понятно добавил Гравицкоатль.
Сверху донесся треск, молодой воин съехал по стволу, весь облепленный кусочками коры, листьев, обломками веток. Спрыгнул на землю и низко поклонился командиру.
– Ну, что там? – спросил тот.
– Длань Тескатлипоки указывает на северо-восток.
– Как так? – изумился Гравицкоатль. – Они же шли прямо на восток!
– Свернули, – командир воинов-орлов почесал в затылке. – Наверное знают, что впереди, в джунглях лежат мертвые города.
– Откуда? – жрец махнул рукой, досадливо скривился. – Ломятся по прямой, спешат уйти от нас…
– Не уйдут! – командир воинов-орлов вновь поморщился, окинул взглядом собственных воинов, грязных и заморенных. Те в ответ выпучили глаза, раздвинули плечи, стараясь выглядеть грозно.
– Я думаю вот что, – сказал Гравицкоатль. – На северо-востоке лежит Ольмекан, где дети Кецалькоатля явились из моря и где остался их деревянный змей. Темный бог, чья мудрость неизмерима, подсказывает, как можно добиться цели… Сократить дорогу, выйти прямо к змею! Уничтожит его, перебить тех, кто остался там. Это будет легко, ведь лучшие воины в том отряде, что был в Теночтитлане… А когда они явятся туда и поймут, что путь назад отрезан, то дух их окажется сломлен!
– Да, все так, – командир хищно заулыбался.
– Доверимся же Тескатлипоке! – горделиво воскликнул жрец и первым шагнул в густые заросли.
Раздался плеск, высунувшаяся из реки зубастая морда попробовала ухватить Ивара за ногу. Конунг взвился в отчаянном прыжке, на мгновение подумал, что обрел умение летать, но тут же приземлился в жидкую грязь.
За спиной послышался рык, крикнул что-то Нерейд, раздался недовольный голос Арнвида.
Ивар восстановил равновесие, повернулся, готовый зарубить мерзкую тварь, но той и след простыл.
– Я его мечом полоснул, только без толку, – разочарованно сообщил Нерейд. – Панцирь у этой твари не хуже, чем у рыцарей Бретланда.
– Только мозгов больше, потому что смылась вовремя, – мрачно заметил Арнвид. – Конунг, ты цел?
Заброшенный город викинги покинули четыре дня назад, и все это время шли по непролазному лесу. Продирались сквозь заросли, такие густые, что в них завязла бы змея, отбивались от сонмищ ядовитых насекомых, не боящихся человека птиц сшибали простыми палками, а выходящих к стоянке хищных тварей отгоняли огнем.
Горы постепенно исчезали, лес становился все более мокрым, чаще и чаще попадались болота, воняющие, как выгребные ямы, которыми пользовались тысячи лет, воздух под плотно сомкнутыми кронами висел сырой и горячий, точно свежий кисель.
Тяжелые ароматы цветов забивали дыхание, воняло гнилью и тухлым мясом.
Иногда Ивару казалось, что они не идут, а плывут через зеленоватый полумрак, а вокруг колышутся не лианы, а диковинные водоросли, порхают не птицы, а причудливо раскрашенные рыбы.
Последние два дня и вовсе двигались через сплошную топь, шли по колено в воде. Ночевали на крохотном островке, без огня, с тревогой вслушиваясь в раздающееся со всех сторон хлюпанье, чмокание и странные, ни на что не похожие вопли.
Утром пустились в путь в густом, как сметана тумане, развеявшемся только к полудню, когда вышли к довольно широкой реке.
– Цел, – ответил Ивар, пытаясь обтереть подошву, к которой прилип кусок чего-то неприятно бурого.
С таким же успехом он мог копать яму рыбацкой сетью.
– Чудо, что он промахнулся, – заметил Арнвид, внимательно наблюдая за потугами конунга. – В этих краях комары и те с волков, а уж зайцы огромные, как медведи, и с зубищами, зубищами…
– Где ты таких видел? – Нерейд подозрительно сощурился, покрутил носом. – Пива взять неоткуда, мухоморы тут не растут…
– Глядеть по сторонам надо, – с достоинством ответил эриль.
– Ладно вам спорить, горячие северные парни, – сказал Ивар. – Добавим шагу, а то Даг убежит вперед, догоняй его потом…
Река уверенно текла на северо-восток, порой закладывая плавные изгибы, в мутной воде плавали крупные, в ладонь зеленые жабы, злобно пялились на людей. Извивались змеи, крокодилы притворялись утонувшими бревнами, порой в бурых струях угадывалось движение, что-то огромное, невидимое поднимало большие волны.
Викинги шагали по берегу, стараясь не подходить близко к реке, в которой таилось множество опасных тварей, и не прижиматься к колючей, упругой стене зарослей.
Сапоги звучно чавкали по грязи, с хрустом давили сырую траву.
Когда деревья впереди разбежались, открыв залитый солнцем безбрежный голубой простор, Ивар не поверил собственным глазам. Кто-то за спиной всхлипнул, Кари сказал удивленно и радостно:
– Море?
Мгновение викинги стояли неподвижно, потом завопили, точно мальчишки при виде входящего в родной фьорд драккара, рванули вперед, не обращая внимания на то, что бегут по крокодильим спинам, ломятся через усаженные острыми шипами кусты, давят ядовитые грибы.
Ивар орал вместе с остальными, прыгал на бегу, махал руками, в себя пришел только когда сапоги ему облизала накатившая с шипением волна, а носа коснулся знакомый соленый запах.
Море, теплое и ласковое, как сытый кот, нежилось под лучами солнца, играло тысячами бликов, ощупывало берег сотнями пенных лап.
Оно было совсем не такое, как у Северных Земель, и все же викинги ощутили себя почти дома, в объятиях огромного могучего существа, веками их кормившего, носившего на себе корабли.
Недаром кровь в людских жилах солона, как морская вода.
– Не понимаю, как другие народы могут сидеть в глубине земли? – сказал Арнвид, зашедший в море по пояс.
Нерейд плюхнулся в волны с головой, а Кари опустился по горло и сидел неподвижно, довольный, точно старый морж на льдине.
– Потом поймешь, – Ивар ополоснул лицо, почувствовал, как влага щекочет кожу, капли бегут по подбородку. – Сейчас есть задачка сложнее – надо решить, куда нам идти – на юг или на север, чтобы выйти к кораблю.
– На север, – ответил эриль, в голосе его появилась тревога. – И сдается мне, надо поспешить…
– Как скажешь, – Ивар повернулся к резвящимся дружинникам, рявкнул во всю глотку. – А ну все на берег! Кто хочет добраться до корабля вплавь – пожалуйста, но ногами получится быстрее…
Нерейд вздохнул тяжко, Ингьяльд бросил на конунга укоризненный взгляд, но тот отскочил, как камушек от щита. Ворча и бурча, викинги зашагали к берегу, за каждым на воде оставался грязный след, медленно растворялся, исчезал в голубых волнах.
Костер нещадно дымил, выплевывал искры, точно сварливая баба – проклятия, но разгораться не желал. Пламя высовывало из веток алые языки, и тут же прятало обратно.
– Что с ним такое? – Гудрёд дунул изо всех сил, зачихал, закашлял, а когда повернул лицо, то оказалось, что оно все в пепле.
– Знак судьбы, как сказал бы наш эриль, – Эйрик вздохнул, окинул взглядом охваченное пожаром заката небо, похожий на зубчатую стену лес и мерно шелестящее море.
– Где бы его взять, этого эриля? – Гудрёд распрямился, закряхтел, как старый дед.
На одном месте драккар простоял почти два месяца.
Эйрик каждый день наносил на рулевое весло зарубку, и если не ошибся, то в Северных Землях наступила осень. Здесь же, на теплом берегу неведомого моря, солнце грело так же, как и раньше, деревья не спешили желтеть, и только дожди шли с каждым днем чаще и чаще.
Когда Эйрик спросил одного из ольмеков, скоро ли придут холода, тот выпучил глаза и сказал, что лет через пятьсот, после того как погаснет солнце и загорится новое, более тусклое…
Больше Две Марки вопросов не задавал.
Оставшиеся около корабля викинги мучались от безделья, каждый день махали мечами для развлечения, лязгом и азартными воплями пугая птиц в лесу и заставляя подглядывающих ольмеков в страхе прижиматься к земле.
Пару раз северян приглашали в деревню на праздники, усаживали на почетное место, откуда хорошо было видно человеческое жертвоприношение, и даже поили октли.
Несмотря на теплое солнце и полное отсутствие врагов, Эйрик не забывал о деле – гонял подопечных нещадно, заставил заново просмолить корпус, вырезать новые весла.
Отставленная около корабля сотня ольмекских воинов ушла десять дней назад, когда примчавшийся гонец сообщил, что столице угрожают какие-то явившиеся из джунглей дикари.
От конунга не было никаких вестей, но Две Марки не сомневался, что в один прекрасный день Ивар Ловкач вернется на корабль и поведет его обратно к Северным Землям.
Тем более что срок в девяносто дней еще не вышел.
– Ты дуй, дуй, – посоветовал Сигфред, алчно поглядывая на висящего над костром поросенка.
Тот выглядел настолько же сырым, как и час назад.
– Я вам что, ветер? – недовольно проворчал Гудрёд.
– Если… – Эйрик осекся, повернулся туда, где в кустах раздался шорох.
Затрещало, в круг света вступил один из дозорных, волоча за руку смуглого мальчишку.
– Вот, подкрадывался, – сообщил дружинник.
– Меня прислал почтенный Ач-Тепек! – мальчишка брыкнулся, но викинг держал крепко.
– Отпусти, – распорядился Эйрик. – Что велел передать почтенный?
– В деревне – мешики! – выпалил мальчишка, сверкая глазами. – Они пришли, чтобы убить вас! Идут сюда!
– Что за мешики? – удивился Сигфред.
– Хозяева большой страны в горах, – Эйрик поднялся. – Но как они добрались сюда? Хотя это, в общем, не важно. Все к оружию!
Мальчишка бросился в сторону и пропал в зарослях. Викинги повскакали на ноги, метнулись к драккару, где оставили кольчуги и оружие, кто-то наступил в костер, едва не сшиб поросенка.
– Тревога! – донесся издалека крик дозорного. – Трево…
– Клянусь глазом Одина, еще нам каких-то мешиков не хватало, – Эйрик не вылезал из кольчуги никогда, даже спал в ней, только что не мылся, а тяжесть меча на боку давно стала настолько привычной, что не замечал ее.
Подскочил Гудрёд со щитом и в шлеме, рядом объявился Сигфред – русые волосы торчат в беспорядке, а сам берсерк выглядит юнцом, впервые взявшимся за оружие.
Эйрик знал, насколько обманчиво это впечатление.
– Ну, где они? – он выхватил меч, почувствовал, как сердце в предвкушении схватки колотится чаще, а мускулы наливаются горячей тяжестью.
В зарослях зашуршало, на открытое место начали выскакивать, прикрываясь щитами, воины с плюмажами на высоких, причудливой формы шлемах. Заблистали обсидиановые наконечники копий.
– Одину слава! – прорычал Эйрик, бросаясь вперед.
За время безделья соскучился по схватке, и в первый момент бездумно ринулся в бой.
Неистово рубил и колол, не очень заботясь о том, кто прикрывает бока и спину, что происходит рядом. С наслаждением вслушивался в хруст костей под клинком, в испуганные крики врагов.
Опомнился в тот момент, когда чужое копье болезненно ткнулось под ложечку, промяло кольчугу, едва не пробило насквозь. Вспомнил о том, что он не только воин, но и предводитель, стыд морозом ожег щеки.
Спешно отступил, бросил взгляд в стороны.
Викинги сражались, выстроившись полукругом вокруг драккара, отчаянно выл и размахивал мечом Сигфред, с клинка его капала кровь, по подбородку текла пена. Под ударами берсерка разлетались на обломки щиты, из плюмажей летели перья.
– Строй держать! – гаркнул Эйрик.
Сигфред прыгнул вперед, не обращая внимания на тычки и удары, на вонзающиеся в бока лезвия, обхватил руками рослого воина с орлиным клювом на шлеме.
Треснуло, хрустнуло, изо рта воина хлынула кровь.
– Командира убили! – закричал кто-то, и мешики начали отступать, пятиться.
– Стоять! – Эйрик заорал так страшно, что сам едва не испугался, а Сигфред, ничего не слышащий в кровавом безумии схватки, повернулся на звук.
Прозвучал удаляющийся топот, и все стихло, около корабля остались тяжело дышащие викинги, растоптанный костер и несколько трупов.
– Отлично, – сказал Эйрик, убирая клинок в ножны. – Давайте-ка грузиться на драккар.
– Но мы же отбили нападение! – изумился Гудрёд.
– Они вернутся, – Две Марки покачал головой. – А нас слишком мало, чтобы позволить себе потери.
– Но как же конунг? Ведь срок, что он назначил, еще не закончился? – проговорил кто-то из воинов.
– Мы подождем его на воде. Никакие мешики нас там не достанут. Шевелитесь, косолапые, пока те не опомнились!
Окрик подействовал – викинги забегали, словно белки по веткам, потащили на борт все, что еще оставалось на берегу. Навалились дружно, драккар пошел тяжело, будто за долгое время у берега прирос к земле.
Эйрик запрыгнул через борт последним, как положено вождю, ощутил, как занемели руки, едва не сорвался. Со стыдом подумал, что староват для походов, порадовался, что в темноте никто не видел его позора.
Взгляд Гравицкоатля был страшен, глаза пылали багровым огнем и даже опытные воины, прошедшие десятки битв, бледнели и начинали дрожать, когда жрец смотрел на них.
– И вы еще смеете держать оружие? – проговорил Гравицкоатль презрительно. – Вы, трусливо бежавшие с поля боя? Немедленно отложите мечи и копья, возьмите веретена и горшки для варки кукурузы!