Откуда-то из глубины сознания, внезапно пришла уверенность. Уверенность в том, что сколько бы врагов на него не напало, как бы опытны они ни были, и в какой бы манере боя он не сражался, - две минуты продержаться он сможет. А ещё было странное лёгкое сожаление, словно бы принадлежащее не самому Артуру, а его телу, телу опытного и умелого убийцы, - сожаление о том, что он не желает пользоваться своим преимуществом, которое позволило бы сразить немало врагов прежде, чем они бы поняли, что их кто-то убивает.
С его нового местоположения за спинами нападающих теперь была неплохо видна какая-то скрючившаяся в нише невысокая фигурка, изо всех сил поддерживающая перед собой какое-то защитное поле, которое увлечённо рубили несколько рыцарей. От каждого удара загадочное поле трещало и подавалось внутрь, но пока держалось. И странное веселье, внезапно нахлынуло на Барда. Он успевал!
- Эй, потомки белобрысых гамадрилов, - весело закричал Артур. - Обернитесь! - И кинулся в бой.
Странная, безумная радость. Наконец-то были забыты, сброшены, словно тяжкие, неудобные оковы все многочисленные правила, сковывавшие его с того самого момента, как он ощутил в себе силы Барда. У него была цель, - защитить. У него были силы и умения, необходимые для выполнения этого. Были враги. И было целых сто двадцать секунд, чтобы исполнить свою задачу. Сто двадцать секунд полной, настоящей жизни! И это было немало.
Артур сражался. Откуда-то из глубины сознания, пришла странная мысль о том, что его задача - добраться до забившейся в нишу раненной колдуньи. Дойти, добраться, встать рядом - и тогда всё будет хорошо. И он шёл.
Бой захватил его. Удар кинжалом, - яркий взблеск вражеского меча, проносящийся совсем рядом, но не затрагивая согнувшееся в глубоком поклоне тело, хрип уже мёртвого, но ещё не осознавшего свою смерть врага. Новый взблеск, короткий пируэт, уносящий его от смерти, лёгкий, словно танцевальное движение взмах рукой, с зажатым в ней оружием, - и новое тело падает на каменные плиты под ноги сражающихся.
Две минуты, что Артур отвёл себе для жизни, уже давно миновали, но он всё ещё был жив, и даже не особенно пострадал. Несколько царапин и множество синяков, от не пробивших его доспех ударов, - в такой схватке это были совершенные мелочи. А Грязь, которая, как он был уверен, окажется его палачом, - эта самая Нечистота, внезапно оказалась временным, весьма капризным, но союзником.
Огромный, безудержный вал Грязи, словно сконцентрировавшийся за его спиной, непостижимым образом придавал силы, скорости и чёткости его движениям. В этот момент Артур сам себе казался безумным сёрфингистом, летящем на гребне цунами. Остановись на секунду, притормози, соверши любое неловкое, ошибочное движение, - и огромная масса воды под твоими ногами сомнёт и раздавит слабое человеческое тело.
Но пока ты не совершил роковую ошибку, - ты наверху, на безумной, невероятной высоте наблюдаешь за тем, как несущая тебя сила гнёт и рушит самые прочные и высокие небоскрёбы, переворачивает корабли, сносит дома и машины. И нет защиты от этой волны. Нет, и не может быть в принципе!
Её и не было. Артур никогда не переоценивал свои боевые качества, рассматривая их если и отличными от нуля, то на весьма небольшую, - скорее даже, исчезающе малую величину. Но сейчас, он внезапно понял, почему в Анноне, Тёмном Пределе Феерии, к бардам относились не только весьма уважительно, но и с некоторой опаской. То, что сейчас с ним происходило…
Он слышал о подобных случаях. Судя по рассказам фейри, такое уже бывало. Где, когда и с кем - они не говорили. Однако симптомы были описаны достаточно подробно. Последняя Песня - так называли это жители Феерии. Редко, очень редко, необходимые для подобного явления факторы совпадали. Не так уж много Бардов, решали уничтожить значительное количество врагов любой ценой, при этом нападая первыми, без сомнений и колебаний. Но когда это всё же происходило… Защиты не было. Совсем. Ни у кого.
До тех пор, пока он сражается, пока у него есть, кого убивать, - вал Грязи, несущийся за его спиной, будет поддерживать его, придавая силы для всё новых и новых убийств. Возрастая с каждым убитым им врагом, эта сила позволит ему смять, уничтожить любого человека или фейри, разгромить в одиночку любое войско и обрушится на вызвавшего его барда не раньше, чем тот сам решит остановить цепную реакцию смерти.
Что перед цунами доспехи, даже самые прочные? Что для бешено несущейся волны щиты и мечи, зажатые в слабых человеческих руках? Ей безразличны мольбы о пощаде и проклятья погибающих. Жалкие препятствия, что воздвигнуты перед ней людьми, она сносит, не обращая ни малейшего внимания.
'Добро и жалость? - Всё одно. О них забудь ты поскорей. И помни только лишь одно, - убей. Убей!! Убей!!! УБЕЙ!!!!'* - Заполняя сознание, крутился в голове у Артура навязчивый стих из прочитанной когда-то сказки, полностью отражая его состояние.
____* Стихотворение Чёрного Меча из романа А. Больных 'Золотые крылья дракона'____
И лишь короткая судорога незримой цепи, цепи, о которой он в этот момент совсем не помнил, вырвала Артура из этого странного транса. Его кинжал замер, остановленный в нескольких сантиметрах от горла стоящей перед ним на коленях девушки.
Она была незнакома барду. Лет тридцати, чёрный подпоясанный балахон, тёмные волосы, бледное, красивое лицо, длинный посох с навершием из какого-то синего полупрозрачного камня… Но что-то всё же вынудило Артура на мгновение притормозить бег смертоносной стали в его руке.
Он замер, глядя на коленопреклонённую перед ним фигуру, и пытаясь собрать разбегающиеся от всё усиливающегося давления Грязи мысли. Фигурка побольше - женщина. За ней трое поменьше. Разного роста. Плачут. Видимо дети. Все слабы. Противостоять не могут. Убить легко. Почему остановка?
- Аррек, это же я! - Внезапно, она подняла своё лицо, впиваясь в его глаза непонимающим, и совсем немного испуганным взглядом. - Очнись, рыцарей Соркеля здесь уже нет! Это я, Стайша!!! - новый рывок цепи. Совсем слабый, который он с лёгкостью мог бы проигнорировать… Порвать эту ничтожную цепь? Что может быть проще? Удар кинжалом, бросок вперёд… вновь удар… Три удара - он вновь оглядел находящихся за спиной у женщины детей… И Грязь будет нести его дальше, сражать новых врагов, - или тех, кого он сочтёт таковыми.
Стоит только пожелать, и она будет нести его вечно, - сквозь всю Вселенную, заботливо находя ему всё новых и новых противников, позволяя убивать их, подпитывая тем самым своё бессмертие. Или безжалостно сокрушит и сомнёт его самого, - если только он вздумает остановиться перед столь глупой, ничтожной преградой. И всё же Бард медлил. Медлил, продолжая вглядываться в знакомые глаза на совершенно незнакомом лице. Глаза? Глаза?!!! - Новый рывок цепи.
- Стася? - Осторожно переспросил он, вглядываясь в девушку. - Стася? Разум вернулся к нему. Вернулся полностью. Он оглядел заполненную трупами площадку на вершине циклопической башни, коленопреклонённую у его ног девушку в классическом костюме мага и чёрный кинжал выпал из его руки.
- Стайша! - Обрадовалась та. - Аррек, ты меня узнал? Всё будет хорошо, Аррек, ты победил, мы будем жить!!!
- Ты - будешь. - Улыбнулся Артур, медленно опускаясь на пол. - Обязательно будешь! И дети тоже. - Такой знакомый, и такой болезненный удар Нечистоты. Он отверг её предложение, остановил бой, который мог бы стать вечным… А значит, настало время платить по счёту. И некому в этот раз отвести гнев Грязи, вновь выдернуть Барда из ласково протянувшегося к нему потоков старой знакомой, - тёмной реки вечности…
Некому?
- Отдай мне! Скорее! - Тонкие руки с неженской силой вцепляются в плечи опустившегося на колени воина в избитых чешуйчатых доспехах. Звенит о каменные плиты отброшенный посох, а незнакомая женщина с знакомыми глазами внезапно приникает к губам упавшего воина, словно стремясь выпить убивающий его поток. И чёрная волна, обрушившаяся на сознание Артура, проходит мимо, вся, без остатка, выпитая чародейкой.
- Как много! Как сладко! - Словно пьяная вздыхает та, с наслаждением втягивая заполняющую Артура Грязь. Раны девушки затягиваются, словно сами по себе и тёмным светом начинает мерцать навершие её посоха. - Ещё, ещё! - Она вновь приникает к губам своего мужа, только что совершившего невозможное и в кровавой схватке со множеством врагов спасшего жизнь ей и их детям, но Артур уже не видит этого. Вновь сократившаяся цепь выдёргивает его из тела, опять швыряя в короткий и бесконечный полёт сквозь Ничто и Нигде.
Сейчас Артур ЗНАЛ. Первое Испытание было пройдено, и он получил право на возвращение. Сейчас он мог разнять сковавшую их души цепь, и вернуться назад, в палату, не понеся никакого ущерба и отказавшись от дальнейших Испытаний. Правда, что это за Испытания, в чём их смысл, и для чего они предназначены, - так и оставалось для него неведомым. Но какое это имело значение? Ведь он знал главное. Откажись от испытаний - и он вернётся. А девушка, ради которой он и заварил всю эту кашу, испустит свой последний вздох в тот самый миг, когда он откроет глаза. А значит, - Испытания должны быть продолжены. До самого конца. До победы. До полной Победы!
Словно эхом отдались в его ушах слова путеводной песни. И Цепь вновь сократилась.
***
В больничной палате, замершая в неудобной позе над двумя безжизненными телами Лаурелин внезапно недоверчиво повела головой и удивлённо пробормотала: - Надо же! Первый этап прошёл! А ты, оказывается, не так уж прост, - и с возросшим уважением посмотрела на сидящего перед ней Артура.
После чего, быстро провела рукой вдоль тела замершего человека, старательно следя за тем, чтобы случайно к нему не прикоснуться. Многочисленные синяки и мелкие царапины, которые откуда-то появились на теле парня, мгновенно исчезали под её ладонью.
- Невелика конечно помощь, но тебе сейчас всё пригодится, - словно извиняясь, пробормотала девушка, после чего, задумчиво обернулась к лежащей на кровати Анастасии.
- Нет… - словно отвечая на свои мысли, вслух произнесла Дини Ши. - Первый этап, это пожалуй, всё же мало будет… Рановато… Вот если вы и второй пройдёте самостоятельно, тогда уже можно будет помочь…
- Какая же ты сволочь, - беззлобно, даже с некоторым уважением произнесла она, обращаясь к безжизненному телу Артура, и полностью игнорируя внимательно вслушивающуюся в её слова, но пока никак не проявляющую себя Елену Васильевну.
- Хитрая, подлая, наглая, и очень-очень глупая сволочь, - подытожила Дини Ши, завершая свою речь. - Если уж ты решил обойти мою клятву таким способом, то какого гоблина, будучи Бардом, выбрал себе воинское испытание? Ты мне это объяснить можешь, нет? - Ответом было молчание и безучастный взгляд.
- Очень, очень надеюсь, что ты справишься самостоятельно! - Не обращая внимание на безответность своего собеседника, продолжала свой монолог девушка. - Потому что если мне придётся туда лезть… - Не окончив фразу, она сердито нахмурилась, и вновь застыла за его спиной в напряжённой позе, держа руку над самым плечом барда. Наступал второй этап, и проклинающая весь свет и особенно одного придурочного барда с отсутствующим чувством самосохранения, Дини Ши, должна была быть готовой в любой момент вмешаться, чтобы при нужде попытаться спасти своего подопечного.
***
- Леха, не спать! А то пристрелят. - Болезненный толчок в спину заставил Артура очнуться. И новая реальность ему категорически не понравилась. Болела правая рука, предплечье которой оказалось кое-как замотанным грязным бинтом. Немного кружилась голова. В желудке, казалось, располагалась чёрная дыра, прямым текстом сообщая о том, что ни вчера, ни сегодня, нормальной еды это тело даже не видело. А вот ощущения внизу живота явно подсказывали, что плохую еду, тело таки имело, и сейчас было вовсе не прочь от неё избавиться. Но главное, - он совершенно не чувствовал ставших уже привычными, неотделимыми от самой его сущности Силы и Чистоты.
Точнее - как ему казалось, неотделимыми. Судя по отсутствию привычных ощущений, они как, оказалось, были вполне отделимы, и таки отделены!
Бросив короткий взгляд на себя и вокруг, Артур понял, что влип. Защитного цвета гимнастёрка из хлопчатобумажной ткани с петлицами на воротнике, старые галифе и потёртая трёхлинейка в руках, вполне явственно сообщали ему о времени, в котором он находился. Учитывая же полнейшее отсутствие у барда навыков обращения с этим оружием, и слова нахмуренного мужчины, толкнувшего его, ничего хорошего от данного Испытания ожидать не имело смысла.
- Да очнись, ты! - Новый удар сбросил его на дно окопа, в склон которого, как раз там, где мгновение назад находилась голова барда, ударила пуля. - Щас в атаку, пойдут, гады! - Невысокий седоволосый мужчина в продранной на спине гимнастёрке, не обращая больше внимания на только что спасённого им Артура, вскинул винтовку и пару раз выстрелил куда-то вперёд. После чего, быстро пригнулся, пропуская целый шквал пуль, обрушившихся на то место, где он находился.
- Одной сволочью меньше. - Удовлетворённо заметил он, обернувшись к Артуру и ловким, видимо давно привычным движением дозарядил своё оружие.
- Учись, студент, - с доброй насмешкой добавил он, поглядывая на осторожно приподнявшегося барда.
- Э-э-э… Да ты, что-то совсем квёлый! Что, так сильно оглушило? - Сочувственно обратился он к парню, и приподняв его голову за подбородок, всмотрелся в глаза. То, что он там увидел, похоже, сильно не понравилось опытному солдату.
- Тебя что, контузило? - С некоторым недоумением поинтересовался он, отпуская Артура, и осторожно выглядывая из окопа. - Та мина, да? Всё же задело?
Артур молча кивнул, не зная как обращаться к этому, совершенно незнакомому ему человеку, который, тем не менее, видимо очень неплохо знал предыдущего владельца тела, в котором бард сейчас находился.
- Ты чего молчишь? - не понял тот.
- Г-говорить сложно… - Постарался выдавить из себя Артур.
Говорить было и вправду сложно. И причина этой проблемы была барду хорошо знакома.
'Вот как так?' - С некоторой, совершенно иррациональной обидой подумалось Артуру. - Все преимущества бардов, Силу и Чистоту я утратил, а вот проклятие, - всегда со мной, получается? Мычу как телёнок, вместо нормального разговора. А если сейчас выяснится, что и Нечистота тоже не исчезла, так хоть сразу ложись и помирай!
Хотя… Если Нечистота не исчезла, может, получится повторить тот трюк из предыдущего Испытания? Было бы неплохо. Вот только, сомневаюсь я, что в рядах доблестной РККА имеются штатные чёрные маги для спасения меня после завершения боя. А умирать что-то не хочется…
Последняя мысль, словно молнией ударила парня. Забыв обо всём, он старательно прислушался к самому себе. За время жизни в качестве Барда он так привык к этой незаметной, но постоянно присутствующей тяге к смерти, резко усилившейся после похода в Феерию, что просто не обращал на неё внимания. 'Жить надо. Я должен'. - Эти правила постоянно, фоном, удерживались им в голове, заменяя исчезнувший инстинкт самосохранения. Но сейчас…
Умирать ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хотелось! Хотелось жить. Жить, несмотря ни на что! Победить врага, расписаться на стенах рейхстага, вернуться к матери в город, окончить институт и может быть найти себе подходящую девчонку…
- К матери? - Ожгла его сознание мысль. И тут же возникла странная уверенность, - да, к матери. Живой и здоровой, которая часто пишет ему письма, тревожась об ушедшем на войну сыне. Да и отец ещё жив, воюет где-то на Севере… Правда писать часто не может, но это неважно. Главное - был бы живой…
Тут его размышления были прерваны оглушительной пощёчиной. Артур осторожно сфокусировал глаза.
- Очнулся? - Тот самый седовласый боец с тревогой всматривался в его лицо.
Бард кивнул, не рискуя говорить вслух.
- Тогда бери винтовку, и стреляй! - Зло рявкнул солдат, всовывая ему в руки упавшее на дно окопа оружие. - В медсанбате отдыхать будешь, если доживёшь, конечно! А если не отобьёмся, то в могиле. Фрицы атакуют! - Не тратя больше времени на разговоры, он встал в окопе, положив свою трёхлинейку на бруствер, и открыл огонь.
Преодолевая всё усиливающееся головокружение, Артур присоединился к нему, стреляя куда-то в сторону серой людской массы, с рёвом бегущей к ним со стороны заката.
Нажать на спусковой крючок, передёрнуть затвор, выбрасывая горячую и сверкающую латунью гильзу, совместить мушку с целиком и их вместе - с маячащей вдалеке серой фигурой, нажать на спуск… Повторить ещё четыре раза, затем выдернуть из подсумка обойму и перезарядить оружие. Снова совместить-нажать-передёрнуть. И снова! И снова! Пользуясь передышкой - набить обоймы новыми патронами - и снова бой.
Вначале, с каждой падающей после его выстрела фигурой, Артур с ужасом ожидал, - вот-вот на его душу накатит смердящий смертью и разложением вал Грязи. Сокрушит, сомнёт, и оставит безжизненное тело лежать на дне окопа. Но Грязи всё не было, и он немного успокоился. Были только пули врагов, частенько посвистывавшие над самой головой и выбивавшие фонтанчики земли из бруствера окопа, палящее летнее солнце, разрывы гранат и снарядов, пересохшие от жажды губы и закончившаяся во фляге вода. И были враги, тёмно-серыми волнами накатывающиеся на редкую цепь окопов на склоне невысокого холма, и падающие от меткой стрельбы защитников.
А затем был громкий свист и грохот взрыва, сильный удар по спине, - словно со всего маху хлестнули нагайкой, лёгкое недоумение: - А откуда я знаю, как это - нагайкой по спине? Почему винтовка как живая выпрыгивает из рук? А потом была темнота.
Когда Артур пришёл в себя, солнце уже касалось горизонта. Тщательно перебинтованного, его куда-то нёс тот самый седовласый боец, с которым он находился в окопе.