– Может, уже пора начать обратный процесс?
И не давая ответить, нежно поцеловал ее. Поцелуй был ласковый и просящий, не переходящий границы дозволенного, поэтому Беата окончательно расслабилась и ответно обняла Сэя за плечи. «Может, сейчас все получится?» – мелькнула у нее мысль. Она первая раскрыла губы и позволила языку Сэя хозяйничать во рту. Поцелуй медленно набирал обороты, становясь ярким и страстным. Схолар уже успел вытащить ее рубашку из-под ремня и теперь с удовольствием гладил ее тело, сжимая руками изгибы талии, ощущая шелковую гладкость спины. Беата прижалась к нему изо всех сил, чувствуя, что первоначальное возбуждение куда-то уходит и на его место приходит щемящее чувство пустоты и потери. Она еще крепче вжалась в парня, пытаясь прогнать это ощущение. «Надо только потерпеть» – уговаривала она себя, лихорадочно обнимая Лидона.
Ее партнер сразу ощутил перемену настроения. Мгновенно просканировав ее фон, он увидел те же серые полосы, поглощающие оранжевые языки возбуждения, которые были раньше. И на этот раз это происходило само собой, помимо ее воли.
– Что случилось? – тревожно спросил он. – Ты плачешь? Я сделал что-то не так?
Беата действительно чуть не плакала. Опять не получилось! Это мерзкое чувство страха овладело ею полностью, и единственное, что хотелось, – убежать, куда глаза глядят! Она все-таки расплакалась.
Лидон прижал ее к груди, давая выплакаться.
– Тс-с-с, – ласково укачивал он девушку. – Я никому не дам тебя в обиду.
Беата посмотрела на него сквозь слезы. Заплаканная и растрепанная, она была настолько милой и желанной, что Сэй стиснул зубы, не давая себе наброситься на нее с новыми поцелуями.
– Прости. С этим магом тебе нельзя тягаться. Извини меня.
– С каким магом?
– Неважно. – Она вытерла слезы и снова обняла его. – Ты очень хороший, умный, красивый.
– Но ты меня не хочешь? – утвердительно вместо нее закончил Сэй.
Беата помотала головой, слишком подавленная, чтобы встречаться с ним взглядом.
– А это может измениться со временем?
– Вряд ли.
– Я все равно буду ждать. – Он ласково поднял ее подбородок и легонечко поцеловал в губы.
Она не стала отвечать, просто провела ладонью по щеке, прощаясь, и ушла не оглядываясь. Она проклята! И это навсегда!
После обеда была практика у первого курса. Дело двигалось к зачету, а схолары шевелились как сонные мухи, еле-еле отрабатывая блокировку от двух-трех объектов. Мрачная Беата гоняла их без устали, пока не разъярилась вконец.
– Что от вас останется на южной границе, если вы попадете в лапы к сибатору? Он схарчит вас в момент и даже не поперхнется! Кто скажет, что такое сибатор?
– Огромная кровожадная тварь, способная выпускать до пяти магических импульсов одновременно, – тут же отозвалась юная схоларка-воздушница.
– До пяти, вы понимаете? Это значит, что ваша блокировка должна быть рассчитана минимум на пять зарядов одновременно! А вы и трех отразить не можете! Хотите, чтобы вас домой в деревянных ящиках привезли?
– Почему в ящиках? – сунулся какой-то умный.
– Потому что гробов на вас жалко, неучей, – в сердцах ответила девушка. – Дан Глас, покажите, пожалуйста, что вы выучили помимо бесполезного швыряния огнем?
Зачем она прицепилась к Гласу, Беата не понимала. Наверное, ей нужно было сорвать на ком-то раздражение, возникшее после неудачной попытки снять заклятие.
Дан молча выдержал ее язвительный выпад, слегка поклонился и вышел на середину площадки. Беата посмотрела на этого лощеного аристократа, который даже посреди всеобщей усталости и уныния умудрялся выглядеть свежо и бодро, и без предупреждения выстрелила в него очередью из трех огней. Тот мгновенно отреагировал, применив сложное заклинание сплошного магического щита. Девушка хмыкнула и, добавив заклинание ускорения, выстрелила четырьмя молниями одновременно. Парень и здесь не оплошал, нагнувшись, он пропустил все мимо себя, создав минимальный радиус защиты.
Что же это делается, обычный схолар сейчас сделает ее, как котенка! Девушка разозлилась по-настоящему и сделала явную и опасную глупость – применила заклинание, о котором тот знать не мог, – его изучали только во втором триместре. Но и здесь схолар попытался закрыться, уйдя в глухую оборону с помощью созданной тоненькой пленки из воды и воздуха. Пленка с оглушительным треском лопнула, на Гласа полетели кипящие капли, и он едва успел закрыть руками лицо.
Наступила оглушительная тишина.
– А разве последнее заклинания мы изучали? – робко спросила все та же всезнайка воздушница.
– Нет. – отрезала Беата. – Но вы должны быть готовы, что не все магические импульсы нежити вам будут знакомы.
Она глубоко вздохнула, недоумевая, откуда в ней буквально за минуту родилась эта оглушительная ненависть, к ни в чем не повинному Дану?
– Все свободны. Дан Глас, останьтесь.
После того как последние схолары ушли с площадки, она подошла к Дану, который уже отнял руки от лица и просто стоял и смотрел на нее. На скуле у него был явный ожог от кипятка, и Беате стало стыдно.
– Я поставлю вам зачет по защите, вы это заслужили.
– Мне не надо делать одолжений, – процедил сквозь зубы он. – Я сдам зачет вместе со всеми.
– Не надо мне диктовать условия, здесь я решаю, кто и что будет сдавать! – моментально завелась Беата.
«Мамочки, что со мной сегодня! Я веду себя как базарная торговка», – лихорадочно думала девушка.
– Ты на меня орешь вместо извинений? – внезапно перешел на ты ее ученик.
Она опешила:
– Никаких извинений не будет! Ты ученик, а я мастер, и здесь не школа для благородных аристократов, а Академия высшей магии. Не нравится – возвращайся домой.
– Знала бы ты, что преподают в школе аристократов, была бы сильно удивлена, – ухмыльнулся Глас.
– Не сомневаюсь. Ожог можете вылечить у целительниц.
– И не подумаю!
Беата, уже развернувшаяся, чтобы идти домой, обернулась и удивленно переспросила:
– С чего бы это?
– Сама сделала, тебе и лечить!
Как ее бесила эта самодовольная ухмылка на лице красавчика! И, похоже, он это отлично понимал и пользовался вовсю.
– Я не собираюсь тебя лечить! – раздельно по слогам, тихо и яростно произнесла Беата.
– Хорошо, не лечи. Буду ходить с ожогом, и рассказывать, как ты потеряла над собой контроль.
– Щенок! – тихо сквозь зубы ругнулась она, но, судя по усмешке Дана, он все слышал.
Святая Хранительница, дай терпения! Она подняла глаза к небу, вздохнула и подошла к нему.
– Стой спокойно! – скомандовала она. «А то убью, нафиг», – добавила мысленно.
Схолар спокойно и расслабленно встретил ее яростный взгляд.
Она несколько раз размеренно и глубоко вздохнула и приложила ладонь к его щеке. Левой рукой схватила за шею, чтобы энергия исцеления шла по коже ровно. Закрыла глаза и проговорила короткое заклинание, одновременно послав магический импульс. Это было несколько примитивно и неуклюже, но это все, что могла сделать она, – не специалист в лечебной магии. Щека под ладошкой потеплела, рукам стало щекотно, и она открыла глаза. Дан смотрел на нее, и его взгляд завораживал и манил одновременно. Она беспомощно смотрела в ответ, не понимая, что заставляет ее так поступать, и куда делась вся ярость и злость?
Проходили минуты, а они все также неотрывно смотрели друг на друга. И только бой часов Академии, извещающий об окончании учебного дня, заставил отвести глаза и отпустить руки.
Она отошла на несколько шагов и сразу ощутила усталость. Схолар молчал, и Беата первая разбила тишину.
– Я прошу прощения, если в чем-то превысила свои полномочия. Впредь этого не повторится.
Разошлись они не врагами, но и не друзьями.
Только бы дойти до дома, уговаривала она себя, еле-еле переставляя ноги.
– Что опять случилось? – встретила ее соседка. – Чем можно до ночи заниматься со схоларами, кроме некоторых очевидных и приятных вещей?
– Это для тебя, любительницы клубнички, вещи очевидны, а мы тренировались в защите! – еле двигая языком, ответила Беата и рухнула на кровать. – Я вспылила, послала в темного огневика заклинания второго уровня и обожгла ему лицо.
– А он? – заинтересованно спросила Инесс, снимая с уставшей подруги ботинки.
– А он заставил себя лечить.
– Уважаю, – присвистнула Инесс. – И как? Смотрю, ты как-то утомилась после таких лечебных процедур, нет?
– Есть немного. Но это еще не все.
И Беата рассказала подруге про неудавшуюся попытку снятия заклятья Сэйгуром Лидоном.
– А он такой хороший! – закончила она свой рассказ.
– Что хороший, я верю. Но тебе нужен не хороший любовник, а темный. Тут настойчивость нужна и натиск, иначе эту заразу не одолеешь.
Беата отмахнулась:
– Все, буду завязывать с этими экспериментами. Уже срываться на схоларах начала, куда это годится?
– Подожди! Есть еще наш славный декан! – взволнованно вспомнила Инесс.
– А он заставил себя лечить.
– Уважаю, – присвистнула Инесс. – И как? Смотрю, ты как-то утомилась после таких лечебных процедур, нет?
– Есть немного. Но это еще не все.
И Беата рассказала подруге про неудавшуюся попытку снятия заклятья Сэйгуром Лидоном.
– А он такой хороший! – закончила она свой рассказ.
– Что хороший, я верю. Но тебе нужен не хороший любовник, а темный. Тут настойчивость нужна и натиск, иначе эту заразу не одолеешь.
Беата отмахнулась:
– Все, буду завязывать с этими экспериментами. Уже срываться на схоларах начала, куда это годится?
– Подожди! Есть еще наш славный декан! – взволнованно вспомнила Инесс.
– Декан?
Беата устало подумала, что ей уже без разницы, и, засыпая, успела согласиться:
– Хорошо, давай декана.
– Беата! Беата!
Опять этот сон. Что нужно сказать ее бывшему возлюбленному, чтобы он больше не являлся к ней во сне?
– Беата? Ты хочешь бросить меня? А ты помнишь, что мы соединены невидимой нитью любви?
– Раньше ты не был таким романтиком, – глухо промычала в подушку девушка.
– Раньше ты не пыталась изменять мне с другими!
– Откуда ты знаешь? Ты находишься неизвестно где и неизвестно с кем, а сам пытаешься диктовать мне условия?
– Беаточка, там где я сейчас – пустота и одиночество. Не бросай меня, не убивай нашу с тобой связь.
– Где ты? Я приеду, и мы снова будем вместе.
– Это невозможно.
В этом сне до ласк они с Мэрджем не дошли, остановившись на выяснении отношений. Значит, он далеко, в одиночестве и добраться до него невозможно? Что это за место такое? Тюрьма? Плен? Необитаемый остров? Ей лезла в голову всякая чушь, а между тем живот начинал наливаться привычной болью, и во рту все пересохло от неутоленного возбуждения. Значит, проклятье работает в любом случае, вне зависимости от того, что она делала во сне.
Беата горько усмехнулась, усаживаясь в кровати. Ей еще дневник наблюдений осталось завести и записывать – кого она сегодня хотела, с кем не смогла переспать, и сколько раз.
Глупости все. Надо избавляться от этого раз и навсегда. Только вот к декану идти совсем не хочется. Она не сомневалась, что тот сумеет преодолеть все ее комплексы и страхи, но как к нему подступиться? В отличие от Сэйгура, к которому Беата чувствовала хотя бы жалость, Мортер был самодовольным и самодостаточным мужиком, эгоистом до мозга костей – темным, одним словом. Все, что произойдет с ним, будет очень техничным и правильным. А может быть, ей это и нужно? Провести операцию по удалению заклятья. Чувства и переживания ни к чему, они будут только лишними!
Приняв решение, Беата почувствовала себя намного лучше и, несмотря на оставшуюся боль, все утро провела в трудах – прибралась в комнате, постирала всю рабочую одежду, вымыла полы и приготовила себе чашечку ароматного чая.
Именно к чаю соизволила проснуться ее сообразительная соседка. Она спустилась, зевая, непричесанная и в своей неизменной шелковой рубашке из дорогих мелиасских кружев.
– Не понимаю, зачем ты надеваешь эту рубашку, когда спишь одна? – подколола Беата подругу, наливая ей чашечку чая.
– В который раз отвечаю, чтобы быть в тонусе! – в тон ей ответила Инесс. – Вдруг посреди ночи в мое окно влезет прекрасный юноша-воздушник, а я, прости меня Хранители, лежу в разношенной серо-буро-малиновой сорочке, как у тебя. У юноши все упадет, еще не встав.
И она покосилась на спокойную подругу, неторопливо попивающую чай.
– А ты что такая довольная? Даже блеск навела в доме. Неужели бывший во сне больше не приходил?
– Приходил. Но сегодня мы только поговорили.
И Беата пересказала содержимое разговора.
Та фыркнула, едва не расплескав чай:
– В тюрьме, говоришь? Там ему самое место! За такое сажать надо, без права переписки и амнистии!
– Это не важно, главное его можно найти.
– Как? – Инесс не выдержала, поставила чашку и закружилась по комнате. – Ты будешь объезжать все тюрьмы, а потом наймешь корабль и будешь плавать от острова к острову? Ты соображаешь, во что это может вылиться? – уже почти кричала она на подругу.
– А что мне делать, что? – прокричала та в ответ. – Я больше так не могу, на схоларов бросаться начала, меня скоро уволят за непригодность!
– Пробовать, – уже успокоившись, ответила Инесс. – Ошибаться и снова пытаться. Только так. Думаешь, мне не надоели до ужаса мои ожоги на спине? Как будто я всю жизнь мечтала воспитывать этих спиногрызов и сопли им вытирать? Ты знаешь, как я рубила в капусту нежить на южной границе? Ты мои трофеи видела? Это же были не сражения, а песни!
Инесс несколько секунд смотрела в пустоту невидящими глазами, а потом взглянула на Беату:
– Но я знаю – мои болячки лечат только время и уход, лечение и время. По-другому никак.
– А пробовать с кем? Это живые люди, Инесс, они ни в чем не виноваты.
– А пробуй с темными. Им все равно, в конечном счете, а тебе польза, – усмехнулась подруга.
Беата шла на занятия и размышляла над словами соседки. Различия между темными и светлыми магами были очень условными и размытыми. Конечно, темные не являлись убийцами и злодеями, а светлые – воплощением нравственности. И те, и другие изначально были обычными людьми, а потом, кто раньше, кто позже становились магами.
Темной или светлой была суть человека, получившего дар магии. Чуть больше эгоизма, самолюбования и агрессии, чуть меньше сострадания, любви и жалости – выходит темный. Наоборот – светлый маг. И понятно, что при таком эмоциональном раскладе, среди темных преобладают мужчины и боевые маги, а среди светлых – женщины и целительницы. А вот стихии распределялись более равномерно. Было много всяких других тонкостей, например счастливая семейная жизнь почти у всех светлых и долгое одиночество темных, но и светлые, и темные общались легко и свободно, не враждуя и не воюя между собой.
Несколько дней подряд у Беаты были вечерние занятия, после которых она так уставала, что малодушно откладывала «разговор» с деканом на потом. С Даном Гласом она теперь обращалась как с хрустальной вазой, чему парень, кажется, был не рад, поскольку опять смотрел на нее недоуменно и несколько брезгливо. Ну и пусть! Она работала на износ, пытаясь научить этих лоботрясов хотя бы элементарным навыкам магической защиты. Справлялись не все, и она уже видела претендентов на отчисление. Дан в их число не входил, у парня был потенциал, и при должном усердии из него вышел бы толковый маг.
Беата даже, кляня себя за любопытство, от которого, как известно, кошка сдохла, заглянула в персональную карточку схолара, в ее же собственноручно придуманном каталоге. Ничего интересного она там не обнаружила – имя то же самое, скорее всего, выдуманное или приближенное к реальности. Аристократичное происхождение и воспитание не скроешь, тем более он сумел оплатить почти полный первый курс повторно, когда вылетел из Академии по ее вине.
Беата вздохнула и поежилась от холода. Учебные кабинеты и аудитории обогревали только зимой, когда холод становился невыносимым, а сейчас эту промозглую позднюю осень заведующий хозяйством Ширук Биш, видимо, считал жарким летом. В домах магистров и общежитиях, естественно, камины и печи топили уже давно, а вот на основные здания дров не хватало.
Она поплотнее завернулась в рабочую мантию и огляделась. Зал для хранения личных дел, каталога и документов был по-своему красив. Раньше здесь была дворцовая библиотека – от нее остались длинный резной балкон с многочисленными полками и лестницами, красивый дубовый паркет и цветные витражи в окнах. Работалось здесь легко и приятно, личными делами бывших и нынешних схоларов больше никто не интересовался и Беата сидела совершенно одна.
Она продолжила читать карточку и с удивлением увидела, что Глас старше ее! Ей идет двадцать шестой год, ему – двадцать восемь. Святые Хранители, почему она считала его юнцом? С ней сыграла злую шутку ее должность. Она была магистром и мастером, он – только начинающим магом и учеником. Но судя по всему, это разница будет не такой уж большой – Дан набрал удвоенную нагрузку на этот год, пытаясь пройти весь второй и частично третий курс. Зачем? Парень… Нет, она себя поправила, – мужчина рвется на южную границу воевать с нечистью? Будь ему двадцать два, как Сэйгуру, она бы поверила в такую возможность. Но Гласу двадцать восемь, и призрачная романтика магии давным-давно должна была выветриться из его головы.
Ладно, из-за схолара она голову ломать не будет! Беата осознала, что тянет время, откладывая свой визит к декану. Ни наряда, ни подходящего настроения у нее не было. И не будет, если бояться и откладывать, напомнила она себе. Может, он занят и не примет ее, забрезжила вдруг надежда, и девушка, аккуратно заперев дверь, вышла на улицу и посмотрела на башню, где был кабинет декана темных. Окна светились. Откладывать больше нельзя – сексуальные сны и болевший живот ей порядком надоели. Она медленно поднялась по ступенькам башни и, дойдя до дверей кабинета, нерешительно замялась у порога.