– Как ты с ними сейчас-то общаешься? – недоумевал Глеб. – Аннушки же нет!
– Деловые люди всегда поймут, что и как, – отвечал Дик. – Мужикам ни к чему языки знать. Что надо, мы и так выясним.
Ох уж этот Дик!
В улыбающихся лицах перуанцев казалась мне какая-то скрытая угроза. Будто все мы угодили в ловушку, из которой просто так выбраться не получится. Еще бы, богатые белокожие европейцы сами готовы расстаться с деньгами…
Я честно пытался отмахнуться от этой мысли, пока ехали среди сгущающихся сумерек. Вокруг простиралась каменистая пустыня. Вдалеке ленточкой вился – то появлялся, то исчезал – океан. Но он вскоре погрузился в темноту. Замелькали фонари, выхватывающие неровные тени, сколь-зящие по стеклу.
Автобус оказался полупустым. На задних сиденьях шумная толпа молодежи слушала музыку и звенела бутылками. Леопольд пристроился где-то впереди, чтобы видеть дорогу, но быстро задремал и даже похрапывал. Глеб с Диком устроились неподалеку, о чем-то вполголоса общались. Судя по всему, рассудительный Глеб пытался убедить Дика, что тут дело нечисто. Сопровождающие нас перуанцы, к слову, тоже сидели неподалеку, улыбались, мотали головами, но не сводили с Дика настороженных взглядов.
Настя, изначально севшая через ряд, перебралась ко мне, и мы уместились на одном сиденье, крепко обнявшись. От нее сладко пахло.
– Мы так редко стали видеться, – бормотала она. – Я соскучилась! Правда, соскучилась!
– Это все проклятая работа, – отвечал я. – Обещаю, как вернемся в Москву, сразу устроим неделю без расставаний. Как тебе идея? Всю неделю проведем вместе.
– Так не пойдет. Мне в Рязань надо скоро. На полмесяца.
– Хочешь, с тобой поеду? Давно не был в Рязани! Там сейчас жарко!
– Там сейчас хорошо, – ворчала Настя. – И чего я с тобой связалась? Надо было сразу к родителям ехать и не мучиться. А то шпионы какие-то, обезьяны.
Я гладил ее по волосам, по тонкому подбородку, водил пальцами по ее шее и говорил:
– Ну, я же соскучился. Как бы мы еще столько времени не виделись? Я бы с ума сошел, честное слово.
А Настино настроение было переменчиво, как осенняя погода в Москве.
– Хорошо, что я не в Рязани, – ежилась она в моих руках, забираясь ладонями под рубашку. – Тут такая красотища! Хоть и ничего не видно сейчас, но утром рассмотрю хорошенько!
– Это ты еще в сельве или в горах не была.
– Представляешь, можно идти, идти, идти, а вокруг будут сплошные непроходимые джунгли…
– И туман.
– Ага, и туман. А потом из джунглей выныриваешь и оказываешься в горах! Прямо в настоящих горах, со снегом. Как в каком-нибудь фэнтезийном фильме.
– Давай так, – мне пришла в голову хорошая мысль. – Как только тут все закончим, то вдвоем отправимся на экскурсию в горы. Анды, говорят, очень красивые ночью.
– Я тебя обожаю! – мурлыкала Настя.
Не хотелось больше ни о чем говорить, а только прижимать к себе этот теплый комочек счастья и глупо, по-влюбленному, улыбаться. Хотя у нас все было как-то неопределенно, но в этот самый момент стало именно так, как надо. Ни больше, ни меньше.
Где-то рядом зазвонил телефон. Раздался сбивчивый шепот Глеба:
– Да, да, радость моя! Прекрасно долетел! Ага. Прости. Еще не доехали. Значит, далеко ехать. Ага. Город большой, пробки. Скоро будем, скоро. Я тебе сразу позвоню. Искупаюсь, поужинаю и наберу, ага. Целую и тебя тоже! Привет мелким!..
– Он теперь Юле будет всю жизнь должен, – мрачно заметила Настя.
Я был с ней абсолютно согласен.
10
До Куско ехали всю ночь, с двухчасовым перерывом на небольшой отдых в пригородном отеле. На самом деле мы могли бы доехать и прямым рейсом безо всяких перерывов, но новые знакомые Дика настояли на том, что нужна пересадка.
В отеле заспанный, но очень доброжелательный перуанец напоил нас кофе, показал небольшой номер с тремя кроватями (на всех) и долго беседовал с Леопольдом, будто со старым приятелем.
Леопольд, соскучившийся по Перу, по испанскому языку и по местному колориту, был охоч до разговоров. Они с перуанцем долго общались между собой, громко смеялись в фойе.
Глеб же, выйдя на крыльцо, звонил Юле и долго рассказывал о конференции и об отеле, на ходу выдумывая какие-то несуществующие факты и истории. Мы с Настей не стали его дослушивать и пошли вздремнуть в номер. Там же, в номере, сидел в кресле Дик, настороженно вглядываясь в окно. Большая полная луна освещала его лицо.
– У тебя паранойя, – усмехнулся я.
Мало того, что Дик сидел без света, так он еще держал при себе охотничий нож.
– В моей жизни, брат, было столько передряг, что лучше лишний раз перестраховаться, – заметил вполголоса Дик, не отрываясь от окна. – Хороший отель, дорога просматривается…
Честно говоря, я не стал вдаваться в подробности, насколько хорош отель. Как лег на кровать – так и уснул. Потом меня разбудили и погрузили в новый автобус (на деле он оказался дряхлым и разваливающимся, в салоне воняло бензином, а еще громыхало, позвякивало и трясло). Остаток ночи я провел в полусогнутом состоянии на сиденье, поджав ноги, коленками касаясь подбородка.
Ближе к утру под одежду забралась прохлада, ветерок защекотал кожу, захотелось укрыться, но под рукой ничего не было. На соседнем сиденье свернулась калачиком Настя.
Салон автобуса пропитался утренним туманом и серой рассветной дымкой. На коже чувствовалась влага. А еще легкие будто слегка сжало крепкими пальцами, было трудно дышать. В виски втыкали тонкие иглы.
Толком не проснувшись, я вспомнил, что старый город Куско находится среди гор, на большой высоте над уровнем моря, и с непривычки можно испытать серьезный дискомфорт от нехватки кислорода. Что-то вроде морской болезни, помноженной на астму. А следовательно, пока организм не адаптировался, лучше не делать резких движений.
Я осторожно поднялся в кресле, осмотрел салон. Неподалеку спал Леопольд. На передних креслах развалились Дик и Глеб. За спиной сидели совершенно бодрые, будто не чувствующие никогда усталости, спутники-перуанцы.
А за окнами проплывал совершенно изумительный пейзаж!
Прежде всего, я увидел горы. Высокие могучие горы, укрытые зеленым ковром, с белыми снежными шапками на макушках, в окружении облаков. Горная гряда тянулась с обеих сторон, словно мы въезжали в самый центр Анд! Горы напирали друг на дружку, наваливались, разрывая горизонт, превращая мир вокруг в гигантскую чашу с изломанными краями.
Вдалеке из-за гор выплывало солнце. Пока еще оно было маленькое и слабое, задыхающееся в отступающей серости, раскидывающее острые лучи вокруг. Горы стояли в ярко-желтом ореоле, а вокруг царил цвет, будто невидимый художник расплескал самые буйные краски на холст жизни. Зеленую, желтую, синюю! Все в одно!
Кое-где бежали дороги и тропинки, выскакивали деревянные домики, рыжие поля с одинокими столбами, стада животных – все это тонуло в тумане, который ручьями растекался по земле. Не было видно даже дороги, по которой мы мчались. Автобус словно плыл в тумане, на свой страх и риск.
Мне показалось, что я уловил какой-то странный, завораживающий момент тишины и спокойствия. Не мешал даже лязг и грохот работающего мотора. Я смотрел, как плывут вдалеке горы, горы, одни только горы, и не мог оторвать от них взгляда. Надо было срочно побывать там! Во что бы то ни стало!
Тогда я еще не подозревал, что окажусь в горах намного быстрее, чем предполагалось, но отчетливо помню ощущения: желание остановить автобус – я здесь сойду! – и отправиться пешком в сторону горной гряды, в сьерру, с головой!
Потом на соседнем кресле заворочалась Настя, и наваждение пропало. Нет, азарт никуда не ушел, но момент оказался упущен. Я отвлекся, присел рядом с Настей. Она, не просыпаясь, положила голову мне на колени. Я почувствовал ее дыхание.
Так и доехал до Куско: во сне и полудреме, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить сон любимой девушки.
11
Куско – очень старый город. И очень атмосферный. Только представьте себе – существует легенда, что этот город основал первый инка Манко Капак, который заложил основы великой империи инков. А Куско был столицей этой империи. Для того чтобы заложить город в долине среди гор, пришлось уничтожить парочку враждебных племен, но времена были такие, что не поспоришь.
Атмосферой древности тут пропитано все. Еще бы – три тысячи лет с момента основания! А в шестнадцатом веке сюда приехали испанцы, которые отстроили город по своему усмотрению (тоже уничтожив парочку агрессивных племен), соединили испанскую архитектуру с архитектурой инков. Взрывная смесь! А если подумать о том, что кладка под ногами, фундаменты домов, дороги и тропинки сохранились с древних времен, что в самом городе, куда ни посмотри, можно наткнуться на наследие древних жителей, дух захватывает (дело, конечно, и в том, что город находится на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря, но это не самое главное, поверьте).
Больше всего встрече с городом радовался Леопольд. Пожилой ученый хватался за сердце, приглаживал ладонью непослушные волосы, вертел головой и то и дело восклицал:
– Ах, какая красота! Ах, как я долго здесь не был! А ведь ничего не изменилось! Время застыло здесь! Времени некогда тратить силы на Куско!
Время действительно застыло. Едва мы отошли от автовокзала (в сопровождении осторожных перуанцев), как угодили в переплетение улиц, дороги которых были выложены каменной кладкой, а над головами нависли старинные дома с узкими окнами и высоченными башнями. Несколько раз мимо проехали люди на настоящих, живых ламах! Эти чудные животные вели себя так, словно это не их оседлали, а они позволили жалким людишкам набросить на себя сбрую. Всюду сквозь камень прорастала трава, торчала пучками, тянулась к голубому небу. Из окон доносилась музыка, кто-то весело переговаривался, а каждый прохожий – будь то низкорослый перуанец в трико от «Адидас» или женщина с длинными, заплетенными в косу волосами – останавливался на почтительном расстоянии от нас и улыбался, провожая взглядом.
– Скоро привыкнете, – говорил Леопольд, раздавая улыбки направо и налево. – А через неделю вас начнет все это раздражать. Высокие белокожие люди вызывают у местных комплекс неполноценности и острое желание быть похожими на нас. Перуанцы любят европейцев ровно до той степени, пока не начнут завидовать. А зависть, гхм, как известно, штука заразная. Вы начнете ненавидеть местных, а они вас. Но при этом все будут друг другу улыбаться.
– Но это если прожить тут достаточно долго, – заметил Дик. – Годика два, например!
У меня не было опыта жизни в Перу, поэтому я скромно молчал и продолжал наслаждаться местным колоритом. Через пару минут мы вышли на широкую площадь, где древние постройки, испанская архитектура и современный шик и блеск смешались в кучу. В центре площади высилась арка, под которой расположились палатки. В небо устремилась пика, на конце которой развевался флаг. Официальный герб Куско – радуга. Поэтому флаг был окрашен в знакомые семь цветов.
– Жители Куско прекрасно осведомлены, что означает радуга в некоторых других странах, – заметил Леопольд. – Но это их, гхм, ни капли не смущает. Радуга – она и есть радуга! Прекрасный символ света после дождя!
– А что она означает в других странах? – спросил наивный Дик, которого, кроме приключений, больше ничего в жизни не интересовало.
Глеб, посмеиваясь, принялся объяснять. Дик покраснел и пробормотал:
– Не, это же радуга! Чего они?..
Мы пересекли площадь, миновали палатки и арку и оказались около здания с панорамными зеркальными окнами в первых двух этажах. В зеркалах играли блики солнца.
– Отель «Мачу Пикчу», – прочитал Леопольд на вывеске. – Оригинальное, гхм, названьице. Четыре звезды!
– До вечера мы отдохнем здесь, – сказал Дик, останавливаясь под козырьком у входа. – А ночью отправимся в деревню, на встречу с вашей именитой обезьянкой!
– Почему ночью? – спросил я.
Дик понизил голос, будто кто-то здесь из местных понимал по-русски:
– Там заповедная территория, знаешь ли. Это тебе не туристические джунгли, а самая настоящая дикая природа. Ее охраняют. Особенно от белокожих искателей приключений на свои задницы.
– То есть таких, как мы, – нахмурился Глеб. – Предупреждать надо было, что все не просто так…
– А я о чем и толкую, братцы! Думаете, эти обезьяны вот так по городу шастают? Скажите спасибо, что добрые люди вообще помогли.
Глеб покачал головой:
– У тебя все то добрые, то темные! Как в книжках. Не нравится мне эта затея все больше. Ехать куда-то ночью…
Один из наших проводников-перуанцев взял Дика под локоть и что-то шепнул. Они отошли в сторону.
– Настенька, милая! Поможешь? – попросил через плечо Дик. – Ни черта не понимаю. Придумали же разные языки…
Мы втроем остались в тени козырька разглядывать площадь. Тут стеклянные двери отеля бесшумно разъехались в стороны и нам навстречу выбежала Анна Вэствейч собственной персоной.
На самом деле ее следовало бы называть Анечкой, Аннушкой, Аней, но никак не Анной. Для столь серьезного имени она была слишком юна и несерьезна. Ане недавно исполнилось девятнадцать лет, она училась в Лондоне и была абсолютным ребенком своего времени. То есть носила бесформенную одежду, рюкзак ее был набит всевозможными гаджетами, а любимыми средствами общения являлись «Фэйсбук», «Скайп», «Вибер» и «ВатсАп».
Вдобавок Аня была крохотной, щуплой девушкой с тонкими чертами лица, от чего ей едва можно было бы дать даже пятнадцать. Дик рядом с Аней смотрелся стариком, которого потянуло на малолеток.
Увидев нас, Аня бросилась обниматься, что-то лепеча на английском. Меня и Глеба она знала, а вот на Леопольда посмотрела с некоторой осторожностью. Видимо, старик с всклокоченными волосами и усами, как у кота, показался ей чрезвычайно странным.
Я собрал в кулак весь свой словарный запас английского и спросил, как у нее дела, живет ли она хорошо, учится ли и правда ли, что Лондон все еще «кэпитал оф Грейт-Британ»? Старую советскую шутку Аня не поняла и ответила на полном серьезе, что я не ошибся. Все верно. Лондон на месте. Куда же он денется.
К нам вернулись Дик и Настя.
– Все отлично, – сказал Дик. – Выезжаем в полночь. Я договорился.
В следующую секунду Аня повисла на его могучей шее и осыпала поцелуями.
– Расскажи подробности, – попросил я у Насти. От Дика в ближайшие пять минут вряд ли что-нибудь можно было бы добиться.
– И пойдемте внутрь, пожалуй, – добавил Глеб. – А то стоим, как остолопы, перед дверями.
Мы подхватили багаж и отправились в отель. В фойе было прохладно и свежо. Тихо журчал в углу огромный аквариум с рыбками – юркие рыбешки самой разнообразной расцветки сновали туда-сюда, разглядывая посетителей. За стойкой регистрации улыбался молодой перуанец, непривычно одетый в костюм с галстуком. Я уж было подумал, что здесь никто так не одевается. Дресс-код в туристических странах вообще штука редкая. Вдоль стен стояли диваны, на которых примостились туристы. Белокожих европейцев здесь оказалось человек десять.
– В общем, эти наши спутники предложили поехать в деревню на двух машинах, в объезд пунктов проверки. Не то чтобы здесь строго следят за перемещением туристов, но могут остановить. Всякие военные перевороты, смены власти, сами понимаете. Плюс ко всему, они постоянно говорили, что темные люди могут нас выследить, поэтому нужны деньги на маскировку.
– Ох уж эти мифические темные люди… – проскрипел зубами Глеб.
– Я тоже в них не верю, – пожала плечами Настя, – но Дик загорелся конспирологией. Не переубедить его. Прямо как ребенок.
– И что в итоге?
– В итоге он отдал им кредитку, чтобы купили что хотели. Я спросила, сколько там денег, а он отмахнулся, мол, хватит. Развод чистой воды. Чувствую, заселят нас в отель, а сами исчезнут с концами. На доверчивых, знаете ли, воду возят.
– Может, того, пообщаться плотно с этими товарищами? – предложил я. – Объяснить, что да как, прижать к стенке.
Глеб поморщился. Как всякий семьянин, да еще и умный человек, он не любил насилия.
– Подождите ночи, – вставил Леопольд. – Если они мошенники, то, гхм, для вашего друга это будет неплохим уроком. А если говорят правду, то и проблем нет.
В отель следом за нами вошли Дик с Аней в обнимку. Они подбежали к стойке регистрации, принялись болтать с администратором, объяснили ему, что мы гости и на нас забронировано. В итоге через десять минут нас заселили в три номера на втором этаже.
– Отдыхайте, пока есть время! – весело произнес Дик, провожая нас с Настей по длинному коридору. – Ночью ждут великие дела!
– А обед здесь включен? – спросила Настя с надеждой.
В последний раз мы ели в ночном отеле. Нас потчевали сомнительного вида блюдом, похожим на соус с перемолотыми листьями и острыми специями. Хотя еда эта оказалась удивительно вкусной, насыщение прошло быстро. А когда Настя напомнила об обеде, в желудке тревожно заурчало.
– Можно спуститься хоть сейчас. Тут готовят на заказ, – ответил Дик и был таков.
Из окон нашего номера открывался вид на внутренний двор отеля. Там расположился большой бассейн с шезлонгами и пляжными зонтами. До ужаса захотелось окунуться в воду и проплыть от бортика до бортика…
У нас же есть время до ночи. Так что не все потеряно!
– Пойдем кушать! – потянула меня за рукав Настя, едва мы положили вещи.
– А потом купаться!
– Это же не пляжный город, а исторический. Тут бродят по улицам, ищут памятники архитектуры, наслаждаются древними видами. Музеи, артефакты, все дела.
– Музеи, – выдохнул я. – Скукотища.